Читать книгу Смотритель - Олег Северюхин - Страница 3

На реку мы выехали рано. Двум холостякам собраться – только перепоясаться. Свежий ветерок холодил лицо, по воде шла мелкая рябь, глухо гудел лодочный мотор, толкая нашу лодку, которая от радости журчала водой на редане, то есть в том месте, где приподнятый нос лодки касался поверхности воды.

Минут через сорок мы пристали к пологому берегу, ориентируясь на сизое пятно от старого костра. Место уже обжитое и намоленное, как говорили рыбаки.

Палатку установили быстро, достали удочки и пошли вдоль берега, высматривая уловистые места. Да их и высматривать не нужно, к каждому из них были протоптаны тропинки и в кустах сделаны проходы, а на берегу установлены чурбачки. В хороших заказниках это дело чести и часть инфраструктуры рыбалки.

– Рыбачь здесь, – Василь Василич ткнул пальцем в небольшой проем в кустах, – а я расположусь рядом.

Я прошёл на указанное место и очутился как бы в комнате из веток и листьев с широким окном в сторону реки. Всегда мечтал порыбачить именно в таком месте. Ты находишься в своём домике и тебе не нужно никуда идти, чтобы добыть пропитание. В углу комнаты был небольшой очаг, выложенный из камня. По краям очага в землю вбиты металлические прутья с рогульками наверху, чтобы на перекладине можно было повесить котелок с ухой или чайник для завершения трапезы. Рядом с очагом была небольшая вязанка дров, листья над очагом давно сгорели, образуя как бы дымоход в доме, который топится «по-чёрному».

Место мне досталось уютное, какое-то домашнее, так и хотелось прилечь в уголок, противоположный от очага, где было постелено свежее сено. Как на сеновале в деревне.

С трудом отогнав от себя мысли о неге, я настроил удочку и закинул её в воду. Поплавок плавно качался на воде, подмигивая то мне, то солнечным бликам, которые возникали на небольших волнах, создаваемых слабым ветерком.

– Товарищ Председатель, капитан Абрамов для выполнения задания особой важности готов, – отчеканил я, стоя в просторной зале, залитой ярким солнечным светом и обдуваемой ласковым ветерком, лениво шевелящим огромные шёлковые шторы белого цвета. Всё было в белом. Скатерть за столом, где сидел Председатель с заместителем и их белые костюмы. Мой белый костюм был настолько ослепителен, что Председатель улыбнулся и сказал:

– Не вздумай при выполнении задания также отбеливать свои одежды.

– Так точно, – снова отчеканил я.

– Ладно, сынок, – ласково сказал Председатель, – доложи о своём задании и о том, как ты думаешь его исполнять.

К этому вопросу я был готов. Три года подготовки, жизнь в неимоверных условиях, питание впроголодь, драки со свирепыми людьми, владение всеми видами оружия, использование подручных средств для нападения и защиты, схватка с хищниками. Я был закалён и готов ко всему.

– Моя задача, – поставленным голосом докладывал я, – проверить состояние агентурной сети и подтвердить имеющиеся данные о результатах работы на испытательных полигонах номер два и три. При необходимости, принять меры по замене исполнителей.

– Молодец, сынок, – сказал Председатель, – мне доложили о твоих отличных оценках по знанию административно-полицейского режима в регионе твоей работы и способностях к мимикрии в любой обстановке. Там ты не погибнешь с голода. Всё, что двигается, шевелится, бегает, плавает, летает, всё это съедобно. Всё, что не шевелится, можно расшевелить и скушать, – и Председатель рассмеялся, довольный шуткой. Я вежливо улыбнулся, показав, что высоко ценю юмор начальника.

– Этот проект очень дорог для меня, – сказал Председатель, высоко подняв указательный палец. Все преподаватели использовали этот же жест для показа важности того, что они сообщают. – Я создал их по образу и подобию своему и не хочу, чтобы мой образ использовался в нехороших делах. Представь себе, что они будут думать о своём Создателе, если копии его будут сволочами, на которых клейма ставить некуда. Поэтому в чистке аппарата будь беспощаден, если нужно, то устрой им настоящий Армагеддон. Ребята из спецназа будут в готовности. Обрати особое внимание на иудейское племя, у меня на него особые надежды. Начинай с Авраама. По ходу выполнения будут поставлены дополнительные задачи. Успехов, солдат, иди!

– Слушаюсь, товарищ Председатель, – сказал я и, чётко повернувшись, вышел из кабинета.

Учёба закончилась и как же было жалко покидать эту шикарную обитель с уютными комнатами, просторными аудиториями и полигонами для практических занятий, из которых особую трудность представляли те языки, которые ещё находились в стадии развития, а некоторые исчезали как дымок из банки пива после нескольких глотков.

– Прощай, Альма Матер, – подумал я и пошёл к богомобилю, ждавшему меня за воротами школы.

Я не знал, кто я такой, есть ли у меня родители, есть ли у меня родственники, вокруг меня были преподаватели, соученики и над всеми стоял Председатель.

