Читать книгу Богема скорби. Избранные стихотворения 2008–2021 годов - Ольга Дворянинова - Страница 30

Сейчас я простужен,

Невольно простужен зимой.

Лишь в мыслях наружу

Иду, а на деле – домой.

Тобой был разбужен

В апреле (Любовь-первоцвет).

Сейчас я простужен.

Похоже, спасения нет.

Мой завтрак завьюжен

Таблетками – белой пургой.

Зачем же он нужен,

Прикованный белый покой?

Слова в стиле фьюжн.

Я спорить бессилен с судьбой.

Сейчас я простужен,

Навеки простужен тобой.

Картина маслом на гнилой стене

Забытого и ветхого чулана

Пророчески напоминает мне

Весь привкус одиозного романа.

Разбитый кафель выжженной слюды

Морщинится среди белесой пыли.

Пропахли нафталинами следы

И в памяти в подробностях застыли.

Прибор (он измеряет крепость сна)

Томит своё молчание в сосуде.

Искусно отражается весна

В глубокой и мучительной простуде.

Сгущает краски непомерно ложь,

Придумывая мерзкие сюжеты.

Чтецом без пафоса назначен дождь,

Что рассылает странникам советы.

На диване разлагалась личность.

На полу разложены фужеры.

Неуёмны в страсти кавалеры.

Возбуждала голая наличность.

На диване разлагались трупы

Мягких душ. На стенах клетки фото

Говорили: счастлив был здесь кто-то.

Счастье было несравненно крупным.

На диване разлагался в спектр

Белый свет. А воздух – будто призма.

Элитарной показалась тризна,

Показалась только и померкла.

Большая мудрая сова

Живёт в изящной белой клетке.

На прутьях чёрненькие метки —

Её застывшие слова.

На солнце плавится пломбир —

Спасенье от дневного зноя.

Вчера с людьми была я злою —

Сегодня покоряю мир.

Обмана дерзкого кайма

И шлейфа плотного циничность —

Моя неряшливая хищность

Сведёт охотников с ума.

Стеклянна череда таблиц.

Осколки слёз сложу в мешочки.

Сова – святая одиночка

Среди себе подобных птиц.

Твоя безумная любовь

Найдёт тебя в шальном апреле,

Где близость прячется в отеле

Слов.

Завяли грешные мечты

И отразились камнем в вазе.

Бесспорно, отношенья сглазил

Ты.

Увижу отраженья мачт

В чужом спокойном синем море,

А в сплетне (диком разговоре) —

Плач.

Моя безумная любовь,

Прошу, ко мне не возвращайся!

Прощайся, искренней прощайся

Вновь.

Ночь выдалась грешной…

Об этом написано

Сладкой-пресладкой черешней

Дерзкими-дерзкими крысами.

А в старом журнале,

Изрезанном ножиком,

Жадно сквозит биеннале

Чёрствым стареющим коржиком.

Свет мглою потушен.

Забытое зарево.

Падали влажные туши

Адски, блаженно и замертво.

Твоя живодёрня

Античней и строится

Музыкой. Чёрные корни

В прошлом бесовском покоятся.

Меня ты осилил

Нарочными тайнами.

Пламенем ночью скосили

Рожь неминуемо раннюю.

Плотно в колье нанизан

Жидкой стихии бисер.

Мой ювелир харизме

Выставил счёт без чисел.

Дерево мокнет поздно

Ночью среди окраин.

Лишь на экранах звёзды,

В сфере их след украден.

Ветви не терпят драго —

Ценностей нимфоманок.

Ближе им терпко-драный

Карий наряд приманок.

В прошлом – сушила листья.

Книга хранит гербарий.

Осень с улыбкой лисьей

Мне ожерелья дарит.

Непомнящих выйти просят! —

Извергнутый ультиматум.

Кому – беспощадный фатум.

Кому – роковые гости.

Безжалостен чад пророчеств

И символов томных запах.

Мой сон оказался в лапах

Седой и надменной ночи.

Наутро осталась память.

А стебель сухой сигары

Крошился. Мы были парой.

Твой дым начинает таять

Сейчас… Ни минутой позже,

Ни даже минутой раньше.

Непомнящих кормят фальшью,

Непомнящих зависть гложет.

Поездка по битой дороге

Закончилась в чахлом мотеле.

Брутальности нервы хотели,

Усталости – резвые ноги.

В мотеле картонные стены.

Реален мой карточный домик.

А в тумбе оставленный томик

С крестом и пришпиленным телом.

Легко проникаемы звуки.

Им тесно в унылом жилище.

За окнами – дождь и ветрище.

За стенкой – разлады и муки.

