Читать книгу Камнеломка. Рассказы и повесть - Ольга Анатольевна Суханова, Ольга Суханова - Страница 5

Только теперь Ринка решилась оглядеться по сторонам. Она была в самом настоящем озере… с ума сойти, правда в озере! – небольшом, круглом, с непрозрачной зеленоватой водой. Ринка застыла в воде и испуганно уцепилась руками за деревянный мостик, поняв, что ноги не достают до дна. Чуть в стороне от нее были еще две девушки, обе – бледные, большеглазые, длинноволосые.

– Так, теперь ты, – ее бесцеремонно ткнули сзади, она обернулась и увидела совсем рядом молодую женщину.

Бледную, большеглазую, длинноволосую.

– Ну, чего молчишь-то? Фамилия, имя?

– Рыбакова, – словно очнулась она. – Ирина.

– Тьфу, да твои-то мне зачем? Его давай говори!

– Кого – его? – не поняла она.

– В речку ты из-за кого сиганула? Только вот про «случайно с моста упала» – это не надо, да?

Ринка чуть нахмурилась.

– Я правда случайно.

– Дурочка. Которые случайно – они к нам не попадают. Они сразу уходят, не задерживаясь. Так что говори, красотка, как его зовут-то?

Ей стало страшно. На мгновение она поняла, куда попала, но эта догадка была такой жуткой и нереальной, что девушка сразу же отмела ее в сторону. «Я в больнице, наверное, – убеждала она себя. – Ну мало ли, вдруг успели вытащить, и я сейчас без сознания, и вся эта чушь мне мерещится».

– Ну что застыла? Скажешь наконец или нет?

– А вам зачем?

– Ну как же зачем, – женщина улыбнулась. Нехорошо улыбнулась. – Ты из-за него, значит, в реку, а ему хоть бы хны? Не пойдет так. Ты только имя скажи – и все будет сделано. И сны кошмарные ему обеспечим, хоть каждую ночь, и в толпе на улице ты ему все будешь казаться. И кого бы он не встретил – все время будет ошибаться, твоим именем называть.

– Нет, вы что, – растерялась Ринка. – Не надо так. Он… он хороший.

– Был бы хороший – тебя б сейчас с баграми подо льдом не искали. Ну, что молчишь-то? Остаешься, или возвращаться будешь?

– Возвращаться? Куда?

– Откуда пришла, – женщина снова нехорошо улыбнулась, огромные глаза на тонком бледном лице блеснули ярко и недобро. – А, ну чего я хочу, ты ж правил наших знать не знаешь.

– Не знаю, – тихо кивнула девушка.

– Три дня у тебя есть, милая. Вот сейчас ты решишь – и с того момента, как ты скажешь «да» или «нет», у тебя ровно три дня и ни секундой больше. Можешь вернуться, снова с ним встретиться. Только, если не получится у тебя ничего за три дня – значит, все, обратно к нам. Насовсем уже.

– Скажите… это что, все правда?

– Куда уж правдивее. Что, будешь возвращаться?

– Буду.

– Ну смотри.

– Я… Я такая же вернусь? Как есть?

– Как была, – отрезала женщина. – Тебя больше нет, запомни. Как была, ты уже никогда не будешь. Возвращаются все с потерями. Но некоторые умудряются жить дальше. Их очень мало, их единицы, но они есть.

– Я ничего не понимаю, – Ринка испуганно покачала головой.

– Ты все давно уже поняла. Просто боишься принять это и поверить.

– А этого – кошмарных снов, миражей – и правда желают? Любимым?

– Любимым чего только не желают.

Девушка несколько мгновений молчала, потом медленно, но очень спокойно подняла глаза.

– Расскажите мне, что я потеряю.

– Те, кто возвращается, теряют голос. Мычать еще кое-как сможешь, а говорить – нет. Никогда. Никто не знает, почему так. Ни один фониатр не сможет объяснить, что с тобой случится. А, да, и еще – ходить нормально больше никогда не сможешь. Тоже побочный эффект при возвращении – резкая боль при каждом шаге. Говорят, что со временем можно притерпеться. Я не знаю, не пробовала.

Ринка растерянно молчала.

– Вот что ты потеряешь, – повторила женщина, словно подталкивая ее к выбору. – Собственно, в мировой литературе все давно изложено. Ну, все понятно?

– Да. А сколько… сколько у меня времени, чтобы решить?

– У нас было три минуты на беседу. Мы уложились, – женщина сверкнула огромными глазами. – Теперь у тебя три часа на принятие решения. Если захочешь вернуться – будет три дня на возвращение. А там нужно тебе будет точно и твердо решить, куда ж ты идешь – в мир или к нам. А то на три года зависнешь, неприкаянная. Ступай, тебе покажут, где ты можешь отдохнуть.

Ей хотелось разреветься – навзрыд, в голос, пока он еще есть. Вернуться, но без голоса… Ринка мотнула головой, словно пытаясь разогнать сон, но нет, нет, ни озеро, ни бледные большеглазые девушки никуда не делись.

Зачем ей вообще возвращаться?

– Не хочу, – она покачала головой. – Не хочу возвращаться. Я не затем…

– Тихо, тихо, – перебила ее женщина. – У тебя есть три часа. И когда они пройдут, – тогда ты и скажешь, что решила.

Он устал, как собака. Правильнее всего, конечно, было бы заночевать в мотеле прямо в аэропорту и доехать до места уже завтра поутру, по светлой дороге, а не тащиться больше сотни километров измотанному и по ночной трассе. Но хотелось наконец оказаться дома – и это пересилило. Лучше потерпеть сейчас, собраться с силами и доехать. А завтра с утра – завтра же выходной – он двинет в гости к сестре Светке, купит племяшке билеты на какой-нибудь детский спектакль и двинет в гости.

Андрей разгреб машину от снега – за неделю его старенькая «Шкода» превратилась почти в сугроб. Написал сообщение сестре – мол, все в порядке, долетел, завтра ждите в гости. Устроился за рулем. В теплом салоне, после полусуток в самолете, его сразу потянуло в сон. Мотнув головой, Андрей вытащил из сумки старую кассету и вставил ее в магнитолу. Старая запись чуть-чуть шелестела. Надо бы оцифровать наконец, пока кассета совсем не развалилась.

Дешевая гитара, дешевые струны, простенький перебор. Сильный, неожиданно глубокий, заливистый девичий голос. Простые дворовые песенки – про любовь, про смерть, про неистовые страсти.