Читать книгу Пламенный лёд. Книга вторая - Ольга Борискова - Страница 6

Москва, апрель 2016 года

Ксюша открыла упаковку с пирожными и разложила их по тарелкам. Лиза тем временем выставила на стол чашки, вслед за ними появилась заварка.

– У меня есть еще травяной. – Она пошарила в шкафчике и вытащила еще одну коробочку.

– Я лучше черный. – Ксюша кинула пакетик себе в кружку и улыбнулась.

Лиза черный чай пила редко, в основном травяной или зеленый, но сейчас, подумав, убрала коробку с яркой ромашкой обратно и последовала примеру гостьи. Выглядела Лиза уставшей, Ксения отметила ее бледность и потухший взгляд и, хотя Меркулова упорно отвечала, что с ней все хорошо, Ксюша в этом сомневалась. За два последних месяца девушки немного сблизились. Зная, что в Москве у Лизы никого нет, Ксюша старалась навещать ее, звонила, чтобы узнать о самочувствии, подбадривала, как могла. Она и в Бостон не полетела по большей части из-за того, что в таком случае пришлось бы оставить Лизу одну, а делать этого не хотелось ни ей, ни Жене. В результате, поразмыслив, они решили, что Ксюше лучше остаться тут. Кроме того, так у нее появлялась возможность дополнительно позаниматься хореографией с Полиной и Антоном, а заодно и присмотреть за ними.

– Ешь.

Синицина уже уничтожила половину пирожного, а Лиза к своему так и не притронулась. Выглядело лакомство очень соблазнительно: взбитые сливки, миндальная обсыпка, немного шоколада и вишенка наверху. Лиза и вспомнить не могла, когда она ела что-то подобное в последний раз. Кажется, где-то в прошлой жизни… Вздохнув, она взяла ложку, отломила маленький кусочек и отправила в рот. Вряд ли теперь пара лишних килограммов имеет большое значение.

– Вкусно? – Ксюша довольно облизнула ложечку и взяла еще одно пирожное.

– Угу. – В голосе Лизы особого энтузиазма не слышалось.

– Лиз, что с тобой? – Ксюша отставила чашку.

– Все хорошо, – не поднимая взгляда, отозвалась Лиза и снова вздохнула. Покрутила ложечку в руках и все-таки посмотрела на Ксюшу. Покачала головой. – Просто как-то… – Она пожала плечами и отломила еще кусочек.

Ксюша ее сразу поняла. Поднявшееся было волнение улеглось, в чем причина Лизкиной хандры ей стало понятно.

– Какие у тебя вообще планы на будущее?

– Не знаю. – Вопрос не застал ее врасплох, Лиза часто и сама себя об этом спрашивала. Ощущения у нее были такие, словно она стоит на льдине, которую качает из стороны в сторону. – Хочу в институт поступить. Надеюсь, на платной основе меня возьмут. – Она обняла руками чашку, не поднимая ее от стола. – В школе я не блистала. Не до учебы было как-то. Легко мне никогда ничего не давалось, а сидеть над учебниками целыми днями я не могла.

– Это и понятно.

Ксения и сама училась не слишком хорошо. Бесконечные тренировки, сборы, соревнования… времени на уроки просто не оставалось, равно как и сил, да и, говоря откровенно, в ее случае особого желания тоже не было.

– Так забавно… – в грустной задумчивости произнесла Лиза. – Очень часто я думала, что фигурное катание меня многого лишает. Думала, что если брошу, столько всего смогу… А теперь я понимаю, что у меня больше ничего нет. Я ничего не умею, ничего не знаю. Даже когда я проигрывала, падала, я понимала, кто я, что делаю, а сейчас… – Пожав плечами, Меркулова отпила чай. Горячий напиток согрел горло, давая ощущение желанного тепла.

– Все наладится. – Пусть слова прозвучали банально, но в их правдивости Ксения не сомневалась.

Постепенно разговор стал более легким и жизнерадостным. Ксюша рассказала Лизе несколько забавных историй из своей студенческой жизни, поделилась тем, как она боролась с депрессией после ухода из спорта. Она была рада, что смогла отвлечь Лизу и вызвать на ее губах легкую улыбку. Если бы только Лизка знала, о скольком Ксюша умолчала… Но знать ей это было совсем не нужно.