Заправлена сумрачным пеплом

Кровать. Одиночество плоти

Погрязло в ничтожном болоте

Скитаний по лестницам в небо.

Ветер по улицам сонным гуляет с дождём.

Жалко, закрылся кабак одиночества на ночь.

Тщетно надеясь, что вылечим прошлого раны,

Свечи в душе, чтоб согреться, мы каторжно жжём.

А на пути возникает унылый вокзал.

Значит, окована будет дорога железом.

Столб семафора, как праведный царственный жезл.

Он ничего на прощание нам не сказал.

Поезд – консервная банка, гремит и гремит.

Рядом в вагоне читает газету попутчик.

Я размышляю, а это, пожалуй, не лучше,

Чем упиваться слезами кладбищенских плит.

Ты окунаешь молчание в зыбкий туман.

Взглядом осеннюю медь, как сквозняк, проницаешь.

Этой способностью часто меня удивляешь.

Я понимаю – за медью таится обман.

А я вышла поздно! Под вечер.

Повсюду – смеркалось.

Потухли церковные свечи,

Лишь счастье осталось.

Шаги плыли гулко,

Как смолкли органные трубы.

Свидетель был нищим с проулка,

Ничтожным и грубым.

Дорога обратно из церкви

Тянулась спокойно.

Надменные взгляды померкли.

Прошли мы достойно.

Тебе обо мне говорили:

«Строга и серьёзна».

Меня же – безбожно бранили,

Что я вышла поздно.

Мёртвая бабочка в память о лете

Между отравленных рам

Яркой навязчивой горечью светит

Мне и пустым вечерам.

Крылья расправлены в мёртвом макете.

Плачут дождём витражи.

Стёкла расплавились в огненном цвете.

Пылью цветут стеллажи.

Мёртвая бабочка в память о лете

Между подаренных книг,

Словно автограф, клочок от билета

В счастье, что было, как миг.

Выпала на пол скупая закладка.

Глухо старинный паркет

Мне указал на отчаянно сладкий

Прошлой любви мёртвый след.

Недавно гостили подруги

На даче в осеннем посёлке…

И вместе нам было тоскливо.

Спал день. Невзначай некрасиво

Слетали на землю осколки

(Печали таинственной слуги).

Молчал обжигающий виски.

Обёртки от памяти сладкой

Валялись повсюду и вяли.

Тень в зеркале теплилась – я ли

Её основатель? – Тетрадки,

Листочки, записки.

Людей не хотела я видеть,

Поэтому двери закрыты,

На окнах тяжёлые ставни.

Портрет идеала отравлен,

История счастья размыта.

…Тебе удалось мир обидеть.

Закройся в раковину. Cтань

Моллюском в дорогой оправе.

Твой мир давно уже отравлен

Животной желчью, и от пара

Агрессии он мёртв. На ткань

Наносишь резкие узоры.

Бездарность в кружеве цветов

Стерильна в жалюзи бинтов.

Скрываешь за портьерой снов

Свои невинные разоры.

Закройся в раковину. Будь

Себе подобным одиночкой.

Приду на встречу я заочно.

Ты жаждешь тайного звоночка

Моих живых частот. Твой путь

Останется за интересом

Моей растраченной души.

Но ты мне, если что, пиши,

А так – фактически чеши

Дремучим непогожим лесом.

Продолжает писать неизвестный

Мне записки на битом асфальте.

Удивительно яркие фрески!

В разноцветной надуманной смальте

Чередуются камни и стёкла,

Неприкаянно бурые земли.

Я припрятала в шкафчике тёмном

Терпко-сладкое жгучее зелье.

Заманить не составит труда мне

В свою ложь из расписанных комнат,

Что при жизни уже легендарна.

Он живой – не бесчувственный робот.

В этом почерке, чётком и ровном,

Проступают изящные змеи.

Я припрятала в шкафчике тёмном

Терпко-сладкое жгучее зелье.

Найдётся бумага, перо и чернила,

Присядешь за письменный стол.

И вспомнишь, как я тебя в прошлом любила —

Звала на престол.

Но ты же, любитель пурпура и сцены,

Придумал другой поворот:

Любовь мою верную, ту, что бесценна,

Звал на эшафот.

Но я, обладая завидным упорством,

Шла следом, как будто гонец.

Ты только смотрел на меня взглядом острым,

Не звал по венец.

От места разлуки, большого вокзала,

Осталась скупая зола.

Ты в дверь постучал. Я открыла. Сказала:

– А я не звала!

Найдите венок, исследуя сад в режиме свиданья.

Прозрачный цветок растёт наугад, придумав желанье.

В мерцании звёзд – ни капли росы, лишь слёзы галактик.

Мой замысел прост: освоить часы. Я в жизни прагматик.

