Читать книгу Ложная реальность - Ольга Фандорина - Страница 5

– Энн, а вон ещё коряжка, сфотографируй меня!

– Сейчас.

Я засуетилась, придумывая небанальную позу, но остановилась на простой и естественной.

– Будто присела отдохнуть после долгой дороги, – прокомментировала сестра, поднимая с травы объёмную сумку.

– Ладно, идём догонять.

– Только не запнись о корни, лес старый.

– «Всё помнит да гневается», – процитировала я любимого героя из «Властелина Колец».

– Вряд ли гневается, разве что на отставших туристов, которые по глупости заблудились.

Пока мы фотографировались, группа ушла далеко вперёд, и, когда мы к ней присоединились, экскурсовод едва глянула на нас. Наверняка в каждой её группе были и обычные туристы, и такие, как мы с сестрой, – настоящие поклонники страны. Последние никогда не теряют энтузиазма и интересуются чуть ли не каждым камнем и деревом.

Баварский лес, куда привезли нашу группу на третий день путешествия, оказался огромным и чарующим, как эльфийское царство. Красота и разноцветье кружили голову, ароматы оседали на коже и, казалось, впитывались в неё.

Пока экскурсовод, понизив и без того хрипловатый голос, рассказывала жуткую древнюю легенду о блуждающих огоньках, я писала сообщение Андрею. Хотелось быть небанальной и совершенно не хотелось навязываться, поэтому я тщательно выбирала фразы, задумываясь над каждым словом и безжалостно стирая неподходящие. Получилось так: «Здравствуйте, Андрей Сергеевич. Зимой мы говорили о Баварском лесе, а сейчас я хожу по его тропам, любуюсь елями и вдыхаю ароматы цветов. Спасибо, что рассказали мне об этой красоте».

Ответа я не получила. Сколько бы я ни списывала это на перебои связи, факт оставался фактом. Вечером в отеле, готовясь ко сну, я всё перебирала в памяти написанные слова и в конце концов отдала сообщение на строгий суд Энн. Прочитав его, сестра оттопырила губу и непонимающе покачала головой.

– В твоём сообщении не было ничего слишком личного, разве что маааленькая капелька.

Андрей не ответил и на следующий день. Тогда, наверное, впервые за время своей влюблённости я разозлилась. Значит, я волнуюсь, пишу короткое сообщение несколько минут – а он молчит?! Ну куда это годно?!

Впрочем, достаточно было одного-единственного случая, чтобы моя злость испарилась, уступив место беспокойству.

А было так… На пути из Графенау в Мюнхен наш экскурсионный автобус неожиданно встал. Шаркнули колёса, пассажиров толкнуло вперёд-назад. Я чуть не выронила магнит с васильками, купленный накануне в кельтской деревне.

– Пробка там, – сказала экскурсовод, угрюмо глядя в лобовое стекло.

Через пару минут по радио сообщили, что на трассе столкнулись восемь машин. Первой моей мыслью было: «А не Андрей ли в одной из них? Он ведь тоже где-то в этих местах. А вдруг?..»

Я вертела магнит и так и эдак, поворачивая на свету. Простая, даже грубоватая ручная работа, но цветы как живые. Словно пляшут по поляне. Пляшущие огоньки. Интересно, слышал ли эту легенду Андрей? Конечно, слышал. Разве он может чего-то не знать про обожаемую Германию? А может, он в одной из этих машин? Да нет, глупости какие. Потом расскажу, он посмеётся, спросит, как тогда: «Что ж вы за меня так переживаете?» А я отвечу про напарника. Или уже нет? Будем ли мы дежурить вместе в новом учебном году?

Благодаря кондиционеру духота жаркого лета не ощущалась, но дышать всё равно было тяжело. Я покосилась на сестру, которая дремала с наушниками в ушах. Разбудить? Но толку-то… Мои страх и беспокойство с лёгкостью передадутся ей, и в Мюнхен мы приедем вымотанные. А завтра же целый день гулять по городу и любоваться достопримечательностями! День без транспорта и пробок, без аварий и пострадавших. И вдруг Андрей всё-таки в одной из этих машин?

