Читать книгу Серая зона. Жизнь на руинах - Олег Шмелёв - Страница 14

Центр. Ночь.

Штурм начался в начале первого ночи. Вопреки всем ожиданиям Шелеста и его шайки, Пугач с Журавлём всё же смогли прийти к взаимопониманию и разработать план дальнейших действий. Ночь была выбрана для наступления не случайно, так как практически все улицы с целью экономии электричества не освещались, и поэтому было не сложно подойти ближе незаметно для противника.

Для передвижения военные использовали КРАЗы и БТРы. Так как приближение такого рода техники в ночной тишине невозможно было не обнаружить, то её оставили в частном секторе, окружавшем центр города. Кроме того, к преимуществам военных так же можно было отнести и то, что они могли перехватывать разговоры членов «Трезуба», патрулирующих улицы, чего те сделать не могли.

Таким образом, практически бесшумно удалось устранить два патруля, состоявших из трёх человек каждый.

Но новый командующий вооруженными силами был вовсе не дураком. Имевший большой военный опыт, Кузьма предвидел подобные акции, и дал команду патрулям делать перекличку чуть ли не каждые пять минут. Вскоре это дало свои результаты. Если потерю одного патруля еще можно было каким-то образом объяснить, то двух – уже никак.

Как только был установлен факт пропажи шести человек, Кузьма тут же дал команду всем своим солдатам к отступлению в центр города и занятию оборонительных позиций.

Военными это было воспринято, как прямой призыв к атаке. Они, рассредоточившись по узеньким и плохо просматриваемым улочкам между частными домами, окружавшими центральную площадь, перешли в наступление.

Первые выстрелы прозвучали, когда одна из групп, миновав общежития Торгово-экономического университета, вышла в парк Винниченка. Два энтузиаста из «Боевого трезуба» решили ослушаться приказа своего главнокомандующего, чтобы во что бы то ни стало казнить проклятых врагов, пытающихся, по их глубокому убеждению, загнать обычный люд обратно в ярмо, из которого тот так благополучно выбрался днём.

Впрочем, даже то обстоятельство, что стреляли они из засады, не спасло. При первых же выстрелах военные быстро рассредоточились и стали вести огонь на поражение. Тёмный, не освещаемый ни одним фонарём парк, в котором когда-то допоздна засиживались студенты университета, местная молодёжь, за ручку гуляли влюблённые, родители покупали своим детям сладкую вату, а подростки толпились в очередях на аттракционы, наполнился трескотнёй автоматных очередей и озарился вспышками выстрелов.

В результате один военный был легко ранен в плечо, а двое защитников новой власти убиты на месте.

Еще жарче было в центре. Под прикрытием частных домов с двух сторон к площади между мэрией и ДК «Сельмаш» подходили группы военных. Боевые столкновения начались, когда они добрались до главной улицы.

Как и условились заранее, первыми атаковали подразделения, подходившие со стороны Вокзального района. Те же, что расположились в частном секторе за Домом Культуры, заняли выжидающие позиции для своевременной атаки с тыла.

Тем временем на подходах к площади со стороны Киевского района и Торговой площади началась настоящая бойня. Синий апрельский вечер повсеместно разрезали летящие пули, а его тишина безжалостно разрывалась грохотом выстрелов. Центр Белореченска захлестнула волна безумия, целью которой была власть, а ценой её достижения – человеческие жизни.

Происходившее на площади и вокруг неё нисколько не напоминало участникам и очевидцам событий американский боевик, это было нечто совсем иное. Здесь всё было ужасающе реально, и реальным был неописуемый ужас, в который пришли поднятые с кроватей мирные жители, для которых центр города стал последней надеждой на хоть относительно спокойное существование на осколках цивилизованного общества.

Но теперь люди, занявшие сталинской постройки трёхэтажные здания, окружавшие городскую администрацию, прятались за окнами, боясь высунуться и посмотреть, что же происходит на улице. Немало пуль, выпущенных противоборствующими сторонами, с дребезгом выбивали стёкла окружающих домов. Из некоторых квартир уже слышался детский плач, но его надёжно глушил грохот автоматных очередей.

Защитники нового порядка отбивались, как могли. Кузьма, как оказалось, был достаточно хорошим командиром, и, учитывая подготовку своих бойцов, неплохо удерживал позиции «Трезуба». Многие из новобранцев, вступивших на службу час назад, теперь лежали мёртвыми на асфальте площади.

Потеряв пять человек, военные поняли, что шутить с ними никто не намерен, и вызвали подкрепление. Спустя пару минут со стороны частного сектора уже слышался шум моторов приближающихся бронетранспортёров.

В это самое время, группа, державшая тыловые позиции за Домом Культуры, вошла в здание с чёрного хода и в довольно короткие сроки зачистила его.

Саша Шелест, всё это время осторожно выглядывавший из окна мэрского кабинета, лихорадочно соображал, что же ему делать. В виду отсутствия выдающихся интеллектуальных способностей мужчина даже не подозревал, что расплата может быть такой скорой. Где-то в глубине души он надеялся, что для начала им хотя бы предложат сесть за стол переговоров.

