Читать книгу Хранитель пограничной крепости - Ольга Голотвина - Страница 5

Колокол на Драконьей башне королевского дворца гулко ударил три раза. Третий светлый звон – полдень.

Тайверан, столица Великого Грайана, жил привычной жизнью, чопорной и размеренной.

Впрочем, в эти дни столица слегка изменила обычной своей степенности и солидности. Цветущий месяц веселым завоевателем ворвался в тесные, кривые улочки и тут же посрывал с горожан теплые плащи. Солнце высушило последние лужи и разлилось по плоским крышам домов, где в деревянных ящиках рвались вверх перья лука, курчавилась морковь, весело вилась вокруг высоких палочек фасоль. Хозяйки с удовольствием отложили домашние дела, которые все равно до конца никогда не переделаешь, и выбрались наверх (якобы для того, чтобы прополоть и полить рассаду, а на самом деле – позубоскалить и посплетничать, перекликаясь от крыши к крыше).

Даже у старух в эти дни голоса помолодели и летели над городом, как птичий щебет. И веселым чириканьем отвечали им стайки ребятишек, снующих по всем улочкам и залезающих в каждую щель.

Пританцовывая, весна шла по Тайверану – но робко обошла стороной ворота, преграждающие путь к большому каменному дому, что грозной крепостью встал на одной из улиц, выходящих к дворцовой площади.

Казалось, мрачная зима еще простирает над этим домом свою руку. Ни один лучик не смог бы пробиться в окна, наглухо как в Лютом месяце, закрытые ставнями. На каждом из этих тяжелых дубовых щитов был вырезан сокол со сложенными крыльями.

Никто с улицы не видел ослепшие окна – высокий забор укрывал дом от любопытных взглядов. Но редкие прохожие, боязливо ускорявшие шаг, и так знали о траурных ставнях.

Ни один торговец с лотком не смел заорать здесь, нахваливая свой товар. И не только потому, что на улицах, ведущих к дворцовой площади, разносчикам торговать было запрещено (запрет этот часто нарушался), а потому, что сегодня на барыши тут рассчитывать не приходилось.

И бродячие певцы не затягивали здесь баллад о героях Огненных Времен в надежде получить пару медяков (если не за песню, так хотя бы за то, чтоб певец заткнулся и убрался прочь). В любой миг в доме могли начаться события пострашнее тех, о которых сложены баллады.

И не крутились у ворот нищие, которых обычно здесь было что комаров на болоте, поскольку Мудрейший Клана Сокола славился щедростью. Даже у нищих не хватило наглости сунуться туда, куда властно вошла смерть – причем смерть неотомщенная, кричащая о крови, стали и огне…

Двое стражников, препоясанных зелено-красными кушаками, тоже не собирались задерживаться у ворот, над которыми была прибита громадная еловая лапа (хотя десятник строго-настрого приказал почаще наведываться именно к этому дому и быть при этом настороже).

– Лишь бы при нас заварушка не началась, – опасливо бормотнул один.

А второй хмыкнул:

– Клянусь патлами Серой Старухи, не хотел бы я сейчас быть на месте здешнего хозяина!

И если бы Мудрейший Клана Сокола слышал эти слова, он бы хмуро усмехнулся. Все правильно. Его место было сейчас не из уютных.

* * *

Худой, с глубоко запавшими глазами старик в тяжелой, шитой золотом одежде тронул высохшими пальцами приколотую на груди маленькую еловую веточку, поправил на лбу серебряный обруч с чеканным изображением сокола, удобно устроил руки на резных подлокотниках кресла, вздохнул и тяжело взглянул на людей, ожидавших его слова.

Четверо крепких, рослых мужчин угрюмо стояли перед ним. Они были одеты в бархат и шелк, на камзоле у каждого была вышита оскаленная волчья морда. Прямая осанка, спокойные, отрешенные лица… а ведь эти люди знали, что могут больше никогда не увидеть дневного света!

