Читать книгу Тот, кто стоит за плечом - Олег Рой - Страница 8

Он знал, что будет тяжело. Отвыкшее от упражнений тело болело так, что проще лечь на пол и забыться, но он не мог позволить себе такой роскоши.

За окном серело небо и моросил монотонный, ввергающий в депрессию дождь. Раньше в такие дни Николай позволял себе особенно много. Выпьешь – и вроде легче, вроде не думаешь ни о чем. Хорошо быть пьяным – тогда весь мир видится сквозь мутное стекло. Словно сидишь в раскачивающемся поезде и смотришь, как на проплывающей мимо станции люди играют в свои странные игры. А тебе и вовсе нет до этого дела.

Черт, до чего же хочется выпить!

Впрочем, Николай знал и другое средство справиться с хандрой. Именно к нему он сейчас и обратился. Средство не слишком гуманное, зато действенное: спортивный костюм и бег вокруг дома прямо под дождем, до полного изнеможения.

Он обещал Баринову, что справится, и он справится.

Николай Сазонов вышел из дома, размялся и, выдерживая темп, не слишком торопясь, побежал. Так, как учил когда-то тренер. Забавно, они с Володькой называли тогда Сергея Петровича Зверем, однако даже теперь, спустя годы, вспоминают учителя добрым словом. И сейчас, равномерно шлепая подошвами новых кроссовок по мокрому асфальту, можно представить, что тебе снова тринадцать, и рядом бежит верный Володька, вместе с которым можно идти даже на распоясавшихся взрослых пацанов, вместе с которым ты сила. «Кто всех сильнее и быстрее? Мы!»

Как всегда, мысль о Володе пробудила в душе неизменное чувство вины. Если бы не он, Коля, товарищ был бы жив. Но сейчас, как ни странно, эта мысль не выбила из колеи, не заставила погрузиться в пьяный бред, а напротив – побудила к действию. «Я должен тебе, Володька, – думал Николай, очерчивая первый круг. – И, клянусь тебе, я буду достоин нашей с тобой юности. Я буду жить за тебя. За нас двоих».

Несмотря на то что оба были одного возраста, Коля всегда ощущал себя скорее младшим братом, признавая первенство Володи и в уме, и в силе… Дружба Володьки и любовь Оли – это все, чем дорожил Сазонов. И всегда считал себя настоящим счастливчиком.

А еще он был обязан Володе жизнью.

Все случилось в самом начале девяностых. Тогда Коля, еще девятнадцатилетний пацан, как и многие уставший от безденежья и бесперспективности, решил стать хозяином собственной судьбы – иначе говоря, свободным коммерсантом. Он как раз вернулся из армии, где познакомился с хорошими ребятами, один из которых и помог открыть собственное дело – отец парня имел какое-то отношение к таможне, и от него изредка поступали на реализацию партии дефицитной продукции: импортные женские колготки, необыкновенная лапша быстрого приготовления «Доширак», презервативы, привозимые из Польши духи, косметика и условно импортные сигареты. На всю эту роскошь был большой спрос, и ребята не сомневались, что раскрутятся быстро и без особого риска.

Конечно, Коля предложил долю в новом деле и Володьке, но друг отказался: он как раз собирался идти в школу милиции, да и Володькин отец, бывший партийный функционер, нашел для себя какую-то нишу и держал семейный бюджет, не позволяя невзгодам подняться выше ватерлинии.

В общем, дело Коля начал со своими новыми знакомыми. Открыли палатку, потом вторую, все шло довольно неплохо. До тех пор, пока на новоявленных бизнесменов не наехали.

Николай уже навешивал замок на один из ларьков, когда рядом послышался истошный визг шин. Большая черная машина, едва не снеся их хрупкое сооружение, застыла буквально в двух шагах от него.

Дверца открылась, из нее показались ноги. Огромные ноги в ярко-желтых носках, выглядывающих из-под коротких летних брюк.

Следом за ногами появился их обладатель – громила, кажется, только что сбежавший из фильма про американскую мафию, где герои общаются гнусавым голосом переводчика: «Я пришел са твоими теньками, Билл!» – «О, нэ упивай меня, пошалуста, нэ упивай!»

– Ты тут, в натуре, хозяин? – спросил обладатель желтых носков, хмуро разглядывая Николая.

– Ну я.

