Читать книгу Пишущий костями. Книга первая - Олеся Зарксова - Страница 12

***

Услышав звук пробегающего впереди ручья, я направляюсь к нему. И, прыгая по камням, оглядываюсь назад. Проблески света сквозь листву создают впечатление солнечного дождя. И, отражаясь на прозрачной воде, придают ей золотистый оттенок, переливающийся разноцветными красками, лежащими на дне. Тихий и спокойный шелест ветра прерывает звук шагов. Нахмурившись, я спокойно наблюдаю, как меня окружают люди в рванных плащах. В руках оружие и настроены они явно не на разговор. У меня возникает только один вопрос.

И что я сделал?.. Много раз меня пытались ограбить, но каждый раз, узнавая, кто я, оставляли в покое. В конце концов, что украсть у писателя? Так, что же им от меня нужно?..

Я не успеваю ничего сказать, как напавшие начинают оседать на камушки. А скользнувшая в моём поле зрения фигура замирает у ручья, пригнувшись к земле с окровавленным лезвием. Меня привлекает чёрная одежда, хрупкое телосложение и молниеносная скорость убийцы. На меня она не нападёт. Я запоздало узнаю в ней девушку, а что меня больше заинтересовывает, так это её белоснежные волосы.

Она медленно опускает лезвие на землю и поднимается. Когда лёгкий ветерок взъерошивает белые волосы, доходящие до плеч, я замечаю бинты на глазах. Убийца не видит меня.

Хрупкое тело, невысокий рост, ей наверняка не больше пятнадцати. Большого размера куртка едва не спадает с плеч, обнажая ключицы, и застёгнутая лишь одним ремешком на груди, обнажает талию и заканчивается ниже коротких шорт. От них тянутся ремешки к высоким сапогам, подвёрнутым и расстёгнутым на коленях. Левая рука в кармане, а правый рукав просто болтается. Именно этой рукой она опустила лезвие на землю. Видимо, они лежат в сумке, прикреплённой к широкому ремню на поясе. Её кожа столь бледна, что цветом почти похожа на кость.

Подойдя ближе, я протягиваю руку. Убийца не видит её, но приподнимает голову.

Обострённые чувства подсказывают, что перед ней не враг или что на меня нападать не стоит, в чём я более уверен. Хоть и не вижу её глаза, знаю, что она спокойна. Даже когда незнакомка приблизилась, я не почувствовал жажды крови. И есть кое-что, что я заметил.

Осторожно размотав бинт, а она позволяет мне сделать это, смотрю в тёмно-зелёные поблескивающие от слёз глаза. Такие большие и яркие, почти невинные. Я вижу, что в них кроются два других чувства. И к ним я равнодушным остаться не могу.

– Ты ненавидишь мир и не желаешь видеть его презренные просторы. Я могу предложить тебе другое. Познай иную сторону мира, тебе не нужны для этого глаза, но тебе стоит его увидеть. Не нужно вглядываться в него, смотри… только на меня. И ты увидишь, какое множество миров подвластно моей воле. Я покажу их столько, пока тебе не понравится хотя бы один. Это моё… обещание.

Протянув руку, я заранее знаю, что её касание будет похоже на лёгкую прохладную кость. И будет мягким, осторожным. Касание её настоящей, а не личности убийцы, которой она придерживалась долгое время.

– Как твоё имя?

Приоткрыв губы, девушка тихо и неуверенно произносит:

– Шинки…

Красивый голос, тихий. Похоже, она не часто разговаривает.

– Идём со мной, Шинки… и добро пожаловать в мой мир.

Взгляд становится более мягким и доверчивым, что меня, к несчастью, не радует, потому что я снова сделал то, чего делать не стоило. А она, чувствуя мои намерения, полностью открывается. Я не люблю, когда такое происходит – приходится открыться в ответ.

Может, Король прав…

Сняв капюшон, облегчённо выдыхаю. Дышать сразу становится легче, и я проговариваю:

– Прежде чем мы вернёмся, я должен кое-что найти в соседнем городе. И взамен, пообещай, что станешь надевать повязку только при убийстве.

После моих слов девушка поджимает губы и плачет сильнее, дрожа.

– Ты… не запретишь мне убивать?..

– Если сделаю так, будет похоже на то, что я запрещаю тебе жить, Шинки. Ты самостоятельно выбрала стезю убийцы и не мне переубеждать тебя. Я ничего не имею против, если ты продолжить идти по своему пути.