Те несколько дней, что прошли после появления Макса на пороге ее квартиры, для Лизы оказались трудными. Она и сама не знала почему. Вроде все было как всегда, но почему-то грустила она чаще, чем обычно. Каждое новое утро походило на предыдущее, и это вызывало в душе разочарование. А чего она ждала? Апрель ее не радовал, весны она не ощущала. Все просыпалось, наполнялось жизнью, она же чувствовала, что безнадежно отстает от этого пробуждения. И опять ей очень не хватало Стефана. Он был единственным, кто хоть как-то согревал ее внутренний мир, а теперь и этого она оказалась лишена. Снова и снова вспоминала о Максе. Гнать прочь мысли о нем она уже не пыталась, пусть они и причиняли боль. Ей хотелось, чтобы все было иначе, чтобы хоть что-то было иначе. Если бы он хоть немного любил ее…

Ксюша вымыла руки и, закрыв воду, принялась вытирать их мягким махровым полотенцем. Она пробыла у Лизы почти два часа и теперь собиралась домой, Женя и так заждался ее. Того дня, когда она станет его женой, Ксения ждала с нетерпением. Она так долго грезила этим и не верила в возможность их счастья, что сейчас считала каждый день до того момента, когда самый близкий на свете мужчина наденет ей на палец обручальное кольцо. И каким оно будет – простой полоской тонкого золота или обсыпанным камнями эксклюзивом, для Ксюши не имело значения. Ее вообще не волновало ничего помимо мужчины, женой которого она готовилась стать. Женя же сразу заявил, что все будет так, как она хочет, хоть розовый лимузин с куклой на капоте, хоть черный Хаммер с тонированными стеклами. Ксюша только улыбалась и качала головой. После девяти лет разлуки все это казалось сущей ерундой.

Они решили, что свадьба будет скромная и очень интимная. Никаких гостей, приглашенных, многочисленных родственников, только они двое, Егор и близкая Ксюшина подруга. Вначале роспись в ЗАГСе, а потом ужин в простом уютном ресторане с итальянской кухней и живой музыкой. Ксюша закрывала глаза и видела, как они с Женей покачиваются в танце под тихую мелодию фортепьяно, погруженные в свою реальность, а вокруг просто люди, которым нет до них никакого дела. При одной мысли об этом дне на глаза Ксюши наворачивались слезы. Женя делал ее слишком чувствительной, но ее это не волновало. Сердце приятно трепетало в груди, а стоило ей поймать на себе его теплый любящий взгляд, как все тревоги мигом таяли в воздухе. Прежде она и не знала, что способна быть такой счастливой.

Ксения улыбнулась и повесила полотенце на крючок. Хотела уже выйти из ванной, но взгляд внезапно наткнулся на пластиковый прямоугольник. Скорее по инерции, чем специально, глаза пробежались по буквам. Задумавшись, Ксюша взяла карточку в руки и снова прочла имя владельца: «Samoilov Maximilian». Закусила губу и положила карточку на место, пытаясь сообразить, стоит ли задавать Лизе какие-либо вопросы или лучше промолчать.

Лиза уже убрала со стола, сполоснула чашки и отправила их в сушилку. Чувствовала она себя хорошо, несмотря на то, что с утра немного ныло в висках. Первое время после травмы голова у Лизы болела очень часто, к тому же периодически возникало головокружение, слабость, порой даже тошнота. Несколько раз она едва не упала в обморок. Она никому не говорила, но было страшно. Страшно и больно, потому что Лиза чувствовала, что ей нужна поддержка близких, нужно, чтобы кто-то был рядом, заботился о ней, а рядом не было никого. В те дни после выписки из больницы она часто плакала по ночам, ощущая себя беспомощной и потерянной. Сейчас, по прошествии полутора месяцев, ей стало значительно лучше. Головные боли до конца так и не исчезли, она все еще довольно быстро уставала, но в целом все шло неплохо.

Заметив Ксению в дверях кухни, Лиза улыбнулась.

– Лиз, можно тебя спросить кое о чем? – многозначительно посмотрела Ксения на Меркулову.

– О чем?

Лиза вдруг ощутила неловкость. Виной тому был то ли выразительный взгляд Ксюши, то ли что-то в ее голосе. Собственные руки внезапно показались Лизе слишком длинными, неуклюжими, и она обхватила себя за плечи.

– В ванной… я случайно карточку Самойлова увидела. – Ксюше и самой было неловко.

Потерев плечи вмиг похолодевшими пальцами, Лиза посмотрела в глаза гостье и отвернулась. Выдохнула. Она бы могла ответить, что Макс просто выронил карточку, когда приходил навестить ее. Такой ответ устроил бы обеих и был бы, пожалуй, вполне логичен, однако обе знали, что все вовсе не так просто.

– Он приходил несколько дней назад, – тихо сказала Лиза. – Злой, раздраженный.

– Он тебя обидел? – осторожно спросила Синицина, с беспокойством вглядываясь в Лизкино лицо.

– Нет.

Лиза тяжело опустилась на табурет и уставилась на мыски своих тапочек. Ну не расскажет же она Ксюше, как он гладил ее живот под футболкой, как сжимал запястья, как касался губами… Господи… почему же все это вызывает в ее сердце тупую боль?!

