Читать книгу Серебряный монах - Олег Северюхин - Страница 7

Встреча генералов Бурденко и Абакумова.

– Здравствуйте, здравствуйте, Николай Нилович, – Абакумов ласково встретил главного хирурга Красной армии и провел его к креслу перед маленьким столиком.

Было восемь часов утра. Сонное время для царства Сталина, который ложился примерно в три часа ночи и спал часов до одиннадцати дня. В это время все работали, чтобы к пробуждению вождя быть готовыми к ответу на любой вопрос.

– Как дела с Катынью? – участливо спросил Абакумов, прекрасно зная, кто, кого и когда там убивал. Но сейчас Бурденко была поставлена задача все свалить на немцев, то есть подтвердить ту легенду, которая изначально была принята при уничтожении польских офицеров, заявлявших, что они являются врагами СССР. Не говорили бы, что враги, а что хотите жить вместе со всеми, то и дело бы сложилось по-другому, сейчас были бы в армии генерала Андерса и ехали на персидский фронт.

– Много работы, Виктор Семенович, – махнул рукой хирург, который получил такую задачу, которую нельзя выполнить, не извалявшись в энкавэдешной грязи. – Чем медицина может помочь органами госбезопасности?

– На фронте появился призрак, стреляющий только в офицеров серебряными пулями, – начал свой рассказ Абакумов, но Бурденко его перебил:

– Слышал я, голубчик, об этом феномене и даже осматривал офицерика одного по фамилии Метелкин, которого он изрешетил, а тот возьми да и выживи назло всем врагам. Какое-то чудесное выздоровление. Лейтенанта я перевел в свой институт для научных исследований. Многих людей он поможет спасти.

– Отлично, – сказал Абакумов, – а что вы можете сказать о наличии у него ртутного синдрома внутренних органов?

– С чего вы это взяли? – удивился Бурденко. – В истории болезни об этом ничего не говорится, и мы еще не исследовали его внутренние органы. Ртутный синдром настолько редкое явление, что оно было встречено всего лишь один раз и то в средние века, и большинство медиков подвергают сомнению запись в древних книгах.

– Понятно, – многозначительно сказал Абакумов, – а вы знали, что Метелкин, как бы это сказать попонятнее сказать, сосет серебро.

– Как это сосет? – не понял Бурденко.

– А вот доктор, в бытность заведующим столовым серебром в одной уважаемой организации, – стал рассказывать начальник СМЕРШа, – вес серебра уменьшился на сто грамм, но ни один предмет не пропал. И повреждений предметов не обнаружено. Что он с серебром делал? Только сосал.

– Нее, нет, что вы, – запротестовал Бурденко, – такие феномены металлы не сосут, они питаются им на молекулярном уровне. В Тибете был один монах, который вот так же питался золотом и потом впал в транс и его тело начало мумифицироваться золотом. Он обещал проснуться лет через двести и золото будет поддерживать его жизнь все это время. И что вы думаете? Так и сидит в позе Будды, не тлеет, а жизнь в нем, кажется, теплится и все ждут его пробуждения. Ваш рассказ про серебро дает возможность многое понять.

– Что именно понять? – Абакумов весь напрягся.

– Я понял, отчего Метелкин так быстро выздоровел, – и хирург потянулся за рюмкой с коньяком. Абакумов успел наполнить ее и налил немного коньяка себе. – Серебро делает его неуязвимым, а ртутный синдром во взаимодействии с ионами серебра усиливают серебряный эффект.

– Но, вообще-то, Николай Нилович, – Абакумов любил щегольнуть своей образованностью, – соединение благородного металла с ртутью создает амальгаму. Ртуть портит золото и серебро.

– Ртути никакой нет, Виктор Семенович, – сказал Бурденко, – просто внутренние органы похожи на ртуть, а серебро их защищает. Но я этим делом еще займусь. С ним работает капитан медицинской службы Добрый День Екатерина Федоровна. Знаток Тибета и вообще специализируется на всем необычном.

– Обязательно займетесь им, Николай Нилович, – сказал Абакумов, – но только после войны. А сейчас я попрошу вас откомандировать лейтенанта Метелкина и капитана Добрый День в мое распоряжение. И считайте, что этот вопрос уже решен на самом верху. Мы сохраним его для вашей научной работы после войны. Рад был увидеться.

Абакумов встал и протянул руку для прощального рукопожатия.