Читать книгу Он – мой лёд - Ольга Борискова - Страница 9

Оля

Самолет приземлился в Москве ранним утром. Одиннадцать часов в воздухе, а впереди еще перелет до Саранска. Вся наша немногочисленная группа расположилась в зале ожидания и как никогда ждала объявления рейса.

– У меня всё болит! – прохныкала Маша, пытаясь размять затёкшие мышцы. – Господи, как спать-то хочется…

Бессонная ночь не прошла бесследно. Спать действительно хотелось так, что я бы многое отдала за несколько часов в тихом гостиничном номере. Болтаясь в небе над океаном, я сумела на пару часов задремать, но толку от этого не было никакого.

– Даже знать не хочу, что вы с Журавлёвой делали ночью, – проговорил разлёгшийся рядом в кресле Жаров, вяло покручивая в руках наушники от телефона.

– Да кто же тебе скажет, – язвительно отозвалась подруга, слегка скривив губы.

Паша смерил её как будто оценивающим взглядом и хмыкнул.

Недолго думая, Машка выхватила у него телефон. Вот только улизнуть ей не удалось – Жаров тут же перехватил её руку и рванул на себя.

Что и говорить, реакция у него всегда была отменная. Немного понаблюдав за их вознёй, я пошла в другой конец зала.

Как будто назло, над Москвой разразилась настоящая снежная буря. На табло то и дело появлялась информация о всё новых задерживающихся рейсах, наш среди которых исключением, увы, не стал. Буря… Вот и внутри у меня была как будто бы буря. Ожидание, волнение, усталость: всё смешалось в одно. Снежная буря, льдинки в синих глазах…

Тяжело вздохнув, я остановилась у кофейного аппарата и бегло прочитала примитивный список предлагаемых напитков, сама не зная, хочу ли я что-нибудь или нет.

Внезапно на плечо моё опустилась ладонь: широкая, тёплая, мужская.

Испуганно вздрогнув, я резко обернулась и, наткнувшись взглядом на Рудова, выдавила улыбку.

– Ром… это ты, – голос мой прозвучал как-то сипло, неуверенно.

– Оль, что с тобой? – Рудов пристально вглядывался в моё лицо.

Что выгляжу я погано, мне было известно: бледная, с залёгшими под глазами тенями. Чуть раньше, вытряхнув перед зеркалом в женском туалете дорожный набор косметики, я попыталась привести себя в порядок – бесполезно. Можно было списать всё на ночь, которую мы с Машкой так и провели на кухне, не ложась, на перелёт, вот только я знала – это тут ни причём.

– Ты вся как на иголках с тех пор, как мы вылетели из Америки, – продолжил он.

– Ничего, – ответила я честно. – Просто… волнуюсь.

– Ты должна собраться. Знаешь, сколько трудов мне стоило доказать Федерации, что ты перспективная спортсменка, что они должны дать тебе шанс?

Я молчала. Смотрела на Рудова, понимая его правоту. Конечно же, я должна собраться, должна, чёрт возьми, взять себя в руки! Должна! Потому что если уже сейчас я раздёрганная настолько, что вздрагиваю от каждого шороха, что будет дальше?!

– Тебе не хуже меня известно, что мать твоя добивалась обратного, – твёрдо говорил он, не жалея меня.

Он никогда меня не жалел. Порой я была ему за это благодарна, порой хотела, чтобы он замолчал. Вот только Рудов не молчал. Никогда. И сейчас тоже.

– Президент Федерации поверил мне, Оля, – слова зазвучали ещё твёрже. Взглядом он держал меня, и я знала – права отвернуться у меня нет. Потому что это будет проявлением слабости. А слабых Рудов не любил. – Поверил тебе. Ты не имеешь права отступить.

– Я все понимаю, – я действительно понимала. – Обещаю, что соберусь и не буду думать ни о чем постороннем.

– Вот и хорошо, – тренер удовлетворённо кивнул. Посмотрел на стоящий за моей спиной кофейный аппарат. Достав из кармана купюру, скормил ему и выбрал из списка латте.

Аппарат зашумел, Роман же ничего больше не говорил. Просто стоял рядом и ждал. Только когда кофе был готов, он достал стаканчик и, подав мне, произнёс:

– Год назад ты пришла ко мне для того, чтобы я сделал из тебя нечто большее, чем ты была. Я сделал. Но именно сейчас твоё будущее зависит в большей степени от тебя самой.