– Просто обвинил меня во всем. Я толком и сама не поняла, в чем именно. Видимо в том, что они с Алисой в Бостоне провалились.

Ксения помолчала. Она видела, как взгляд Лизы снова потух, понимала, что говорить о Максе ей тяжело. Пусть Лиза о нем почти ничего не рассказывала, Ксюша уже давно все поняла. Она не хотела жалеть Лизу, но искренне переживала за нее. Присев на уголок табуретки, Ксюша сложила руки на коленях. Облизнула губы и, немного помешкав, все-таки проговорила:

– Дело не только в чемпионате… – Когда Лиза повернулась, она сказала: – Алиса ушла. Теперь она будет выступать с другим партнером.

***

Лиза бесшумно ступала по коридору школы. Прежде она бывала здесь практически каждый день, теперь же чувствовала себя гостьей. Все было таким знакомым, привычным: запахи, звуки, даже охранник на входе приветливо поздоровался с ней. Лиза ответила ему легкой улыбкой и поспешила проскользнуть мимо. Расспросов не хотелось, а они бы непременно последовали. Вечерняя тренировка началась около сорока минут назад. Лиза и не знала толком, зачем она пришла, просто что-то необъяснимо тянуло ее сюда. Несколько дней она пыталась убедить себя, что появляться в школе ей не стоит, но, в конце концов, не выдержала и сорвалась.

Сжимая в кармане пластиковую карточку Макса, она дошла до того места, откуда можно было увидеть каток и остановилась. Миронов как обычно стоял возле бортика и громко раздавал спортсменам указания. Лиза прикусила нижнюю губу и понурила голову. Раньше она была частью всего этого, а что теперь?

Она прошла к трибунам и уселась с краю, стараясь не привлекать к себе внимания. Получилось вполне удачно – ее никто не заметил. Огромный каток выглядел пустым, вроде и работа шла, но ощущалось общее подавленное настроение. В движениях Макса сквозила непривычная сдержанность, очень странно было видеть его без партнерши. Казалось, что все это неправда, что Алиса сейчас появится рядом с ним и, тряхнув волосами, недовольно фыркнет. Или вихрем пронесется мимо бортика. Или еще что-нибудь… До последнего Лиза не хотела верить в то, что она ушла к другому тренеру, к другому партнеру.

Скоро руки у Лизы замерзли, и она сцепила пальцы, пытаясь согреть их. Прошло уже минут пятнадцать, а ее так никто и не увидел. Можно было тихо встать и убраться отсюда, никому ничего не говоря, приехать домой, устроиться на кровати с чашкой горячего чая, книгой или пультом от телевизора, замотаться в плед. Грусть поднялась из сердца и встала в горле противным комом. Чтобы прогнать ненужные чувства, Лиза сделала глубокий вдох. В последнее время она часто грустила, ей хотелось чем-то занять себя, но найти дело по душе не получалось. Еще хотелось, чтобы ее обняли и выслушали, хотелось быть кому-то нужной.

– Лиза… – Миронов, наконец, заметил ее. Лицо его озарила улыбка, в глазах вспыхнули искорки радости. – Ты как тут?

– Да вот… пришла.

Она дернула плечиком и приподняла уголки губ в несмелой улыбке. Неприкрытая радость во взгляде и голосе Жени нашла отклик в ее сердце. Глаза ее на считанные секунды загорелись живым огоньком, но быстро потухли.

– Правильно, что пришла.

Евгений осмотрел Лизу с ног до головы. Он не видел ее несколько недель, после возвращения из Штатов все порывался заехать, но то времени не хватало, то что-то еще. Выглядела Лиза немного потерянной и замученной, на голове у нее была повязана серо-голубая бандана. Хоть Женя не раз приезжал к ней в больницу, да и после выписки тоже навещал, он все равно никак не мог привыкнуть видеть эту девочку такой.

– Мы все по тебе соскучились.

– Так уж и все. – Лиза скептически усмехнулась.

– Не веришь?

Она отрицательно мотнула головой и с тоской посмотрела на лед. Будь у нее много друзей, любящая семья, может, она бы не так сильно переживала. Нашла бы занятие себе по душе, обязательно научилась бы многим вещам, на которые раньше не хватало времени.

Внезапно Макс повернулся в ее сторону. Взгляд глаза в глаза. Лиза вздрогнула, пальцы ее судорожно вцепились в ткань куртки. На секунду она даже перестала дышать, таким колючим показался ей его взгляд. С трудом вытолкнув из легких воздух, Меркулова еще сильнее сжала пальцы. Макс остановился посреди катка и не сводил с нее взгляда. Она не хотела отводить глаза первой, но не выдержала и опустила голову. Пальцы разжались, из груди вырвался тяжелый выдох.

