Читать книгу Крик проклятой души - Олег Юрьевич Скуридин - Страница 3

Наушники, основные мои спутники в собственных приключениях, мирно проигрывали гитарные аккорды. Было бы кощунством сказать, что я прям главный гуляка, но – время от времени выбираюсь на улицу. Я уже, конечно, не тот малец, которого хлебом не корми, дай на улице похулиганить, побегать по заброшенным стройка, да порисовать балончиками с автомобильной краской на стенах, но запал ещё не совсем угас под тяжестью старческого песка.

Аккуратно достав из заднего кармана брюк мелочёвку; отсчитал нужную сумму для покупки жетона, свалив неприятно бренчащие остатки обратно. Осадок после встречи с тем ещё дышавшим телом, "гробовозкой", да очередного отказа по работе – был довольно тяжким для меня. Но и не с таким справлялись. Слепая вера в будущее, которое может в любой момент оборваться? Возможно. Хотя у меня-то, как раз-таки и проблемы с этим самым мутным, как зеркало в ванной, "будущим"… Живу в долг, наверное так это можно назвать. Главное помнить, что: "Как бы тебе не было тяжело – кому-то ещё хуже".

Проскочив через закрывающуюся дверцу метрополитена, ступил на эскалатор вниз – под землю.

Продолжая вслушиваться в музыку и перебирать собственные мысли, коротко бросил взгляд на экран телефона. Пришло пониманием, что времени на выполнение работы, за счёт которой и выживаю – остаётся всё меньше и меньше. Людей вообще не было, что меня слегка удивило. Но, потом вспомнив, что ещё полтора-два часа до официального завершения рабочего дня – всё встало на свои места. Даже в этом районе, но люди жили, не от лучшей судьбы конечно же. Я тому пример.

Соскочив с эскалатора, медленно потопал в сторону терминала покупки жетона. Где-то в душе даже начал скучать по ученическому проездному, который приложил и всё, путь свободен, но это уже детали безвозвратного прошлого. Запихнув монетки в приёмник, выбрал самый дешёвый жетон и принялся дожидаться долгих компьютерных расчетов и попыток терминал понять: "Кто он такой", "Что вообще тут делает", "Какого чёрта от него требуют" и "Как поднять восстание против людей", – как в старом фильме, что мне показывал отец. Пока снимал с себя газовую маску, которую, видимо, носил лишь для вида – в голове всплывали эти далёкие образы счастливой жизни. Пусть всё было и плохо, но я этого просто не замечал.

[Если бы не было тумана…] – Солнце, зелёная трава. Да пусть даже те огромные горы снега и вечный холод севера, где я прожил чуть меньше половины жизни. Но хотя бы не "Город Туманов".

С горем пополам, терминал всё же справился со своей задачей, оповестив меня рябящей записью голоса какого-то сотрудника этого государственного учреждения.

Поднял взгляд, быстро пристегнул маску к ремню, забрал жетон и двинулся дальше, пытаясь хоть чуть-чуть понять, как мне выкручиваться из нынешнего положения:

[Может попросить перенести дедлайн? Нет, она мне голову с плеч снимет… Не вариант.]

Пройдя через охранные бортики, заслужив пару презрительных взглядов со стороны охраны, я ступил на очередной эскалатор.

[Ладно, играем с теми картами, которые есть.] – Достав из кармана брюк телефон, я открыл собственные заметки. На меня смотрели несколько разномастных записей: "Прошлое", "Настоящее", "Варианты для книг" и "Наброски". Слегка сморщившись, увидев два последних файла, я создал новый.

– Ну, поехали.

"'Город Туманов' – Город с потрясающими туристическими возможностями. Сколько слов было сказано поэтами прошлых веков о красоте степенного, старинного города, что раскинулся на побережье залива и устья крупных рек. "Город Туманов" – это огонёк, манящая лампа для светлячка, путеводная звезда. Настоящий национальный символ!"

