Читать книгу Маятник Смерти. «Оборотни» Спецназа - Олег Таругин - Страница 6

От машины, уже наверняка присутствующей во всех ориентировках, я избавился километров за сто с небольшим от Москвы. Просто аккуратно припарковал ее в приглянувшейся лесопосадке неподалеку от какого-то райцентра и остаток пути до городка протопал пешком. Результат меня вполне удовлетворил: с дороги машина не видна, а, зная менталитет нашего народа, я не сомневался, что, обнаружив ее, большинство местных жителей не побежит заявлять о находке в милицию. Вернее, может, и побежит, но сначала снимет с бесхозной тачки все более-менее ценное и понаставит где ни попадя своих «пальчиков». Что меня очень даже устраивало. Отпечатков будет много, а машины останется мало. Кроме того, стоя на закрытом железнодорожном переезде в нескольких километрах отсюда, я незаметно закинул свой выключенный мобильный в кузов проезжавшего мимо грузовика. Не знаю, может, и перестраховался, но рисковать после всех событий прошлой ночи мне почему-то не хотелось.

Небольшой уютный городок приятно порадовал меня провинциальной неспешностью, вполне приличной и недорогой кафешкой, расположившейся в стороне от трассы, и наличием стоянки транзитных водителей-дальнобойщиков. Значит, местный люд привык к незнакомцам, и оставался шанс, что мое появление тоже останется незамеченным. Перекусив в кафе, я несколько расслабился и, неторопливо потягивая пиво за столиком в самом углу небольшого зала, задумался, в который уже раз прокручивая в уме план дальнейших действий. Пока мне все еще везет, но везение, как известно, штука капризная и ненадежная.

Итак, первая половина моего плана прошла очень даже ничего. Я на некоторое время оторвался от преследователей и, что намного более важно, вырвался из города. Нет, не буду спорить, возможно, кому-то было бы гораздо проще затеряться в огромном мегаполисе, раствориться среди миллионов людей, сбить со следа идущих по пятам ищеек и залечь на дно. Но меня, к сожалению, готовили совсем к иным условиям боевого обитания: я диверсант, «пес войны», и мне нужен хотя бы минимальный оперативный простор. Нет, я тоже умею прятаться, и, пожалуй, легко дам в этом деле фору самому искусному представителю спецназа любого из соседних ведомств, но город – это не мое. Одно дело скрытно появиться в самом охраняемом населенном пункте мира, выполнить свои диверсионные обязанности и так же скрытно уйти или прорваться с боем, и совсем другое – прятаться в родной Москве, боясь взглянуть в глаза любому менту, которого, если он тебя вдруг узнает, придется тихо и безжалостно ликвидировать. Впрочем, это уже никому не нужная лирика…

А суровая проза жизни в том, что я вырвался на вожделенный оперативный простор и сижу, попивая пивко, в тихом провинциальном кафе. Теперь мне предстоит сменить средство передвижения и добраться до Винницы. Знать бы только, зачем мне это нужно и что я, собственно, хочу там найти?..

Ладно, на месте разберемся. Я встал с пластикового кресла и, расплатившись, вышел на улицу. Чем хорош город, так это тем, что в нем всегда можно разжиться транспортом. Здесь же с этим определенные проблемы. Все и вся на виду; да и не привык местный люд парковать авто на улице – у каждого свой двор, гараж или, на худой конец, какой-нибудь навес. Н-да, об этом я как-то не подумал. Плохо. Опять же, непрофессионально. Отпуска расслабляют…

Выход я бы все равно, конечно, нашел, но судьбе было угодно распорядиться иначе. По дороге неторопливо катила здоровенная фура с питерскими номерами, глядя на которую у меня моментально родилась неплохая на первый взгляд идея. Еще даже не решив, какой легенды буду придерживаться, я поднял руку и без особой, впрочем, надежды махнул водителю. К моему удивлению, машина притормозила, и из кабины высунулся молодой парень-шофер:

– Подвезти, дядя? Тебе куда?

