Читать книгу Пламенный лёд. Книга вторая - Ольга Борискова - Страница 9

Глава 8

Оглавление

Москва, май 2016 года

Половину ночи и весь следующий день Макс мысленно возвращался к разговору с Лизой. Он долго не мог уснуть, ворочался с боку на бок, чертыхался и, в конце концов поднявшись, налил себе стакан виски со льдом. Злости это не уняло, но уснуть ему все-таки удалось. Утром настроение его не изменилось, хотя на улице наконец выглянуло солнце, термометр показывал больше пятнадцати градусов. После беспокойной ночи Самойлов чувствовал себя разбитым, даже бриться не хотелось. Прохладный душ немного взбодрил его, но настроение так и не улучшилось. Он продолжал злиться, причем не только на Лизу, но и на себя самого. Если бы его к ней так не влекло, он бы не наговорил вчера столько всего, а спокойно бы объяснил, что ее идея, мягко говоря, бредовая.

У Жени на сегодняшний день были запланированы дела в Федерации, и он счел разумным дать спортсменам лишний выходной. Чтобы размяться, Самойлов пешком дошел до ближайшего супермаркета и, закупившись продуктами на неделю, вернулся домой. Несмотря на замечательную погоду, покидать квартиру ему не хотелось, и Макс, справедливо рассудив, что имеет на то полное право, завалился на диван перед телевизором. Однако, как он не пытался выкинуть мысли о Лизе из головы, время от времени они все равно настигали его. Вопрос, зачем ей вдруг понадобилось становиться с ним в пару, не давал покоя. После всего что случилось, с ее стороны это было по меньшей мере странно. Разве что Меркулова решила поиграть в сестру милосердия и предложила себя, раз уж нормальную партнершу он найти не мог. Если смотреть на ситуацию со стороны, что отчасти именно она виновата в том, что Решетникова укатила в Штаты, то пусть весьма сомнительная, но все-таки логика тут прослеживалась. Только от подобной логики Максу зубами скрежетать хотелось. Вот уж чего он точно не потерпит, так это жалости, тем более от этой девчонки. Откинув телевизионный пульт, он пошел в кухню и сварил кофе. Глаза его были темными от новой волны гнева, а взгляд холодным и колючим.

***

На утреннюю тренировку Макс явился с десятиминутным опозданием. Из-за аварии на дороге образовался затор. Столкновение было несерьезное, но Макс потерял минут двадцать, что никак не способствовало улучшению его настроения. Когда он, переодевшись после разминки в зале, появился на катке, Лизы еще не было. Макс с удовольствием бы прошел мимо нее, сделав вид, что вовсе не заметил, или слегка толкнул бы ее плечом, однако такой возможности Лиза ему не предоставила. Ко всему прочему он понял, что хочет увидеть ее, что ждал этого утра. От бестолковых мыслей его отвлек смех Полины. Они с Антоном дурачились, пользуясь тем, что тренер еще не раздал задания, предоставив им несколько минут свободного времени.

Вскоре на катке появилась и Лиза. Поздоровавшись с Мироновым, она вышла на лед и, проехав в нескольких метрах от Самойлова, остановилась в свободной части катка. На Макса она даже не посмотрела. Он же в течение нескольких секунд провожал ее тяжелым взглядом и заставил себя отвернуться только тогда, когда она остановилась. Она и не думала с ним здороваться, что до ужаса злило его. Он не собирался с ней разговаривать, но такое открытое игнорирование с ее стороны его задевало. На Лизе были черные легинсы, плотно обтягивающие бедра и попку, и Макс, бросив еще один взгляд в ее сторону, не смог это не отметить. Позавчера он сказал Лизе, что у нее большая задница. Это было откровенным враньем. Единственное, что Максу не нравилось, так это собственное нестерпимое желание обхватить ее за ягодицы.

