Читать книгу Как Квакахрям в Китай летал - Ольга Ефимова-Соколова - Страница 7

У Квакахряма была самая сложная роль – вожака стаи. Ему приходилось не только выбирать путь, высоту и скорость, но и следить, чтобы никто не отставал. Первые два часа они летели на восток в сторону реки Индигирки. Боковой ветер был не сильным, и Квакахрям уверенно держал курс. Через некоторое время он заметил, что Соня начал отставать. Отвлекаясь на него, он тоже стал замедляться. От этого клин потерял свою красивую форму, превратившись в дугу. Лететь стало тяжелее. «И это только начало, – подумал Квакахрям и взмолился: «Волшебница, помоги!»

Опять пришло на ум заклинание одолень-травы. Прочитав его трижды, Квакахрям успокоился и заметил, что журавли почти не машут, а спокойно парят в восходящем потоке. Вскоре ровный клин уже летел над ярко-синими водяными разливами. Шаманка предупреждала Квакахряма, что когда он увидит тысячу островов, окруженных сказочными лентами изумрудного цвета – значит, они добрались до Индигирки и им нужно поворачивать на юг. Дальше река поведет их почти до самого Охотского моря.

Тогда Квакахрям спросил у шаманки: «Почему море называется Охотским? Из-за охотников?», но она ответила, что местные народы назвали море в честь реки Охота. «Вот и лететь нам туда охота!» – подумал Квакахрям, вспоминая добрую шаманку.

Чудесная река, окруженная золотыми и бурыми пятнами лесов, старинный путь, по которому переплавляли раньше добытую пушнину и золото. Много легенд знала шаманка о родном крае и о его самой главной реке Индигирке. Как змейка извивается она среди тундры, собирая в себе воду рек поменьше. Покоряли ее люди, да так и не смогли покорить.

Привольно в этом краю птицам. Много стай видел Квакахрям вдали. Гуси это были или лебеди, он не разглядел. Некогда было. Надо было дотянуть до озерного края, где шаманка предлагала сделать первую остановку. Соня все больше беспокоил Квакахряма. Да и заклинание, которое он уже постоянно твердил про себя, казалось, переставало действовать – крылья летящего впереди зверька все больше наливались свинцом. Встречный ветер тоже не добавлял радости. Он только назывался южным, но кусал не меньше северного. Квакахряму стало казаться, что он уже не маленький пушистый зверек, а ледышка с примерзшими к животу лапами.

Вдруг боковым зрением Квакахрям заметил, как что-то темное полетело вниз. Оглянувшись, он понял, что это был отстающий журавлик. Только успев крикнуть остальным: «Вниз!», Квакахрям камнем ринулся к земле. Дыхание сперло, ветер сделался плотным. Квакахрям с трудом высматривал приближающееся пятнышко. Соня попытался махать крыльями, и падение притормозилось. Теперь Квакахрям постарался затормозить, но его маленькие крылья плохо справлялись с ветром. Еще секунда и он бы грохнулся на землю. Но в последний миг, извернувшись в потоке воздуха, он раскинул крылья и выпустил вниз самую мощную струю чернил.

Его маленький реактивный двигатель сработал, и Квакахрям плавно опустился на льдину. Стая бело-желтых птиц с шумом приземлилась рядом.

– Мама, мама! – клекотали журавли, окружив пошатывающегося Квакахряма.

Каждый норовил погладить его клювом. Соня, чувствуя себя провинившимся, уже поймал рыбку и протягивал ее Квакахряму. Только сейчас он ощутил сильную жажду и, взяв рыбку, первым делом приник к воде и долго пил.

Они оказались на одном из маленьких островков разливающейся по равнине речки. Золотая лиственница почти облетела. В полумраке все выглядело серым и таинственным. Квакахрям велел журавлятам устраиваться на ночевку. Но сначала они изрядно подкрепились.

Квакахрям сразу почувствовал себя лучше и решил выяснить, что же случилось с Соней. Маленький зверек забыл, что журавли умеют ненадолго засыпать на лету. Только у Сони это не очень хорошо получилось. Он заснул, и некоторое время летел, ориентируясь на звуки, но потом почему-то стал падать.