Солоноватый привкус во рту сказал, что я слишком сильно прикусила губу и содрала чуть больше кожи, чем позволяла себе обычно. Дурацкая привычка, от которой трудно избавиться, да и как это сделать сейчас, если Андрей может быть…

Наконец сообщили подробности аварии. Пострадавших не оказалось, только у тайского туриста, который всё спровоцировал, скорее всего, отберут права. Вот и поделом! Не будет гонять в нетрезвом виде.

От сердца отлегло. Следующие четыре часа микроавтобус еле тащился по дороге, но длинная пробка дала мне возможность подумать. Сначала я переживала из-за рейса через Киев, теперь это беспокойство из-за аварии… Страх, что с Андреем случится что-то плохое, вытеснил и восторженность, и игривость. А когда человек не просто влюблён, но искренне волнуется, боится, не находит себе места… Это значит только одно.

Я вздохнула и прислонилась к стеклу, наблюдая, как лёгкий ветер играет листвой придорожных деревьев, и стараясь принять тот факт, что я – полюбила.

После экскурсионного тура по Баварии мы с Энн отправились в Линдау на Боденское озеро. Неделя, которую мы там провели, была наполнена солнцем, расслабленностью и мечтами о будущем. С утра и вечерами мы сидели на любимом балконе отеля, попивая кофе со вкусностями. Глядели на соседние дома и улицу внизу, краем глаза ловя блики на озере. И говорили, мечтали, представляли.

Одним из таких вечеров сестра рассказала про молодого человека по имени Артур, с которым давно переписывается и созванивается по Скайпу. Как бы мы с Энн ни отличались, у нас была одна важная общая черта: мы никогда не распространялись о парнях, которые для нас ничего не значили. Если Энн заговорила – быть большим планам и надеждам.

– Я сначала Артура как мужчину вообще не воспринимала, – сестра глядела в чашку и постукивала пальцем по столику. – Он предлагал общаться, но я не хотела. А потом, в ноябре, еду в метро – и тут в голове что-то щёлкает: «Артур!» Написала ему в тот же день, извинилась, что так долго сомневалась.

– И проблема сейчас?.. – я вопросительно посмотрела на Энн.

– Проблема в том, что он живёт в Салехарде и пока не может переехать. Я тоже не могу всё бросить, так что тебе ещё повезло, ты своего Андрея хотя бы вживую видишь.

– Своего ли… – я протянула сестре жевательную «змейку». Сладкое пиршество, затеянное нами в обед, продолжалось. – Я ещё не уверена в его чувствах, а уже выбрала имя нашей дочери.

Энн прыснула.

– Не сомневаюсь. И как назовёшь?

– Злата. И внешне она будет похожа на Андрея – такая же тёмненькая и голубоглазая.

– Ну да, – сестра прищурилась. – Ты светлая, его ген сильнее будет.

Эйфория путешествия не спешила отпускать меня и через две недели после возвращения домой. Она накатывала волнами, стоило мне наткнуться в сети на упоминание Баварии или задержать взгляд на сувенирах. Только когда я начала заполнять альбом, подписывать фото, отмечать на них Энн, восторг стал приобретать правильные формы воспоминаний. Половину июля и почти весь август я жила необыкновенной жизнью: ещё бродила по улочкам Линдау и одновременно уже ждала начала нового учебного года.

22.08.14. Мы пересеклись в коридоре, залитом солнечным светом, и Андрей протянул мне колье из разноцветных камней в круглой оправе.

– Это вам, из Богемии.

Я приняла украшение и благоразумно промолчала, что недавно Энн подарила мне почти такое же.

– Спасибо. Как вы отдохнули?

Он ответил по-немецки. Я надулась: неужели не понимает, что мне сложно на слух определять некоторые фразы? И попросила:

– Wiederholen Sie bitte.2

Он повторил, но я всё равно не поняла, поэтому наугад ответила:

– Ja.

«В любой непонятной ситуации соглашайся», – усмехнулась я самой себе.