Невольно фыркнув себе под нос, закончил писать этот бред сивой кобылы, который должен привлечь деньги в этот погибающий город-мечты. Оценив, как долго ещё до станции, и поняв, что у меня есть ещё минута другая – я прикрыл глаза, пытаясь вспомнить вид из своего окна.

Тусклый серый свет ударил сквозь мутным окном. Белая пелена, что наводнила город, оставляя на виду лишь высотки из центра, да контур химического завода, что кормит весь этот район. Забавно получается, что единственная надежда местных – убивает их, испуская невероятно количество клубов ядовитого дыма. Но – никто не жалуется.

["Город Туманов"… Довольно романтичное название для этой помойки. "Город, что вечно сокрыт от взгляда человека, словно прекрасная девушка-загадка…", – уже звучит, как дряблый и ужасно сопливый сюжетец глупой романтической картины для девочек, коим и четырнадцати нет. Прям курортный роман какой-то. Может, на самом деле, всё именно так, как я и описываю, просто для чёртовых скептиков – всё иначе? Тогда извините, никого не хотел обидеть.]

Открыв глаза, оценив дистанцию до конца эскалатора и бегло проверив текст, чтобы там не отразились мои мысли – я соскочил с подъёмника.

Честно, не было у меня этой современной привычки быстро строчить сообщения по сенсорному экрану. Наверное, этому способствовало то, что подобного рода устройство появилось у меня довольно поздно. Точно после всех моих знакомых. Минимум на пару лет.

Подойдя к нужному входу на пирон, кинул "бедняцкий" жетон. Стеклянные ворота открылись, а я – в один шаг перешагнув их, принимаясь ожидать своего вагона в самом конце состава. К моему удивлению, вокруг меня был всего один человек, если, конечно, считать этого сидящего у стены мужичка, в состоянии слизня. Немного полюбовавшись этой замечательной борьбой: не на жизнь, а на смерть – едко усмехнулся, отвернувшись от него, посмотрев на время. Оно всё также не любит ждать отстающих от него. Поняв это, я немного ускорился.

"Огромное количество туристов со всех краёв государства, мира, приезжают в него, чтобы насладиться: великолепной архитектурой прекрасного исторического центра Северного государства."

[Что такое мой "Город Туманов"? Место, где посреди болота раскинулся памятник нестабильности человека, как существа. Город, чья архитектура перемежается между современными, серыми многоэтажными жилыми зданиями, что, по ощущению, сломаются при сильно порыве ветра, как в старой доброй сказке о поросятах. Хотя, даже у них домики были лучше… Не из этого плохенького, и весьма дешёвого картона. Огромными стеклянными шпилями, вырванные из футуристичных картин с названием: "Город будущего". Небольшими кирпичными "коробками", возведёнными при 'равенстве'; и мраморными… или гранитными, чёрт поймёшь вообще, надгробиями давно почившего дворянства. Особняки, в которых ещё пару веков назад, представители высших сословий, "голубая кровь", устраивали свои празднества: роскошные балы, приёмы – по поводу или без, – но сейчас, они служат народу! Даже как-то неприятно… некая боль от старого шрама, смотря на то, как в широких залах размещены кафедры университетов и институтов, музеи и выставки, даже офисы торговых и информационных компаний. Может, это ещё одна негласная причина моего ухода из университета… Не суть важно.]

Напротив меня красовались огромные рекламные билборды. Новые квартиры недалеко от станции метро, с отделкой за пару миллионов. Очередное юмористическое ТВ-шоу, с участием кучи эстрадных звёзд и реклама очередного бутика, с новой коллекцией одежды. Яркие, броские фразы и лозунги украшали их, зазывая отправится по нужному адресу.

[Извините, на меня такое не работает]. – Коротко пробежалось в моей голове.

Невольно я сравнил себя с пареньком с рекламы в галантном "костюме-двойке" голубоватого оттенка. Вылизанные до блеска классические ботинки, заправленная рубашка, поставленная осанка, улыбка и сверхзализанная, модельная причёска.