Пятый опустился перед креслом на колени. Голова низко склонилась, скрещенные в запястьях руки были вскинуты ко лбу, длинные волосы скрыли лицо. Эта унизительная поза раба совсем не подходила сильному, плечистому, едва начавшему седеть человеку в дорогом плаще, скрепленном на плече застежкой в виде волчьей пасти.

– Говори, Волк! – сдержанно разрешил старец. – Я, Даугур Глубокое Озеро из Клана Сокола, Ветвь Клюва, слушаю тебя.

В ответ зазвучал хриплый голос, с усилием выговаривающий каждое слово:

– Я, Каррао Смертоносный Ураган из Клана Волка, Ветвь Серой Лапы, молю тебя: не дай вспыхнуть смертной вражде! Да, по вине одного из наших погиб Сокол, и погиб не в честном поединке. Но ты же знаешь, Мудрейший, как было дело! Санльен Ясный Луч – пятнадцатилетний мальчик, впервые оказавшийся один в пути, да еще ночью! Любой придорожный куст казался ему разбойником! Волей Хозяйки Зла он принял случайного путника за грабителя – и от страха нанес удар первым… Я знаю, Клан Сокола может взять жизнь за жизнь. Тогда мы вынуждены будем ответить… польются реки благородной крови… Вспомни, что произошло некогда между Вепрями и Орлами! А ведь мы живем не в Огненные Времена, наши законы начертаны железом и кровью. Король не потерпит резни в Кланах, он обрушится на нас, не щадя ни правых, ни виноватых…

Каррао продолжал говорить, но Мудрейший уже не слушал его, обводя тоскливым взглядом комнату, освещенную коптящими факелами. Вдоль стен стояли воины с каменными лицами, их арбалеты были направлены на Волков…

На Волков? Ну нет! Даугур до боли почувствовал, как глядит ему в сердце стрела. Он тоже сейчас на прицеле! Какое бы решение он ни принял – ему не сохранить на голове обруч Мудрейшего. Объявить кровную месть? В глазах короля он будет виновником бойни, которую учинят Соколы. Примириться с Волками? Его не поддержит собственный Клан. Все скажут «Даугур выжил из ума, подарил Волкам жизнь родного внука! Может ли старикашка, равнодушный к жизни и чести своих родичей, быть Главой Клана?»

О, какая же это шаткая лестница – власть! Как трудно удержаться на верхних ступеньках, что раскачиваются и пляшут под ногами!

Совершить преступление против короля – или против своего Клана? Приятный выбор!

И все же в первую очередь он – Сокол. Он не имеет права делать Волкам такие подарки.

Стоп… Почему – «подарки»? Почему не заключить сделку, приемлемую как для Волков, так и для Соколов? Уж тогда он, Даугур, сумеет заткнуть рты недовольным!

Лицо старика на миг просветлело.

– Довольно. Не продолжай, Волк. Я принял решение.

Проситель тут же замолчал и легко поднялся на ноги. Раз Глава Соколов говорит, что принял решение, значит, изменить уже ничего нельзя, а Каррао не собирался унижаться больше, чем это было необходимо.

Даугур не без зависти взглянул на ладную, крепкую фигуру Волчьего Вожака. «А ведь мы однолетки! Конечно, это говорит в нем кровь Магов… жаль, не всем нам достается в наследство дар долгой молодости. Говорят, Каррао – такой грозный воин, что даже старость боится приблизиться к нему. Глупо делать этого человека своим врагом».

– Подать стул Главе Волков! – возвысил он голос.

Из полумрака возник слуга с низким деревянным стулом. Каррао сел, взглядом поблагодарив за разговор на равных. Четверо его родичей быстро переглянулись, оценив благоприятный знак.

– Все, что ты сказал, правда, – вздохнул Даугур. – И законы крепки, и власть короля сильна… и ваш Санльен – сопливый мальчишка. Он хотя бы понимает, что натворил?

– Казнит себя, покоя не находит!

– Поделом… Не забывайте, Волки, кого лишился наш Клан. Шайшер Быстрое Крыло был отважным воином, отцом маленькой дочери и… и моим внуком. Что ж, мы возьмем за него выкуп – и выкуп дорогой!

