Читать книгу За пределом нашего заката. Или Я знала, что ты придёшь - Олеся Тулинова - Страница 6

***

Жму на звонок. Спустя несколько десятков секунд дверь открывается и, я вижу как всегда расплывающееся в улыбке лицо уже давно родного мне человека.

– Здравствуйте, Лидия Михайловна! – я пытаюсь улыбнуться, не показывая жуткого волнения, съедающего меня изнутри.

– Здравствуй, Кирочка! Что-то ты давно к нам в гости не заходила!

Мама Артёма – чудесная женщина. С первого дня нашего знакомства она относилась ко мне, как к родной. Мы будто мгновенно нашли какую-то невидимую связь. Она была тем человеком, с которым я могла часами болтать за чашечкой чая, рассказывая все подряд. От новой купленной кофточки до серьезных проблем в семье. Наверное, это можно было назвать тем редким случаем, когда невестку любят больше, чем собственного сына. Помню, как первый раз с ней познакомилась. Артём пригласил меня провести выходные на даче с его семьёй. Я жутко волновалась. Моё сердце выпрыгивало из груди. Очень боялась не понравиться, что-то не то сказать, как-то не так посмотреть или неподобающе одеться. В глубине души я понимала, что вряд ли смогу строить отношения с человеком, чьи родители будут против. Но все мои опасения оказались напрасными. Его семья приняла меня на «Ура»! Особенно мама! Для неё я стала идеалом! При даже самых мелких разногласиях, она звонила мне и рассказывала, как устроена мужская сущность, что они за фрукты, и с чем их едят. Она говорила мне, как правильно поступить в той или иной ситуации, чтобы оказаться правой. Она всегда меня защищала и делала это от сердца. В ней не было так часто встречающейся наигранности, когда восхваляешь человека, а за спиной поливаешь его грязью. Каждое ее слово, каждый ее поступок и каждая ее идея сопровождались неподдельной искренностью и желанием действительно подарить людям частичку добра. Она всегда говорила, что без меня Артем пропадет, что он вовремя встретил меня и, что я помогла избежать ему многих ошибок в жизни. Ее отношения с мужем, отцом Артема, были для меня примером, образцом для подражания. Эта была та модель поведения, о которой я мечтала в своей жизни. Там, где женщина всегда за мужчиной, а мужчина горой за свою женщину. Отношения, в которых первая тарелка супа всегда ставится мужу, а потом только своим детям и себе. Отношения, в которых женщина целиком и полностью предана мужчине, а он в свою очередь оправдывает эту верность поступками, а не только словами. Это были отношения, которым мы с Артемом следовали и стремились перенять.

– Вы не знаете, Артём уже прилетел в Москву? – я задала вопрос, который не давал мне покоя последние два дня.

– Конечно, прилетел! А вы что, с ним не созванивались? – голос Лидии Михайловны звучал достаточно удивлённо, что насторожило меня ещё больше.

– Он мне так и не позвонил. Обещал, что наберёт сразу, как прилетит. Но вот уже целый день я не могу ему дозвониться. Абонент не абонент. Может что-то случилось? Я очень переживаю!

– Кирочка, девочка моя, успокойся. То, что он в Москве – это факт! Он звонил мне утром. Правда звонил с другого номера. Сказал, что с его телефоном что-то случилось! Кстати, он говорил, что тоже не может до тебя дозвониться. Могу дать тебе этот номер. Позвони ему, и он тебе сам всё объяснит. А сейчас пойдём пить чай. Расскажешь мне как там у тебя дела с поступлением, как экзамены.

У меня немного отлегло от сердца, ведь он жив, а это главное, но в глубине души я всё равно чувствовала, что что-то происходит не то.