Сазонов понимал, что, скорее всего, предстоит драка, и напрягся. Встав спиной к двери, он прикидывал свои шансы. Выходило примерно 1:2. Не в его пользу.

– Мы тебе счет тут на днях присылали. Помнишь? – поинтересовался бугай, ковыряя во рту зубочисткой.

Николай помнил. В бумажке предлагаемые услуги назывались «охраной» и сопровождались многозначительной цифрой, никак не вписывающейся в оборот их маленькой фирмы. Если учесть, сколько они отстегивают поставщику, прибавить транспорт, аренду…

– Ну что, спортсмен, платить будешь? – поинтересовался «охранник».

Сказанное походя «спортсмен» неприятно кольнуло в сердце – выходит, собирали информацию, знают, с кем имеют дело. Сазонов молчал, глядя на синюшную татуировку на бицепсе нежданного визитера. Там значилось имя Маня, пятиконечная звезда и, кажется, какая-то дата, скрывающаяся под рукавом белой футболки, украшенной на груди смешной мультяшной собачьей мордой. Эта татуировка и футболка, натянутая, как на барабане, на мощном теле громилы, гармонировали примерно так же, как детский лепет и отборный мат.

– Ну что, спортсмен, спрашиваю, платить будешь? – повторил гость. – Не заплатишь – мы тебя, в натуре, на счетчик поставим. За каждый день этой… просрочки, ну, когда вовремя деньги не отдал, платить будешь. Понял?

– А если «нет»?

– Ты, пацан, слышь, про «нет» забудь. Либо бабло, либо неприятности. И это… – Визитер нахмурился, вспоминая что-то важное. – Да, отсчет пошел.

Этого оказалось уже слишком для Колиного терпения.

– Ничего я платить не буду! Понял, шакал! – выплюнул он прямо в тупую квадратную морду. – И шефу своему передай: обойдетесь! А хочешь бабла – иди на стройку, кирпичи поворочай! Тебе полезно будет!

При этом Сазонов в глубине души и сам догадывался в абсолютной бесполезности, а то и опасности своего выступления, но не спускать же этому хамоватому придурку, которого, кажется, только вчера выпустили из мест не столь отдаленных. Он все ждал, когда же начнется хорошая драка, но визитер только криво усмехнулся и скрылся в недрах машины, буркнув напоследок, что, конечно бы, начистил зарвавшемуся хмырю шею, да не положено. Автомобиль хищно заурчал и рванул с места, словно водитель не знал о существовании первой скорости и стартовал как минимум с третьей.

А ночью лоток сгорел. Подчистую, со всем товаром. Подписи устроившего пожар, разумеется, не было, но она и не требовалась.

Николай позвонил товарищам, с которыми начинал дело.

– На тебя наехали, сам и расхлебывай. У нас своих проблем выше крыши, – заявил один. – И, кстати, папашке все равно, сгорел товар или не сгорел, но деньги он получить хочет. Понимает, что у тебя сложные обстоятельства, и не торопит. Неделю-две вполне подождет. Сечешь?

– Секу, – буркнул Сазонов и отключился.

Второй приятель даже не стал слушать.

– Извини, Колян, у самого такие же проблемы. Разбирайся как-нибудь сам.

На душе было так противно, словно кошки нагадили. Тогда Коля впервые чуть не запил. Вывел его из этого состояния Володька, заставший как-то друга пьяным. Он отвел его в ванну и сунул под холодный душ, а потом долго сидел на кухне, курил сигарету за сигаретой и слушал сбивчивый рассказ, иногда кивая в такт каким-то собственным мыслям.

– Не дрейфь, Колян, прорвемся! – завил Володя, когда рассказ был закончен. – Не впадай в панику. Знаешь же, кто всех сильнее и всех быстрее?..

– Мы… – хмуро отозвался Сазонов.

– Что так вяло? Бодрее! Решим мы твои проблемы! – пообещал друг.

Пообещал и сделал. По его настоянию Николай забил стрелку с вымогателями, хотя еще опасался неблагоприятного исхода мероприятия.

Володька явился туда с целой компанией таких же высоких и бритоголовых ребят, как те бандюки, что наехали на скромный Колькин бизнес. Ребята явно горели желанием подраться и, оказавшись в большинстве, быстро намяли бока своим соперникам, и те предпочли живыми, хотя и не вполне здоровыми, убраться с места побоища.

– Вот и все уладили! – хлопнул Колю по плечу друг.

