Читать книгу Подчинение и покорность - Олег Ока - Страница 7

Виктория ждала у мраморных ступенек метро, и Евгений не сразу узнал её, накидка сменилась длинным белым плащом, добавилась широкополая шляпа, только ботинки остались прежними.

– Раньше здесь был собор, – кивнул он за спину, на станцию метро. – Как настроение?

– Всё хорошо. Чем занимался?

– Убивал людей, – чуть не ляпнул он, сдержавшись только чудом. – Сидел дома, книжки, телевизор… Хотя, телевидение настолько деградировало, что признаваться в его просмотре уже считается за дурной тон, занятие для тинейджеров и домохозяек за 50, с тридцатилетним стажем.

– Согласна. Хозяин города покажет памятные места?

– Скажешь, хозяин! Я не из той социальной прослойки, простой пользователь и обыватель. Красивая площадь, её не удалось изгадить окончательно. Ещё недавно здесь всё пространство было закрыто ларьками и киосками частников, а там, за метро располагался блошиный рынок. В один прекрасный момент всё это расчистили, многое жалко. Вот там, напротив, видишь банк? Бывший пивбар «Старая застава», мы с верными друзьями по выходным в нём засиживались до закрытия. Однажды я там выпил за день больше десяти литров пива. Пойдём в сторону Невского? Кстати, ты уже позавтракала?.

– Так, молоко, круассаны, но составлю тебе компанию, чашечка кофе не помешает.

– Они зашли в кафешку на углу Садовой и Гороховой, и Евгений всё пытался восстановить ощущения, связанные с первой встречей, но напрасно, в ней появилось что-то новое, будто она что-то решила важное, и теперь была готова это осуществить, и он с непонятным чувством ждал этого нового, он не сомневался, что это связано с ним, но не было никаких угрожающих сигналов, и постепенно он успокоился.

– Женя, – она оглядела помещение, отпила из чашечки, покачала головой, оценивая вкус кофе. – Мне кажется, тебя что-то сильно беспокоит, я могу задавать такие вопросы? Что-то случилось за эти два дня? Неприятности дома?

– Я живу один… в коммуналке, с таким забавным соседом… Что у меня может случиться?

– На работе?

– На работе у нас Антарктида, ледяные поля отношений, белое безмолвие.

– Я тебе не мешаю, я спрашиваю об этом, потому-что, может быть связано со мной?

– Ты хорошая девчонка, мне так кажется. Мы не настолько близко знакомы, но это чувствуется. И я… мне было-бы хуже одному…

Она всё пыталась заглянуть в его глаза, а он упрямо отводил взгляд, ему не хотелось снова увидеть эти разноцветные, загадочные глаза. Он понимал, что она всё-равно обратит на это внимание, и может принять за признак нечестности, желание что-то скрыть. Он быстро дожевал плюшку, улыбнулся:

– Пойдём дальше?

– С удовольствием.

– Что-ж, налево пойдём, к Исаакию придём. Прямо пойдём, на Невский попадём. Что выберешь?

– На Невском я была много раз, но там постоянно что-то новое. Посмотрим?

– На пути Апраксин двор, потом Гостиный. Бывает интересно.

– Женя, мы могли-бы познакомиться поближе.

Он молчал, держа её за руку, косился на витрины, мимо которых они проходили, сторонился встречных прохожих.

– Ты слышал, что я сказала?

– Тут не возразишь, слышал.

– Может быть у тебя был неудачный опыт, и ты тормозишь?

– И поэтому тоже. Мы не знаем друг друга.

– Я не предлагаю тебе под венец, познакомиться поближе означает только то, что слышишь.

– Мы, люди взрослые. Ты подразумеваешь секс?

– Для начала.

– Об этом и речь, это главное.

– Для начального знакомства это не главное. Похоже, что я напрашиваюсь…

– Это не так?

– Нет. Ты мне интересен. Интересен во всём.

– Что мне теперь делать?

– Объясни?

– Я растерян, ты выбила меня из привычного состояния. Я не умею быть интересным человеком.

– Понимаю, наверное, я ускорила ход событий. Но тебе ведь не надо хотеть, не надо притворяться, будь собой.

– Это самое страшное. Если-бы мы знали, что это такое, «быть собой». Кто вообще знает себя, а ведь сначала надо узнать себя, но человеку это не по силам, мы только маски.

– Хорошо, надень маску гида и джентльмена, меня это вполне удовлетворит.

Он почувствовал некоторое облегчение.

***

Они проходили по магазинам Апраксина двора, любовались арками галереи и лепниной потолков, Евгению было хорошо, забылся бред и нелепости двух прошедших дней, отчаяние и беспомощность, страшные ночи. В конце концов, ничего непоправимого не произошло, или оно не имело к нему отношения. Он о чём-то говорил, высказывал суждения и мнения, цитировал и выдавал экспромты, он видел улыбку и понимание Виктории, что может быть ближе и необходимее этого? Иногда он, когда она отводила взгляд на очередной барельеф, обнимал взглядом её фигурку, невольно воображение давало повод для желаний, и он отворачивался, чтобы не выдать себя. Перейдя Садовую, они вошли под высокие, как небо, потолки Гостиного двора, бродили по зеркальным лабиринтам, рассматривали бронзу и медь гигантских люстр и канделябров, вышли на Невский, но заходить в Пассаж Вика отказалась:

– Хватит уже на сегодня витрин и манекенов. Хочется неба над головой.