Но реальность оказалась совершенно не похожей на картинку, нарисованную его воображением, и с каждой секундой она всё настойчивее стучалась в голову Александра, побуждая того к действиям.

Сообразив, наконец, что силы противника превосходят их армию, Саша понял, что проиграл эту войну, и теперь уже проиграл окончательно. Мужчина оглянулся по сторонам, дико осматривая кабинет, как будто впервые здесь находился. Сердце его забилось в бешеном ритме, а перед глазами всё поплыло.

Вдруг соседнее с тем, возле которого застыл Шелест, окно вылетело внутрь кабинета тысячами блестящих осколков. Пули с глухим стуком впились в противоположную стену, оставив облачка белой штукатурки.

Александр задрожал и, услышав на улице шум мотора, увидел выкатившийся на площадь БТР. Крупнокалиберный пулемёт, торчавший из башни того, стрекоча, обстреливал Дом Культуры, в котором засели снайперы «Трезуба».

Постепенно стрельба стихала.

«Всё, – подумал Саша, – это конец».

Внизу в холле мэрии раздались торопливые шаги. Было понятно, что сразу несколько человек проникло в здание, и направляются они явно в кабинет мэра.

Сердце новоявленного правителя, столь недолго продержавшегося на троне, забилось еще чаще. Но он всё же смог взять себя в руки, и теперь соображал гораздо чётче и быстрее. Глаза его забегали по тёмному кабинету из стороны в сторону. Мужчина знал, что ищет.

И вскоре нашел. В темноте ночи дыра в стене, проделанная Пугачем, была еле заметной. Не став долго размышлять, что действует точно так же как и его злодей-предшественник, Шелест подбежал к дырке и прыгнул в темноту.

Поднявшись на ноги, на ощупь стал искать выход, и вскоре оказался в переулке между администрацией и двухэтажным жилым домом.

К его превеликому удивлению и счастью никого поблизости мужчина не заметил. Но он понимал, что радоваться рано, пока не унёс ноги. Впрочем, в темноте сделать это было гораздо проще.

Куда будет бежать и чем займётся дальше, сейчас Шелест не думал. Знал он только то, что оставаться в Белореченске ему теперь опасно.

На площади еще звучали одинокие выстрелы, но было понятно, что бой «Трезуб» проиграл.

Не став особо задумываться о судьбе своих друзей, Александр, оглядываясь, пошел вдоль стены прочь от здания городской администрации.

Всё шло по плану. Мужчина свернул за угол здания и, продолжая пребывать в тени, двинулся дальше. Сердце его по-прежнему стучало быстро, отдаваясь в висках. Нервы были на пределе. Каждый звук поблизости пугал чуть ли не до смерти.

Вдруг в темноте Шелест увидел какого-то человека. Тот, крадучись, двигался в его сторону. Александр от страха прижался ближе к стене и стал рыться в карманах, ища что-либо, что можно было использовать в качестве оружия. Не найдя ничего подобного, он стал готовиться в случае надобности вступить в рукопашную схватку.

Но мужчина просто прошел мимо него, не отрывая глаз от творившегося на площади. Шелест понял, что тревога ложная, а мужчина, встретившийся на его пути – просто один из наиболее любопытных местных жителей, который не может себе позволить пропустить самое интересное.

Переведя дух, Александр добрался до угла здания и снова огляделся по сторонам. Но никого поблизости не было.

Вдруг в голову ему пришла одна довольно удачная, по его мнению, мысль. Он сбросил с себя камуфляжную куртку с нашивками «Боевого трезуба» и хотел уже было перебежать через перекрёсток к противоположной стене, как вдруг его ослепил внезапно включившийся свет фар припаркованной рядом чёрной «Волги».

Александр вздрогнул и стал на месте, прикрывая глаза от яркого света тыльной стороной ладони. Он всё еще надеялся, что это произошло случайно, но где-то в глубине души чётко знал, что машина стояла в переулке неспроста.

Так он стоял несколько мгновений, боясь даже дышать. Не то, чтобы Саша Шелест был трусом – нет, так он никогда бы не стал предводителем «Боевого трезуба». Просто мужчина очень ценил жизнь и не собирался умирать в ближайшее время. Пусть даже в этот день рухнули, едва осуществившись, все его мечты и надежды.

Александр уже было подумал, что всё обошлось, как мотор автомобиля завёлся, и он не спеша подъехал к нему. Пассажирская дверь открылась, и из неё вышел не кто иной, как сверженный днём мэр Белореченска.

На лице его не было злорадной улыбки, которая, по мнению Шелеста, просто обязана была присутствовать там, и это даже немного задело мужчину. Вместо показной злорадности на лице Станислава не выделялось никаких эмоций. Казалось, он был абсолютно безразличен к происходящему. Хотя, с другой стороны, это говорило и о внутренней уверенности мужчины.

– Ну, что скажешь, Саша? – произнёс Станислав абсолютно безэмоциональным тоном.

