Читать книгу Серая зона. Жизнь на руинах - Олег Шмелёв - Страница 15

Центр. Следующее утро.

Утро следующего дня оказалось пасмурным и блеклым. Серые тучи нависли низко над городом, надёжно преграждая путь солнечным лучам. Сизый туман неспешно убирался с улиц вслед ночи. Впрочем, несмотря на сонную природу, центр Белореченска не спал. И на то были веские основания – ночная перестрелка подняла всех с кровати, и мало кто из горожан вновь сомкнул глаза. Все были не на шутку испуганы и встревожены последними событиями. Ведь люди от души надеялись, что хуже уже не будет, а после стабилизации ситуации закон и порядок вновь вернутся на улицы города. Но случившееся ночью отодвинуло всё это на неопределённое время. А неопределённость и неуверенность в собственном будущем всегда пугала людей.

Станислав до сих пор не выходил из своего кабинета с тех пор, как занял его ночью. У него уже состоялось несколько совещаний и консультаций с остатками аппарата управления городом и несколькими влиятельными людьми. Всем были розданы инструкции по дальнейшим действиям и согласованы меры по предотвращению подобных случаев в будущем. Днём должно было состояться совещание городского совета, в последнее время разбавленного представителями других органов власти, на котором действующий мэр собирался вынести на голосование вопрос о запрете деятельности «Боевого трезуба» в Белореченске в виду угрозы, представляемой организацией безопасности и обеспечению порядка в городе. И мужчина был уверен, что его поддержат.

В своём кабинете он был один. Всё стоял у окна и смотрел на площадь, на которой ночью вёлся ожесточённый бой. Станислав прибыл немного позже, да и к эпицентру событий не приближался, но всё же чётко себе представлял, как это происходило. И самым ошеломляющим в этой ситуации для него, да и для тех нескольких тысяч горожан, что остались в Белореченске, было то, что ничего подобного здесь не происходило со времён Второй Мировой Войны.

Реакция людей на ночное побоище немало беспокоила мэра. А вдруг те немногие, что еще надеялись на него, разбегутся отсюда в разные стороны? Кем тогда он будет править?

Станислав в который раз осмотрел центральную площадь, на которой раньше проводились собрания, отмечались праздники, на День города устраивались представления силами школьников, выступали с концертами звёзды эстрады, на Новый Год стояла ёлка, а еще раньше на парадах, приуроченных к Девятому мая, проходила военная техника.

Этой ночью военная техника спустя больше двадцати лет перерыва вернулась на центральную площадь Белореченска. Но уже для использования по своему прямому назначению. Последствия этого были видны на лицо. Часть здания Дома Культуры завода «Сельмаш» была обрушена, окна раскрывали зазубренные разбитыми стёклами рты. Из одного свисал мёртвый мужчина, взявшийся защищать новый порядок. Его еще не успели убрать оттуда в отличие от трупов с площади. Их было немало – с десяток, а то и больше. И теперь на асфальте, то тут, то там виднелись пятна запёкшейся крови. Их уже взялись смывать три женщины с вёдрами и тряпками – видимо, они хотели побыстрее убрать следы извечной кровавой борьбы за власть, которая теперь докатилась и до их родного города. Вряд ли кто-то из женщин задумывался над тем, что смывая следы ночного кошмара, они не смоют его последствия.

Станислав уже несколько минут неотрывно наблюдал за их работой и не переставал удивляться стойкости троицы, которая не забилась по своим норам или не продолжала ходить мимо площади, делая вид, что ничего страшного не произошло. Но, вместе с тем, было в этой картине что-то неестественное, гадкое. Пугачу казалось, что женщины с вёдрами и тряпками настолько очерствели и приспособились к выживанию в этой жестокой и мерзкой новой реальности, что стали нечувствительными к крови и убийствам, и это обстоятельство вызывало у мужчины отторжение.

«Не могли дождаться, пока пожарники смоют?!» – скривившись, подумал Станислав и, наконец, покинул свой наблюдательный пост. Развернувшись, он осмотрел кабинет. Всё в нём оставалось на своих местах, дыру в стене хозяин завесил куском шторы. Единственным, что оставили после себя довольно недолго пробывшие у власти представители «Боевого трезуба», была полная пепельница окурков и немного коньяка на дне бутылки «Хеннесси».