– Ничего! – подбодрил его Квакахрям. – Постепенно привыкнешь.

«Вот бы и мне так научится! – подумал он. – Но тогда не факт, что мы прилетим на юг, а не окажемся снова у шаманки».

Первая ночь на реке пролетела как комета. Только все журавли стояли в темноте как серые шарики на палочках, поджав одну ногу и засунув голову под крыло, как взошло солнце. «Эскимо на палочке» – как прозвал их Квакахрям, зашевелилось и с радостью бросилось выуживать из воды рыбу и водоросли. Зверек же еле поднялся, разминая замерзшие лапы. «Скорее на юг! – подумал он. – А то превращусь в настоящее эскимо и вмерзну в лед». Подпрыгивая, Квакахрям увидел во льду что-то темное. Ему показалось, что это тот рогатый жаворонок, которого нашли в вечной мерзлоте и про которого шаманка говорила: «Его растоптал мамонт за то, что он его рано разбудил».

Квакахрям заинтересовался находкой и плюнул на лед чернилами. Лед с тихим шипением растаял, освобождая маленький серо-черный комочек. Это, действительно, была птичка. Квакахрям взял ее в лапы и дунул, так что перышки на грудке зашевелились. Она была как пушинка.

– Мама, скоро мы полетим дальше?

Над Квакахрямом навис журавленок. Конечно, это был Торопыш. Увидев, что он нацелился клюнуть маленькую птичку, Квакахрям сунул ее подмышку.

– А ну не тронь маленьких! Сам недавно из яйца выбрался и туда же! Сегодня мы никуда не летим. Нам надо хорошенечко отдохнуть, так чтобы Соня больше не падал.

– Соня все равно будет падать, – недовольно проклекотал Торопыш, наклоняя голову, чтобы лучше видеть, что за вкусненькое спрятала от него «мама».

Неожиданно Квакахряма кто-то больно клюнул в подмышку. Выдернув лапу, он увидел, что птичка ожила. Чудной воробей с двумя рожками смотрел настороженно и зло.

– Ты зачем меня разбудил? Засыпал – зима начиналась, проснулся – опять зима. Где комары и мошки, что я есть буду? – и он больно клюнул Квакахряма в лапу и перелетел на землю.

Журавли, собравшиеся вокруг, удивленно глядели на злую птичку.

– Будешь обижать маму, я тебя так клюну! – проклекотал Торопыш.

Злой жаворонок, а это был именно он, отскочил в сторону и начал ковырять что-то в старой траве, бурча себе под нос: «Разбудить разбудили, а покормить забыли!».

«Чудной какой-то! – подумал Квакахрям. – Если во времена мамонтов все были такими злыми, то неудивительно, что они вымерли».

Целый день журавли под предводительством Квакахряма бродили по мелководью, иногда ссорясь за самую крупную рыбешку. А Соня натаскал для «мамы» сухой травы, устроив подобие гнезда, так что вечером Квакахрям смог зарыться в нее и заснуть, почти не стуча зубами.

Проснулся Квакахрям от легкого покалывания. Оказывается злой жаворонок, который на ночь спрятался на «сеновале», бодро расхаживал по Квакахярму, покалывая его своими лапками.

– Кыш! – смахнул его недовольный зверек.

Но, оглядевшись, Квакахрям понял, что пора вставать. Надо успеть перекусить, а как рассеется сумрак, можно и в путь трогаться.

– Эй ты, будильник, хочешь с нами лететь? – пожалел он жаворонка.

– Куда мне с журавлями тягаться? Я уж как-нибудь сам. Мне главное до моря добраться, а то на одних личинках я долго не протяну.

И рогач зашуршал в старой траве.

– Ну не хочешь, как хочешь, – пробурчал Квакахрям, легким свистом пытаясь разбудить журавлей.

Дальше полет шел нормально. Казалось, журавли привыкли к дороге. Теперь то один, то другой закрывали глаза и несколько минут дремали, машинально размахивая крыльями. Только Квакахрям зорко всматривался вдаль. Пока дорога шла над рекой – лететь было легко. Даже небольшой встречный ветер не мешал.