Создайте из глин редчайших пород изящную вазу.

Кто в жизни один прославил весь род, тот был богомазом.

Откройте окно, из штор паруса взмахните на реи.

Известно давно: живут голоса людей, не старея.

Не меркнет в ночи от ветра садов простая лампадка.

В комоде – ключи, а в сердце – любовь, а в книге – закладка.

Прозрачный цветок здесь был ни при чём. Случайное сходство.

Найдёте венок, исследуя дом, в режиме сиротства.

В искусстве двигаться на ощупь

Вы толк уже познали,

Когда переходили площадь

В тумане

(непроглядной толщи)

По диагонали.

В искусстве двигаться на запах

Считаетесь экспертом.

На ваших пройденных этапах

В конвертах

(со следами крапов)

Талмуд рецептов.

В искусстве двигаться на звуки

Вам нету конкурентов.

Вы беспощадны в перестуке

Фрагментов

(баснословных муках).

И к чёрту референта.

В искусстве двигаться на краски

Вы первоклассный мастер.

Оттенки не скрывают маски.

Во власти

(потаённой ласке)

В стакане сохнут астры.

В искусстве двигаться на вкусы

Считаетесь эстетом.

Аквариум с одной медузой.

Бюджеты

(роковые шлюзы)

Расписаны-раздеты.

В искусстве двигаться! В искусстве

Так чернозёмна почва,

Что без препятствий вьются чувства

Цветочно

(временами грустно),

Но правильно и точно.

Загляни ненароком в комод,

Отыщи старомодные письма,

Разверни, прочитай месяц, год

И какие-то важные числа.

Пролистай периодику мод

И закинь в нафталиновый ящик.

Как поношен твой серенький плащик,

Намекнёт ненароком комод.

Не воруй у любви чертежей,

Предаваясь попутной истоме.

Их оставь здесь, в заброшенном доме,

Среди пыли, следов, миражей.

Окунись в лабиринт анфилад,

Прежде ярких, теперь бесконечных.

Мой искатель нашёл себе клад

И хранит его страстно и вечно.

Выйди вон! В увядающий сад.

Посмотри на витые аллеи.

Одурманят тебя орхидеи.

Как коварен их призрачный яд.

Не срывай ты на память цветов —

Они тут же, мгновенно, завянут.

Пусть затянутся прошлого раны.

Но угаснет ли с ними любовь?

В кафе на бульваре осенний сезон

Грибов, овощей и каштанов.

Горячее блюдо: томлёный бизон,

Доступное для шарлатанов.

Шеф-повар придумал изысканный грог,

Добавив щепотку горчицы.

А я, из вселенной слепых недотрог,

Решила мечтой отравиться.

Во мне омут страсти – виной не залить.

Как маска эфирная в прошлом

Останется нежность. Мне б поговорить

О чём-то понятном… о пошлом.

Хозяин кафе, говорят, некромант

И официантка – чертовка.

Меню – это сущий мистический фант.

Пожалуй, во вкусе сноровка.

Обманывать публику здесь – не резон.

Я – броский гурман для шантанов.

В кафе на бульваре осенний сезон

Нимфеток, пропойц, шарлатанов.

Я не вникла в стихийную суть,

В череду поглощающих матриц.

За бортом проще мне утонуть

В небесах и не путаться в картах

Твоих (короля каракатиц).

Я не вникла в галактику бурь.

Не востребован облачный атлас.

А в глазницах хранится лазурь.

Я зашторю потёмки до завтра.

Вдруг проснусь, а за окнами – Ялта.

Я не вникла в земной тихий быт,

Мной утерян семейности компас.

Моим предкам он спутником был.

Горизонта мерещится кромка с

Корабля (это сказано громко).

Старая во тьме пристань.

Чёрное молчит море.

Где-то вдалеке – выстрел.

Будет через ночь горе.

Берег обрамлён камнем.

В прошлом были здесь топи.

Нет! Тот человек ранен!

Много потерял крови.

Прямо над холмом – факел.

Дом, где одинок лекарь.

Девушка в чужом фраке.

Слабые дрожат веки.

Что произошло? – Тайна.

Может быть, жених бросил.

Девушкин силён ангел!

Ангел, он всегда взросел.

Я обожаю всюду контрасты!

Выйду на поле хищников в красном.

Дерзкие ночи в тёмненьком прошлом.

Этот нюанс – сумасшедшая крошка.

Я обожаю всюду контрасты.

Я не приму разноцветные астры,

Просто в букете, без упаковки.

Этот подарок лишь для дешёвки.

Я обожаю всюду контрасты.

Смуглая кожа двух педерастов

Кажется самой приятной на ощупь.

Этих использовать лучше и проще.