«А что еще может после себя оставить человек, если он по жизни говно? – с насмешкой подумал Пугач, когда ночью вошел в кабинет, – Только такое же говно, как и сам».

Тогда это даже успокоило его, придало уверенности в себе. Мужчина немного, но всё же волновался, что народ пойдёт за Шелестом и признает его власть законной. Но, увидев бардак на своём столе, понял, что такие люди ни за что бы не смогли руководить городом, исполнять его функции. А это для Пугача было самым важным.

Мужчина еще с минуту смотрел на своё кресло, и где-то на подсознательном уровне у него возникала неясная тревога. Источником её было то обстоятельство, что во владения Станислава произошло вторжение. И хоть длилось это недолго, всё же на душе мужчины остался неприятный осадок. Ведь какой-то мудак сидел в его кресле. И мало того, что сидел, так еще и хотел его заменить, разинул рот на святое – на сладкий пирог, куски которого получают лишь избранные. И имя тому пирогу Власть. Это его, Станислава, Власть, и больше никого. Он столько шел к ней, и теперь ни за что в жизни не отпустит хватки. Он будет держаться за свой трон столько, сколько хватит сил, и, если нужно, умрёт за него.

С немалой долей успокоения Станислав опустился в своё кресло и на минуту растворился в его мягких объятиях.

Эту идиллию прервал осторожный, но довольно уверенный стук в дверь.

– Кто? – спросил мужчина у закрытой двери. Сейчас ему хотелось побыть одному.

– Это я, Егор.

– А, Егор Палыч. Заходи, друг. Для тебя мои двери всегда открыты, – сказав это, Пугач и сам почувствовал, что немного «переборщил» с дружелюбием.

Дверь открылась, и в кабинет вошел подполковник. Хоть на его суровом армейском лице и читалась усталость от бессонной и тяжелой ночи, серо-голубые глаза мужчины сияли бодростью и жизненной энергией, как у коня, который долго простоял в стойле, а потом вырвался на свободу.

Посчитав, что после такого приветствия, разрешение ему уже не требуется, Журавель уселся на стул напротив Станислава.

– Итак, ситуация в городе, по крайней мере, в центре, сейчас контролируемая. Люди, конечно, напуганы, но уже приходят в чувство. Думаю, было бы хорошо, если бы ты выступил и успокоил их лично.

– Само собой. Уже готовлю речь, – слегка ленивым тоном ответил мэр. Ему не нравилось, когда кто-то пытался казаться умнее его, и поэтому быстро ставил таких на место. Конечно, Журавель помог ему восстановить ему контроль над городом, но притрагиваться к хрустальному графину по имени Власть Станислав не давал никому. Ведь это была его Власть. Его, и больше ничья, – что там еще нового?

– Вроде ничего. Тех, кто был в Доме Культуры – точнее, тех, кого живыми удалось взять – в тюрьму сразу отправили.

– Остальных, которые в «Трезубе» числились, туда же нужно доставить.

– Ну, это уже ты с полицией разбирайся. Это их парафия.

– Да какая полиция, Егор? Я этих бездельников скоро вообще разгоню. Толку с них, как с козла молока. Так что, ты не прав здесь. В городе произошел силовой захват власти, поэтому я вполне имею право объявить военное положение. А в таком случае, полномочия армии расширяются.

Журавель, некоторое время помолчав, спросил:

– Думаешь, они могут повторить то, что не получилось сегодня ночью?

– Нет, – криво улыбнулся Станислав. Я так не думаю. Эти убогие дурачки выкинули сразу все свои козыри. Костяк организации либо уничтожен, либо в тюрьме, так что, ничего подобного они уже не устроят. Разве что какие-то мелкие провокации, – мужчина говорил это, сдерживаясь, чтобы не выразить всё то презрение, которое он испытывал к Саше Шелесту и всей его конторе. В душе он упивался очередной победой, которой добился чужими руками, но теперь это было неважно. Он снова мэр, а посягнувшие на его власть повержены, – просто, если после такого их не придушить на корню, эта зараза снова разрастётся. Кто-то другой увидит, что сейчас всё можно, и организует еще какую-нибудь банду, которая уже людей будет среди белого дня резать на улице.