За чаем я рассказала своей второй маме о предстоящей годовщине и в подробностях о своем подарке. Я хотела показать этот ролик непосредственно лично Артему, но в последний момент, сама не зная почему, передумала и передала диск его маме. Все наши последующие разговоры были какими-то несостоявшимися. На вопросы Лидии Михайловны я отвечала кратко, без особого интереса. Половину непроизвольно пропускала мимо ушей, в связи с чем приходилось многое переспрашивать. Всё, что мне хотелось в тот момент – это поскорее убежать и уже скорее позвонить Артёму, чтобы выяснить, что случилось. Она это поняла достаточно быстро и не стала меня задерживать. Я в силу своего уважения к этой прекрасной женщине все-таки допила свой чай, после чего поблагодарив гостеприимную хозяйку, передала привет Александру Васильевичу – так звали отца Артема, и побежала на улицу.

Пока я в прямом смысле этого слова, выпрыгивала из подъезда, чуть было раза три не проехалась носом по асфальту. С трудом попадая по клавишам телефона, я начала звонить. Трубку сняли только с четвёртого раза. И это был не Артем.

– Алло? Могу я услышать Артема? – меня переполняло какое-то непонятное чувство страха и неизведанности.

– А кто его спрашивает? – голос мужчины звучал немного подавленным и растерянным.

– Его девушка. Кира. С ним что-то случилось? – жуткое волнение начало заполнять все промежутки моего тела. Теперь я была уверена, что произошло что-то страшное… Боялась ответа незнакомца.

– Кира, послушайте. Он сейчас находится в больнице. С ним произошел несчастный случай.

– Какой еще случай? – ледяным голосом проговорила я. Мое тело мгновенно онемело. Я вросла глубокими корнями в землю и не могла пошевелиться.

– Кира, только не волнуйтесь, он жив! Сегодня утром…

Связь резко оборвалась. Он жив. Он жив. Я услышала главное. Бессмысленно тыкая пальцами по сенсорному экрану, я пыталась еще много раз перезвонить по данному номеру, чтобы прояснить ситуацию, но абонент был недоступен. Да что за чертовщина происходит? Что за ужасная связь? И что у них у всех там с телефонами.

Тут же вспомнила, что дома у меня был записан номер его тренера, Владимира Ильича. Это был единственный человек, которого я лично знала из его футбольной жизни, не считая Антона.

Я полетела домой как ошпаренная. В своей комнате была минут через 10, если учесть, что в среднем данный путь занимает 20—30 минут. Я совсем не осознавала с какой скоростью неслась в квартиру. Вывалив содержимое рабочего стола на пол, я всё же откопала нужную мне бумажку. И почему я не записываю все нужные номера в свой телефон сразу?

Абонент не доступен или не может быть вызван.

Еще раз набрала Антону. Гудки пропали. Телефон был отключен.

Да что происходит? Я набрала еще пару раз или пару десятков раз, не знаю, но безуспешно. От безысходности я села на пол и начала плакать. Обливаясь бессмысленными слезами, я продолжала один за другим набирать номера. Артем, незнакомец, Антон, незнакомец, Владимир Ильич, Артем, Артем, Антон… Все смешалось перед глазами, но результат был неумолим: абоненты находились вне сети.

Мне ничего не оставалось, кроме как отправится на вокзал, чтобы взять билет до Москвы. Я не понимала куда ехать и с кем связаться, в какой больнице его искать и у кого в принципе выведать хоть маленький кусочек нужной мне информации. Но я четко знала одно – нужно ехать. А вдруг я не успею? Слезы с еще большей силой катились из моих глаз. Я должна. Я должна его найти. И это не обсуждается. Я просто не могу сидеть на месте и непонятно от кого ждать новостей.

В быстром темпе я начала собирать сумку. Так, паспорт, деньги, телефон… Нужно же еще позвонить маме и предупредить ее. Она сегодня придёт поздно со смены и будет очень переживать, если, возвратившись домой не обнаружит меня. Я уже собиралась набрать мамин номер, как неожиданно получила оповещение на телефон. Кто-то прислал мне сообщение па почту. Я мгновенно разблокировала мобильный и увидела странную надпись. «Вот она – правда!» Может спам… Хотя не похоже. Отправитель некий Евгений. К сообщению прикреплен какой-то файл. Рука дрожала, словно предчувствуя что-то неладное. Я зашла на почту и открыла сообщение.