Мы свернули в другой коридор, продолжая беседовать, но я настояла, чтобы Андрей обошёлся без немецкого. Вскоре мы вышли на обзорную площадку, откуда открывался волшебный вид на Линдау. Аккуратные домики с черепичными крышами, ярко-красные пятна герани на балконах, яхты и катеры у пристани. Глаза защипало, и я осмотрелась по сторонам. С удивлением обнаружила, что на площадке почти весь коллектив лицея, но кого-то не хватает. Пока я в замешательстве вспоминала кого, удручённый Андрей беседовал в стороне с полицейским. Захотелось подойти, но я удержалась: если кто-то пропал, об этом сообщат. Я выцепила из толпы Гретт, но не успели мы переброситься парой слов, как к нам подошёл Андрей.

– Прогуляемся?

Странно, но он предложил это нам обеим.

Мы пошли через парк, совсем не похожий на прибрежный в Линдау с его строгой геометрией. Нет, мы находились в Центральном парке, который я знала с детства, – правда, в тени деревьев журчали фонтаны, а напротив театра Музкомедии возвышалась какая-то школа.

Позади раздался смех. Обернувшись, я увидела шепчущихся Андрея и Гретт. Они косились на меня, но выражение их лиц было добрым и приветливым. Я в шутку рассердилась на Андрея и спросила:

– Вы хотите отнять у меня подругу?

Он рассмеялся.

– Да нет же! Я и Маргарита Львовна приготовили вам сюрприз на начало учебного года.

– Поверю на слово, – ответила я, усмехнувшись.

Мы пошли дальше. Я посередине, Андрей по левую руку, Гретт – по правую. Поднявшись к главному фонтану, за которым находился выход из парка, мы остановились. Андрей указал на здание справа и сообщил, что ему надо зайти туда. К своему удивлению, я узнала наш Краеведческий музей – правда, невыразимо похожий на Казанский собор в Петербурге.

– Пойдёмте вместе, – я по-свойски подхватила Андрея под руку.

На пути мы встретили ярмарку, очень живую, шумную, однако она быстро завела нас в тупик. Андрей предложил сделать перерыв в одном из ярмарочных кафе и угостил нас с Гретт мороженым. Я и Андрей сели вместе, подруга – за столик рядом, чуть в отдалении. Но она не казалась расстроенной – наоборот, улыбалась, глядя на нас.

Я жаждала песен, танцев, движения – и пела, танцевала, гуляла каждый день с подругами или одна, слушая любимую музыку. В моём плеере давно и прочно обосновались песни на немецком – о любви, страсти и счастье. И вот накануне нового учебного года, когда я танцевала в зале под немецкий кавер «Феличиты», меня как током дёрнуло. «Я добьюсь этого человека, и мы будем вместе», – пронеслось в моей голове. Чувства сделали меня бесстрашной, и я не думала ни о каких возможных угрозах. Андрей уйдёт из лицея? Нет, это невозможно. Тамара Алексеевна готовит его как своего преемника. Появится другая женщина? Тем более нет. Кто мог сравниться со мной – искренней, верной, участливой и открытой? И тогда я приняла решение: я буду рядом с Андреем, чтобы помогать ему и узнавать его лучше, и завоюю его сердце.

Отпуск закончился. Лицей вновь распахнул двери – как для прежних работников, так и для новичков. Коллектив пополнился молодыми специалистами, и в их числе была филолог Алина Александровна Растаманова. С первого дня моё общение с ней имело все шансы стать искренней дружбой. Нас объединяли общие преподаватели, факультет и руководитель по дипломной работе.

– А знаешь, тех, у кого общий руководитель, называют чернильными братьями и сёстрами, – сказала Алина через десять минут общения.

Так у меня появилась ещё одна сестра. Возможность поделиться опытом, показать себя старшей, дать дельные советы вдохновляла, а беседы об учёбе возвращали в студенчество.

В День знаний я и Алина прогуливались по коридору, вспоминая университетскую жизнь.

– Тебе синтаксис тоже не давался? – спросила я, почти уверенная в ответе.

– Естественно. С нашей-то Сотниковой попробуй сдай. Сколько красных дипломов посинели по её вине!

– Вот да. А в столовой до сих пор продают сочни с творогом и горячий шоколад? Помню, это был мой стандартный обед.

– Ты самое ходовое горячее не забудь…

И в один голос закончили:

– … плов с курицей!