– Другими словами ты хочешь показать, что с тобой шутки плохи? – улыбнувшись, сказал Журавель.

– Что с нами, действующей властью, шутки плохи, – уточнил Пугач, даже не растерявшись, что его истинные цели раскрыли (тоже профессиональная способность, приобретённая за годы тяжелой работы в политической среде), – я вот что еще думаю – что мне с Шумилами делать? Они уже от рук отбились, а глядя на то, что тут такое творится, могут и совсем обнаглеть.

– Хочешь, чтобы мы их тоже…

– Да нет. Здесь лучше задействовать другие методы. Пусть остаются. Бандиты, сам понимаешь, народ удобный. Что мы не сможем сделать, там они нас прикроют.

– Ну, тогда нужно попробовать договориться.

– Да знаю я, – ответил Станислав, сделав задумчивое выражение лица, чтобы не показать, что считает совет полковника слишком очевидным для умного человека, – на завтра встреча у меня назначена с этим их смотрящим, Юрой Бешеным. Вот только думаю, как с ними контакт найти. Они же что-то и взамен попросят, а что им дать?

– Ну, это уже тебе думать, Стас. Кстати, ты говорил вчера, что тот хлыщ столичный тебе какое-то предложение сделал, и ты мне сегодня расскажешь.

Станислав не сразу понял, о чём говорит собеседник, но, вспомнив, задумался, стоит ли посвящать в это дело Егора.

«Но если не его, то кого? Больше в Белореченске нет никого, кто бы мог с этим помочь. Или просто забыть об этом… Хотя, там же такие деньги крутятся…»

Но главным для Станислава уже давно были не деньги – их у него хватало. Главной по-прежнему была Власть. И, если принять предложение Зинченко – если, конечно это не подстава – власти у него прибавится. Пугач выйдет на кардинально новый уровень, и о нём заговорят далеко за пределами его «царства». Это стало решающим фактором во внутреннем споре мужчины, и он всё же рассказал Журавлю всё, о чём днём ранее ему поведал Влад.

– Ты думаешь, что он с «Трезубом» работал, и они тебя так хотели подставить? – спросил полковник, когда Станислав закончил.

– Ну, утверждать я сейчас не могу ничего. Но такая версия есть. Знаешь, мне кажется, есть способ проверить, были они в связке или нет.

– И какой? – поинтересовался Егор.

– Сколько вы этих «трезубовцев» живыми взяли?

– Вообще одиннадцать человек. Но четверо были завербованы вчера вечером, так что ничего конкретного сказать не могут.

– Ну, эти не в счет. А вот остальных семеро можно было бы допросить хорошенько. Показать им фотографии Зинченко и спросить, не видели ли они, чтоб их «боссы» встречались с ним.

– Думаешь, расколются?

– Не все, но некоторые точно. Они проиграли свою войну, так что, кроме тюремной камеры у них больше ничего не осталось. Можно им что-то пообещать. Что отпустим, если расскажут.

– И ты думаешь их отпускать?

– Нет, конечно. Нам же результат важен, а не методы его получения.

– Ну хорошо. Если кто-то из них его опознает, понятно, что делать. А если нет?

– Вот тогда и подумаем. Кроме этого, тебе нужно будет по своим каналам пробить, действительно ли есть такие люди, которые могут хотеть переправлять оружие через Украину. Гипотетически, конечно, такое вполне возможно, но вот риски…

– Стоп, подожди. Как ты себе это представляешь? Что я, в Новороссию эту должен ехать и спрашивать на улице, не хочет ли кто оружие гнать через нашу территорию? И какие каналы ты имеешь в виду? Все воинские части уже давно в Галичину перевели, одни мы здесь кукуем. Так через кого я буду пробивать? Мы же сейчас, как на острове, забыл?

– Так, Егор Палыч, успокойся, не кипиши, как говорят. В то, что вывели всех, я не верю. Кто-то должен был остаться. Да и, в крайнем случае, можешь и с Галичиной связаться. Там же ничего не изменилось по сравнению с Украиной. Всё продаётся, всё покупается. Было бы желание.

