Читать книгу Записки ящикового еврея. Книга четвертая: Киев. Жизнь и работа в НИИГП 1975-93 гг - Олег Рогозовский - Страница 2

То вже, мабуть, отак я і умру,

а діло справжнє так і не сподвигну.

Бо хоч горілку рідко в рот беру,

останню книгу написать не встигну[1].

Одна из главных претензий читателей – коллег к книге третьей о ящике была в том, что я, проведший лучшие производительные годы в нем, не высказываю если не преданности ему, то верности и признательности судьбе за годы, проведенные в нем и людям, с которыми я работал.

События на Украине после развала СССР привели к аберрации взглядов у многих успешных людей, награжденных за свою работу в ящике во времена Союза. Они отторгли и постарались забыть все связанное с ящиком. Встречаются и те, у кого всегда все было хорошо, как бы на самом деле оно ни было. Возникает потребность в объективизации частного мнения отдельного человека. Даже если оно такое субъективное, как у меня.

По работе мне приходилось иметь дело с различными фирмами. Иногда эти контакты позволяли понять структуру управления и взаимодействия в фирме, ее атмосферу и взаимоотношения в ней. Так что мне было с чем сравнивать наш ящик. Кроме того, поспудно сказался и последующий западный опыт.

Еще одной стороной был образовательный бэкграунд. Большинство моих коллег были выпускниками КПИ, значительная часть из них заканчивала кафедру электроакустики профессора Карновского. Сотрудничество с кафедрой и ее влияние (как и кафедры профессора Воллернера) сильно ощущалось в жизни отдела и института.

Мне же довелось учиться в Ленинграде у профессора (позже членкора) Лурье [Рог15] и, хотя это была другая научная область, невольно возникали сопоставления, может быть и неправомерные.

Кроме Ленинграда и Киева, мне пришлось вместе с родителями жить и в других регионах: Вологодчине, Татарии, Башкирии. Это тоже добавляло различий в восприятии жизни, в отличие от тех, кто сформировался в школьные или институтские годы в Киеве и продолжал жить в нем.

Так что разность восприятия жизни, в том числе производственной, была объяснима. Ну и конечно, личные особенности, которые проявляются в описании событий и выявляют автора, часто не в выгодном для него свете. Мой опыт индивидуален, хотя как всякий личный опыт он отражает более широкие и разветвленные процессы, а не только мой жизненнный путь.