Река петляла, как следы бешеного зайца. Но Квакахряму нравилось лететь над ее изгибами. Солнышко, пробивавшееся сквозь облака, превращало реку в серебряную ленту. Ее цвет постоянно менялся. Просторы, которые открывались с высоты полета, поражали своим величием. Квакахряму стало казаться, что они на планете одни: только стайка летящий журавлей и он – их вожак. И все эти долины, озера, река и горы вдали принадлежат им. И никакие люди больше никогда не нарушат спокойствия этой природы.

Воспоминание о людях показалось каким-то нереальным. Однако образ шаманки явно твердил, что лететь надо как можно дальше и следующую остановку делать почти у самых гор в долине.

Горы шаманка вспоминала с грустью. Когда-то давно на берегу Индигирки стоял деревянный город. Квакахрям пытался вспомнить название, шипя себе под нос. Ветер относил звук в сторону и, наконец, у него получилось – Зашиверск. Люди жили на пологом берегу речки, добывали пушнину. Зимой, когда Индигирка превращалась в прочную и ровную дорогу, в Зашиверск на ярмарку собирались жители соседних местечек. Однажды на ярмарке обнаружили запертый сундук. Никто не знал, чей он. Тогда позвали местного шамана, и он объявил, что сундук этот черный и от него надо избавиться. Он собрался бросить сундук в прорубь, но один жадный купец запротестовал, требуя, чтобы сокровища из сундука поделили среди самых достойных. Тогда купца отодвинули, сундук открыли, но сокровищ в нем не оказалось. Люди разобрали вещи, какие там были, и разошлись по домам. На другой день в городе не осталось ни одного живого человека – все погибли от черной оспы. Уцелела только одна пятилетняя девочка, дочь шамана – бабушка шаманки Айлы. Вот для своей бабушки и попросила шаманка прочитать заклинание, когда они будут рядом с исчезнувшим городом.

Разглядев вдалеке россыпь озер, Квакахрям приказал журавлям приготовиться снижаться. Торопыш уже рванулся вниз, но, услышав грозный окрик «мамы», вернулся в строй. Снижаться стали уже над самыми озерами. Чем ближе к земле, тем тяжелее лететь – нет воздушных потоков, на которых можно просто плыть, почти не махая крыльями.

Одно озеро особенно понравилось Квакахряму. Сверху оно походило на зеркало в крапинку. Пятнышками оказались круглые, хорошо обкатанные валуны, рассыпанные по озеру. Квакахрям еще никогда не был в таком месте. Почему-то он подумал, что эти валуны обязательно должны быть теплыми. Однако журавли не разделяли восторг своего предводителя.

– Нам будет плохо здесь. Скалы совсем рядом, вода очень глубокая, здесь трудно ловить рыбу.

– Завтра решим, а теперь всем кормиться и спать!

Квакахрям с удовольствием половил рыбку с камня. После долгого полета купание даже доставило ему удовольствие. Угостив рыбой всех журавлей, он улегся в приготовленное ему гнездо и спокойно заснул.

Впервые Квакахряму приснилась шаманка. Она танцевала, плавно взмахивая рукавами как крыльями. Лица он не видел, только длинные волосы. Они вызывали у него беспокойство. Квакахрям пытался вглядеться в лицо, чтобы понять, она это или не она. Неожиданно она откинула волосы, и он увидел злое, узкоглазое лицо старика. Квакахрям вздрогнул и проснулся.

Белый туман заполонил долину. Ни ветра, ни шороха. Вдруг из тумана прямо на них выплыла лодка. Она медленно огибала валуны, приближаясь к берегу, где безмятежно поджав лапы, стояли сонные журавли. Словно в замедленной съемке Квакахрям увидел, как человек в лодке, опускает весла, достает ружье и прицеливается в ближайшую птицу. Страшная мысль, что это не сон, что сейчас грохнет выстрел, а он все сидит, прожгла его сердце. Что делать? Человек наклоняет голову и… с криком хватается за глаз. Не долго думая, Квакахрям плюнул в него хрусталем, который всегда носил за щекой. Хрусталь было, конечно, жалко, но времени на раздумья не оставалось.