«Уважаемая Кира, добрый день! Вас беспокоит Евгений, один из ваших общих знакомых с Артемом. Я не хотел во все это вмешиваться изначально, но в итоге посчитал, что вы просто обязаны знать правду. Вся история с больницей – полнейшая выдумка. Артем Александрович здоров и вполне замечательно себя чувствует. Собственно, это была его инициатива, все вам рассказать. Правда будет горькой, но лучше пережить ее сейчас, чем строить воздушные замки о совместном счастливом будущем. Говорить долго не буду, к сообщению прикреплен файл, откройте его и все поймете. По этой же причине он не звонил вам. Просто решил, что пришло время наконец во всем признаться. Но смелости рассказать обо всем лично, ему, к сожалению, не хватило. Такой вот печальный подарок на вашу годовщину. Он, кстати, остается в Москве и с его слов „начинает новую жизнь“. Еще он написал вам письмо, но тоже побоялся отправить лично. Его я так же прикрепляю к записи. Думаю, вы достаточно сильная девушка и несмотря на хрупкую внешность, все поймете правильно. Удачи вам! И счастья в дальнейшем!».

Невидимый комок подступил к моему горлу. Я поняла, что задыхаюсь. Жуткая нехватка воздуха и оцепенение всего тела. Я будто попала в закрытое помещение, в котором отсутствует кислород и начала задыхаться. Мои пальцы не принадлежали телу и мозг жил отдельной жизнью. Я машинально нажимаю на файл. Открыть. Там письмо Артема.

«Кир, прочти, пожалуйста, и постарайся понять… Я долго думал и понял, что действительно тебе не подхожу. Тебе нужен любящий заботливый муж, который будет всегда рядом с тобой, который будет заботиться о тебе и поддерживать в любой ситуации… Твоя мама была права. Я не такой понимаешь? Я всё время далеко… Я не смогу дать тебе то, чего ты хочешь. Ты безусловно прекрасная девушка, но наши отношения… Они себя изжили. Я уверен, что ты еще обязательно встретишь достойного мужчину. Я не хочу больше делать тебе больно. Скорее всего я останусь в Москве. Здесь у меня контракт и мотаться из города в город очень неудобно. Прости меня, пожалуйста, если сможешь… Ты очень хорошая, ты обязательно будешь…

Последние строчки я уже не дочитала. Это было не в моих силах. Не могу поверить. Ты не можешь так со мной поступить. Это какой-то нелепый розыгрыш. Дрожащими руками я открываю второй файл. Там фотографии. Фотографии Артема с другой девушкой. Их объятия, поцелуи, постельные сцены, прогулки и, наверное, много чего еще, но остальное я уже не видела… Да и не желала… Мой телефон в ту же секунду выпал из рук и с треском разбился о кафель плитки, как в прочем и вся моя жизнь. Я так и не смогла ничего сказать… Внутри меня что-то навсегда оборвалось. Земля ушла из-под ног. Маленькая девочка, живущая внутри меня, летела в пропасть, из которой уже невозможно было выбраться. Ее трос, который, казалось бы, был достаточно крепким, в одно мгновение оборвался, и, сбивая все на своем пути, она летела все глубже и глубже, во всепоглощающую тьму. Она умирала. Медленно и мучительно. Хотя никогда не думала, что погибнет, как не думали люди, садясь на борт Титаника, который погружался на дно океана уже меньше, чем через сутки после отплытия. Перед глазами стояла пелена, тело стало ватным. Он говорил мне «обещаю», и ушел… Он говорил мне «люблю» и предал. Как, Артём? Почему? От нестерпимой боли душа утопала в слезах. Я застыла на месте, словно была к нему приклеена. Смотрела в одну точку и горела изнутри. Мир продолжал существовать, а я была вне этого мира. Последнее, что я помню в тот момент – это одна единственная слеза, которая стекала по моему лицу, словно азотом его выжигая. Я окончательно рассыпалась на кусочки. Полная темнота…

