Читать книгу Ангельд Чёрный: демон Недремлющего моря - Олеся Рияко - Страница 9

– Папа стой, не делай этого! – Ангелика в ужасе вцепилась в руку отца, требуя того обратить наконец на себя внимание, но мужчина только отмахнулся от нее, как от назойливой мухи.

– Помолчи, кому сказано! Пополам, да. Только я бы, если позволишь, хотел на себя взять подбор увеселений – любо мне это дело. А еще требую двустороннего согласования списка гостей! Например, я знаю что ты с Нагольдом Ашмерценом в дружеских отношениях, но не далее как полгода назад этот ишмирский гад меня на десять тысяч делариев обуть пытался…

– Свадьбы не будет! – Воскликнула Ангелика, вскочив с места и громко топнув ножкой об деревянный пол беседки, так что аж блюда на столике подскочили и звякнули. – Я скорее в тазу Недремлющее Море в шторм переплыть возьмусь, чем стану женой этого… этого… этого моллюска пресноводного!

– Ну-ка сядь… – прорычал лорд Эндорф и вдруг неожиданно сорвался на крик, громогласно садонув большим кулаком по столу, так что с того приборы посыпались, – и закрой свой рот, женщина! В этой семье пока еще я главный, а значит ты будешь делать то что велено! И молчать при этом, а когда рот разрешат открыть, еще и спасибо говорить!

– Что-о?! И не подумаю! – Взвилась девушка, зардевшись гневным румянцем. – Ты меня с этим слизняком вонючим на брачное ложе только мертвой положить сможешь! Да и не сдалась я ему даром, разве же ты не видишь? Этим каракатицам сухопутным только дело твое  и нужно. Суда да канторы, а на меня им с грот мачты наплевать! Они псы паршивые, а ты меня на поживу отдать хочешь?! Видела бы тебя мама…

Воздух в клочья разорвал звонкий звук пощечины и Ангелика холодной ладонью накрыла пылающую щеку. Было больно, ведь удар пришелся прямо по свежему синяку, но куда более обидно…

– Ну-ка извинилась. За каждое слово свое грязное! И после того еще и рот пойдешь с мыльным порошком мыть, я за этим к тому же всех слуг проследить заставлю, чтобы спесь твою поубавить!

Ангелика была готова вновь ринуться в бой, припася не меньше едких и злых оскорблений тут же созревших на кончике ее острого языка, но ее неожиданно прервал скрипучий голос Симона Де Арнэ:

– Не стоит. Девушка достаточно ясно высказала свою принципиальную позицию. Полагаю, после всего услышанного, уже мой сын на брачное ложе с ней даже под угрозой смерти не ляжет. Мы, пожалуй, вынуждены отказаться от этого союза и откланяться.

– Отец, – внезапно возмутился Люмьен, – но ты же обещал мне…

– Тихо, юноша. – Сквозь зубы процедил граф и, поднявшись с места, потянул и его, бесцеремонно вцепившись сыну в ворот атласной черной куртки, расшитой золотыми нитями. – Мы уходим.

– Постойте, граф… – вскочил с места лорд Эндорф, – думается мне, не стоит заканчивать такое чудесное утро на столь скверной ноте. Тем более, что мне сложно не признать, как я виноват перед вами за дурное поведение моей дочери. Видно плохой из меня родитель, что не смог воспитать в ней уважение к…

– Полно вам, Майрон. – Скривился мужчина. – Мне ваши оправдания слушать еще отвратительнее, чем искреннее мнение вашей дочери о моем сыне и мне. Давайте покончим с этим.

– Но я настаиваю…

– Настаивайте сколько хотите, а мы уходим.

Лорд Эндорф поджал губы, явно не меньше оскорбленный той манере, в которой граф позволил себе с ним говорить. Он смерил убийственным взглядом дочь и, обойдя ее, попытался преградить дорогу спешно направляющимся к выходу гостям.

– Постойте. Позвольте хоть распорядиться подарки ваши отправить обратно вперед вас. Останьтесь на чай, пирожных отведайте!

– Нет уж увольте и сами давитесь своими сладостями, дорогой мой. А что до подарков – себе оставьте. Вон, пусть ваша неблагодарная дочь подивится, какими благами наше благородное и щедрое семейство готово было ее окружить, даже несмотря на вчерашний постыдный инцидент. – Сказал, словно выплюнул. А потом, уже спустившись к мощеной дорожке, ведшей от беседки в сторону дома и парадных ворот, добавил, скривив такую кислую рожу, что по всей округе у коров молоко наверно прямо в выменях свернулось: – Если бы меня боги одарили такой дочерью, я бы крепко припомнил все свои минувшие грехи и ушел в монастырь до конца жизни их отмаливать, надеясь что богам никак иначе не захочется со мной поквитаться!