У Дома Книги, они отошли вправо, встали у парапета набережной канала Грибоедова, чтобы покурить.

– С тобой в самом деле ничего не произошло?

– Почему ты об этом спрашиваешь?

– Ты кажешься опустошёнными и усталым.

– Наверное, плохо спал, видел какие-то кошмары с улицы Вязов.

– Ты живёшь где-то недалеко? Когда, после Эрмитажа, ты проводил меня в метро, я видела, как ты пошёл обратно, в сторону Дворцовой.

– Я живу на Петроградской стороне. Могу пригласить на обед, если ты не против китайской кухни. Можно заказать пиццу.

– Что-ж, я уже устала, время подходит для обеда, если недалеко, можно пройтись пешком, всегда рада увидеть город с новой стороны.

– Хорошо, пройдём Каменноостровским мостом через Марсово поле, зайдём на Сытный рынок, купим чего-нибудь. Ты не была на Сытном?

– Я там была. Двое суток назад, – и он снова увидел в разноцветных глазах блик солнца на воде канала.

***

– Ты была на рынке, – тупо переспросил Евгений. – Что ты там делала?

– Странно, что обычно делают на рынках? Прицениваются к товару и делают выбор. Товар должен соответствовать назначению, цене и просто нравиться, это ты и сам знаешь.

– Это всё, – понял Евгений, ощущая пустоту внутри. – Приехали.

Но вместе с тем он почувствовал глупое облегчение, ведь сейчас все ребусы получат ответ, но вместе с тем перед ним встала новая, может быть, главная загадка – кто она такая, Виктория. Они познакомились до начала всех остальных ребусов, значит, её действия не связаны с ними. И ей что-то нужно было от него.

– Кто ты? – почти шёпотом спросил он. – Из полиции?

– Ты думаешь, что полиция может предвидеть? Конечно, они учитывают данные статистики, но это просто цифры. Мне это не нужно, я сама статистика, но вместе с тем, меня интересуют люди, их потенциалы и индивидуальности. Это уже жизнь.

– Тогда я не понимаю. Что тебе от меня нужно?

– Будь проще. Я уже говорила, что ты мне интересен.

– Для статистики?

– Для обещанного обеда, ты обещал, помнишь? Я в самом деле приезжая, и живу в гостинице, это так неуютно и… грязно, несмотря на скрипящие от «Ваниша» полотенца и постельное бельё. Кажется, что от чужого пота они царапаются. Так куда мы идём?

– По каналу, до Марсова поля. –  он не смотрел в её сторону, он не мог, ему казалось, что её взгляд полон иронии и скептицизма. Он не мог видеть её разноцветные глаза. И он по прежнему не получил ни одного ответа. То, что она ему сказала, ничего не объясняло, только оставляло свободу для новых предположений.

На рынке Виктория купила овощей, фруктов, горячий, пахучий лаваш, травы для салата, полуфабрикаты самсы. Евгений следовал за ней, как марионетка, в полной прострации, и только на выходе с рынка обернулся и посмотрел на место, где очнулся позавчера с окровавленным ножом в кармане. В магазине они купили бутылку янтарного вина и коробку шоколада. Его комнату Вика оглядела с искренним интересом, особенно её внимание привлекли книжные полки.

– Молодец, – одобрительно заметила она. – Книги подобраны по тематике, со знанием дела.

На кухне она также освоилась быстро, руководствуясь опытом человека, часто ездящего в командировки. Евгений ознакомил её со своей территорией и отпросился в ванную. Он слышал сквозь шум воды, как она там гремит принадлежностями, потом на кухню вышел дядя Миша, они неразборчиво разговаривали, и тон их голосов был вполне благожелательным. Когда забывший о всех страхах и вопросах, освежённый и перерождённый Евгений вышел из ванной, он не без удивления увидел на столе открытую бутылку коньяка и три рюмки:

– Сосед! Присоединяйся к нашему дастархану, примем по рюмке напитка, отметим знаменательное событие, впервые за много лет нашу кухню своим присутствием облагородила женщина!

Они выпили, закусили салатом, приготовленным Викторией, потом ещё выпили и покурили, после чего довольный дядя Миша удалился, пожелав им удачи во всех их делах.

После полуночи Евгений проснулся от тревожного чувства неосуществлённого дела, увидел рядом с собой обнажённую Виктория, которая мирно и крепко спала, получившая уже, видимо, хорошую долю информации об интересном парне Евгении Быстрове, которая её вполне удовлетворила. Стояла ночная городская тишина с ровным гулом на фоне, но вблизи не тревожимая звуками. Полежал, прислушиваясь к ровному дыханию женщины, осторожно опустил ноги на пол, прошёл в прихожую, где открыл одёжный шкаф, и быстро оделся. С антресоли он вынул толстую капроновую верёвку, положил её в сумку и на кухне из стола достал большой разделочный нож.