Усмехнувшись «хорош дядя, да я всего-то лет на десять тебя старше!», я протянул ему свое фальшивое удостоверение. Пусть послужит в последний раз, все одно выбрасывать.

– Если вы не в сторону Москвы, то я с вами. Служебная необходимость! – важно и с соответствующим моменту выражением добавил я.

– Ну, садись. Раз надо. Жалко, конечно, что служебная…

– Почему ж жалко-то? – Я забросил в кабину сумку и кейс и забрался сам.

– Да думал просто так подвезти, потрепаться. Скучно мне, напарник после ночи дрыхнет, а мне че-то поболтать охота.

– А что, если я по служебной необходимости, так со мной и потрепаться нельзя?

– Можно, конечно. – Парень взглянул в боковое зеркало и прибавил скорость. – Только знаю я вас: то не спрашивай, это не спрашивай, государственная тайна… А я люблю, когда по душам. Дорога – она такая штука, майор, к откровенности располагает.

Обернувшись к водителю, я улыбнулся и пожал плечами:

– Со мной можно и по душам. У меня самого настроение такое… откровенное. А вы куда, кстати, едете-то?

– А тебе куда надо? – не отрываясь от дороги, вопросом на вопрос ответил он.

– Мне бы до любой железнодорожной станции, где проходят пассажирские поезда, – чуть помедлив, я все-таки добавил: – На Украину. Есть тут такая?

О том, что такая есть, я уже знал из найденной в бардачке брошенной машины карты.

– Ага, есть. Километров тридцать. Только нам не совсем по пути. Мы тебя высадим на развилке, а там или пешкарусом дотопаешь, или, может, подвезет кто. Идет?

Я кивнул и незаметно рассмотрел своего собеседника более внимательно. Молодой, лет двадцать пять, может, чуть старше; стандартная для дальнобойщика короткая стрижка и футболка без рукавов. В общем, ничего особенного. А вот наколка на плече – знак ВДВ и надпись «ДМБ-95» под ней – показалась мне куда более интересной. Так же, как и небольшой округлый шрам на бицепсе. Очень типичный шрам.

Перенимая его манеру обращения, я спросил:

– Где воевал, десант?

Парень бросил на меня быстрый оценивающий взгляд:

– Там, где ты и подумал. Первая чеченская. Из-под Грозного прямо в госпиталь. И на дембель.

– Ясно. Жарко там было. Хоть и зима…

– Тоже бывал?

– Бывал. – Я поудобнее устроился на сиденье и неожиданно подумал, что в нашем разговоре ощущается довольно явная напряженность. Или мне показалось? Пока я размышлял над этим, шофер неожиданно сказал:

– Короче, это, майор, хорош вежливость разводить! Видел я ориентировку на тебя – километрах в двадцати отсюда менты все машины останавливали, фотку твою показывали. Потому и тормознул. Понимаешь? И «ксиву» свою гэбэшную выкинь, в ориентировке ясно сказано, из каковских ты…

Я молча кивнул: а что тут скажешь? Значит, все-таки успел проскочить, как и рассчитывал. Хотя, конечно, быстро они среагировали.

А шофер продолжил, неожиданно сменив тему. Точнее, вернувшись к старой:

– Мы тогда, зимой, в окружение попали. Почти все наши там и полегли, а кто остался – в подвал забились, на той площади, ну, ты в курсе, и оборону держали. Думали – все, звездец котятам. Уже отходную себе готовили, чтоб в плен не сдаваться. И если бы не ваши, не разговаривали мы б сейчас с тобой, майор! Они уже под вечер к нам пробились да и вывели всех, кто остался. Так что я вашим жизнью обязан…

Я вновь кивнул. Историю этого ДШБ, попавшего в окружение в Грозном, я знал не понаслышке. Немногих оставшихся в живых вывел из окружения грушный спецназ, с боем пробившийся на площадь. Правда, сам я в той операции не участвовал, выполняя другое задание на противоположном краю чеченской столицы.

– Меня Толик зовут! – неожиданно представился парень, протягивая ладонь для рукопожатия. – Будем знакомы.

Я протянул руку в ответ.

– Юрий.