– Я знаю, – сделала глоток.

На удивление кофе оказался вполне приличным, к тому же, от стаканчика исходило тепло, согревающее пальцы. Роман взял его у меня, отпил и вернул обратно.

– Рад это слышать, – проговорил он и направился к вышедшему в зал сотруднику авиакомпании.

Посмотрев ему вслед, я обхватила стаканчик обеими руками. Да, теперь многое зависит от меня. Даже не так – теперь от меня зависит всё. От меня и от того, смогу ли я быть сильнее собственного прошлого.

Я отвернулась к окну. Снег на улице валил, не переставая. Всегда любившая морозные снежные зимы, в другой день я бы была рада этому, но только не сегодня. Не сегодня и не сейчас. Единственное, чего мне хотелось – чтобы буря наконец закончилась, и мы смогли вылететь в Саранск. Только кто-то сверху, судя по всему, решил укрыть город толстым белым покрывалом. Всего неделя до Нового года…

Несмотря ни на что, мне хотелось бы встретить этот праздник здесь, в России. Но нет. Сразу после завершения чемпионата я опять улечу в Штаты. Теперь мой дом был там, пусть даже до конца я всё ещё не могла принять этого.

– Оль, ты идешь?! – раздался сбоку от меня голос Маши. Тут же я почувствовала прикосновение к руке и, допив оставшийся в стаканчике кофе, обернулась.

– Куда? – столкнулась с ней взглядом.

Судя по тому, как она смотрела на меня, задумавшись, я пропустила нечто важное. Издали вгляделась в табло, но различить ничего, конечно же, не сумела.

– Объявили посадку? – с надеждой спросила я. – Я не слышала.

– Какую посадку, Оль?

Для того, чтобы придать тону ещё большую красноречивость, Анохиной оставалось разве что у виска покрутить. Сделать она этого, конечно, не сделала. Только внимательно посмотрев мне в лицо, осведомилась с лёгким укором:

– Ты где витаешь? Вернись, пожалуйста, на эту грешную землю.

– Маш…

– Рейс отменили из-за снегопада, – пояснила она, поняв, видимо, что я действительно несколько не в себе. – Едем в гостиницу.

– А как же чемпионат? – глупо спросила я, сжав в пальцах пустой стаканчик.

Почувствовала себя так, словно мне было не двадцать, а лет восемь от силы. Сколько раз уже случалось такое: рейсы задерживали, отменяли… Не через час же он, этот чемпионат, в конце концов!

– Чемпионат от тебя не убежит, – нетерпеливо ответила Машка. Именно так, если бы я на самом деле была неразумным ребёнком. – Оль, пойдём. Вернись в реальность, в самом-то деле!

Молча кинув стакан в ведёрко возле аппарата, я в последний раз посмотрела в окно. Настоящая русская зима, разве что солнца не хватает.

Чувства у меня были смешанные – с одной стороны казалось, что только вчера я точно так же стояла у окна перед вылетом в Штаты в ожидании нашего рейса. А с другой… С другой у меня было ощущение, что с того момента прошла вечность.

Вот только изменила ли меня эта вечность? На этот вопрос ответа у меня не было.

– Пойдём, – наконец вздохнула я.

Анохина тут же схватила меня за руку. Как будто боялась, что я потеряюсь среди окружающих нас людей или снова с головой окунусь в не оставляющие меня в покое мысли.

Порывистая, несдержанная, она напоминала мне вихрь. Наверное, если бы не она, воспоминания о Тимуре сожрали бы меня. Особенно в первые недели, когда ночью, во сне, я видела его перед собой, чувствовала дыхание, касания. Когда взгляд его холодных глаз пронзал меня насквозь, а в сознании звучал голос, слова: «без меня ты никто».

– Ма-а-аш, подожди, я забыла чемодан… – притормозила я Анохину на полпути.

Неожиданно подруга остановилась. Резко, так, что я едва не врезалась в неё. Как и там, у окна, посмотрела на меня и выговорила:

– Паша давно погрузил его в такси, пока ты тут ворон считаешь! – покачала головой. – А вообще, вы стоите друг друга. Что один уши наушниками заткнул, в телефон уткнулся и ничего не слышит, что вторая…

Я только вздохнула. Маша снова повела меня вперёд – быстро, ловко маневрируя в людском потоке. В самом деле, сколько бы я ещё простояла с остывшим кофе, если бы не она? Пожалуй, долго.