От шума проснулись журавли. Взмыв в воздух, они не сразу поняли, что случилось. А Квакахрям уже спикировал на охотника сверху. Пролетев над ним на бреющем полете, он сильно ударил его лапами по голове. Пас правой у него был особенно хорош. Охотник испугался, увидев, что странная птица опять летит на него, он вскинул ружье.

«Бах!» – прогремело и отдалось далеким эхом. Этого Квакахрям потерпеть не мог. Промчавшись прямо над головой злодея, он залепил ему в лицо чернилами. Едкие капли попали и на ружье. Человек взвыл и дернулся выстрелить снова, но ружье заело. Ржавчина, моментально образующаяся от волшебных чернил начала разъедать железо.

Видя, что страшная птица снова летит на него, охотник схватил весла и погреб от берега с бешенной скоростью. Еще секунда, и туман поглотил его. Журавли испуганно кружили где-то вверху. Квакахрям взлетел и увидел этих благородных птиц, парящих над туманом, словно над облаком. Он невольно залюбовался им гармоничными и плавными движениями. Когда возглавляешь стаю, как-то не думаешь о прекрасном. Велев им перебираться на другое озеро, он вернулся на берег.

Теперь предстояло найти камешек. Сколько не нырял Квакахрям в ледяную воду, маленький хрусталик как растворился. Вот уже посветлело, и туман рассеялся, обнажив свинцовые нависшие тучи, а Квакахрям все нырял. Наконец, почувствовал маленький зверек, что лапу у него сводит, и поскорее на берег выбрался. Сидит, дрожит, а на душе тоска серая. Как теперь камешек найти? Как без него к дракону идти?

В последний раз решил Квакахрям в воду прыгнуть примерно там, где лодка с охотником была. Нырнул, туда-сюда плавает, вдруг видит, плывет рыбешка странная, а за ней щука гонится. Квакахрям рванул наверх, чувствует – маленькая рыбка его за лапу ухватила. Дернулся он от неожиданности, да из воды и выскочил. Крыльями подработал и на берег спланировал. Смотрит, а у него за лапу маленькая русалочка прицепилась, не больше квакахряма-детеныша. Он аж про холод забыл от удивления.

А русалочка лапу выпустила, на хвост села и давай волосы приглаживать. Когда показалось ей, что она достаточно красива, русалочка запела:

В озерном крае кроме нас живет ужасный Дед Панас

Он ставит сети, и попадаются наши дети.

Пока я сети расплетала, меня чуть щука не поймала.

Ах бедная малышка, красавица Аишка…

Русалочка заплакала, поглядывая на Квакахряма из-под челки. Малышка была так мила, что ему сразу же захотелось ей помочь.

– Пойдем, я распутаю сеть и освобожу твою Аишку!

– Ты очень добрый, Квакахрям, пойдем скорее к нам, к нам, к нам.

Квакахрям так восторженно смотрел на русалочку, что даже не удивился, откуда она знает его имя.

– Если щука опять появится, я прогоню ее чернилами! – воинственно сказал он, подхватывая русалочку и ныряя в озеро.

В воде за русалочкой было не угнаться. Вскоре они подплыли к огромному валуну, от которого к берегу тянулась сеть. Ее край колебался в сером озерном сумраке, там, в сетях билась еще одна русалочка. Квакахрям быстро разгрыз сеть и освободил малютку. Русалочки кивнули друг другу, ухватили Квакахряма за лапы и быстро потянули его на поверхность.

Почувствовав, что от него хотят, Квакахрям выскочил из воды и с резвостью молодого дельфина, перевернулся в воздухе и нырнул снова. Потом он еще раз взмыл над озером и, прижав русалочек к себе, полетал вдоль берега. Малышки визжали от восторга и били хвостами по бокам. Испугавшись, что они вырвутся и упадут, он плавно опустился на широкий валун.