– [Его оппонентом выступает… Внимание: барабанная дробь! Бродяга, каких ещё нужно поискать! В честная борьбе победил мужик с рекламы. Спасибо, что пришли, до новых встреч – шоу окончено.] – Желание отвести взгляд перебила другая реклама. На ней была толстая мужская морда, под стать бульдогу. Один из местных правителей. Сальное, блестящее лицо с двойным подбородком, с такой доброй-предоброй улыбкой. – ["Голосуй за спасителя человечества"], – мне было плевать, что там абсолютно другая приписка. Я даже не читал её, уже и так понимал к чему идёт дело, заметив одну лишь бирку. Что-то вроде: "Голосуй, спаси детей" или "Отдай свой голос, а то будет худо"… Пафос и посыл из этих лживых уст – тот же. Очередные выборы мера "Города Туманов" или очередной правки в законах. Подавив ярко выраженное желание сплюнуть на бетонный пол, который и не такое пережил, почувствовал потоки порывистого ветра. – [Вот и ты, наконец-то].

Уши слегка заложило из-за ужасного грохота и свиста, но это дело житейское. Я даже успел обрадоваться, что не снял наушники.

На свет появились синие, где-то, наверное, даже подгнившие вагоны метро, которые явно различались по внутреннему убранству в зависимости от дороговизны твоего проездного билета. Первые – самые чистые, с отдельными мягкими сидениями, светлые, без всех этих росписей вандалов, личных эмблем "группировок" и даже рекламных баннеров. Пара дополнительных очистителей воздуха; электронное табло, и не одно – показывающее на какую именно станцию ты прибыл. А не этот хрустящий динамик, который половину фразы проглатывает, а вторую – просто бубнит себе под нос на сверхскоростях. Далее, среднее звено – общие сидения, но лучше, чем в самых дешёвых вагонах, с нормально обивкой. Небольшое количество рекламы, чуть менее ухоженные и небольшим количество электроники. "Фильтров" стало меньше, но всё равно – присутствуют.

И гордость "Города Туманов" – плебейские вагоны! Не удивлюсь, если он передвигается с помощью человеческой тяги неплательщиков.

Только двери раскрылись, оттуда вышла пара человек, а я – бросив "слизняка" бороздить алкогольные дали и блевать себе на одежду, вошёл в вагон. Выбрав наиболее подходящее для пустующий ряд, спокойненько сел, принимаясь за текст.

"На водоканалы, которые будто вены в теле человека, растянулись по всей его территории. На разводные мосты, что, подобно часовым, по команде, вытягиваются по струнке. Вымощенные огромные пешеходные улочки; переполненные экспонатами и музеями, главные площади, где в незапамятные времена проходили сборы революционеров, вершивших нашу историю. Посещение "Города Тумана" оставит за собой насыщенный и запоминающийся след."

Вагон же… Если его так можно назвать, был списан очень давно. Но правительство осознало проблему увеличения численности жителей города и решила вернуть их обратно, пока они не развалятся окончательно. Кое-где порванная обивка, не редко попадаются сломанные спинки сидений. Грязные, красно-винного цвета полы и пожухшие рукоятки, после которых если не помыть руки, то можно подхватить целый букет болезней. Рекламные вывески банков, магазинов, быстрых займов и лечебных клиник – и это наиболее вменяемые объявления. Честно, уже ужасно надоело смотреть на номера телефонов и женские имена, с припиской: "Приятный отдых", что наводнили этот город. На каждом столбе, на тротуаре были эти объявления. Все разные, но такие одинаковые. Порой кажется, что город и держится на этом каверзном промысле. Хотя, не на одном нём. Подняв голову, заметил в спешке вычерканный маркером надпись: анонимная электронная почта и приписка с перечнем доступных наркотиков.

[Вот теперь всё в норме. Контроль пройден.] – Недовольно фыркнув, продолжил заниматься своим делом. Двери закрылись и, качнувшись, моргнув внутри салона светом, поезд начал движение.

[Вот он, "Город Туманов" во всей красе. Бездомны, что подобны диким зверям в своих повадках. Выгребная яма: полная нищеты, наркомании, проституции. И не только здесь, на окраинах, но и ближе к центру "культурной жизни". Добро пожаловать в "Город Туманов", Господа.]

