Читать книгу Пульс за сто - Олег Солод - Страница 17

10 июля

10.40

Карпов стоял в ванной, опираясь на раковину, и смотрел на отражение в зеркале. Увиденное ему решительно не нравилось. Голова болела ужасно. Можно было подумать, что вчера он выпил не несколько рюмок (кстати, сколько именно?), а целую бутылку. Воспоминание заставило Геннадия Ивановича судорожно сглотнуть. Неприятный ком подкатился к горлу.

«Ну и зачем было это делать?» – подумал он.

Вернее, попытался подумать, поскольку мозг решительно отказывался работать, если не считать работой головную боль…

Найденный в аптечке аспирин вскоре помог Карпову почувствовать себя сносно. Он тут же решил: дальше так продолжать нельзя. Это плохо кончится. Нужно что-то делать, а не просто тупо ждать результата. Вопрос – что? Геннадий Иванович подумал о «Герое». Может, начать? Почему нет? Сколько можно откладывать? Сомневаться, готов ли ты к большой работе… В конце концов, к написанию остросюжетных рассказов он точно не готовился, но когда приперло…

Немного посидев, Карпов подошел к столу и включил компьютер. Голова, заподозрив, что ее сейчас заставят трудиться, испуганно заныла, но Геннадий Иванович предпочел этого не заметить.

«Если я чего решил, то выпью обязательно», – вспомнил он Высоцкого. Слово «выпью» пришлось некстати. Карпов облизал губы. Но он был упрямым человеком. Опустившись на стул, Геннадий Иванович подождал, пока закончится загрузка.

С чего начинать? Составить план или просто начать писать, а там уж куда кривая вывезет? Упоминание о «кривой» Карпову не понравилось. Дело всей жизни идти по кривой не имело права.

Геннадий Иванович начал с того, что изготовил титульный лист. Вверху в правом углу он поставил «Геннадий Карпов», а посредине красивым крупным шрифтом набрал название: «ГЕРОЙ ПАВШЕГО ВРЕМЕНИ». Чуть ниже названия он добавил слово «роман». Внизу страницы набил «Москва» и заколебался. Под городом следовало указать год, но это ведь должен быть год окончания работы над романом, а кто знает, в каком году он сможет его окончить? Подумав, Карпов поставил в этом месте вопросительный знак, но тут же стер. Вопросительный знак намекал на то, что роман может вообще не быть окончен. Лучше пока обойтись без даты. Геннадий Иванович погонял текст по полю, добиваясь эстетической завершенности. Вскоре к титульному листу не смог бы придраться самый придирчивый дизайнер. Начало положено. Теперь можно приступать…

Над первой фразой Карпов долго не задумывался. Ее он сочинил давно. Даже не фразу, а целый абзац:

«Максим стоял на перроне. Люди обтекали его со всех сторон. Некоторые недовольно оборачивались на некстати возникшую преграду. Но Максим не обращал на них внимания. Он понимал, что первый шаг будет очень важен. Ведь это шаг к новой жизни. Шаг, который окончательно зачеркнет все, что осталось позади».

До сих пор эти слова существовали только в сознании Геннадия Ивановича. Теперь он овеществил их. Это означало, что работа над романом действительно началась.

11.30

Когда днем ранее Олег Михайлович Сергеев произносил фразу «Чувствую, скоро доклады о твоем появлении потеряют всякий смысл», он и не предполагал, как быстро она станет пророческой.

Кристина вошла (можно даже сказать ворвалась) в его кабинет прямо по ходу совещания и остановилась посредине, выжидая.

Выступавший в этот момент мужчина оборвал речь на полуслове и недоуменно посмотрел сначала на нее, а потом на Сергеева.

– Перерыв двадцать минут, – произнес Олег Михайлович.

Участники совещания быстро покинули кабинет.

От вчерашней ярости Сергеева к утру остались лишь воспоминания. Весь вечер после возвращения из Жуковки он провел в раздумьях. Выводы последовали неутешительные. История зашла слишком далеко и стала развиваться непредсказуемо. А самое главное, она как-то незаметно заставила его делать совершенно несвойственные вещи. Олег Михайлович редко врал. В подавляющем большинстве случаев это глупо и непродуктивно. Но вчера он соврал далеко не безразличной ему Кристине, и теперь непонятно, к чему это приведет. Было и еще кое-что, куда более существенное. По роду своей деятельности Сергееву не раз доводилось вершить чужие судьбы, принимать жесткие решения. Он тщательно следил за тем, чтобы эти решения всегда были честными. Олег Михайлович не подменял судьбу. Лишь выполнял ее волю и никогда не шел наперекор. Но неделю назад он грубо нарушил это правило. Причины не имеют значения, важен сам факт. Признав это, минувшим вечером Сергеев принял решение отпустить Карпова. Рассуждая взвешенно, он понимал: первоначально поставленные цели достигнуты, поэтому, закрывая дело на новых условиях, он не должен чувствовать себя проигравшим. Литератор отправился бы домой сегодня же, если бы Олег начал разговор первым, но…