Читать книгу Бремя удивительных историй. Сборник рассказов - Олег Вихарев - Страница 7

В одной компании все были весёлые и клёвые ребята. В коридоре у них стоял кикер, у кофеварки то и дело раздавались взрывы смеха, а в переговорке играли в настолки. Была у них и специальная комната с игровой приставкой, и турник в коридоре, и бадминтон, чтобы играть во дворе. А в хорошую погоду директор мог посмотреть на доску с задачами, а потом в окно, потом снова на доску, и снова в окно. Затем улыбнуться и сказать:

– А ну-ка хватит сидеть в душном офисе! Хватайте волейбольный мяч и рванули в Сестрорецк! Продукты для пикника купим по дороге. А работа от нас никуда не денется – на следующей неделе дождь обещают, вот тогда и поработаем.

И все с криками радости выскакивали из-за столов, рассаживались по машинам и ехали тусить на заливе.

В общем, классная была компания, и время там люди проводили отлично, и коллектив сложился хороший.

Жаль, просуществовала недолго. Как первые деньги инвесторов кончились, так карачун ей и пришёл. Эх.

* * *

В одной компании директор любил орать на подчинённых. Соберёт совещание или вызовет провинившегося к себе – и давай орать. Бывало, даже на стул взбирался, чтобы его лучше слышали. Рожа красная, сам руками машет, глаза пучит и кроет всех матом в три этажа. А подчинённым полагается стыдливо слушать, виниться и отвечать тихими хриплыми голосами.

А потом наняли в эту компанию Хабальную Тётку. Тётка послушала пару таких орущих совещаний, а на третий раз сама поднялась и давай орать навстречу директору. И начали они стараться друг друга переорать, потому что кто кого переорал – тот, как известно, и прав. Хабальная Тётка трясётся и на ультразвук переходит – а директор уже изломал все ручки на своем столе и подпрыгивает от злости. У Тётки лицо все свирепее и свирепее, только что клыки с палец длиной не режутся – а у директора того и гляди глаза из орбит вывалятся и морда такая красная стала, что рядом с ней даже борщ щами покажется.

Через несколько минут этого противостояния директор вдруг замолчал, успокоился и сел на стул. А из красного, как помидор, стал наоборот – белым, как простыня. С тех пор он больше уже никогда не орал. Да что там не орал – даже не разговаривал. С кем ему в деревянном ящике под землёй разговаривать-то?

С Хабальной Тёткой же долго не могли решить, что делать: не то в тюрьму сажать, не то на место директора назначать – она же вроде победила.

В итоге её один российский лоукостер к себе в бортпроводницы переманил. Как особо ценного кадра.

* * *

В одной компании все были мёртвые. С виду как будто живые: что-то клацали на клавиатуре, носили взад-вперёд какие-то бумажки, проводили совещания – а на самом деле внутри все были мёртвые.

Бывает, сотрудник несёт бумажку на согласование – да и забудет её где-нибудь на столе у принтера. Пройдёт неделя-другая, бумажку уже уборщица выбросит, а сотрудник только тогда вспомнит: «О! Я же документ не согласовал!». Распечатает заново, может, даже донесёт, куда надо, и согласует, да только бумажка эта тоже мёртвая. Её согласуй-не согласуй – ни на что это не влияет и ничего от этого не изменится. Так и лежат у них в офисе стопки бесполезных бумаг, и ходят люди с пустыми глазами, которые ведут ненужные разговоры, делают никчёмные звонки или рисуют ничего на значащие графики.

Кажется, что даже само время там умирает, а все часы заполнены чем-то желеобразным, отчего секундная стрелка в них движется ме-е-е-е-едленно-ме-е-е-е-едленно, с трудом преодолевая сопротивление тленности бытия.

Если же задержаться в такой компании на месяц, то и сам начнёшь потихоньку тускнеть, замедляться, выцветать, пока не превратишься в бессмысленно клацающего клавишами мертвеца на офисном стуле. Опасное дело – такая компания. Бежать надо оттуда со всех ног.

* * *

В одной компании все было советское. Помещение советское, проходная советская, вахтеры советские, шкафы советские, папки советские, дыроколы советские, столовая советская, руководство советское, методы работы советские, рассуждения советские, представления советские и сотрудники тоже советские.

И если бы не госзаказы, получаемые по знакомству, накрылся бы весь этот заповедник медным тазом еще в начале «нулевых».

А он ничего – существует до сих пор. Бывает, придёт туда человек на собеседование, посмотрит по сторонам и за смартфоном потянется – проверить на всякий случай, какой сейчас год. А то и спросит собеседующего: знаете, мол, что это у меня в руках за предмет и кто сейчас президент? Или, может, я в дыру во времени провалился и оказался в 1984-м?

А бывают и такие люди, которым в этой конторе всё нравится. Таких ведут в советский кабинет, к советскому начальнику. Начальник жмёт им руку, а затем достает советский металлофон и играет на нём позывные радио «Маяк», утирая скупые слёзы.

* * *

В одной компании все очень много работали. Придут в девять утра, уйдут в девять вечера, а иногда и до одиннадцати сидят. Выходной день, даст бог, один в неделю, и то в него надо на связи быть и на почту отвечать. Январских и майских праздников там не существовало, единственный выходной – уж так и быть, первое января. Но второго надо уже начинать писать письма, а третьего пора бы выйти и поработать часиков шесть-семь. В отпуск так же уходили: с условием обязательно быть на связи, на всё отвечать, а некоторые задачи решать прямо из отпуска.

Так сотрудники компании и работали. Какие-то другие люди вокруг путешествовали, ходили в кино, катались на велосипедах, влюблялись, женились, рожали детей, забирались на Эвересты, переходили из программистов в мясники, а из экономистов – в парикмахеры, организовывали магазины по продаже хипстерской ерунды, писали картины, гуляли до утра, переезжали на зиму в Индию, плясали пьяными в кабаках, сплавлялись по рекам, обсуждали фильмы Джармуша, покупали билеты на «Ленинград», дрались, выпадали из окон, прыгали с парашютом, кричали на митингах или просто лежали, глядя в потолок.

Вращались колёса времени, строились и рассыпались в прах города, сменялись президенты, двигались тектонические плиты и заканчивались эпохи. И только сотрудники той компании всё так же торчали целыми днями на работе.

А если схватить кого-нибудь из них за рукав и спросить: «Ты хоть доволен своей жизнью?», то человек начнёт было задумываться и что-то отвечать, но тут ему придёт три письма с пометкой «важное», да еще и в «Скайпе» напишут: «СРОЧНО ПОСМОТРИ ОТЧЁТ! ПОЧЕМУ ТАКИЕ ЦИФРЫ В ПЯТЬДЕСЯТ ВТОРОЙ СТРОКЕ?!», и он выдернет рукав, отбежит в угол и будет там шевелить губами, всматриваться воспалёнными глазами в экран и что-то судорожно тыкать и набирать.

А что поделать. Там-то «важное». А всё остальное, что есть вокруг, – оно непонятное какое-то, без пометок и в календаре не записано. Так что к делу оно не относится.

Нечего на него и время тратить.