Читать книгу Шетти - Олеся Литвинова - Страница 4

– Ну, ну, заходи быстрее, – бросает Линда, шагая к своему столу. Она на меня не смотрит. – Истукан.

Я явственно чувствую запах сигарет, и мне жутко сжимает желудок; в горле клокочет срочное желание выпить, но я прячу его и осторожно перехожу порог.

– Истукан?

– Тебя почему нет на месте вовремя?

Стоукс, в отличие от той же Эшли, очень тяжело прочесть: никогда точно не знаешь, почему она злится. Дело, конечно, не в моем пустяковом двадцатиминутном опоздании; я вижу, что она упрямо старается зацепиться за что-нибудь, лишь бы не дать рвущему душу ропоту прорваться наружу. Щеки её бледны, пальцы тревожно перебирают бумагу.

– Что-то случилось? – спрашиваю я, зная, что Линда промолчит.

И она молчит. Молчит долго, упорно, не разжимая тесных белых губ и не глядя на меня. Если бы я не знал эту женщину, то предположил бы, что она смертельно напугана. Но суровый дух Линды никогда ничего не страшился. Я тоже молчу и терпеливо стою около двери, не сводя с неё по-своему любопытных глаз.

– Ты… – Мраморные губы еле шевелятся; дорогое скользкое платье замерзло. – Сядь.

Сердце глухо падает, пока я с видимой невозмутимостью подхожу к дубовому столу. В голове беспорядочно носятся трусливые мысли, и одна звучит чуть отчётливей остальных: меня не за что увольнять, я хороший мальчик. Мне на мгновение становится противно. Подожди, милая, а если бы и было, за что?.. Разве побледнела бы ты так страшно?

Я молчу.

– Ты ещё не знаешь ничего, Скофилд?

– Нет.

– И никто, похоже, не знает, кроме меня. И хорошо, и пусть. – Она отчаянно старается совладать с собой и садится неестественно прямо. – Переполоха я нигде не заметила.

Так вот почему ты приползла к Келли сама. Что-то разнюхать, конечно.

Но что?

– Переполоха из-за?..

Маленькая пауза.

– А ты с мистером Карсоном близок особо не был, да?

– С Крисом-то?

Крутой редактор и дельный мужик, однако тот ещё кокаиновый выскочка, и я знаю, что ты неровно к нему дышишь, дорогая, и все в издательстве это знают.

Нашпигованная нервом, она цедит:

– С мистером Карсоном.

С мистером Женатый-Мужчина, хотя все в издательстве знают, что тебе плевать.

– Нет, не был.

– Тогда слёз лить не будешь, наверное? – выплевывает Линда, стараясь звучать язвой, но только с головой выдавая себя. – Его ночью сбила машина. Насмерть сбила, сразу умер.

Обрывистые, нарочито сухие предложения: я знаю, и все в издательстве знают, ей хочется заплакать, и она, она будет лить слёзы, а не я. Я с удивлением гляжу на её костлявые трясущиеся пальцы. В молчании проходит минута. Стоукс, в отчаянии наплевав на то, разгадал я её или нет, плачущим глазом смотрит в большое окно.

– Кристофер был хороший парень, толковый. Всех тащил, как мог.

Она переводит на меня свой глаз и не знает, злиться ей или нет.

– Не то, что я, да, Скофилд?

– Мне уйти, может быть?

– Да стой, стой. Ну стой, – дёргается она, сердясь на собственное бессилие. – Ты же не думаешь, что я поскорбить тебя сюда пригласила? Тебе человеческие чувства вообще претят, я знаю.

что ты говоришь Линда я зашёл две минуты назад

Я не отвечаю и только послушно сажусь обратно. Я прощу, прощу ей этот маленький язвительный укол; что-то неопределённое и тихое в моей душе подсказывает простить. Какой бы стервой Стоукс ни была, в эту минуту она – женщина, кое-кого потерявшая, и сидеть перед надоедливым огурцом-редактором, борясь с лезущими наружу эмоциями, – наверняка последнее, чего ей хочется. Тогда зачем я, зачем? Почему бы ей просто не поплакать в глухом одиночестве? Так ведь решают проблемы все суковатые старые девы, давно перегнившие в пятый десяток? Так?

Мы опять молчим.

– Был подписан большой проект. Его проект. – Она судорожно переводит дыхание. – И дело без Криса… без Кристофера… будет просто стоять, понимаешь? Слышишь? Нужна замена, Скофилд, и нужна очень срочно. Я понимаю, что всё это очень горько, что полчаса назад мне в трубку рыдала его жена, – на последнем слове Линда сцепляет свои острые желтоватые зубки, но держится, – но всё издательство будет носить траур по самому себе, если за турка тут же кто-нибудь не возьмётся. Деньги очень большие. Я…

– Что за турок и что от меня требуется?

Стоукс невесело смотрит, недовольная тем, что её перебили.

– Я ведь ещё не сказала, что заменой станешь ты. Не рыцарствуй.

– Господи, – бормочу я. – А зачем выудили сюда?

Я жду бури, но буря словно в смущении опускает глаза.

– Я хотела упрячь кого-то из других редакторов понормальнее, но Стивен уехал, а Лиззи по уши в своих немецких романах, поэтому даже если возьмётся, то будет работать на износ, а мне не это надо. Роб… Роберт нестабилен, не знаю, не хочу. Мне нужен кто-то адекватный и знающий. – Она изнурённо вздыхает. – Ты со своими ужасами и плачущей овечкой тоже никуда не годишься, но начинал у меня и всё же чего-то понимаешь, так что…

Я вижу, как тяжело ей даются последние, почти похожие на комплимент слова, и внутренне сочувствую от всей души.

– Ты ещё помнишь, как вести нормальные книги?

А вы?

– Помню, миссис Стоукс.

– Не маргинальное чтиво про компьютерный вирус, не новелла про паука-убийцу – нормальные книги? Помнишь?

Остановиться на сухом «да» стоит мне большого усилия.

– Короче, – выдыхает Линда, – Крис месяц назад втихую договорился с агентом Ватана Ойзека на покупку прав и т…

– Который полунобелевский?..

– Да! Не перебивай меня.

– Ладно.

– Он уже подыскивал переводчиков, когда удосужился сказать мне. Можешь себе представить эту наглость? Глаза на выкате, шея взбухшая, красная: ты должна, мол, согласиться, ты же его читала, ты и про Нобеля знаешь! Я говорю: ты можешь понять своей головой, каких бешеных денег стоит твой стамбульский пацифист? Сказал, что это нечто совершенно особенное, что всё обязательно окупится, а не поверить Крису, сам понимаешь, сложно. Всегда выищет что-нибудь непохожее, новенькое, но то всё наше, англоязычное, понимаешь? А здесь – турок!