Читать книгу Отсчет времени обратный - Олег Павлов - Страница 8

* * *

Умер Олег Павлов. Мой Учитель.

Ушел уникальный, удивительный человек. Тонкий, ироничный. Мудрый. Добрый и чуткий. Человек, изменивший мою жизнь – навсегда к лучшему. Благодаря ему я живу, живая.

Мы пришли в его литературную мастерскую уже взрослыми: из разных профессий, с разным жизненным опытом и уровнем одаренности. Мы гордо называем себя павловцы.

Встреча с Мастером стала для многих из нас жизненной вехой, когда начинаешь видеть мир по-другому. Олег Олегович научил не спешить, не осуждать, а наблюдать и записывать. А еще научил, как направить прожектор внимания внутрь себя и сделать свои проблемы ясными, видимыми и понятными. Научил видеть себя и окружающий мир такими, какие они есть на самом деле.

Он научил меня самому важному – осознанности.

Павлов в каждом ученике развивал свой голос. Мягко, но настойчиво просил не лгать, быть предельно искренними в прозе. Как-то раз попросил учеников прочитать выбранную индивидуально для каждого книгу и написать рецензию: кому-то достались мемуары прекрасной поэтессы, кому-то сборник ироничных рассказов умершего от голода писателя, кому нетленные классические произведения. А меня он попросил прочитать современный дамский роман. Я очень удивилась и даже обиделась, но раз Мастер так решил, спорить с ним не стала, начала читать. Смогла осилить меньше половины и села писать рецензию. Предельно искренне, как Павлов просил. Рецензия получилась короткой и очень эмоциональной. Павлов прочел и долго смеялся. А мне хотелось плакать.

– Ну что, поняла наконец? – спросил он, хитро прищурившись. – У этого чтива, кстати, многотысячные тиражи.

– То есть вы мне это дали…

– А ты пишешь лучше. Да поверь ты в себя! Или ты мне не веришь? Мне, Павлову?

И я начала потихоньку верить.

Он относился к ученикам как к детям, и радовался нашим успехам, и всегда находил особенные слова для каждого. Он учил нас быть сильными, добиваться своего и никогда не отказываться от мечты. Я обращалась к нему за советом, и он всегда помогал.

Я обращаюсь к нему сейчас. И я верю, что он меня слышит.

Он умер, но он жив. В своих словах, книгах, учениках.

И в моем сердце. Навсегда.

Екатерина Литта

* * *

Однажды в моей жизни появился Он. Даже странно называть его тем же местоимением, что и всех мужчин. Он всегда будет в истории моей жизни с большой буквы.

– Ты не графоманка, ты – автор, и это твоя форма исповеди. Я дарю тебе название твоей первой книги. Это будет «Случайное небо», – сказал мне Он, Олег Павлов, писатель с небесным даром, а может и наказанием, видеть не как все.

Я нашла Его по старой привычке постоянно учиться. И Он учил: смотреть фильмы, видеть картины, понимать книги. У него были и другие драгоценные списки разного богатства человечества. Потом Он оставил меня наедине с моей литературой, с его «Одиночество – кабинет писателя…. Честность – понятие личное… Творчество – это психическое состояние, достаточно тяжелое, особенно для близких людей… Слово записанное упорядочивает мир. Останавливает его текучесть. Не позволяет понятиям размываться».

А потом Он ушел, может быть, даже по воде. Разделил жизнь на «до» и «после», оставив открытым финал.

Наталья Торик

* * *

Мне выпала удача учиться у Олега Олеговича на литературных курсах.

Встреча с ним становилась безусловной вехой для каждого, кто имел счастье быть его учеником. Судьбоносной она стала и для меня.

Он, словно терпеливый, мудрый и добрый волшебник, творил с людьми чудеса, помогая раскрыть своим ученикам все лучшее, что в них заложено Богом, помогал ожить, самореализоваться, сбросить с себя серую обывательскую пелену, бережно раздувал в каждом творческие искорки, превращая их в огонь, а у кого и в пожар.