Незаметно подняв взгляд; увидел, как с новой станции зашла юная особа и села напротив меня. Зеленоватый бомбер, вроде так называется эта куртка. Узкие, слегка подранные джинсы, лёгкие кроссовки и под курткой поддета тёмная толстовка. Будто вторив мне, она натянула на голову капюшон, но крашенные, ярко-синие локоны, отдалённо напоминающие ручеёк, всё равно виднелись из-под него. Девчушка сидела, закинув одну ногу на колено, понуро опустив голову. И не было бы мне дела до неё, если бы не одна деталь. Скинув со спины рюкзак, с кучей каких-то значков, и аккуратно положив его рядом с собой, она достала гитару из грязненького, подранного чехла и принялась перебирать струны. Музыка в наушника, шум из открытого окна и стук рельс – заглушал её игру полностью, но меня заворожила сама необычность этой картина.

Среди всего этого хаоса и вакханалии нашёлся уголок спокойствия. Тоненькая рука девушка спокойно скользила по грифу, умело зажимая лады. И ей вообще не было дела до окружающего мира, всестороннего шума и нагло пялящегося меня.

Я и не думал, что она так меня зацепит, полностью захватив моё сознание.

Когда-то давно, я слышал, что: "Гитара – твой самый верный друг. Она никогда не придаст и не сделает больно. Ей ты можешь рассказать всё, что пожелаешь: свои страхи, мечты, проблемы и переживания – и знать, что они никогда не покинут ваш тесный круг доверия.". Любуясь этой странной картиной, я, наверное, начал понимать о чём говорили люди. О соприкосновении душ музыканта и благородного инструмента, о "лечебных качествах" музыки. Видимо, я стал свидетелем такого разговора по душам. Пусть из меня музыкант, как из меня же – нормальный человек, но всё же. Где-то даже стало завидно, и обидно, что, поучившись месяц другой – я нагло отложил свою гитару в сторону, чтобы просто не мозолила глаза.

[Может попробовать снова?] – Аккуратно подобралась ко мне мысль. А затем вернулся скептицизм, вывернув всё наизнанку. Эта сущность была настолько ядовитая, что даже заставила меня отвести взгляд от музыкантши. Может мне было стыдно за эти мысли.

[И ради чего это всё? Ну научишься ты и что дальше? Вон, она, научилась и чего? А те музыканты из метро, что гоняют из вагона в вагон и играю за гроши, которые передают кому-то более властному и предприимчивому. Пойдёшь играть в подземку? Угу, разбежался.]

[В отличии от меня, она творит. Играет, возможно, сочиняет собственные произведения и стремиться. Даже, пусть, если ещё только учится. Она уже лучше, чем я, со всеми своими возможностями и задумками. Как ты ещё нашёлся смелости осуждать её? Молодец, Олин… Действительно, хорошо сыграно.]

[А какая разница вообще? Что тут, что там – шансов ноль целых, хрен сотых. Ну играет она, пусть играет. Но дальше этого она не уйдёт. Не надеется же она, что в этом дряхлом вагоне, что с минуту на минуту развалится, будет проезжать знаменитый композитор, продюсер, ну или исполнитель, что заметит её талант и возьмёт в ученики, а то и на эстраду.]

Коротко мотнув головой, я прервал этот бред, что начался в моей голове. Мне действительно было стыдно за собственные мысли, и, наверное, это был один из тех моментов, когда я рад, что их никто не читает. Иначе, моментально заклеймили бы врагом народа. И вполне заслужено.

Ещё раз прочитал то, что у меня вышло – я гордо махнул рукой. Ну, получить пару тысяч за эту халтуру – будет весь недурно.

Подняв взгляд на карту метро, осознал, что на следующей мне уже выходить. Проведя пальцем по экрану телефона, проверил время – [16:20].

– Опаздываю. – Коротко констатировал я, начиная подниматься с сидения, почувствовав замедление поезда.

Как только состав остановился и двери открылись – вылетел из вагона.