Стерев слёзы, девушка кивает:

– Я… обещаю.

Не удержавшись, протягиваю руку и пропускаю белую прядь сквозь пальцы. И всё равно не могу предположить наверняка, почему у малышки такой цвет. А она столь доверчиво смотрит… чувствует, что я не такой, как все. Что я могу спасти её.

А что нам ещё остаётся? Лишь согревать таких же чудовищ, как мы сами, чтобы не заледенеть. О мир! За что ты так со мной? Зачем так с нею?.. Какой же искренний взгляд… словно трава блестит от росы… Смотришь ли ты, мир, на меня её глазами? Ты обо мне ещё не забыл…

– Скажи, ты пришла из города за водопадом? Тебе есть куда вернуться?

– Нет… я путешествовала.

Ненадолго задумываюсь.

Я планировал заняться тем же, чем и она. Так что её образ жизни не особо поменяется из-за моего вмешательства. Это успокаивает мою совесть.

Хотя… а она, вообще, человек?.. Такие ловкие движения, эта безграничное отвращение… и такие чистые глаза. Без сомненья, человек.

– Поможешь мне с поисками? Слышала ли ты о чём-то… ненормальном, творящемся в городе или где-то ещё? Может, страшное чудище бродит по округе или где-то рассказывают страшные истории о проклятых книгах?.. Мне будут полезны любые слухи.

Прислонив ладонь к губам, моя новая спутница склоняет голову к обнажённому плечу. Дав ей время на воспоминания, я прикрываю глаза.

Я часто забываю о своей особенности. Теперь понятно, почему она не стала меня убивать. Её инстинкт сразу определил, что это невозможно. Беспокоит другое. Почему она зашла в лес и убила тех людей, почему не прошла мимо?..

– Почему ты убила их, Шинки?

Спрашиваю помягче. Девушка долгое время не даёт ответа, и я прихожу к мысли, что она не может его найти, а значит, моя догадка верна. Она не из тех людей, кто ищет оправдание или причину. Скорее всего, окажись на моём месте кто-то другой, она убила бы и его тоже.

– Я слышала, что на восточных горах поселился дух, что сводит путников с ума и они все падают с одного и того же утёса. Никто не может пройти гору уже около двух лет.

Двух лет… дух…

Едва не пошатнувшись и глубоко вдохнув, тихо уточняю:

– Сколько жертв?

– Двенадцать. Туда запретили ходить. Я видела гору издалека, до неё не так уж и далеко. Около дня туда и обратно.

Криво улыбнувшись, качаю головой.

Видела? Серьёзно?

– Проводишь… меня?

– Да.

Похожий случай уже был. Так что уверен, это то что я ищу. В прошлый раз дух завёлся в колодце одной деревушки, затаскивая туда людей. Говорили, словно на дне было видно книгу, которая не тонула. Я не успел её забрать. Путешествующий священник сжёг её. Жертв было тридцать человек, включая самого священника. Его утянула скверна.

Молча направившись к восточным горам, я всю дорогу ни о чём не спрашиваю и ничего не говорю. Девушка так же молчит, а я не уверен, хочется ли ей так или она просто проявляет заботу и не беспокоит меня. Я не могу освободиться от тяжести в груди.

Не хочу, чтобы люди умирали по моей вине.

За самоистязанием я не замечаю, как настаёт ночь. Лишь когда Шинки предлагает переночевать, осознаю, сколько прошло времени и сколько пройдёт до того, как смогу вернуться и успокоить своё сердце.

Лес ещё не кончился, а шум водопада начинает преследовать нас. Надеюсь, остальной путь пройдёт спокойно.

Девушка почти мгновенно засыпает на моих коленях. Я же не могу уснуть и всю ночь провожу за книгами и воспоминаниями. В итоге, лишь к утру понимаю, какая из потерянных книг могла сотворить такое. Это упрощает дальнейший процесс.

По крайней мере, я рассчитываю на то, что знания помогут… Поймать осквернённую книгу не так уж и просто. Тем более теперь, когда я ответственен не только за свою жизнь.

Обогнув город, мы добираемся до места к вечеру. В лучах заката горы выглядят более высокими и величественными. Пройдя по тропинке, мы сразу натыкаемся на духа.

Точнее, таковым он не является вовсе.

Чёрно-фиолетовый дым – воплощение скверны.