За весь день они так и не сказали друг другу ни слова. Лиза внимательно слушала Миронова, обсуждала с ним те или иные моменты и упорно делала вид, что Макса на катке нет. И это вызывало у него острые приступы раздражения. Если поначалу он просто тихо злился, то к концу дня подобный расклад стал действовать на нервы. Макс старался никак не реагировать на Меркулову, но ясно чувствовал ее присутствие и время от времени невольно кидал на нее взгляды. Только один раз он заметил, что Лиза смотрит на него, но когда повернулся, она быстро отвела глаза. Хотя Макс и не перестал злиться на нее, он успел пожалеть, что был с ней так резок. Оказалось, что за то время, что они более или менее сносно общались, он привык к ее улыбке, привык к тому, что может взять Лизу за руку, может поинтересоваться тем, как у нее дела и как она себя чувствует, и теперь ему этого не хватало. Было видно, что показное равнодушие дается ей нелегко. Сегодня Лиза выглядела бледнее обычного, а под глазами у нее залегли темные круги. Ему не хотелось думать, что причина тому их разговор и его грубые слова, но вероятнее всего так оно и было.

– Лиз…

Макс преградил ей дорогу, когда она собиралась уходить с катка. Тренировка еще не закончилась, но Миронов настоятельно порекомендовал Лизе сделать перерыв и отдохнуть.Остановившись, она холодно посмотрела на Макса. Взгляд ее, обычно мягкий и теплый, колол льдинками. Смотрела она спокойно, даже с некоторой надменностью, и он понял, что на этот раз действительно очень сильно обидел ее. Она в самом деле была бледной, однако горделиво расправленные плечи и красивая осанка не оставляли места для жалости.

Лиза вскинула голову и встретилась с Максом взглядом, но только он собирался продолжить, как она обогнула его и, не задерживаясь, направилась к дверце. Самойлов поджал губы, а на скулах его заходили желваки. Гоняться за ней он не намеревался. Если бы он вдруг остался на катке один, Макс бы разогнался и сделал круг-другой, а потом выплеснул раздражение, скрутив пару тройных тулупов. Но на льду помимо него находились Полина и Антон, возле борта прохаживался Миронов, а Лиза, закутавшись в плед, уселась на трибуне. Поэтому оставалось только засунуть бурлящие эмоции поглубже и вернуться к прерванной тренировке. Правда хватило его ненадолго – минут через десять он с разрешения тренера ушел со льда и отправился в зал.


Вечером Макс специально ушел немного раньше Лизы, чтобы не проглядеть ее. Он чувствовал свою неправоту и хотел как-то все исправить, хотя извиняться в открытую и не собирался. Дорога от школы до ее дома занимала достаточно времени, чтобы они могли поговорить, и Макс намеревался воспользоваться этим. Но когда он, заметив Лизу, идущую от школы, окликнул ее и посигналил, она даже не повернула голову в его сторону. Не услышать резких гудков автомобильного клаксона было невозможно, и оба это знали. Стало ясно, что в его машину Лиза не сядет. Процедив ругательство сквозь зубы, Самойлов хлопнул дверью BMW и дал по газам. Не притормаживая, пронесся мимо Лизы и свернул на дорогу, оставив ее, медленно идущую к метро, позади.

Лиза, проводив машину взглядом, опустила голову. Большого труда ей стоило пережить сегодняшний день и не показать своих истинных чувств. Утром она долго стояла под прохладным душем, а потом сделала все, чтобы замазать синяки под глазами. Никто не должен знать, что весь минувший день она бестолково провалялась в постели, испытывая к себе одновременно и жалость, и презрение. Ночью, возвращаясь от Макса, она изо всех сил старалась не разреветься в такси. Слезы все равно то и дело наворачивались, и Лиза смахивала их, пряча глаза от водителя. Тот тактично молчал, только достал из бардачка упаковку бумажных платочков и протянул своей пассажирке. Дома Лиза приняла теплый душ и забралась под одеяло. Чувствовала она себя прескверно, слезы никак не кончались, они просто текли по щекам, и Лиза ничего не могла с этим поделать. Два раза она приходила к Максу, и оба раза он швырнул ей ее чувства в лицо. Швырнул грубо, насмехаясь. Первый раз, когда она, совсем юная, пришла к нему и отдала себя, второй – на чемпионате России. Это был третий раз. И в этот раз Лиза предложила ему, наверное, больше, чем прежде: она предложила ему не одну ночь, она предложила ему всю свою жизнь, все, чего достигла годами лишений, труда и упорной борьбы, все, что она умела, чем жила. Макс предельно четко дал ей понять, что это ему не нужно, она ему не нужна и никогда не будет нужна. Как и прежде, он только посмеялся над ней и показал, насколько она ему неприятна. Это причиняло боль.