– Вот и познакомились, – резюмировал шофер. – А ты тоже там был? Вроде бы лицо знакомое?

– Был… Только не с теми, кто вас из окружения выводил. Хотя и недалеко.

– Ясно… Ты это, что там натворил? В Москве, в смысле? Ищут тебя конкретно.

– Да так, – я пожал плечами, еще не решив, стоит ли посвящать хорошего парня Толика в опасные подробности моих приключений. Он истолковал это по-своему и обиделся:

– Да не, не хочешь говорить – не говори. Я ж понимаю…

– Не обижайся! – я улыбнулся ему. – Ничего ты не понимаешь. Да и нет никакой тайны, просто иногда лучше не знать лишнего. Подставили меня, крепко подставили – и ни за что, в общем-то. За одно дело шестидесятилетней давности. И теперь на мне четыре трупа. Три я сам сработал, а четвертый, мой товарищ, из-за меня погиб. И все сотрудники госбеза – понимаешь, какое дерьмо?

– Да уж! – Толик глянул на меня с сожалением. – Попал ты, конечно! Слушай, мы, кстати, в Украину груз гоним – в принципе, можем подбросить, только вот наверняка менты на каждой развилке проверять станут. Если б тебя спрятать как-нибудь…

– Спасибо, десант, только я твое предложение принять не могу, извини. – Я решительно покачал головой. – Слишком опасно. На мне уже и так чужая кровь. Высадишь меня там, где вначале хотел.

Дальнобойщик обиженно засопел: похоже, решил, что я не поверил в искренность его предложения. Пришлось объясниться:

– Не обижайся, Толян, я, правда, благодарен тебе за помощь, только, понимаешь… это не твоя война. Вон у тебя и семья есть, вижу. – Я кивнул на обручальное кольцо на его пальце. – Ты о них думай в первую очередь. Сейчас они тебе важнее всего. И о напарнике своем думай. Крепко он у тебя дрыхнет, кстати. Что, ночь тяжелая выдалась? – перевел я разговор.

– Ладно, – вздохнул шофер. – Уломал, майор. А ночь… была там проблемка небольшая, переволновались мы с ним малехо. В дороге всякое случается. Вот он в лечебных целях стаканчик успокоительного пропустил, и на боковую.

– Разрулили?

– Ага. Мы, дальнобойщики, народ серьезный! – с гордостью подтвердил Толик. – Сами кого хошь напугаем! – Он полез куда-то под сиденье и вытащил видавший виды «ТТ».

– Во, классная пушка, любой «броник» пробьет! Не то что «макар»!

– Ну, положим, не любой, – я повертел «тэтэшник» в руках. – С рук брал? Или оттуда привез?

Толян меня понял:

– Не, не оттуда. Я ж через госпиталь комиссовался, все отобрали. Да и не до того было… после Грозного. В Питере взял, недорого совсем, а что?

– Паленый ствол, за ним, скорее всего, хвост будь здоров тянется, вот что! Потому и недорого. Смотри, не влипни с ним в историю. Будешь потом доказывать, что не верблюд.

Тут мне в голову пришла интересная идея.

– А давай махнемся? – я полез в сумку и вытащил дедов «вальтер». – Вот, раритет, но совсем новый. И абсолютно чистый, из него с самой войны никто не шмалял.

– Классная машинка! – У Толика аж глаза заблестели: пистолет ему понравился. – Только где ж я к нему патроны достану?

Я довольно ухмыльнулся и протянул ему запасную обойму и упаковки с патронами.

– Владей, только осторожно.

– Ну, спасибо, майор, мужики сдохнут от зависти! А ты с моим стволом не боишься?

– Да мне теперь, в принципе, все равно. На мне и без твоей паленой «тэтэхи» много чего висит. – Я проверил наличие патронов в обойме (пять штук, три Толян где-то растратил) и спрятал пистолет. – Так что не переживай, десант. Где мне выходить, скажешь?