– Может, хочешь покататься?

– Вы тут делом занимаетесь, а я… – Она подняла взгляд на Миронова. В ее красивых глазах затаилась печаль, она смотрела так открыто и доверчиво, что Жене хотелось по-отечески обнять ее и погладить по голове. – У меня и коньков-то нет.

– Твои коньки лежат у меня. – И, видя, что Лиза все еще сомневается, он, взмахом руки приглашая ее следовать за собой, добавил: – Пошли.

Куртку и ботинки Лиза оставила у Жени в кабинете, у бортика она появилась в теплом белом свитере, том самом, который Стефан подарил ей в Братиславе. В последнее время она очень часто надевала его, казалось, что мягкий кашемир передает любовь дорогого человека, ей хотелось верить, что так они с другом оказываются чуть ближе. Лиза дотронулась до мягкого ворота, а затем опустила ладонь на бортик. Полина заметила ее и, широко улыбнувшись, помахала рукой. Ей было бы спокойнее, если бы Евгений сейчас стоял рядом, но ему кто-то позвонил, и он остался у себя. Ждать его она не стала – не хотела отвлекать, да и выглядело бы это так, словно она боится идти одна. Боялась ли она на самом деле? Вряд ли, скорее просто чувствовала тревогу. Она открыла дверцу и тут же увидела, что Макс направился к ней. Внутри все сжалось. Сейчас он скажет ей что-нибудь резкое, грубое, схватит за руку, прорычит в лицо, чтобы она убиралась…

Лиза испуганно уставилась на приближающегося Макса. После травмы она ослабла не только физически, но и морально, мысли о будущем, собственные страхи, одиночество – все это вымотало ее. Она боялась, что при первой же его попытке задеть ее, она сломается, не сможет сдержать слезы. Ей хотелось развернуться и убраться отсюда куда подальше, лишь бы не слышать его жестоких слов, металла в его голосе, не видеть холода в темно-голубых, практически синих глазах. Но ничего резкого Макс ей не сказал. Остановившись совсем близко, он сам открыл дверцу и протянул ей руку. Холода в его взгляде тоже не было, скорее ожидание и даже некоторое волнение. Помешкав, Лиза несмело вложила руку в его ладонь и сделала осторожный шаг на лед.

– У тебя опять руки холодные. – Он так и не выпустил ее ладошку, когда они поехали вдоль бортика.

Совершенно растерявшаяся от той нежности, с которой он держал ее кисть, Лиза споткнулась. Сильная мужская рука тут же обхватила ее талию, инстинктивно Макс обнял Лизу, удерживая ее от падения.

– Спасибо, – неловко пробормотала Меркулова. Щеки ее вспыхнули, она почувствовала себя неуклюжей дурой.

– Ты в порядке?

– Угу. – Она кивнула и немного отстранилась.

Макс снова взял ее за руку и потянул за собой в центр катка, поближе к ребятам, уже двигающимся им навстречу.

В школе Лиза пробыла совсем недолго, всего часа полтора. Длительные физические нагрузки ей все еще были противопоказаны, и узнай лечащий врач о ее появлении на катке, одобрения это у него, вероятнее всего, не вызвало бы. Но с врачами по этому поводу Лиза советоваться не собиралась и на следующий день опять пришла в школу. Не на тренировку, просто… Просто потому, что, вернувшись минувшим вечером домой, она почувствовала себя куда лучше. Она достала из чехла коньки, которые забрала с собой, и долго смотрела на них. Блестящие лезвия, потертые мыски, шнурки, которых так часто касались ее пальцы… Старые коньки, отслужившие полтора сезона. Как раз после чемпионата мира она собиралась их поменять…

Все утро Лиза прослонялась по дому, не находя себе дела. Можно было убраться в квартире, приготовить что-нибудь, или, например, пойти прогуляться. Погода, конечно, теплом еще не радовала, но это все равно лучше, чем маяться, слоняясь от стенки к стенке. Лизе ничего не хотелось. Она пыталась не думать об этом, однако понимание, где ей действительно нужно быть, не отпускала. За два прошедших месяца она впервые ощутила прилив энергии, внутреннюю силу. С руками и ногами у нее все в порядке, а остальное… приложится. Вечером Лиза затолкала в сумку коньки, взяла форму и поехала в школу. Не на тренировку, а… она и сама не знала, зачем. Наверное, с какой-то стороны это было эгоистично – отнимать время у Полины и Антона, отвлекать Ксюшу и Миронова, Самойлова, в конце-то концов. Но кто сказал, что в ней нет эгоизма?