– Нет, Галичина отпадает, – откинулся на спинку стула Журавель и задумчиво уставился в окно, – ну ладно, если уж ты говоришь, что игра пойдёт по крупному, постараюсь сделать, что могу. Но результат не гарантирую.

– Вот и отлично. Хорошо иметь дело с понятливыми людьми. Там на площади твои еще есть?

– Да, двадцать человек рассредоточено по центру.

– Отлично. Распорядись, чтобы народу донесли о том, чтоб собрались все в десять часов возле администрации.

Журавель окинул Станислава оценивающим взглядом. Мужчина больше привык отдавать приказы, а не выполнять их, поэтому сейчас чувствовал себя не в своей тарелке.

Пугач же, как говорится, «ковал железо, пока горячо». Ему нужно было установить психологическое превосходство над подполковником, чтобы дальше между ними не возникало разногласий по поводу того, кто главный. Да, Егор помог ему этой ночью, но, если хорошенько подумать, он выполнял свои прямые обязанности – с помощью подчинённых восстановил мир и порядок на вверенной ему земле. А главным по-прежнему здесь остаётся Станислав.

– Хорошо, – спустя несколько секунд сказал Журавель, вставая со стула, – пойду я.

Хозяин кабинета кивнул и вновь уставился в окно. Ему было, над чем подумать – предложение Зинченко, завтрашняя встреча с Юрой Бешенным, общая нестабильность в городе. Но всё по порядку. Сначала нужно было придумать речь, которую заботливый мэр будет провозглашать на центральной площади города перед горожанами, встревоженными ночными потрясениями. Подумав с несколько минут над этим вопросом, Станислав понял, что ничего дельного не получится. Слишком уж перегружен сейчас его мозг различной информацией, чтобы конструктивно мыслить, поэтому им было принято решение разобраться с речью в последний момент, то есть что-нибудь сымпровизировать на месте. За годы своей политической карьеры он хорошо знал, что нужно говорить и на что люди «ведутся».

Поэтому вместо того, чтобы отягощать свою голову размышлениями, мужчина решил немного расслабиться. Набрав привычную комбинацию цифр на сейфе, он открыл дверцу и достал бутылку «Хеннесси» с бокалом. Спешно налил грамм сто коньяка и, сделав большой глоток, откинулся в кресле, на время закрыв глаза. Приятное тепло напитка заполнило его тело, и постепенно мысли стали приходить в относительный порядок. Проблемы уже не казались настолько серьёзными, и, сделав еще пару глотков Станислав задремал. Он знал, что долго не проспит, поэтому не распоряжался, чтобы секретарша его разбудила.

Как и планировал, мужчина проснулся где-то за час до своего выступления. Выпил еще немного коньяка и стал приводить себя в надлежащий вид, впрочем, не перегибая палку – по опыту он знал, что дорогой костюм и часы с бриллиантами однозначно вызовут неодобрение у людей, главной проблемой которых стало, чего бы поесть. Поэтому преимущество осталось на стороне чёрной рубашки, оливкового цвета ветровки и синих джинсов, которые уже были на мужчине.

Выглянув в окно, Станислав увидел, что понемногу на площадь начинает сходиться народ. На часах было двадцать минут десятого. До его выхода оставалось еще сорок минут.

«Значит, не херово пересрали, раз так спешат. Когда нужно какие-то текущие проблемы решать, так их днём с огнём не сыщешь, а тут…»

Мужчина улыбнулся. В нём по-прежнему нуждались, и это было хорошо.

Сорок минут пролетели довольно быстро, и к тому времени, когда мэр должен был обратиться к горожанам, последних на площади собралось просто громадное количество, особенно, если учитывать, что за последнее время население Белореченска уменьшилось в разы. Толпа стиха гомонила, люди перешептывались между собой, обсуждая события минувшей ночи, дорисовывая им всё новые подробности и выдвигая самые разнообразные версии.

«Как школьники на перемене, – подумал, вновь подойдя к окну, Станислав, – нужно дать им нагалдеться. Хотя… сейчас-то они уже точно меня перебивать не станут».