– Угу. – Дальнобойщик обогнал междугородний автобус и немного сбросил скорость. Некоторое время мы ехали молча, затем перекурили, и Толик вновь заговорил:

– Скоро уже… Высаживать на дороге я тебя не буду, подвезу поближе. Правда, на саму станцию не поеду, там на въезде пост гаишный стоит, могут машину проверить, так что пойдешь сам. Ты там поосторожнее, – и тут же добавил с улыбкой: – Хотя не мне тебя учить, спецназ!

– Спасибо, Толик! – искренне поблагодарил я его. – Выручил ты меня. Я, честно говоря, думал, что у меня чуть больше времени было. Так что очень к месту ты со своей «Вольвой» оказался. Спасибо!

– Да ладно, – засмущался водитель. – Вон она, развилка, сейчас свернем и минут через пять будем на месте. Удачи, майор! И – спасибо! Увидишь кого из своих, кто там был, скажи, что мы их помним… Ну, ты понял.

До железнодорожной станции, спасибо советам дальнобойщика, я добрался без проблем. Мимо поста ГАИ, конечно, не пошел. Свернув с шоссе, протопал с километр по шпалам и оказался на станции. Стараясь не встречаться с милицейским патрулем, неясно с какой целью барражирующим по перрону (вряд ли, конечно, из-за меня – слишком много чести), я прошел в здание небольшого вокзала и, изучив расписание транзитных поездов, нашел то, что мне было нужно: скорый поезд «Калининград – Киев». Мило поболтав со скучающей девочкой-кассиршей, выяснил, что этот состав еще и украинский, обслуживающийся бригадой из киевского депо: на такую удачу я, пожалуй, даже не рассчитывал.

Предложив милой кассирше Леночке «посидеть где-нибудь после смены» – девчушка сменялась в пять, а поезд прибывал на станцию только в половине двенадцатого ночи – и получив согласие, я ненавязчиво подвел ее к необходимости покупки мной билета в вагон люкс без паспорта. «Да вот, представляешь, мой-то в паспортном столе лежит, фотографию менять пора, а меня срочно в командировку отправили, да еще и на Украину. Как с таможней договариваться, ума ни приложу… И не ехать нельзя: бизнес – есть бизнес, киевские партнеры прямо на шею сели!»

Впрочем, Леночка, в мыслях уже витающая где-то очень далеко отсюда, надо полагать – в районе единственного в городке «приличного ресторана», о котором она уже успела мне рассказать и где она «никогда-никогда еще не была», и не собиралась особо интересоваться документами. Ей, видимо, вполне хватило моих честных глаз преуспевающего бизнесмена. Получив вожделенный проездной документ на непонятно откуда взявшуюся в голове фамилию «Коваленков», я еще немного поболтал и распрощался до вечера, договорившись встретиться с ней в пять на привокзальной площади возле памятника Ленину. Отойдя от окошка и шутливо раскланявшись со словами «Ленусик, так до вечера, да?» (последнее – специально для зашедшего в билетный зал милицейского патруля: «свой я, мужики, свой, с Ленкой вон встречаюсь, даже женюсь, глядишь!»), я двинул в сторону камеры хранения. Таскаться и дальше с такой кучей вещей было глупо. Арендовав у древней, наверняка помнящей еще гудки паровозов первой пятилетки, бабульки ячейку, я переложил самые ценные, но ненужные в ближайшем будущем вещи в кейс и задвинул его под самую стенку. Остаток пути я предполагал совершить почти налегке, только со спортивной сумкой в руках. Ну а вещи? Останусь в живых, вернусь за ними, а нет – значит, такая судьба!

Оставив сумку в той же ячейке, я вежливо поблагодарил бабульку и вышел на улицу: до встречи с юной железнодорожницей еще оставалось время и мне предстояло чем-то его занять. В принципе, возможно, мне и не стоило идти на это свидание. Общение со мной стало в последнее время не самым безопасным занятием: расстрелянный на московской улице Петька испытал это на собственной шкуре. С другой стороны, бесцельно бродить по городу несколько часов или торчать в каком-нибудь баре, постепенно наливаясь пивом и каждую секунду ожидая неприятностей – тоже, согласитесь, не лучший выход. Несмотря на все мое везение, искушать судьбу понапрасну не хотелось. Да и не могли они меня так быстро вычислить, даже если уже нашли машину и увязали ее со мной.