А потом я вспоминала, что Алина моложе и привлекательнее меня, и моя улыбка гасла. Неясная, необоснованная тревога сгущала тучи над моей головой, и очень скоро они почернели.

3 сентября, после всех проведённых уроков, главная работа для меня только началась. Стопка тетрадей тяжело легла на диван в учительской, а я села рядом, с ручками и журналом, настраиваясь на долгий и кропотливый труд. За столом, закинув ногу на ногу, расположилась Алина. Она читала что-то в телефоне и, казалось, немного выпала из реальности. Андрей, у которого выдалась свободная минутка, покрутился возле стенда, потом – рядом с большим листом с расписанием, а затем присел возле Алины. Поинтересовался, в каком году она окончила университет и какой язык изучала. Я посматривала на это безобразие сквозь полуприкрытые веки и с усмешкой, но на душе кошки скребли. Ах, Алина тоже изучала немецкий? И у неё была дипломная по Гёте? А Гёте – один из любимых писателей Андрея, вот ведь совпадение…

И тут Андрей выдал:

– Вы же по гороскопу Близнецы?

Алина вскинула точёные брови, округлила глаза и даже развернулась к нему корпусом.

– Близнецы. А откуда вы знаете?

Андрей дёрнул плечом и небрежно бросил:

– Да всё в базе данных есть. Открыл и посмотрел.

Он ещё походил по кабинету, потом куда-то вышел. Мне всё стало ясно: Андрей дал Алине понять, что заинтересовался ею, но представил всё этаким пустячком, малостью из разряда «понимай как знаешь».

С того дня у меня всё начало валиться из рук – от ручки до ключей от кабинетов. Тетради проверялись, но как будто в замедленном действии. Журналы заполнялись, но словно не мной, хотя и моим почерком. Тревога зудела внутри и мешала сосредоточиться на делах.

В новом учебном году днём Андрея стала пятница. Настоящий подарок судьбы: теперь я могла совместить дежурство с методработой. Но, как водится, где-то прибыло – где-то убыло. Алине из-за учёбы в магистратуре перенесли методический день на понедельник, поэтому пятницу она должна была проводить в лицее. На виду у Андрея. Имея больше возможностей общаться с ним, стоило ей только захотеть. Я скрипела зубами и раздувала ноздри, но ничего не могла поделать. Беспокойство и ревность прорывались наружу в виде настороженных взглядов, которые я украдкой бросала на Алину.

Лена, всегда чутко реагирующая на перемены в моём настроении, спросила:

– Не будут ли эти дежурства выглядеть так, словно ты Андрея, извини за грубое слово, «пасёшь»?

Я решительно мотнула головой.

– Нет, я лишь продолжаю старую добрую традицию, да и дела всегда найдутся.

На следующее утро Андрей позвал меня к себе в кабинет. Вслед за повязкой дежурного в мою руку лёг брелок – рыжий плюшевый пони размером с ладонь, с гривой и хвостом из искусственного меха.

– Это вам. Возьмите, если интересно.

Андрей говорил, смущаясь и краснея, не поднимая глаз и пряча их в спасительный телефон.

– Эммм… Ссспасибо, – пролепетала я, мимолётно улыбнувшись.

Да, это было не колье из сна – но! Подарок ведь, первый – от него. До учительской я несла пони, как сокровище, – рассматривая, покручивая на свету, вновь и вновь сжимая в пальцах и наслаждаясь мягкостью рыжей ткани.

Во второй смене я отправилась на урок истории к шестому классу. Их учительница слегла с температурой, замены не нашлось, поэтому нужно было посидеть с детьми и не позволить им стоять на ушах. На моё предложение провести ещё один русский или литературу чужие ученики откликнулись неодобрительным гулом.

– Тогда давайте поговорим об истории, – я облокотилась на руку. – Что проходите?

Оказалось, в новом учебном году истории ещё не было. Но Надежда Денисовна слыла знающей и умеющей заинтересовать, поэтому бывшие пятиклассники наверняка могли с ходу перечислить завоевания Александра Македонского и реформы Юлия Цезаря.