Лиза прижала руки к голой груди и облизнула соленые от слез губы. Впереди у нее были сутки на то чтобы вдоволь нареветься и пережить очередное унижение. А потом она придет на каток и сделает все, чтобы к новому сезону набрать форму. Никто не узнает, как она, нагая, свернувшись под одеялом, кусала губы и хлюпала носом, а по лицу ее непрерывно катились горькие слезы. Как бы ни пытался сломать ее Макс, у нее еще осталось немного гордости и чувства собственного достоинства.


***

Миронов подошел к Максу, когда тот уже переоделся и собирался отправиться домой.

– Макс, что у вас с Лизой опять случилось?

За прошедшие три дня они с Меркуловой так и не поговорили, хотя Макс и предпринял еще одну попытку. Лиза его всячески избегала. Макс же из-за этого ходил недовольный буквально всем и хмурился больше обычного. Можно было бы списать его настроение на неудачи в поисках подходящей партнерши, однако это было вовсе не так. Конечно, данное обстоятельство оптимизма не прибавляло, но, по сути, причина того, что Макс смотрел на всех волком была одна – Лиза. В эти дни он много думал о ее словах, об их разговоре. На тренировках наблюдал за ее движениями и не мог не признать: грация, которой она обладала, гибкость и упорство завораживали. Чем больше он смотрел на Лизу, тем больше думал о том, что если… Ее предложение уже не казалось таким уж вздором. Макс все еще сомневался в том, что из этого может что-то получиться, но других достойных вариантов у него не было.

– Да особо ничего. – Он пренебрежительно махнул рукой и с неохотой добавил: – Не сошлись во мнении, если можно так выразиться.

– Если ты ее снова обидишь… – Женя многозначительно замолчал, предоставляя Максу возможность самому додумать незаконченную фразу.

– Она сама кого угодно обидит, – хмыкнул Самойлов, хотя и знал, что это неправда. Вернее, не совсем правда.

– Пойми, Макс, ей сейчас непросто.

– Как ты думаешь, Жень, она сможет вернуться в спорт? – Несмотря на то, что Максу хотелось перевести тему, этот вопрос он задал абсолютно серьезно.

– Она уже вернулась в него. – Во взгляде Миронова появилась гордость. – Сейчас ей нужна поддержка и опора, чтобы поверить в себя. Ей нужно почувствовать, что она не одна, для нее это важно.

– Никогда об этом не думал… – задумчиво проговорил Макс.

– Она не такая, как ее брат. – Женя качнул головой и тоже стал задумчивым. – Ты и сам это наверняка уже понял. Сергей целеустремленный, самолюбивый, все, что он делает, он делает, прежде всего, для себя. Лизе мало побед ради одних только побед, ей нужно, чтобы эти победы было с кем разделить. Она куда талантливее брата, хотя сама этого не понимает.

– Не думаю, чтобы она нуждалась в том, чтобы ее опекали. – Уголок губ Макса дрогнул в ухмылке.

– В этом ты прав, – ответил Евгений. – Опека как таковая ей не нужна. Она слишком сильная, чтобы ее опекать. Ей нужна забота. Но больше всего ей нужно, чтобы ее ценили и уважали. Поэтому, Максимилиан, я прошу тебя, будь к ней справедлив. Она не отвечает за поступки своего брата.

– Да знаю я. – Самойлов вздохнул. – Думаешь, она полностью восстановится?

– Я на это надеюсь.

Готового ответа у Миронова не было. Он искренне верил, что Лиза сумеет вернуться на лед уже в начале сезона, но сомнения у него еще оставались. Она перенесла слишком серьезную травму, чтобы, не беря в расчет возможные последствия, начать тренировки в полную силу. Он считал, что раз спортсмен пришел работать, значит должен выкладываться по полной, но в случае с Лизой все было иначе.

Максу оставалось только кивнуть. Вскоре мужчины попрощались и разошлись каждый в свою сторону.


На улице снова шел дождь, и Макс поспешил к машине. Глядя, как дворники разгоняют по стеклу дождевую воду, он пытался принять правильное решение, однако сделать это было вовсе не так просто, как могло показаться на первый взгляд.