Поэтому, не став задерживаться, ровно в десять часов Пугач вышел из дверей городской администрации и стал на возвышенности, где для него уже была приготовлена стойка с микрофоном.

Недолго думая, как начать, Станислав обвёл глазами вмиг притихшую толпу и заговорил:

– Уважаемые горожане, все вы уже знаете, что произошло вчера днём на этом месте. Случился силовой захват власти в городе. На меня было совершено покушение, и только чудом мне удалось избежать смерти. Все мы знаем и тех, кто за этим стоит. Небезызвестная в Белореченске, да и за его пределами организация «Боевой трезуб». Они позиционировали себя, как патриоты, но в конечном итоге оказались просто очередным вооруженным бандформированием, которое, прикрываясь любовью к Родине и различными патриотичными лозунгами, хотело дорваться до власти. Они агитировали за закон и порядок, но сами творили беззаконие. В ходе перестрелки погибло и ранено больше десятка мирных жителей и солдат, которые доблестно сражались за восстановление законной власти. Они называли себя героями, но сегодня ночью выставляли перед собой четырнадцатилетних мальчишек. Так о каком геройстве, каком патриотизме может идти речь? – Станислав вопросительным взглядом обвёл толпу, из которой уже слышались одинокие осудительные возгласы. Мужчина продолжил, – Так, вот, друзья, что я хочу сказать: конечно, виновные – те из них, кто остался в живых – понесут справедливое наказание, но нам с вами нужно как-то жить дальше. Нужно наводить порядок, поднимать город буквально с нуля. Все вы знаете, какова сейчас политическая и экономическая ситуация в стране. И нужно понимать, что длиться вечно этот беспорядок не может. Год-два, и жизнь станет налаживаться. Восстановится центральная власть, начнут возвращаться люди, появится работа. По-другому и быть не может. Только вот эти год-два еще нужно протянуть. А как нам это сделать, если каждый день на улицах нашего с вами города творится форменный беспредел. Поэтому я, как мэр, считаю необходимым принять необходимые меры для обеспечения безопасности граждан. И главной из них станет передача контроля над безопасностью в руки военных – тех хорошо обученных этому и закалённых войной людей, которые действительно смогут справиться с этой нелёгкой задачей. Кроме того, важным считаю и бдительность со стороны горожан. На сегодняшнем заседании городского совета я подниму вопрос о запрете «Боевого трезуба» в Белореченске, объявлении чрезвычайного положения и запрете любых военизированных и тому подобных организаций на протяжении действия этого положения. Думаю, моя позиция в свете последних событий будет поддержана. Поэтому в дальнейшем я призываю вас быть настороже и сразу же сообщать о какой-либо деятельности подобных организаций, так как все мы хотим жить в цивилизованном обществе, где правят закон и порядок. А рассчитывать на вооруженных до зубов боевиков, которые только нашивками на форме отличаются от обычных бандитов, смысла не имеет. Вокруг себя такие люди сеют только хаос и анархию. Знаю так же и то, что среди вас есть люди с чёткой гражданской позицией, которые не могут оставаться в стороне и хотят принять участие в охране правопорядка. И у нас есть, что вам предложить. С этого дня объявляется добровольный призыв в армию. Кроме того, ожидается и новый набор в полицию. Как мы можем видеть, наши полицейские не справляются со своими функциями, поэтому органы правопорядка также ожидают кадровые чистки. Сегодня, как никогда, власти нужна поддержка народа, поэтому именно в ваших руках находится сейчас наше с вами будущее, будущее Белореченска.

На этом Станислав решил закончить свою речь и, как только услышал одобрительные возгласы толпы, развернулся и пошел к дверям. Мужчина видел, что у него получилось воодушевить народ, успокоить его и, мало того, настроить на свою волну. Люди слишком напуганы учинённым боевиками «Трезуба» ночным побоищем, поэтому будут верить всякому, кто говорит убедительно, и, что немаловажно, говорит с ними на одном языке, знает о их проблемах и бедах. Очередную партию в своей личной игре мужчина мог считать выигранной.