Читать книгу Ненужные вещи. Про киностудию в подвале иезуитского монастыря - Ольга Евгеньевна Сквирская - Страница 8

– Вот так новость: отец Атаназиус стал епископом, – объявляю мужу, подняв глаза над планшетом с открытым Фейсбуком.

Тот пожимает плечами. Ему все равно, а мне приятно.

– Ты, что ли, знакома с ним? – Шурика удивляет мой энтузиазм, с которым я докладываю эту информацию, не особенно актуальную для него.

– С отцом Атаназием-то? Ну конечно. Мы с ним однажды чуть не замерзли в степи.

– Ничего себе. Как это?

– Ну, примерно, как тот ямщик. Песню помнишь?..

…В январе 2003 года наша съемочная группа прибыла в Караганду. Мы долго и тщательно готовили эту командировку.

Еще бы, Караганда для католика – город знаковый. Можно сказать, это столица подпольного католичества. Из этого города вышла львиная доля духовенства для России и Казахстана – монахини, священники и даже епископы.

Мы застали Казахстан в кульминационный момент разрухи, когда квартиры отдавали за золотую цепочку, а то и просто бросали. Бежали сломя голову все, кому было куда. То тут, то там многоэтажные необитаемые дома зияли, словно пустыми глазницами вырванными окнами, обчищенные мародерами.

Мы с оператором Егором никак не ожидали, что в Казахстане будет прохладнее, чем в Новосибирске. Нас, коренных сибиряков, морозом не испугаешь. Однако даже мы оказались не готовы к такому ужасному климату: не столько морозно, сколько промозгло, к тому же сильные степные ветра, пронизывающие до костей, с края до края. Ветрам ничего не препятствует, куда ни кинь глаз, сплошные заснеженные степи. Иногда то тут, то там высится гигантская черная куча, – это уголь, места-то шахтерские. Ну и концлагерные.

С концлагерями связаны практически все герои наших съемок, ведь за исповедание христианства в сталинские времена легче легкого было схлопотать срок.

Все в Караганде выглядело странно. Наш неподдельный интерес вызвал загадочный поселок из аккуратных, прямо европейских, домиков, – эдакий кусочек Германии, но – под казахским названием Майкудук. Оказалось, его построили депортированные с Поволжья немцы. Когда-то в поселке звучала только немецкая речь, но теперь большинство немцев эмигрировало на свою историческую родину, а стильные дома остались.

Но не только дома: в центре Майкудука стоит настоящий католический храм.

Это вторая загадка Караганды: почему католический храм выглядит, как гараж? Низкий, ничем не декорированный, безбашенный…

Открываешь дверь – и с удивлением обнаруживаешь ступеньки, которые ведут вниз… Спускаешься – и оказываешься в просторном зале, с невысоким, но все же куполом!

И вот почему: строительство церкви каким-то чудом пробили в застойном 1978 году, однако власти поставили условие, что здание не будет возведено выше официальных административных строений, и чтобы дети из близстоящей школы не могли видеть крест.

Католики согласились, но не смирились: тогда они прокопали глубоко вниз и добились того, чтобы внутри храм смотрелся весьма достойно. Впечатление от внутреннего убранства не соответствует внешнему впечатлению: в храме просторно, нарядно, выгнутый потолок напоминает настоящий купол.

К тому же здесь служили героические священники, расплатившиеся за веру свободой, здоровьем, годами жизни. Именно они воспитали будущее духовенство, принявшее эстафету в перестроечной стране, после возрождения религиозных свобод. Кстати, почти все они похоронены у стен необычного храма, собственноручно построенного верующими.

В общем, в Караганде есть что поснимать.

Но как же неприятно ходить по улице, недолго и простыть.

– У нас всегда зимой сильные ветра. Иной раз за ночь снегу наметет столько, что дверь невозможно открыть изнутри, соседям приходится откапывать друг друга, – рассказывают старожилы. – А порой человек выйдет за водой, а обратной дороги не найдет, такая сильная метель. Замерзали насмерть, бывали случаи. Умные люди веревку привязывали к двери и по веревке добирались до колонки.

Как страшно жить в Караганде!

Несмотря на массовую эмиграцию, в Караганде все равно полно немцев.

Например, редактор местной газеты, отец Атаназий Шнайдер. Его предков сослали не в Казахстан, а в Киргизию, откуда семья эмигрировала в Германию. Но священник снова на территории бывшего СССР, и снова говорит по-русски, и даже пишет в католическую газету статьи.

Отец Атаназий не похож на «белокурую бестию»: сам чернявый, глаза, как буравчики. Он самоотверженный, как все священники из среды депортированных, но несколько безалаберный, как все бывшие советские люди. «Дойч орднунг» – это не про них.

Однако его газета на удивление живая, с «человеческим лицом», – не чета нашей, сибирской, такой нудной, что в руки взять нельзя.

– Сегодня еду в дальнее село, на службу. Не хотите ли поснимать наших сельских католиков? – предлагает нам отец Атаназий.

Мы с Егором с готовностью соглашаемся.

Договорились, что после обеда трогаемся в путь.

Путь неблизкий, ехать часа три. Вокруг белая степь, куда не кинь глаз.

