Читать книгу В среде пустот - Олег Охапкин - Страница 9

Город мой! Ледяная моя колыбель!

Слюдяное мерцание стёкол, метель,

Завыванье печурки, чухонская стынь,

Лёд, Коломна, Беллона, Фонтанка, ледынь…

Всюду мойра, двойная секира и мгла.

Тускло в сумерках бабкина светит игла,

И сестрёнка в платок пеленает батон,

Да за стенкою крыса катает бидон.

Всюду горе и хвори, и злой неуют,

И знобящая грусть, и часы отстают…

Штукатурка в следах чьих-то жутких когтей…

Безвиновное детство военных детей.

Дровяные сараи, подвалов герань.

Материнская молодость. Мирная рань.

И воскреснопоющая всюду пила,

И всё детство – недетские наши дела.

И над всем этим – Город, встающий из мглы,

Засверкавший лучом золочёной иглы,

Возрождённый трудом и любовью святой,

Освятивший нам детство своей красотой.

Арки, полуколонны, Нева, купола…

В этом Городе, помнится, грёза была.

Не моя, но знакомая с детства заря —

Влажный сумрак и листья желтей янтаря.

В этом Городе… Что же я!.. В Городе том

Легендарном, янтарном, кошмарном, святом

Сотворилась надмирная лирная грусть —

Всероссийская сирая трель наизусть…

Что ж! Играй же, надрывная ветра свирель,

Скандинавская зыбь, вест, безлистье, Адель,

Бельт, Коломна, Беллона, мальчишеский бред

И мужская секира убийственных лет!

Я вас видел и слышал в том Городе грёз,

Где растущий и рвущий, торжественный жар

В этом Городе ингерманландских ижор

Я готов разжевать тот имперский желток,

От которого век мой недаром жесток.

И да будет всегда этот Город мой прав,

Пусть превыше судьбы человеческой встав!

Но и в этой ужасной его правоте

Что-то будет не то. Видно, судьбы не те.