– А чем вам запомнился Александр Македонский и почему его называют Великим? – начала я, вспоминая всё, что сама знала об эпохе. Историю я любила, причинно-следственные связи видела и ударить в грязь лицом перед шестиклассниками не могла.

Когда я возвращалась с урока, улыбка не сходила с моего лица. Я вспоминала восторг в ученических глазах и слова их старосты: «Вам надо быть учителем истории. Давайте, а?»

Улыбка сползла, стоило мне зайти в учительскую. За столом сидел Андрей, близко-близко придвинувшись к Алине. Она тоже наклонилась в его сторону. Казалось, что они шушукаются и о чём-то секретничают, как близкие друзья. Или…

Увидев меня, напарник резко выпрямился. На лице Алины застыла доброжелательная улыбка, а у меня перед глазами всё почернело.

Мы долго говорили втроём – о путешествиях, об отпуске, о начале года.

– Я в Корею с подругой ездила, – Алина обращалась ко мне, но Андрей тут же подхватил:

– Корея? Был там два года назад.

Я сглотнула. Общность Алины и Андрея хоть в чём-то заставляла меня дышать рвано и часто. Несколько минут спустя приятельница убежала на урок и скопившаяся внутри меня тревога взяла верх над здравым смыслом.

– Я вам не мешаю? – поинтересовалась я, сверля спину Андрея глазами.

Он сидел за компьютером, и я не видела его лица, но легко представила, как густые брови знакомо взлетели.

– Мешаете? С чего бы?

– Ну как… Разговору. Если да, только скажите.

Не вполне осознанные слова так и слетали с языка. Моими губами говорили эмоции – растерянность, обида, страх, что незнамо какая девчонка отнимет у меня то, к чему я так долго прокладывала дорогу.

Андрей покачал головой, что с трудом тянуло на ответ, но спросить конкретнее я побоялась.

Успокаивал подарок. Я назвала пони Ален и, придя домой, повесила на зеркало – первое, что я вижу, когда просыпаюсь. Пусть рыцарь не спешил заявлять о своих чувствах, конь уже был.

Кто бы мог подумать, что вскоре мне самой предстоит взять на себя роль рыцаря и защищать Андрея, да ещё и от Алины, перед которой он рисовался…

На осенних каникулах, когда только-только лёг первый снег, я вместе с другими молодыми коллегами лакомилась сладостями у Иры Бобриковой. Боевая и настойчивая, она наконец добилась цели: директор подписала указ – и теперь Бобрик заседала в своём, собственном, кабинете. С её лёгкой руки молодёжные посиделки в нём стали традицией. Благо размеры позволяли и расположение было удачным – в двух шагах от учительской. Бывало, идёшь положить тетради в ячейку – и заглянешь на минутку. Заполнишь журналы – и в качестве награды заскочишь к Ирке на чай. А там и Алина, и Тори, и Гретт. Как тут устоять и не посплетничать, не пожаловаться сёстрам по несчастью на тяжёлые трудовые будни…

В тот день разговор зашёл о неравном объёме работы при одинаковой зарплате, проще говоря – о разгильдяях и ломовых лошадях. Кто-то упомянул Андрея: дескать, он нагружает других, а сам ничего не делает. Я помалкивала, выбирая момент, чтобы перевести тему. Внезапно Алина, оторвавшись от телефона, сказала:

– Ко мне сюда на днях подруга приходила, так она его увидела, а потом мне говорит: «Это что за манерное чмо у вас тут ходит?»

Гнев обжёг меня изнутри, чего не смог бы сделать самый горячий чай, и я ответила:

– Алин, дам тебе совет как старшая: не говори о человеке в его отсутствие того, что не сможешь повторить, глядя ему в глаза.

Чернильная сестра улыбнулась мило и смущённо, но насколько искренне – сложно было понять. Она махнула рукой и сказала:

– Да Дина всегда так шутит, не бери в расчёт.

Несмотря на этот случай, моё отношение к Алине осталось дружелюбным. Её умение не драматизировать – как модно говорить, «отпускать ситуацию» – и лёгкость в общении притягивали магнитом. Я помогала Алине освоиться в коллективе и разобраться в учебном процессе, она помогала мне меньше тревожиться и больше улыбаться.