Не знаю по какой причине подобное происходит лишь с книгами, вышедшими из-под моего пера. Возможно, я вкладываю в них часть себя, куда большую и искреннюю, чем кто-либо. Ведь по-настоящему люблю каждую из своих книг. Когда такое случается, не могу заставить себя сжечь их. Сердце болит невыносимо. Я ведь ничего не могу сделать, не знаю, как помочь им стать прежними.

Скверна, попавшая в книгу, захватывает её часть и высвобождает в этот мир.

А всё, что я могу… запечатать книгу вместе со скверной…

– Шинки… идти в город и расскажи всем, что они могут больше не бояться и спокойно пересекать гору. И ещё поспрашивай, нет ли слухов или похожих событий неподалёку.

Девушка молча исполняет просьбу. Она ни о чём не спрашивает. И я благодарен ей за это, как ни за что иное не смог бы. Не в силах посмотреть ей вслед, печально улыбаюсь. В моём присутствии скверна ведёт себя более-менее спокойно. Каждая книга любит своего создателя в той же мере, что и он сам любит её. Книга сопротивляется скверне. Слабенькой, и всё же способной убить.

Я не такой… не могу сопротивляться чувствам…

Прикусив губу, чувствую, как по щекам текут слёзы. Руки дрожат и дышать больно от одного лишь комочка скверны, а может, от боли в груди.

Это моя вина… моя вина…

Сжав руки и зажмурившись, дышу через силу. Резкий горький запах въедается в лёгкие, дурманит. Темнота сгущается, желая поймать в корявые уродливые лапы, покрытые письменами. Незнакомыми, искорёженными. Открыв глаза и взглянув на зависшую перед моим лицом книгу, плавящуюся от скверны, заставляю себя улыбнуться сквозь слёзы. Губы дрожат и удерживать улыбку нелегко. Когда скверна касается тебя, это очень больно, словно прожигается кожа, а на деле разъедается душа. Моя и так вся в клочьях, словно паутина. Однако слышать плач отравленной книги гораздо больнее.

– Прости… прости меня… заждалась, наверное. Теперь всё хорошо, иди ко мне.

Я протягиваю руки. Улыбка сползает с лица, смытая прозрачными каплями. Взяв книгу, шиплю от боли. Никакая ткань не защитит от скверны, потому что она влияет на душу, на внутреннюю энергию. Раскрыв загрязнённые страницы, я накладываю печать и чуть не промахиваюсь. Так сильно дрожат руки, да ещё и пелена перед глазами. Кажется, теряю сознание от нехватки воздуха. Скверна впитывается в печать и пульсирует, похожая на живую тёмную кляксу. Я постараюсь найти способ излечить и переписать её, чистой и невинной, подарить второй шанс.

Как бы я хотел поскорее сделать это настоящим…

Когда колени подогнулись, я даже не замечаю. Обняв и погладив потрёпанный переплёт, я так и сижу, пока совсем не темнеет. Лишь тогда заставляю себя подняться и спуститься с горной тропы. Убийца ждёт на месте с мешочком на хрупком плече. На мой молчаливый взгляд она отвечает:

– Благодарность жителей. Немного еды и монет… а слухи… ничего полезного рассказать не могу. Вокруг Курэя настолько много страшных мест, что ты несколько дней будешь слушать, где кого съели, кого украли, почему кто-то воет, в какое время слышны шорохи…

– Ясно. Ничего не поделаешь, мир большой… Я устал, давай вернёмся.

Обратный путь с непривычки отнимает ещё больше сил. Виновато в этом, по большей части, моё душевное состояние. Добравшись до Курэя и уже откровенно зевая, я направляюсь к замку, лишь на секунду задумавшись о Короле. Меня больше начинает волновать мой сон.

Как же я теперь буду спать, когда в моей библиотеке так людно?! О чём я думал раньше?.. Возможно, я смог бы избавиться от этого, вот только сомнений больше, чем уверенности.

Когда мы подходим к высокой и мрачной обители некого человека, отказывающегося называть своё имя, на улице начинает темнеть. Загораются первые звёзды, а большая часть города их не видит. Поднявшись к библиотеке, я мешкаю, но открываю дверь. Всю обратную дорогу я сжимал книгу в руке. И сейчас, обняв её покрепче, тихо проговариваю:

– Теперь бояться нечего… Чувствуешь? Именно здесь мы провели так много времени, чтобы называть это место домом… С возвращением.