***

Вечером того же дня Макс остановился возле подъезда Лизы и, поколебавшись лишь несколько мгновений, покинул уютный салон. Вернувшись после тренировки домой, он не находил себе места, несколько раз вскипятил чайник, но чай так и не выпил, включил телевизор и тут же выключил его. Максу хотелось отложить принятие решения хотя бы на день или два, однако он понимал, что промедление ни к чему не приведет. Ощущение того, что он просто теряет время, преследовало его уже несколько недель, а теперь, когда у него появился шанс, необходимо было дать себе ответ, нужен ли ему этот шанс или нет. Оставалось только без оговорок спросить самого себя, готов ли он использовать эту возможность. Макс стоял возле распахнутого окна и вдыхал прохладный сырой воздух. Как знать, вероятно, он совершает ошибку, но не ошибается только тот, кто из-за трусости не готов рисковать. А Макс трусом не был.

Самойлов надавил на кнопку дверного звонка и прислушался к звукам, доносящимся из квартиры. Кроме знакомой трели слышно ничего не было: ни приближающихся шагов, ни шорохов – вообще ничего. Подождав немного, он снова нажал кнопку, уже более настойчиво, но ответом ему послужила все та же тишина. Либо Лиза сидела, притаившись, словно мышка, либо ее не было дома. Максом овладело легкое беспокойство, но потом он вспомнил, что, подъехав, не увидел света в окне квартиры. Тогда он не придал этому значения. До сих пор он пребывал в уверенности, что никакой личной жизни у Лизы нет, сейчас же эта уверенность впервые поколебалась. Что если в этот самый момент она улыбается кому-то, потягивая безалкогольный мохито, или ужинает в ресторане с ухажером? Подобные мысли заставили Макса нахмуриться. Нет, все же не похоже, чтобы Лиза с кем-то встречалась, но тогда где ее носит? Нажав для верности на звонок еще раз, он немного подождал и с трудом сдержался, чтобы не пнуть дверь ногой. Это было бы уж совсем глупо. Голос разума твердил, что Лиза вполне может проводить вечера там, где ей заблагорассудится и вовсе не обязана возвращаться домой до десяти, но что-то собственническое возражало этим доводам.

Оперевшись пятой точкой о капот автомобиля, он прождал ее возле подъезда минут десять. Она так и не появилась. На улице становилось все прохладнее, и Макс забрался в машину. Было почти одиннадцать, когда он, плюнув на все, завел двигатель и, хмурясь, отъехал от подъезда. Не спеша двигаясь вдоль обочины, он все еще надеялся увидеть идущую по тротуару Лизу, но вскоре понял, что это бессмысленно. Домой ехать не хотелось. Внутри клокотали эмоции, требующие выхода. Заснуть он сейчас не сможет, Макс знал это совершенно точно. Можно было завалиться в бар, развлечься, сыграть партейку другую в русский бильярд или подцепить какую-нибудь красотку на ночь. Но мысль об алкоголе заставила его поморщиться, знакомство со случайной девицей почему-то не казалось таким уж заманчивым. Единственным, что более или менее прельщало Макса, был бильярд. Поразмыслив, Самойлов погнал в сторону школы. Сумка с коньками и тренировочным костюмом лежала у него в багажнике, что, несомненно, радовало. Да, пожалуй, лед являлся тем самым, что в данный момент ему было необходимо.


Охранник, дежуривший в школе, только усмехнулся.

– Неужели дня не хватило? – Он зевнул и пропустил Макса внутрь.

– Видимо, не хватило.

Артем, крепкий невысокий мужчина средних лет, всегда относился к спортсменам доброжелательно. Макс улыбнулся ему. За время поездки к школе он слегка остыл и был сейчас вполне искренним.

– Сумасшедший вы народ, – хмыкнул Артем, качая головой.