Вот такие они, немецкие священники из ссыльных. Как сострил мой ехидный директор, иезуит брат Дамиан, такие готовы по морозу тащиться за сотни километров, в Тьмутаракань, ради единственной бабушки, которая их не ждет, не принимает и вообще не верит в Бога.

Отец Атаназий сосредоточенно ведет свои раздолбанные «жигули», Бог знает какого года выпуска. Перед глазами шофера мотается Розарий, как у всех священников.

Как назло, сегодня изрядно похолодало. На трассе совсем мало машин.

– Отец Атаназий, не опасно ли тут ездить в мороз?

– Опасно, конечно. Если машина сломается, помочь будет некому. И выйти из машины нельзя – волки в степи.

– Могут напасть? Серьезно?

– Могут. Они как учуют человека, выйдут к дороге. Их целая стая, если нападут – не отобьешься.

– Да, у вас тут шутки плохи.

Егор, опытный водитель, поводит носом:

– Бензином в салоне запахло. Отец Атаназий, у вас бак не протекает случайно?

– Немного капает, – хладнокровно сообщает священник, истинный ариец. – Надо бы заняться, да времени нет.

Я его понимаю: в Казахстане трудно найти нормального мастера, который бы быстро и хорошо починил машину. Продержит и ничего не сделает. В России все то же самое: только по знакомству. Где бы еще взять этого знакомого автослесаря?

Бензином воняет все сильнее.

– Отец Атаназий, да там не капает, а течет, – авторитетно заявил Егор. – Нам хватит, чтобы доехать?

– Надеюсь, – отец Атаназий смотрит на Розарий.

Стемнело, когда мы въехали в наше село – на честном слове, на одном крыле. Бензина хватило только-только. Автомобиль тупо встал на обочине дороги.

Хорошо, что дом, в котором собирается приход, не так уж далеко. Нам с Егором приходится на себе тащить аппаратуру – камеру, штатив, сумки.

Отец Атаназий с двумя приходскими мужчинами тут же выходит из избы – добывать бензин на обратную дорогу. Они возвращаются с канистрой.

На Богослужении присутствуют с десяток прихожан, в основном пожилые немцы, пара семинаристов и монахиня-евхаристка. Я с ней знакома по Новосибирску, даже ухитрилась поругаться. Но мы встречаемся вполне душевно.

После Мессы скромный ужин, пирожки и бутерброды с чаем. Надо как следует подкрепиться перед обратной дорогой.

За столом знакомимся с семинаристами.

– Вы откуда?

– Я из Славгорода, – говорит один, по имени Николай. – Вы там были?

Мы там не были, но Шурик по съемкам отца Войцеха на наших глазах монтировал замечательный фильм про католиков Славгорода.

Каждому врезался в память трогательный эпизод, где пожилая немка рассказывает о том, как среди степи, на закатном небе, вдруг узрела Распятие, и даже побежала в сельсовет: «Идите, посмотрите! Бога видать на небе!» Во время свидетельства о том чуде, ее глаза вспыхнули сильным голубым светом, и темное морщинистое лицо словно помолодело и озарилось счастьем. Ее звали Мария, ту бабушку.

– Как там бабушка Мария, не знаете? – спросила я Николая.

– Знаю. Это же моя бабушка, – застенчиво улыбнулся тот.

– Как? Неужели? – я радуюсь ему, как родному. – Как ее здоровье? Поди, совсем старенькая?

– Ничего. Она сказала, что пока не увидит меня в сутане, не помрет.

Что ж, только ради этой встречи стоило ехать в такую даль.

Записав синхроны, Егор собрал оборудование.

Прихожане провожают нас до машины. Отец Атаназий выливает из канистры бензин в бак. Пора ехать.

…Темень в степи непроглядная. Мороз стал еще крепче. Вообще ни одной машины на дороге…

Тем временем бензин ощутимо вытекает в увеличившуюся дырку. Наверное, за нами на трассе тянется такая пунктирная бензиновая дорожка…

– Отец Атаназий, у нас хватит бензина до дома? – тревожится Егор, глядя на приборную панель и прикидывая.

– До Караганды-то нет, но на трассе есть заправочная станция, даже две. По дороге заправимся.

Не сговариваясь, мы все втроем с энтузиазмом принимаемся читать Розарий. С каждой тайной мы все больше приближаемся к Караганде, однако бензин все быстрее просачивается из бака. Эта чертова течь все расширяется.

Но вот показалась бензозаправка. Какое счастье!

– Слава Богу, – облегченно вздыхает отец Атаназий. – Кое-как доскреблись.

Увы, она закрыта. Да и для кого тут работать, на трассе никого. Кроме нас, бедолаг. Что же делать?!

Нам становится не по себе. С новой силой воображение рисует кошмарные картины – лютые волчьи глаза, горящие желтыми огоньками, в черноте морозной степи, вокруг холодной, безжизненной машины, превратившейся в бесполезный металлолом. Признак смерти замаячил перед нами во всей реальности.

Может, от этого наш молитвенный хор зазвучал громче и выразительнее.

Мы радовались каждому преодоленному километру, приближавшему нас к спасительному городу, стараясь не смотреть на стрелку счетчика, болтающуюся уже где-то у нуля.

И вот показалась вторая заправка. Эта работала, к счастью.

Вот оно, наше спасенье.