В конце концов, мимо того райцентра, где меня подобрал дальнобойщик Толик, проходила не одна трасса – мы ехали, кажется, по «тройке» и несколько раз срезали углы по одному ему известным проселкам. И то, что я должен был оказаться именно на этой станции, совсем не факт. Так что, пусть ищут: Московская область большая, да и соседние немаленькие…

И еще кое-что: когда меня учили (а учили меня хорошо!), намертво вбили в голову одно из основополагающих правил диверсанта – если тебя обложили и, словно зверя, гонят в нужном загонщикам направлении, сделай то, чего от тебя ожидают меньше всего. Думаете, я постараюсь инкогнито пробраться в любой идущий на Украину поезд, договориться, заплатить проводникам? Ничего подобного, я совершенно открыто сяду в вагон люкс с билетом в кармане и буду вести себя как в меру нахальный и слегка подвыпивший пассажир! Ждете, что я буду прятаться по углам, боясь лишний раз появиться на улице или в людном месте? Ага, сейчас! Нет, я с красивой девушкой сначала завалюсь в ресторан, а затем, как истинный кавалер, еще и пойду ее провожать! Если вы этого от меня НЕ ждете, значит, я уже победил. И даже неважно, найду ли я что-то в том проклятом бункере – главное, я переиграю вас, готовых на все ради пачки старых, пожелтевших бумажек!

Успокоив себя таким образом и отбросив в сторону ненужные эмоции, я пришел к выводу, что риск для Леночки настолько мал, что им смело можно пренебречь. Да и вообще: «предупрежден – значит, вооружен», помните? Случись что, я сумею защитить ее – второй раз я свою московскую ошибку повторять не намерен.

Расходуя оставшееся до свидания время, я зашел в несколько привокзальных магазинчиков, приобрел себе бритвенные принадлежности, кое-что из еды в дорогу и перекусил в кафе с гордым именем «Династия» (интересно, чья? Вероятно, хозяина сего пункта общественного питания).

За десять минут до назначенного срока я уже стоял у памятника с огромным букетом самых приличных цветов, какие мне удалось обнаружить в радиусе километра от вокзала, и размышлял, что уже и не помню, когда в последний раз приглашал кого-то на свидание. И еще о том, что я, в общем-то, совсем неплохо провожу время, находясь вне закона.

Леночка примчалась ровно в пять и, не увидев меня сразу, разочарованно застыла на месте – похоже, решила, что залетный ухажер просто решил пошутить с ней таким образом. Дав ей поволноваться несколько секунд, я подошел сзади и протянул цветы:

– Привет, красавица.

– Привет, – ошарашенно глядя на огромный букет алых роз, ответила девушка. – Ух ты, какие розы!

– Полгорода обошел, пока отыскал что-то, хоть отдаленно столь же прекрасное, как ты! – витиевато приврал я. «Приврал» – это насчет долгих поисков: красотой Лена отнюдь не была обижена. Одетая по гражданке, без великоватого форменного кителя, она была очень даже ничего.

– Ну, что, пойдем? Веди, прекрасная незнакомка, я в полной твоей власти.

Пребывание во власти железнодорожницы Леночки пришлось мне по вкусу. Мы неплохо посидели в ресторане, где я слегка посорил дедовскими долларами, чем окончательно убедил ее в своей принадлежности к клану преуспевающих молодых бизнесменов, затем, благо время еще оставалось, прогулялись по тихим ночным улицам городка. Я даже сумел по-настоящему расслабиться – лучшей маскировки все-таки и придумать было нельзя. Ну, кому, скажите, придет в голову искать беглого спецназовца-убийцу в компании милой девушки, глядящей в лицо своему спутнику уже почти влюбленными глазами?! Не знаю, как им, а мне бы не пришло. Конечно, некоторое неудобство перед Леночкой я все-таки испытывал: как ни крути, а мое приглашение на свидание было, ну, скажем так, не совсем искренним. Хотя, с другой стороны, девушка мне действительно понравилась, и в иных обстоятельствах я с удовольствием завязал бы с ней более тесные контакты…

Проводив Лену до дома (идти пришлось через небольшой темный парк, где выяснилось, что она очень даже здорово целуется) и взяв у нее номера телефонов на все случаи жизни, я распрощался и отбыл на вокзал. Конечно же, пообещав обязательно заехать на обратном пути и, вообще, ни в коем случае не теряться из виду.