– Скажи – сколько, а золото мы достанем! – отозвался повеселевший Каррао.

Даугур усмехнулся, вспомнив слухи о том, что Волки не расстались со старой, идущей из Огненных Времен привычкой разбойничать на ночных дорогах.

– То, что мы возьмем за жизнь Шайшера, будет стоить дороже, чем все золото, которое вы могли бы наскрести в своих лесных замках… – Сокол помолчал немного. – Скажи, Волчий Вожак, ты слышал о нашем позоре, нашем мучении… об этом молодом негодяе, что каждый день, с утра и до вечера, порочит доброе имя Клана развратом и жестокостью?

– Ты говоришь, Мудрейший, о Ралидже Разящем Взоре из Ветви Левого Крыла, – с легким недоумением отозвался Каррао. – Я уверен в этом, потому что больше ни об одном молодом Соколе я не слышал ничего дурного.

– Спасибо за попытку утешения… Этот мерзавец – проклятие моей старости. В моем доме его стыдится даже дверь! Я долго не хотел верить отвратительным слухам. Говорили, что он способен потехи ради замучить человека, что устраивает для всякого сброда многодневные пьянки, на которые его слуги силой затаскивают девушек. Я думал… заставлял себя думать, что речь идет о простых, хотя и буйных, забавах молодости. А что не любил я этого наглого щеголя – ну, мало ли кого я не люблю! Но последний случай… это невозможно! Наш подлец изнасиловал девушку из Рода. Не из Семейства, не из Отребья – из Рода! Я надеялся, что Ралидж как-то оправдается, объяснит эту ужасную историю… Знаешь, что он сказал мне? Повторяю слово в слово: «А если она из знати, почему ходит по улицам без слуг?»

– Вот тварь… Это же может дойти до короля!

– Уже дошло… Волк, ты только что стоял передо мной на коленях. Вот так и я два дня назад ползал перед Джангиларом, умолял пощадить этого гаденыша, которого мне бы лучше удавить своими руками! Конечно, король замял скандал, уладил все с Родом девушки… Ты слышал последний указ?

– Нет еще… не до того было.

– Джангилар послал нашу радость в Лунные горы – Хранителем маленькой крепости. А негласно запретил возвращаться в Тайверан и вообще высовываться из своей глухомани… Вот змееныш себя покажет без присмотра старших! Воля, власть… что хочешь, то и вытворяй!

– Прости, Мудрейший, ты сказал – в Лунных горах? Но это же на границе с Силураном?

– Ничего. Нуртор ведет себя тихо. А если начнутся неприятности, то не в горах же!

– Да, верно… Значит – почетная ссылка?

– Нельзя же с потомком Первого Сокола расправиться как с преступником из Отребья… Но горе не в этом, Волк! Наш негодяй – последний в своей Ветви! Кроме него, в Левом Крыле остался лишь двоюродный дед Ралиджа. Увы, Безликие не послали ему дара долгой молодости. Если Ралидж во время какого-нибудь шального похождения свернет себе шею – Ветвь оборвется.

Каррао сочувственно цокнул языком. Оборвавшаяся Ветвь – трагедия для всего Грайана. Даже в неистовые Огненные Времена, когда Сыновья Кланов в безумной сваре истребляли друг друга, известие о смерти последнего в Ветви заставляло враждующих на время опомниться. Бывшие враги закрывали ставнями окна своих домов, прикалывали к одежде еловые веточки и печалились о том, что исчезла еще одна нить, соединяющая их с Двенадцатью Великими…

Каррао стряхнул невеселые мысли и от души посоветовал:

– Так женить его скорее! Пойдут дети – укрепится Ветвь. А наследники могут вырасти хорошими Сыновьями Клана, если их с детства воспитывать как следует.