Только услышав музыку, доносящуюся с катка, Макс понял, что имел в виду охранник. Все тут же встало на свои места. На льду при слабом освещении в полном одиночестве каталась Лиза. Магнитола работала на полную громкость, из динамиков доносилась незнакомая Максу музыка, судя по всему, инструментальный вариант одной из тех песен, что так его бесили. Самойлов остановился в тени, не желая быть замеченным прежде, чем сочтет нужным, и стал наблюдать за Лизой. Сейчас, когда она не сомневалась, что ее никто не видит, Лиза была особенно откровенной. В каждом повороте головы, взмахе руки, в мимолетном взгляде, чувствовалась искренность и какая-то безысходная самоотдача. Она была настолько чувственной и пронзительно отчаянной в своем катании, что невозможно было не любоваться ею. Она будто проживала на льду маленькую жизнь, подчеркивая каждый музыкальный акцент собственными движениями. Вот музыка стала плавной, мелодичной, и Лиза, повернув голову, закружилась вместе с вихрем нот, вот темп мелодии пошел по нарастающей, вместе с ним катание ее стало динамичнее и, когда напряжение достигло предела, фигуристка взмыла в воздух в прыжке. Не ожидавший этого Макс затаил дыхание. Будь на его месте Миронов, он бы тот час же обматерил Лизу на чем свет стоит, но Макс так и остался стоять на месте. Он был слишком заворожен сильными и уверенными движениями Лизы, ее гибкостью. Двойной тулуп она сделала чисто и выехала так искусно, будто это не стоило ей ровным счетом никаких усилий. Если до этого у Макса оставались сомнения, то в тот самый момент, когда она смело и решительно взмыла в воздух, они полностью исчезли.

Вынырнув из своего укрытия, он подошел к дверце, открывающей проход на каток, и ступил на его гладкую поверхность. Лиза заметила его почти сразу. На миг ее глаза расширились, но она быстро взяла себя в руки и, отвернувшись, продолжила кататься, словно по-прежнему находилась на льду одна. Макс поехал в другую сторону, и вскоре они пронеслись всего в десятке сантиметров друг от друга. Если Лиза и испугалась, то не подала вида. Ее дыхание участилось от быстрого движения, ткань тренировочного платья плотно облегала тело. Музыка снова стала ярче, выразительнее, и Лиза, ловя настроение, исполнила вращение в центре катка. Когда она двинулась дальше вдоль борта, Макс нагнал ее и обхватил сзади за талию. Он держал ее крепко и уверенно, сделав все, чтобы Лиза почувствовала, что может довериться ему. Внезапно она прогнула спину, откидываясь на его руку, и позволила ему плотнее обхватить себя. Это длилось всего несколько секунд, после чего музыка затихла, и над катком повисла тишина. Стоя практически вплотную к Максу, Лиза шумно дышала. Только сделав несколько глубоких вдохов, она уперлась ему в грудь, пытаясь отстраниться, но Макс так и не убрал ладонь с ее талии.

– Я приезжал сегодня к тебе. – Голос его прозвучал немного сипло.

– Зачем? – Лиза подняла пытливый взгляд. Потом опять попыталась отъехать, и на этот раз Самойлов убрал руку.

– Хотел поговорить. – Он видел в ее глазах недоверие и ожидание, словно она желала прочесть его мысли прежде, чем он скажет еще что-то. – Лиз… мы, и правда, могли бы попробовать.

– Попробовать? – Ее лицо за секунду отобразило целую гамму чувств от изумления до насмешки. – Ты хочешь сказать, попробовать встать в пару?

– Да.

Максу же было не до веселья. Теперь пришла его пора выжидательно смотреть на стоящую напротив Лизу. Ее глаза сузились, полыхнули злостью. Губы Лизы искривились в ухмылке, голова резко дернулась в сторону. Она нервно проехала несколько метров, затем развернулась к нему и прищурилась.

– У меня, Самойлов, слишком большая задница, ты разве забыл?

– Лиз…

– Я не смогу сделать ни одной поддержки, разве это не твои слова?!

– Извини. – Он смотрел ей прямо в глаза. – Прости… Давай попробуем. Я думаю, у нас что-нибудь может получиться.

– С чего ты это взял? – Она засмеялась неестественным, словно стеклянным смехом, а потом резко замолчала. – С чего ты передумал? Ты же сам сказал…

– Я сказал то, чего не должен был говорить.

Макс чувствовал, что все, что она сейчас делает, вызвано обидой и попытками скрыть истинные эмоции. Порывистые движения, колкие взгляды – все это выдавало ее. Он подъехал к Лизе и взял ее за руку. Она выдернула ладонь и откатилась от него на несколько метров, повернулась спиной. Макс снова нагнал ее и сжал тонкие пальчики. Лиза опять выдернула кисть. Когда он взял ее за руку в третий раз, она не отстранилась. Вздохнув, Лиза тихо проговорила:

– Почему ты передумал?

– Потому что мне нужна партнерша. А ты… Чемпионками Европы просто так не становятся.

Пламенный лёд. Книга вторая

Подняться наверх