От предложения проводить меня до самого вагона – «ну, чего ты волнуешься, это же не ваша Москва, здесь со мной ничего не случится, даже ночью» – я категорически отказался. Это, по моему мнению, был уже пусть и небольшой, но риск, а рисковать девушкой я не мог. Кроме того, оставшиеся до поезда полчаса времени я собирался провести с максимальной пользой, не посвящая ее ни в какие подробности: еще не так поймет. Забрав в камере хранения сумку, я купил в ларьке бутылку пива и, усевшись на невидимую с перрона скамейку за углом вокзального здания, неторопливо высосал ее, готовясь к маленькому представлению при посадке, для которого обязательно требовался ощутимый алкогольный «выхлоп». Убедившись, что напиток вступил в необходимую реакцию с выпитой в ресторане водкой, я закурил и стал ожидать прибытия состава.

Российская железная дорога не подвела, поезд пришел минута в минуту. Вокзальный динамик сонным женским голосом объявил о прибытии и, добавив: «Стоянка – три минуты», отключился. Вычислив свой вагон, я приготовился к операции «посадка» и, сжимая в кулаке предварительно изрядно помятый билет, замер в ожидании. Наконец тот же голос Леночкиной сослуживицы уведомил единичных перекуривающих пассажиров об отправлении и, спустя еще десяток секунд, состав тронулся, медленно набирая ход. Пора!

Выскочив из-за угла здания, я рванул вслед за своим седьмым вагоном и вскочил на подножку, изрядно напугав уже собирающуюся закрывать дверь проводницу. Забросив в тамбур сумку, я поднялся сам и, сделав страшные глаза, прохрипел, якобы задыхаясь и щедро обдавая перепуганную проводницу перегаром:

– Седьмой? Седьмой вагон? Уф, блин, еле успел, думал – все, капец! – Я протянул ей помятый и чуть влажный от пота билет. Нет, все-таки в моем лице современное искусство потеряло великого актера!

– Вот билет…

– А, – беря билет, попыталась что-то сказать сбитая с толку моим псевдопьяным напором девушка. Нет, извини, красавица, пока тебе еще рано включаться в мой монолог.

– Чуть, блин, не опоздал! Друзья провожали, никак отпустить, блин, не могли! Едва с их «посошком» тут, блин, не остался! Вот прикол был бы. – Я довольно естественно покачнулся в унисон с рывком набирающего ход вагона и ухватился за поручень.

– Бл-л-лин…

Спустя минуту я, «пьяно» покачиваясь, уже шел к своему купе. Напуганная моим неожиданным появлением проводница успокоилась и занялась регистрацией нового пассажира. Про паспорт она, как я и надеялся, так и не вспомнила. Расплатившись за постель и «перепутав» при этом пятидесятирублевую купюру с долларовой бумажкой аналогичного номинала, я завалился на постель и, попросив разбудить меня пораньше, «уснул». Согласен, нехорошо искушать, но и выхода у меня другого не было; да и кто, собственно, ей мешал обратить внимание пьяненького пассажира на его случайную ошибку? Проводница тихо испарилась, отправившись, видимо, радоваться своей случайной удаче в служебное купе, а я облегченно выдохнул и поудобнее вытянулся на мягкой полке.