Сказать Александру было нечего. Нет, конечно, ярость и разочарование, сплетясь в тугой комок где-то внутри него, грозилась вырваться наружу. Он от всей души хотел схватить своего оппонента за горло и душить его, пока тот не испустит дух. В принципе, физическая подготовка позволяла ему это сделать, но Саша прекрасно знал, что Станислав здесь не один, и, скорее всего, для него такой выпад закончился бы летальным исходом.

Именно эта беспомощность больше всего угнетала несостоявшегося мэра. Меньше часа назад он мирно спал в мягком кожаном кресле, даже не подозревая, как быстро всё перевернётся с ног на голову. Штурм произошел настолько быстро, что Александр до сих пор не мог поверить в реальность случившегося.

Станислав тем временем стоял с каменным лицом и сверлил глазами соперника. Предводитель народного правления чувствовал себя нашкодившим котом. Он понимал, что проиграл не только физически, но и психологически.

Пугач молча полез за пояс и достал оттуда пистолет. Металл Макарова взблеснул в свете автомобильных фар, и дуло его направилось прямиком в лоб Александра.

Мороз пробежал по коже Шелеста, а на лбу выступил холодный пот. Вся ярость и ненависть, копившиеся внутри него, в момент уступили место настоящему глубинному страху. Рот судорожно открылся, а затем так же закрылся. Сказать Александру было по-прежнему нечего.

Но вдруг, как только Станислав коснулся курка, кровь мгновенно прилила к лицу мужчины, и к нему вернулся дар речи.

«Это всё!», – пронеслось в его голове, и желание жить взяло своё.

– Стас, не делай этого, – начал он нерешительно, – слышишь? Не убивай меня. Ты всё равно добился своего. Ты опять мэр, а я…

Голос мужчины дрогнул, и он осёкся…

– И кто ты? – с напускной заинтересованностью произнёс Станислав.

– Стас, не делай этого! – дрожащим, но уже гораздо более твёрдым голосом сказал Александр.

– А ты сам что собирался со мной сделать, когда ворвался сегодня в мой кабинет? Может, отпустить? – не отрывая взгляда от глаз оппонента, скривился Пугач в кривой ухмылке.

– Да. ДА! Я отпустил бы тебя! – срываясь на нервный крик, говорил Шелест, – И ты меня отпусти. Пожалуйста, Стас!

– Отпустил бы? Да хер там! Ты же меня ненавидишь. И ненавидишь только за то, что я в этой жизни добился всего, что хотел, а ты – кусок дерьма, который вечно всех винит в том, что от него воняет. Ты никто, понимаешь? Хотя… ты всё прекрасно понимаешь. Иначе не стал бы прыгать выше своей тупой башки, только чтобы сесть в моё кресло, занять в этой жизни моё место, ничего при этом не делая. В общем… не думаю, что за тобой кто-то будет плакать…

С этими словами Станислав крепче сжал в руке пистолет и немного прижал курок.

– Ста-а-а-с! – выкрикнул Саша, прижмурив глаза, чтобы не видеть происходящего.

Но прошло несколько мгновений, а выстрела так и не прозвучало.

Александр, переборов свой страх, постепенно открыл глаза. Станислав всё так же стоял напротив него на расстоянии двух метров, но уже не направлял на него пистолет.

– Теперь понимаешь, чем мы отличаемся? – спросил он у Шелеста.

Тот не ответил, лишь угрюмо склонив голову. Он действительно начинал понимать, но от этого понимания становилось еще обиднее. Вновь на своё место вернулась ненависть, и попутно Александр понял, что это чувство, наряду с завистью, шло с ним рука об руку всю его сознательную жизнь. И, скорее всего, умрут эти его «закадычные друзья» только когда мужчина и сам ляжет в гроб. От этого стало до боли обидно за себя самого и за непонимание, как изменить свою жизнь к лучшему.

– По глазам вижу, что понимаешь, – продолжал Станислав, – разница в том, что я – вполне вменяемый и успешный человек, добившийся всего сам. А ты… Ты просто собака, которая всю жизнь гавкает и кидается на всех. Такой же собакой ты будешь до конца жизни, и такой же собакой подохнешь. Думаю, когда ты это поймёшь, если конечно, твоя безмозглая башка еще на такое способна, тебе будет очень неприятно. Да и мараться о тебя мне как-то не особо хочется. Так что, живи, гнида.

Пугач уже почти развернулся, чтобы идти к машине, как вдруг повернулся назад.

– Хотя нет. Держи, чтоб не обосрался на радостях, что так легко отделался.

С этими словами он быстро вскинул пистолет и выстрелил.

Жгучая боль тут же пронзила ногу Александра чуть выше колена. Мужчина взвыл и повалился на асфальт. Хоть даже в таком состоянии он понимал, что кость не задета и никаких серьёзных ранений пуля ему не причинила, всё же боль была невыносимой. Шелест, схватившись за простреленную ногу, еще с некоторое время катался по асфальту, пока вышедшие из «Волги» мужчины в камуфляжной форме не подняли его и не затянули в автомобиль.