Когда директор отправила меня на семинар в одну из школ соседнего района, я и не ожидала, что мероприятие мне понравится, но надеялась хотя бы узнать что-то новое и полезное. Как же я ошиблась! По дороге туда я шла не торопясь, в наушниках, мечтая об Андрее под лиричную песню «Держи меня за руку». Обратно я летела, спотыкаясь на первом гололёде и позабыв о какой-либо музыке. Из головы не выходил семинар.

Вернувшись в лицей, я из гардероба сразу поднялась на второй этаж. В кабинете литературы сидела Алина и попивала травяной чай. Я глубоко вдохнула сладковатый аромат, разливавшийся по всему помещению. Хоть что-то приятное за последние четыре часа!

– Присоединяйся, Лесь, – улыбнулась приятельница.

– О да, самое время для бодрящей травы.

– Ммм?

– Сейчас расскажу.

Шкафчик с посудой никак не поддавался моим нервным пальцам. С третьей попытки его открыть я чуть не вырвала дверцу, зато несколько секунд спустя уже держала любимую кружку с гербом Гриффиндора – Ленин подарок на день рождения. Я принесла её в лицей как напоминание, что я смелая, решительная и умею справляться с неприятностями… Одним словом, гриффиндорка. Правда, на этот раз настроение оказалось не так просто выровнять.

– Ты знакома с руководителем объединения лингвистов области? – начала я, щедро заливая сухие листья кипятком.

– Лично нет, а что?

– Ну, она сегодня показала чудеса гениальности. Читала по бумажке то, что было в презентации, слово в слово.

– Да ну! Но хоть полезное?

Я скривила губы и красноречиво посмотрела на собеседницу.

– Использовать на уроках элемент игры, говорить о современном искусстве… То, что мы и так давно умеем и практикуем.

– Может, она перепутала вас со студентами-первокурсниками?

– А организатор – с дураками. После провального выступления под предлогом «посмотреть, не пришёл ли кто-то ещё» она попросила руководителя выйти и уже в её отсутствие предложила задавать вопросы. Думаю, у всех было что сказать человеку, который без бумажки двух слов связать не может. Но какие же вопросы без автора…

Я сама не заметила, как чашка опустела, и Алина заботливо наполнила её до краёв.

– А следующий докладчик продемонстрировал чудеса логики. Заявил, что в безграмотности учеников виноваты присутствовавшие на экзамене.

Алина хлопнула себя по колену.

– Ну конечно! А одиннадцать лет учёбы можно игнорировать!

– Да-да. Вишенкой на торте стало замечание третьей выступающей, – я фыркнула и загнусавила: – Вопреки усталости на семинаре, мы, литераторы, должны учиться терпению. Тьфу! И организатор… ну ведьма ведьмой! Три часа без перерыва! Когда она сказала: «Думаю, мы сейчас испытываем одно и то же», я уж понадеялась, что она намекает на всеобщую усталость и собирается прощаться. Так нет же! Дальше прозвучало: «Испытываем тревогу и страх перед новыми стандартами образования».

– Я бы по-другому это назвала, – Алина допила чай и поставила чашку на стол.

Я опустила голову на сцепленные в замок руки.

– Господи, какая ерунда! Какая ерунда и формализм!

Рука собеседницы легла мне на плечо.

– Могу тебе только посочувствовать. Кому-то просто нужно было галочку поставить и отчитаться, а полезного – ноль. Но вот сейчас ты переживаешь, а завтра даже не вспомнишь лиц этих докладчиков.

– Слова запомню, уж поверь! В дневнике напишу об этом, с позволения сказать, семинаре.

– Напиши, – Алина ободряюще улыбнулась. – Выплесни это, выговори – и отпусти.

Я вздохнула и надолго замолчала, пока Алина рассказывала последние новости лицея.

– А ты знаешь, что Леонова утвердили на конкурс «Учитель года»?

Жаркая волна прошла по моему телу, возвращая энергию и силы.

– Теперь знаю. Хорошо, что у лицея есть достойный кандидат.

Язык чесался сказать больше, но я сдержалась. О моих чувствах к Андрею не знала даже Гретт, и не стоило откровенничать с новенькой. Не совершила ли я в тот день ошибку?..