Проснулась я уже в больнице и, открыв глаза, ощутила дикую обжигающую боль где-то внутри меня. Это не сон. И поверьте мне, лучше миллионы раз получать огнестрельные оружия, засовывать себе иголки под ногти и снимать кожу живьем, чем чувствовать это… Эту боль уже не заглушить никакими антибиотиками, анестетиками или обезболивающими уколами. Это разъедает тебя изнутри, словно серная кислота. И никуда нельзя деться. Куда бы не пошла и о чем бы не думала… это ломает, это уничтожает, это убивает. Тот, кто хотя бы раз в жизни испытывал какую-либо душевную боль, знает: она гораздо сильнее физической. И нет в мире такой таблетки, которая утолила бы муки души, заглушив безжизненные стоны безысходности, и, осушив слезы, клокочущие в груди, вырвала бы причину страданий из сердца и памяти.

Напротив меня сидела мама и держала мою руку. А я, свернувшись клубочком, лежала, укутавшись в одеяло и на протяжение дня так и не смогла ни с кем заговорить. Не было сил проронить и слова. Находилась в каком-то неведение. Лежала в больничной койке и вообще ничего не понимала. Маленькая девочка в коматозном состоянии находилась на самом днище громадной пропасти и пыталась уловить взглядом хоть малейший отблеск дневного света. Но его не было. Вся она изнутри была пропитана предательством и ложью. Страданием и горем. Сожалением и грустью. Как же так? Как так резко могло всё закончиться? Не верю… не верю…

Меня поили какими-то чаями, настоянными на травах, пытались сквозь силу засунуть кусочки пищи и что-то постоянно рассказывали. Я не видела и не слышала ничего, что происходило вокруг меня. Не помню сколько прошло времени, как оказалась дома, как смотрела какой-то фильм по телевизору и как выкинула все мягкие игрушки, подаренные мне когда-то любимым человеком. Не знаю к какому по счёту вечеру я смогла заговорить с мамой.

– Я умерла? – Каждое слово давалось мне с большим трудом.

– Нет, доченька! Что ты такое говоришь! Ты просто потеряла сознание. Это всего лишь нервное истощение. Все пройдет.

– Мамочка, почему так больно? Почему так происходит? – в этот момент по моим щекам снова потекли жгучие слёзы. Когда-то я жаловалась маме на разбитые коленки, а сейчас на разбитую жизнь…

– Кирочка, доченька. Поверь мне всё будет хорошо. Ты молодая, красивая. Всё ещё образуется. И тому, кто тебя обидел, всё вернётся бумерангом. Это жизнь! Такая вот неправильная жизнь!

– Моя жизнь на этом закончена, понимаешь! Я никогда не стану прежней. Я не смогу улыбаться и радоваться каким-то вещам, которые раньше приносили мне удовольствие.

– Не говори глупостей, ты еще просто у меня маленькая. Думаешь, он единственный в твоей жизни? А вот и нет. Это хороший опыт, чтобы впредь быть разумнее и мудрее.

– Мама, мне хочется ломать на себе пальцы, чтобы хоть как-то попытаться заглушить это… Я не смогу справиться. Меня предали. Меня жестоко предали.

– Тебе нужно всего лишь время. Время для того, чтобы всё осознать и забыть. Тебе нужно всё начать с чистого листа. Вот увидишь, через пару месяцев ты уже будешь другой.

Я вдруг снова осознала, что мои мечты рухнули. Все, о чем я мечтала, разбилось в одночасье.