– Но как же эти… ну те, которых ты привел… – Сазонов, конечно, радовался благополучному исходу, но уж очень удивительными оказались знакомства серьезного и ранее не замеченного ни в чем подобном Владимира.

– А, ты об этих… – Друг присел на детскую скамеечку и с наслаждением закурил, подставляя лицо ветру. – Сейчас важно иметь связи во всех слоях населения. Как говорит мой батя, нужно уметь разговаривать с народом. Иногда это очень полезно. Например, сегодня! – И он хохотнул.

– Но… – Коля стоял напротив, так и не решаясь сесть, и морщил лоб, стараясь понять нечто для себя очень важное. – Но они же тоже… такие же…

– Вот и хорошо! – Владимир зло сплюнул. – Это ведь клево, когда зло бьет зло! Идеал добра, понимаешь? Вот пусть и дерутся! Нам же спокойнее будет! Мы с тобой, между прочем, сегодня такую кашу заварили – не скоро еще расхлебают. Вашим теперь не до тебя будет. И вот что, думаю, мы молодцы!

Как выяснилось чуть позже, каша заварилась и впрямь крутая. Развязанная война между двумя враждующими группировками, судя по смутным, порой доносящимся до Николая Сазонова свидетельствам, продолжалась еще несколько лет и не всегда обходилась без жертв. Но все это теперь уже не касалось его, потому что с бизнесом Коля завязал раз и навсегда, а сам, по стопам друга, пошел в школу милиции…

Отучился, стал работать, и одним из вечеров, когда Володя (и опять ведь без него не обошлось!) чуть не силой затащил его в диско-клуб, встретил свою, как он теперь точно знал, единственную любовь… Оленьку… Олю…

Николай Сазонов остановился, с трудом переводя дух. Он уже не считал, сколько было пройдено кругов. Кажется, достаточно, да и спортивный костюм уже мокрый, хоть выжимай. Значит – домой и под горячий душ. Болеть сейчас ни в коем случае нельзя. Баринов ждет, и он не даст второго шанса.

– Я не подведу, – шепнул Николай, вглядываясь в пелену дождя – туда, где, как ему казалось, совсем недавно скрылся бежавший рядом друг…

* * *

Санек шел по улице, низко надвинув капюшон куртки. С утра, то немного затихая, то снова усиливаясь, моросил противный октябрьский дождь. Сазонов только что проводил домой помирившихся подружек – Лилю и Козу. Еще вчера они были в ссоре, но сегодня, гляди, уже помирились и снова прилепились друг к дружке так, что и водой не разлить. Они даже шли из школы под одним зонтиком, а Сашка брел рядом, развлекая барышень светским разговором и думая про себя, что с гораздо большим удовольствием провожал бы одну Лильку.

Правда, за все страдания его вознаградил короткий поцелуй в подъезде, и теперь Санек ощущал, будто у него выросли крылья. Идти домой совершенно не хотелось – уж лучше бродить по залитым водой улицам и вспоминать ее губы, ее глаза, волосы, касающиеся его щеки… Все это представлялось Сашке так живо, что сердце снова начинало колотиться как бешеное, грозя вот-вот выскочить из груди.

– Здоров, Сазон! – вывел его из приятной задумчивости голос.

Навстречу шел Кисель, старый приятель, которого в свое время исключили из их школы.

– И тебе не болеть, Кисель!

– А я тебя с двумя телками видел. С Варламовой и этой, забыл, как ее?

– Полина Козлова.

– Точно. Во, блин, расцвели розанчики! Чего, с обеими сразу замутил?

– Типа того, – небрежно бросил Санек. А что еще он мог ответить? Кисель заржал, но в этом грубом смехе ощущались и зависть, и уважение.

– Слушай, Сазон. – Санек увидел, что Кисель внимательно рассматривает его лицо. – Тут трендят, что тебя Гравитейшен разделал как котлету.

– Ну, я ему тоже вломил…

Этих слов бывший кореш будто и не услышал.

– Так вот что я скажу. Тебя пацаны, – он сделал многозначительную паузу, – уважают. Ты, Сазон, не думай, что кто-то трендит: мол, у него батя в полиции. Пацаны знают, что батя твой от вас слинял, а ты пацан правильный. И тебя уважают, в натуре. Придешь на тусу – к любому подойди, скажи: «Я – Сазон, Киселя дружок». Тебе каждый руку пожмет. Я не я буду, пожмет. Ты меня понял?