– Полгода ищу для него невесту. Дурная слава обгоняет Ралиджа на три полета стрелы. Вот ты, Волчий Вожак, отдал бы за такого внучку?.. Молчишь? Мы уже согласны на хорошую девушку из достойного Рода… намекнули даже одному почтенному отцу. Представь себе, он сделал вид, что не понял нас!

– А эта… которую изнасиловал Ралидж… может быть, она?..

– С ее родителями говорил король, обещал девушке хорошее приданое. Но ее отец поклялся, что скорее убьет дочь своими руками, чем навсегда отдаст негодяю.

Каррао вновь цокнул языком – на этот раз неодобрительно.

– Да, иные Роды в гордости не уступают Кланам. Я так полагаю, очень уж они занеслись…

– Это верно… Однако вернемся к нашим бедам. Ты, наверное, уже понял, чего я от тебя потребую.

Каррао закусил губу и шевельнул носком сапога разбросанную по полу хвою.

Глава Клана Сокола возвысил голос:

– Это мое последнее слово, Волки. Я согласен взять жизнь за жизнь, человека за человека. Нам нужна Волчица, достаточно молодая и здоровая, чтобы рожать сыновей. Красота не так уж важна. Лишь бы подарила Ветви Левого Крыла наследника, а там пусть Ралиджа хоть Подгорные Твари сожрут, я и слезинки не оброню. Если ты найдешь такую девушку, я объявлю в своем Клане, что мой внук погиб в честном поединке, и волей Мудрейшего запрещу месть. Если откажешься – пусть говорят мечи и стрелы.

Каррао приподнял ладонь. Повинуясь этому жесту, Волки обступили своего вожака и начали что-то тихо обсуждать. Наконец Мудрейший опустил ладонь. Волки тут же замолкли и почтительно отошли в сторону.

И вновь Даугур почувствовал укол зависти, на этот раз при виде послушания и сдержанности молодых Волков. «Мои Соколы, – подумал он с досадой, – начали бы орать друг на друга, доказывая свою правоту, мне пришлось бы на них рявкнуть…»

Каррао помолчал, размышляя, затем медленно произнес:

– Арлина Золотой Цветок из Ветви Логова. Она осиротела, не получив наследства. Ей девятнадцать лет. Насколько мне известно, она вполне здорова и хороша собой.

– Но согласится ли она? Дочь Клана – не рабыня…

– Я все ей объясню. Она истинная Дочь Клана и, безусловно, согласится. Но как быть со Сроком Помолвки? Невеста должна не меньше месяца прожить с женихом под одной крышей. А ведь ему скоро в путь…

– Не так уж и скоро. Ралидж тянет с отъездом – ссылается на нездоровье, но я думаю, у него в столице остались какие-то делишки… Словом, он думает быть в Лунных горах в начале Звездопадного месяца. Девушка может поехать вместе с ним.

– Ну уж нет! Он не прислужницу в дом везет! Волчица прибудет в крепость сама, как и подобает высокородной госпоже. Я дам ей охрану… В начале Звездопадного месяца? Ладно, так тому и быть. Завтра же выезжаю в Барсучий Дол, где девушка живет в замке своего дяди. Поговорю с родственниками, соберем невесту в дорогу… – Помолчав, Каррао добавил неохотно: – Клан мог бы дать ей небольшое приданое…

– Незачем, – великодушно отозвался Даугур. – Еще и приданое ему, ублюдку! Он ее и так с радостью возьмет, пусть у меня только попробует не взять!

Главы Кланов без смущения глядели друг другу в глаза. Двое Мудрейших порядком подзабыли, что значат слова «совесть» и «жалость», зато слова «благо Клана» звучали для них громче молитвы и повелительнее боевых рогов.

Оба Вожака одновременно поднялись на ноги. Самый юный из Волков сунул в руку Каррао серебряный обруч с изображением волчьей морды. Мудрейший возложил его себе на голову в знак того, что он больше не проситель.

– Задержитесь, Волки, вы – мои гости, – радушно сказал Даугур. – Сейчас нам подадут вина. И, во имя Безымянных, пусть уберут наконец эти проклятые арбалеты!