Как всякий богато одаренный человек он был принципиальным, иногда непростым в общении, не идущим на компромиссы, отчего его литературная судьба в России складывалась непросто – в Европе его книги в последнее время издавали чаще, чем на родине, и последняя полученная европейская литературная премия стала тому подтверждением.

Но как бы ни сложилась его судьба при жизни, невозможно отменить его неотъемлемый вклад в русскую культуру, в великую русскую литературу, вечной частью которой он стал.

Николай Шуваев

* * *

Олег Олегович не учил тому, что ждешь получить на уроках литературного мастерства, не давал пошаговых инструкций, универсальных рецептов. Вместо этого он открывал нам глаза. Главное – это понимать, что пишешь: в этом отличие писателя от графомана. Его первый урок – привыкать говорить правду, и начинать с себя, ведь себе соврать проще всего. Он вообще не терпел лжи. Мог быть резок, и на него иногда обижались, но все, что он говорил, было правдой. Он видел больше, много больше, чем мы, его ученики, и чем другие люди. Часто понимание его слов и поступков приходило позже. Он об этом знал и только улыбался. Людей видел насквозь, чувствовал каждого своего ученика. Каждому советовал почитать или посмотреть что-то свое, и это всегда было в точку. Он учил видеть, слышать, чувствовать. Избавляться от штампов и в мыслях, и в словах, и писать только правду – то, что испытал сам. Как-то он поделился, что хотел бы написать рассказ, в котором герой – нюх: через запахи показать один день, начиная с самого утра. Помню, в нем точно должен был быть запах яичницы. Остальное – забыла… Может быть, кофе, сигареты… А вот что дальше? Как бы закончился этот день? Успел ли он написать этот рассказ? Олег Олегович мог легко делиться своим замыслом: все равно, кроме него, никто не смог бы так написать. И он это знал, слишком хорошо знал. Его стиль забыть нельзя. Мне он сказал: «Выжимай из своего текста всю воду. Уберешь воду – превратишь в вино. Ну а дальше – превращать вино в кровь». Но это мог только он сам.

Марина Кокуш

* * *

Мы познакомились в клубе анонимных писателей журнала «Русский пионер». Первый сезон 2015 года, «павловский», был особенным – между писателем и учениками не было дистанции. Кроме изучения писательского мастерства, мы много общались – обсуждали фильмы, книги, спорили, и даже Олег Олегович был нам доступен. Перед занятиями мы всей группой сидели у подъезда библиотеки имени Фурцевой, разговаривали, по окончании шли к метро. В свободные дни общались в сети – каждый мог задать ему любой вопрос и получить ответ. Это был настоящий клуб! Не лекторий, где перед слушателями выступает холодная и недоступная писательская звезда, а сообщество, где все равны.

Олег был прямолинеен и честен. Иногда слышать критику было больно, но зато как радовала его похвала! Он научил меня писать открыто, а потом безжалостно удалять лишнее.

С тех пор мы не виделись, но в начале 2017 года «встретились» в моем воображаемом мире. Я прочитала его статью о власти человеческой памяти, о мнимой и истинной реальности. В ней он писал, что воображение сильнее правды.

С этой статьи началась моя первая книга. Точнее, я поняла, что бессознательно ее уже написала. С 2015 года я бродила по своим снам и вела дневник сновидений, не предполагая, что пишу книгу снов. Статья Олега Олеговича стала для меня потрясением. Я осознала себя писателем, не анонимным, а настоящим.

Полина Ма

* * *

Первая встреча – и сразу стало важным учиться у него, Олега Олеговича.

Решено без раздумий, молниеносной интуицией. Как говорят психотерапевты, скорее всего случился перенос. Он был весь такой интеллигентной, но нервной организации русский человек, со сложносочиненной геометрией тонких душевных линий, рисовались которые, видимо, трудновыносимым жизненным опытом. Человек – даже не колодец, а глубокая шахта. Человек – загадка. Типаж моего отца, с которым у меня не сложились отношения еще в детстве. А раз так решила Вселенная, значит, пришло время неслучайной случайности.