Что ж, пожалуй, теперь уже можно считать, что они меня точно потеряли, по крайней мере, до пересечения границы вряд ли что-либо произойдет. А на таможне… Нет, наши-то погранцы, конечно, предупреждены насчет моей персоны, а вот их украинские коллеги – не уверен. Уж больно неординарная сложилась вокруг меня ситуация: одна спецслужба, охотясь за жутко ценными документами, решилась на ликвидацию штатного сотрудника другой, в результате чего потеряла четырех своих людей и, по сути, подставилась перед моей «конторой». А ежели теперь еще и посвятить в это, пусть и дружественное, но все же иностранное государство? Ну, не знаю, не знаю…

Сомневаюсь, чтобы моему давешнему телефонному собеседнику – точнее, тем, кто реально за ним стоял, – сильно хотелось посвящать украинских коллег в любые подробности этого дела. В настоящие подробности, которые наверняка всплывут, попади я в руки украинской госбезопасности: мои охотники прекрасно понимают, что мне не будет никакого смысла скрывать от СБУ истинную причину своих бед, скорее наоборот.

Впрочем, все это только досужие домыслы – они могут и рискнуть. Или вообще пойти ва-банк и просто-напросто перехватить меня из рук украинских коллег. Им будет гораздо проще уладить очередной небольшой украинско-российский скандальчик, нежели безвозвратно потерять документы. Вот такие дела, и…

И я не заметил, как уснул. Сказалось-таки нервное напряжение последних суток.

Спал я, правда, недолго, минут сорок, но проснулся выспавшимся, посвежевшим и абсолютно трезвым: чему-чему, а тому, как и сколько правильно спать, меня в спецназе обучили неплохо. Тихонько пробравшись в тамбур, я перекурил и обдумал до конца прерванный сном план дальнейших действий. Рисковать на границе мне все-таки не хотелось. Жаль, значит, пересечь ее с комфортом не удастся. Ладно, не привыкать: границы переходить я умею, это – мое! Надо только выбрать место, где сойти, лишние километры наматывать ни к чему, да и сроки поджимают. Чем быстрее доберусь до бункера, тем лучше.

А пока можно еще немного вздремнуть и ближе к утру совершить вояж в служебное купе: назрела необходимость получить у проводников кое-какую дополнительную информацию.

Дождавшись начала четвертого, я выполз из купе и осторожно заглянул к проводникам, пробормотав голосом страдающего от похмелья человека:

– Доброе утро, девочки. Я там вчера выпивши был – ничего лишнего не наболтал? Все красиво было? А то стыдно как-то: с друзьями перебрал, еле на поезд успел… Нормально все?

«Девочки», одной из которых оказалось далеко за сорок, вполне приветливо заулыбались:

– Нет-нет, что вы, все нормально! Вот и билетик на месте, и за постельку заплачено. Бывает, не волнуйтесь, все в порядке!

– Матом не ругался? – морща лоб якобы от воспоминаний, уточнил я. – Не приставал?

Проводницы засмеялись: «Нет-нет, все культурно было, не волнуйтесь», и я, «с облегчением» вздохнув, поинтересовался:

– У вас… э… пива нету?

– Головка болит? – с искренним сочувствием осведомилась старшая, доставая из портативного холодильника бутылку. – Одну?

– Две, – раскрывая портмоне, ответил я. – Одна не поможет. Граница-то скоро? – задал я вопрос, из-за которого, собственно, и потревожил невыспавшихся проводниц.

– Часика полтора еще, – ответила моя ночная знакомая, бросив взгляд на висящее на стене расписание. – Еще две остановки, и граница.

– Ясно, – притворно зевнул я. – Извините. Пойду еще отдохну…

– Ага, идите, – понимающе захихикали «девочки». – Мы, если что, вас разбудим, не волнуйтесь.

Вернувшись в купе, я откупорил бутылку. Нет, не подумайте чего дурного, просто пить мне больше-то и нечего было – ну, не идти же к проводникам за чайком после столь старательно разыгранной роли страдающего похмельем пассажира?! – и задумался. Полтора часа – это есть не очень хорошо в том смысле, что мне придется покидать сей гостеприимный вагон в светлое время суток – летом светает рано. Никаких проблем, конечно, просто для таких мероприятий я все-таки предпочитаю ночь. Хотя какая разница? Я плюхнулся обратно на полку и прикрыл глаза. День так день. Будем работать при свете…