Поймав "сигнал из космоса", я сохранил получившийся текст и переслал его заказчице, со словами: "Прости, забыл отправить. Уже на нужной станции".

[Ну, надеюсь, меня не убьют раньше времени.] – Осознавая, что в ближайшему будущем меня ждёт преинтереснейший диалог, двинул в сторону эскалатора, что поднимали целую кучу людей на поверхность, высоко-высоко.

Продолговатый туннель с парой стендов, где была нарисована карта метро. Многочисленные камеры наблюдения, большие гранитные плитки серого оттенка, живописные творения уличной шпаны в виде "наскальных рисунков" и пара будок сотрудников государственного учреждения – вот и всё описание одной из центральной станции. Конечно, где-то были барельефы с изображением гордых воителей; где-то – просто красивая отделка; но с некоторыми станциями, чутко стилизованными под определённый лейтмотив, не сравнится.

Быстро проскочив через куда-то стремящихся людей, я прыгнул на эскалатор, начиная свой невесёлый подъём.

[И зачем она меня вызвала? Снова будет песочить за просто так, ради забавы? Или у неё опять крыша съехала и решила кокетливо повертеть хвостом? Чёрт её знает…]

Подъёмники были переполнены людьми, мне еле хватило сноровки втиснуться в наиболее комфортное для себя место, где я бы не соприкасался со случайными встречными. Кто из них был с тяжёлыми пакетами полных разнообразных товаров; кто-то – весело общаясь со своими друзьями по трубке; а кто – подобно мне, времён учёбы, старался изолироваться от всех людей на планете, просто устав от социума. Серые лица, пустые глаза, потупленные в экраны мобильных устройств, и яркая одежда с дорогими масками на лицах. Не тот ширпотреб, что уже вот-вот развалится на запчасти, как и его владелец, а новомодные респираторы. У молодых людей – максимально скрытные, закрывающие лишь дыхательные пути, оставляя лик блистать, а у кого-то – полноценный стеклянный купол во всё лицо. Смотря на этих модников, невольно усмехнулся.

Как же можно такой красавице, как я, прятать макияж за идиотской маской? Скажите: "Спасибо", – что вообще ношу её.

Порой занятно было наблюдать за окружающими. Иногда даже не верилось, что все они – живые. Что у всех есть куда возвращаться, есть свои трудности, свои собственные мысли и переживания. Да и вообще, ощущение реальности происходящего – это настолько эфемерно. Порой, невольно, появляется ощущение, что только отвернёшься и они, люди, исчезнут. Вернёшь беглый взгляд в поисках знакомого лица – а там уже совсем другие персоны, тщательно создающие вид активной занятости, чтобы ты не заметил подмены.

[Может так оно и есть…] – Устало потерев переносицу перед не лучшей встречей, прокатилось у меня в голове.

Подъём был куда быстрее, чем спуск. В прочем – нечего ныть, если выходишь на самой глубокой станции.

Уже устав от подземной духоты, я, не сбавляя темпа, направился к выходу, пройдя мимо киосков и ворота контроля. Я оказался в холле крупного здания метро в центре города, посреди некогда благородного парка. Тяжело вдохнув, я, уже почувствовав привычный смрад со стороны улицы и тяжесть в дыхании. Не долго сомневавшись, снял с ремня маску, скинув капюшон и задержав дыхание, накинул её на голову, затягивая потуже. Как только я почувствовал, что маска функционирует, на голову вернулся капюшон.

Подойдя к огромным трёх, а то и четырёхметровым, дверям, приложил немало усилий, чтобы их открыть.

С горем пополам, справившись с дверью и встречным ветром, я всё же оказался на туманной улице города, ощущая едва заметную морось. Долгое и неприятно путешествие.

Небо, и так не самое чистое в обычный день – полностью заволокло тучами, а улицы переполнились скромными лужами и ручейками, неторопливо стекающих в сточные воды. Ну хоть туман прибился к земле, расстилаясь тонюсеньким, довольно скудным слоем, позволяя увидеть хоть что-то у себя под ногами. Правда, даже такого скудного дождя, я точно не ожидал. Время от времени по стеклу противогаза скатывались одинокие капельки, оставляя размытый след.