Войдя в холл и оглядевшись, никого не вижу. Взгляд падает на пустой ошейник, и я настороженно замираю.

Где ходит Король? Его самого тоже нигде не видно…

– Шинки, добро пожаловать в библиотеку. Я потом расскажу тебе о ней, а пока посиди здесь и подожди меня. Возможно, сюда зайдёт кто-то, так что не убивай никого.

Скинув плащ и поднявшись на четвёртый этаж, я вхожу в хранилище скверны. На минуту остановившись и прислушавшись, не замечаю ничего странного и направляюсь вглубь маленькой библиотеки. Положив книгу на одну из полок, ласково провожу пальцами по корешку и чувствую себя настолько уставшим, что хочется опустить руки. Но я проверяю остальные книги на всякий случай. За стеклом находятся книги с большим количеством скверны. А в небольших аквариумах с зельями заключены те, что не остановить обычной печатью. Есть одна книга, переполненная ненавистью. Из неё постоянно вылезают уродливые существа, её даже пришлось запечатать в рисунке, который во сне нарисовала Фэль. Заметив, что в одном аквариуме мало эликсира, я озадачено хмурюсь. Слишком устал, чтобы уделить сему должное внимание. Книга неопасная. Так что, сходив в хранилище за новым зельем и влив больше, я со спокойной душой хочу уйти, но спотыкаюсь.

Осквернённые кости! Ничего под ногами быть не должно!

Осторожно подняв книгу, я тут же отбрасываю её, так как она едва не откусывает мне руку.

– Благослови меня дьявол, что это ещё? Я так хочу спать!.. А ты!..

Отрастив неплохие клыки, моя же собственная книга пытается укусить меня.

Откуда она?..

Наступив на неё и наклеив печать, я со вздохом бросаю её в аквариум.

Агрессивная… неужели скверна вырвалась? Я так устал смотреть на это…

Наконец, выбравшись на этаж и заперев двери, облегчённо выдыхаю.

Каждый раз всё хуже и хуже… Когда я уже найду ответ? Так не может продолжаться… Либо я, либо мир… кто же из нас сдастся первым?

Спустившись, я сажусь напротив беловолосой убийцы и задумчиво спрашиваю:

– Как тебе библиотека?

Оглянувшись, девушка неопределённо пожимает плечами, отчего куртка немного сползает, и Шинки тут же возвращает её на плечо.

– Сложно поверить, но каждая книга здесь написана мной. Каждая из них – маленький мир, что я создал. Ты наверняка найдёшь что-нибудь интересное, однако, предупреждаю сразу – ни в коем случае не поднимайся на четвёртый этаж. Там хранятся книги со скверной, как раз такие, что я принёс сегодня.

С минуту Шинки молчит, пытаясь осознать сказанное мною. И, поняв, что я серьёзен, удивлённо шепчет:

– Всё это написал ты? Я почувствовала, что ты не человек, но… в тебе так много света… и я…

– Понимаю твоё удивление. И твоя растерянность, пожалуй, наиболее приятная реакция чем те, с которыми я сталкивался прежде.

Было время, когда я погряз в поисках ответов на вопрос собственного бессмертия. И единственные два варианта, которые я счёл приемлемыми – прихоть мира и библиотека, а точнее, хранилище частиц моей души. Пока существует она, существую и я, наверное.

– Но я… – опустив глаза, девушка сильно смущается, – …не умею читать. Меня никто не учил…

А вот такого я не ожидал…

Удивлённо кивнув, затем осмыслив сказанное, растерянно оглядываюсь. Мне доводилось встречать необученных чтению и письму людей, я даже сам учил некоторых за небольшую плату. Вот только, сейчас это правда было неожиданно.

– Наверное, я могу научить тебя.

Только у меня совсем нет времени.

– Ничего. Мне приятно просто быть здесь. Так светло и тепло… лишь совсем чуть-чуть холодно, наверное, это веет одиночеством, – с едва заметной улыбкой признаётся беловолосая. – И я чувствую странную ауру, непохожую ни на что… Она живая и в то же время нет.

– Не пугай меня, – улыбаюсь, подвинув фигурку Короля на доске и поставив рядом пешку и ферзя. – Библиотека и правда необычная. Я не сразу привык к ней: мы часто ссорились, пока не узнали друг друга. И ты привыкнешь.