Когда я задавал такой вопрос, мне всегда отвечали, что в своё время у узнаю всё, а сначала мне нужно познать тот мир, который создал Председатель и тогда я смогу сделать выбор, какой жизнью мне жить, с родственниками или без родственников, или как я живу сейчас. Это было непонятно, но, вероятно, я ещё не дошёл до стадии понимания того, что доступно самому Председателю.

Я прибыл к устройству, которое может переносить нас во времени и пространстве. Устройство представляет собой круг десятиметрового диаметра, установленный на стойки. Для перемещения нужно встать в центр круга и произнести формулу, включающую в себя славословия в адрес Председателя, благодарность за его руководство, за обеспечение одеждой и пищей и охрану от представителей тёмного мира. Затем выкрикивается формула: Да здравствует Председатель и называется место и дата прибытия в место перемещения. На планете, которая является особым объектом для Председателя, установлены такие же приёмные центры, где роль стоек выполняют огромные камни, врытые вертикально в землю, а круг изготавливался из таких же камней, устанавливаемых поверх стоек.

Наш учебный центр находился в местечке с названием Стоунхэндж, и мы тренировались в перемещениях в разные районы, не особо секретясь от аборигенов, уровень развития которых был очень невысок для того, чтобы что-то понять. Они так же, как и мы входили в пустые кольцевые сооружения, вздевали руки вверх и пытались воспроизвести всё то, что говорили мы, но, как вы сами понимаете, ничего у них не получалось и не получается до сих пор.

Я снял свою одежду и отдал её служителю. Вместо белого мундира я надел мешковатую одежду из тканой шерсти темно-серого цвета. Она представляла собой большой мешок, который мог подпоясываться верёвкой и перехватывался шарфом-капюшоном. Одежду можно было связать крючком или на спицах, но люди того времени до этого ещё не дошли, а Председатель строго-настрого запретил помогать в чем-то людям на Земле. Один наш сотрудник раскрыл им тайну огня, и он сразу был осуждён на пожизненное заключение, а его печень по кусочкам отрезалась и шла на выращивание тканей для создания новых существ. Все это знали, и никто не собирался повторять его судьбы. Председатель наш крут нравом.

– Да здравствует Председатель, – крикнул я, – Земля, Палестина, семнадцатый век, – и всё закружилось в вихре времени.

Через какое-то время я открыл глаза и увидел, что стою в таком сооружении, как и Стоунхэндж, только изготовленном из деревянных брёвен. Это даже не бревна в истинном понимании этого названия, а толстые и кривые палки какого-то дерева. Похоже, что это был временный приемо-передатчик, который без труда собирался и также без особого труда раскладывался, не оставляя следов нашего присутствия на Земле.

Около приёмника меня поджидали два человека в темных плащах. Я пошёл к ним с приветственным жестом поднятой вверх правой руки, но был остановлен коротким как выстрел словом:

– Пароль!

– Какой пароль? – засмеялся я. – Я посланец Председателя и вы должны подчиняться мне.

– Пароль, – снова требовательно сказал один из незнакомцев, а второй навёл на меня палку, на конце которой сверкнуло что-то стеклянное.

– Легкомыслие может дорого стоить, – подумал я, – хотя пароль мне сообщали, но я совершенно выпустил его из вида и забыл о нем. Причём, мне сообщили три пароля, по времени и месту моего следующего прибытия. Что делать, что делать? Скажи я не тот пароль, у этого в чёрной хламиде рука не дрогнет Ему один хрен, что абориген, что посланник Председателя. Не возвращаться же мне назад, чтобы уточнить пароль. И на бумаге ничего не напишешь, потому что бумагу ещё не изобрели, а клочок бумаги может навести на изобретение её раньше времени. Вы даже представить себе не можете, во что может вылиться преждевременное изобретение бумаги. Политики начнут читать речи по бумажке, писатели появятся, начнут записывать всё, что происходит и уже не будет возможности наврать соплеменникам с три короба, чтобы тебя избрали новым вождём. Но ведь можно и на бумаге наврать с три короба и тогда, сколько ни говори правды, никто не поверит, ни единому слову и не изберут тебя вождём, и даже Председателю не удастся вразумить тех, кого он создал по образу своему и подобию, кроме как наслать на них стихи или болезни.

И тут я вспомнил пароль.

– Содом.

– Гоморра, – ответил человек в темной одежде и поклонился, – добро пожаловать, брат, давно тебя ждём.

Он схватил меня за плечи и стал радостно трясти, как будто любимого родственника, которого не видел лет сто, а, может и больше и приезда которого ждал с нетерпением.

– Просыпайся, – Василь Василич тряс меня за плечи и смеялся, – ну и рыбак, три часа просидел и ни одной рыбы не поймал, да ещё заснул. А тут у тебя уютно, как в экзотическом номере самой дорогой гостиницы, приближенной к природе и естественной жизни. Зато я рыбы наловил. Пойдём готовить обед, покушаем, а потом будем готовиться к вечернему лову.