Решение раскатать рукава, чтоб не было так холодно, пришло довольно быстро.

За спиной, откуда я только что вышел, стояло довольно красивое здание, в виде осовремененной часовенки. Станция метро, что раскинулась посреди широченного, некогда зелёного парка.

Бывал я в этом месте не часто, как и в любом другом районе "парадной" части города. Может всего раза два-три, но успел прекрасно изучить это место. Но, сколько бы раз я сюда не приходил – каждый раз, по спине пробегали одинокие мураши, будто я гуляю по ночному кладбищу. Хотя, почему будто? От части, это так и было. И это я даже не о том монументе погибшим говорю… Среди голых, слегка подранных, одиноких декоративных деревьев стояли невысокие купола, крытые стеклянные клумбы, в которых пытались мирно существовать разнообразные цветы и кустарники. Красные, жёлтые… Любые… На любой цвет и вкус. А вокруг них толпились детишки, прилегая, спрятанными в маски, мордашками к прочный прозрачным стенкам. Не удивлюсь, если он и слюнки пускали. Их можно понять, такое нынче редко увидишь; только разве что на фотографиях где-нибудь в глубинах интернета. Или энциклопедиях с зимними садами, где можно обнаружить куда более экзотическую особь, чем этот ухоженный сорняк.

Центр города мрачно равнодушен к любому. Каменные лица с началом новой рабочей недели направлялись кто-куда. Из душного офиса, закончив свой рабочий день пораньше, ли или из учебного учреждения – разницы никакой. Каждый был точной копией другого: весь занятой, серьёзный, наивный; строящий планы на будущее. Будь-то следующие выходные, чтобы сходить в какой-нибудь злачный кабак с друзьями или провести время с пользой для семьи, или мгновение, что может никогда не наступить из-за глупой ошибки.

Порой я удивлялся тому, как мои знакомые бесстрашно двигались по жизни, строя грандиозные схемы, идеи: погружаясь в долги, отдавая их; меняясь на ходу, при этом – не забывая об окружающих.

К сожалению, я так не могу. Пытался, но глупо отрицать очевидное. Может я от природы какой-то нестабильный – будто это сама моя суть. Уникальная способность или проклятье? Чёрт знает… Но какие бы планы я не строил, как бы не продумывал несколько альтернативных вариантов не продумывал, на каждый исход: начиная от лучшего, заканчивая – "падением Икара". И вот, сижу, расхлёбываю последствия свой идеи-фикс: без денег, без семьи, без будущего.

Потерев немного заиндевевшие руки, спрятал их в карманы брюк, выдыхая из себя небольшую порцию пара. Единственная мысль, которая крутилась в голове:

[Побыстрее найти Лис и свалить отсюда.]

Отойдя на некоторое расстояние от выхода из метрополитена, я направился вглубь парка по небольшой тропинке, где меня должна ожидать одна девица, которой я успел знатно подпортить настроение. Но, это обоюдно.

Скинув наушники, что отыграли очередную композицию, аккуратно смотал их и отложил во внутренний карман куртки, осматривая окрестности.

Вид пожухшей травы не прибавлял настроения. Может пару – может тройку, лет назад здесь устраивали пикники: расстилали плед, взрослые мирно о чём-то разговаривали своём, бытовом, а их чада – носились по округе, резво смеясь, играясь… Но к сожалению, это время прошло. Сейчас остатки этого газона всеми силами сопротивлялись химозному воздуху новой окружающей среды. Пруды, может когда-то обычные строительные котлованы, "зацвели" какой-то ересью… странной тиной. А тут ещё этот прохожий мальчонка, от силы лет пяти, державший своего дедушку за два пальца руки своей крохотной ладонью. Они медленно прогуливались по протоптанным тропам, о чём-то мирно переговариваясь. Наверное, мне и не стоило бы вникать в суть их беседы. Но мне пришлось стать случайным свидетелем из-за возросшей громкости их дискуссии, если это недоразумение можно так назвать.