Это был «Литературный клуб для начинающих авторов». Выкуривать из моей головы, как мне казалось, устойчивые оптимистичные воззрения на свой счет начали уже первые задания. Павлов не шел к нам с циркулем и линейкой, не пользовался неким учебным шаблоном. Он кидал нас в чужое качественное творчество, как щенят в море, давал почувствовать ломоту морали, совести, художественного вкуса. Как хирург, безжалостно резал перитонит искусственности и выбивал из рук щиты лицемерия. Это был наш общий эксперимент, в котором мы двигались на ощупь всеми органами осязания и еще свыше, интуитивно. Ни себя, ни нас он не жалел. Мы тщательно осознавали детали собственной исключительности, собственного почерка, собственной меры правды и ответственности. Почему пишешь, или не пишешь? Зачем ты пишешь? Для кого? Какова твоя мера откровения? В чем ты интересен другим? Для нас это скорее было интересно, но больно, чем больно интересно. Мы сталкивались сами с собой без прикрытия. Нагая правда лишала иллюзий. Скоро, очень скоро вместо выкрикивающей банальности писанины появились личные бесстрашные темы. Моя благодарность Олегу Олеговичу за то, что, вновь проживая свою детскую драму через такой опыт, я смогла смотреть в лицо своим внутренним демонам, видеть их и понимать, а в результате управлять ими. Наконец стать свободным человеком. Он научил. Спасибо, Учитель. Спасибо.

Ирина Антоненко

* * *

Он писал: «Я не верю, что можно учить кого-то чему-то, ничего об этом человеке не поняв». Так он учил: стараясь понять, помочь. Он был учителем бесконечно щедрым – делился с нами, теми, кто пришел к нему на курс, всем тем, что когда-либо повлияло на него. Олег Олегович так говорил об этом: «Я отдаю вам свой путь». До каждого он хотел донести понимание искусства, но самое главное – жизни, людей. То, чему учил мастер, не было просто приобретением профессиональных навыков. Он предлагал именно путь, способ жить – медленно, вдумчиво. Так, как жил сам.

Он старался о каждом из нас понять, что мы можем. А потом внушить нам веру в себя. Думаю, для многих из нас, тех, кто учился у Олега Олеговича, эта его вера в нас на всю жизнь останется источником поддержки.

Помню, как однажды услышала его разговор со студенткой. Она подошла к мастеру после занятия и говорила о том, что не знает, как соединить свои наброски, записи о детстве в единый текст. На столе у Олега Олеговича лежал рюкзак – разноцветный, он всегда носил его с собой. Он тогда показал ей на него: «Вот, этот рюкзак. Из чего он сшит?» Она ответила: из лоскутов. Тогда он спросил: «А из этих лоскутов только рюкзак можно сшить?» И она, сама удивляясь своему ответу, сказала: «Все что угодно». Так он нам отвечал, помогая думать самим. Указывал путь, помогая идти по нему самостоятельно – так, что и нам казалось после, будто это мы сами все сделали. Он умел, как никто другой, найти верное решение, нужное слово. Каждый его совет был всегда открытие. И все же он был очень одинок – как учитель рисования из его же рассказа «И входит учитель в класс». Но и так же, как тот Карандаш, готов поддержать каждого своего ученика.

Если бы я могла еще хоть что-то сказать мастеру, сказала бы, что очень благодарна. За понимание, терпение, требовательность, за поддержку, внимание и душевную теплоту. За доверие. За то, что научил быть собой.

«Тут я понял, что формула жизни простая, именно жизни, а не счастья и т. п. Хочу, могу, сделаю. Жизнь требует, чтобы мы были сильными. Это хорошо. Пусть никакая цель не заменит самого смысла жизни и главного вопроса – ради чего? – она заставит думать, действовать, решать множество вопросов, главный из которых тот, который нельзя отменить. Это не борьба за жизнь – а, может быть, борьба с жизнью. Чтобы остаться самим собой».

Учитель, всем нам будет очень вас не хватать.

Дарья Синайская, слушательница ВЛК и участница мастерской