Выйдя из здания аэропорта, мы подошли к поджидавшему нас такси.

– Оля, ну чего ты как неживая? – пробурчала подруга, двигая меня и садясь рядом на заднее сиденье. – Опять о своем Богданове думаешь?

– Нет! – мгновенно возразила я и откинулась на спинку, прикрыв глаза. – Просто устала…

– Просто устала, – передразнила меня она, прекрасно понимая, что мои мысли по-прежнему далеки от настоящего.

Но продолжать Маша не стала. Потому что… Потому что иначе и быть не могло. Я вернулась туда, откуда год назад сбежала фактически в никуда. Именно в никуда, ибо всё, что тогда у меня было – наспех собранные чемоданы, купленный Пашей билет и его же убеждённость в том, что всё будет в порядке. Только это и ничего больше, потому что, уезжая, я даже не спросила нового тренера, готов ли он принять меня в группу.

Но всё сложилось так, как сложилось. И вот теперь, спустя год, я снова еду в такси. А рядом… подруга, новый тренер и новый партнёр.

В гостинице мы провели целый день. Каждую минуту ожидали, что снегопад закончится, и мы сможем наконец добраться до столицы Мордовии – Саранска. Однако время шло, а ничего не менялось.

Ближе к вечеру Рудов «обрадовал» нас известием, что и следующий день нам тоже придется провести в Москве.

Успокаивало в этой удручающей обстановке только одно – выехали мы на чемпионат заранее, чтобы успеть привыкнуть к смене часовых поясов. И какая, собственно, разница, где будем привыкать – в Москве или Саранске?

Под конец второго дня я готова была на стенку лезть от пребывания в четырех стенах, поэтому, оставив Машку в номере развлекаться просмотром российских новостей, отправилась подышать свежим воздухом. Сильный снегопад нисколько не смущал меня.

Гуляла по заснеженным улочкам Москвы, рассматривала красочные витрины, напоминающие, что скоро праздник. Улыбнулась, увидев маленькую девочку, требующую у мамы на праздник плюшевого медведя. Я тоже всегда мечтала об огромном плюшевом медведе! Увы, но мама никогда не вникала в подобные «мелочи», поэтому моя мечта так и осталась мечтой…

Остановившись, я непонимающе уставилась на огромный спортивный комплекс, подсвеченный снаружи тысячами маленьких лампочек. Сама не заметила, как тут оказалась. Не то чтобы каток находился далеко от гостиницы – примерно час ходьбы. Должно быть, собственное подсознание в очередной раз сыграло со мной злую шутку.

– Ты с ума сошла, – шепнула я самой себе, когда вместо того, чтобы убраться, пока меня никто не заметил, сделала ещё несколько шагов вперёд.

Страх смешался с каким-то ненормальным желанием доказать самой себе, что я смогу. И… как знать, возможно, моя мать сейчас на катке.

Разговаривать я с ней не собиралась, хотела просто… посмотреть издали. Да, чем ближе я подходила к зданию, тем сильнее понимала, что мне это нужно и нужно именно сейчас. Не в последний момент, а сейчас.

На вахте никого не было, и я поспешно прошла дальше. Сердце бешено колотилось, едва ощутимые, но так хорошо знакомые запахи воскрешали всё новые и новые воспоминания. Боже…

Со стороны льда была слышна музыка. Что-то неуловимо знакомое. Замедлив шаг, я почти остановилась, издали глядя на скользящую по льду совершенно неизвестную мне пару. И тренер…

Вглядываясь в черты стоящей у борта женщины, я понимала – это не моя мать. Что же. Возможно, оно и к лучшему.

Сердцебиение стало утихать, волнение, что я чувствовала последние минуты, ослабло.

– Значит, не судьба, – едва слышно сказала я, не сводя взгляда с фигуристов, и буквально в тот же миг почувствовала жёсткую хватку на локте.

– И кто это тут у нас? Давно не виделись, да? Как к тебе теперь обращаться? – обжигающее щеку дыхание, тихий шепот и глухие удары вновь зашедшегося бешеным галопом сердца. – Мисс Ольга Журавлёва? Слишком вычурно, тебе так не кажется? Лучше по-простому, – ладонь на моём бедре. – Дрянь, – дыхание совсем близко, ещё тише. – Дря-я-янь, – низкий, глухой голос.

Пренебрежение и ярость.

Этот голос я никогда не забуду…