Читать книгу Хранитель пограничной крепости - Ольга Голотвина - Страница 6

Вей-о-о! И зачем, спрашивается, Безымянные сотворили эти дебри? Кому нужна дурная каша из стволов, листвы, коряг, валунов, обломков скал, веток, противно хлещущих по спине… Ладно, по спине – пусть, все равно спина такая, что черепаха от зависти сдохнет. Рубец на рубце, не то что ветка – плеть не возьмет… Но ведь эта зеленая дрянь и в глаза лезть норовит!

О Хозяйка Зла, куда же затащила его проклятая река? Далеко ли позади осталась погоня?

В ушах еще гремит водопад, перед глазами вертится бешеная пена. Не выплыть бы, ни за что не выплыть, если бы не ствол дерева, игрушкой плясавший в неистовой воде. Какое счастье, что рука не соскользнула с сука, надежно сомкнулась на мертвой ветке… Ох и лупило его по камням! Никогда в жизни ему так не доставалось… впрочем, нет: один-то раз пришлось побывать и в худшей передряге…

Но и сейчас ему весьма неплохо. Избитое тело пытается взбунтоваться, изрезанные в кровь босые ноги не согласны брести по острым камням, а в животе бултыхается столько воды, что хватило бы на небольшое лесное озерко. При каждом резком движении вода рвется наружу так бурно, словно до сих пор остается частью водопада.

А холодно-то как! Сапоги пришлось сбросить – тянули ко дну. Штаны уплыли по течению вместе со спасительным бревном – не удалось отцепить их от настырной ветки. А жалкие клочья рубахи наотрез отказались держаться на плечах и потому остались на берегу…

Подкошенный сильным головокружением, молодой бродяга опустился на четвереньки и помотал головой.

Перед глазами плавали разноцветные пятна. Вставать на ноги не хотелось. Жить тоже не хотелось.

И тут подоспела помощь из прошлого: вспомнились бесконечные, мучительные часы обучения карраджу – искусству владеть мечом. Тогда тоже невыносимо ныли мускулы, жгло легкие, и только железная воля – учителя, а не своя собственная – приказывала двигаться дальше.

Это было так свежо в памяти! Но Аунка рядом уже не будет никогда. Пришлось самому скомандовать себе: «А ну, Орешек, вставай! Вперед!»

С коротким стоном измученный человек выпрямился, тряхнул мокрыми каштановыми волосами и зашагал по мшистым валунам. Не сразу Орешек поймал себя на том, что не просто тащится вперед, но еще и делает на ходу заученные некогда движения – руками, плечами, шеей… Тело само, без приказа, вспомнило уроки Аунка! Это было тяжело, зато кровь быстрее побежала по жилам, ровное тепло пришло на смену ознобу, а вскоре притупилась боль в мышцах, умолк гул в ушах, прояснились мысли…

Ну и рожи, наверное, были у стражников! Решили скорее всего, что он героически прыгнул в водопад, лишь бы не попасть к ним в лапы. Скоро в тавернах Анмира начнет сплетаться легенда об отважном разбойнике, что предпочел смерть плену.

И никто не узнает правды о недотепе, у которого над обрывом из-под ног посыпались камни. И который сумел выбраться из воды, поскольку кое-что не тонет.

Знать бы, как там его дружки? Погибли? Схвачены?.. А-а, ладно, дружки – не друзья! Вот Аунка жаль, но ему уже ничем не поможешь.

Важнее сообразить, куда его занесло потоком. Может быть, ночью, по звездам… впрочем, нет, плохо разбирается он в звездах. Хотя и учили дурака…

От этой мысли на миг стало теплее. Когда-то о нем заботились, его учили…

Поеживаясь, беглец огляделся. Мысль о ночлеге под открытым небом была неприятной и пугающей. В разбойничьей ватаге Орешек знавал людей, для которых лес был живым, добрым и уютным, как обжитой дом. Для него же это нагромождение незнакомых деревьев, трав и кустов было лишь декорацией – причем декорацией пьесы, играть в которой ему совсем не хотелось. Ну не знает он этой роли, и все! Однако выбора нет: спектакль идет, актер уже на сцене, из зрительного зала без особого интереса глядят боги. Прикидывают со скуки: выживет ли в дремучей чаще герой пьесы, этот безнадежный горожанин?..

Да, горожанин! И он не намерен провести остаток дней своих в этом мерзком месте!

Можно, конечно, построить здесь хижину (кстати, как это делается?), собирать себе в пищу травы и коренья (кстати, как отличить съедобные от всякой ядовитой погани?), ловить силками птиц и зайцев (а это уж и вовсе дело немыслимое, скорее какая-нибудь зверюга его самого изловит)…

Но даже если поднапрячь воображение… Вот сидит он у порога этой самой хижины, благостный, как раскормленная свинья, грызет какой-то стебелек и умиленно слушает птичек. Сегодня, завтра, всю жизнь…

Вей-о-о! Ну уж нет! Он культурный человек! Начитанный! Городской! Он к людям хочет!

Хотя люди скорее всего наденут на него ошейник, а также устроят множество других крупных и мелких неприятностей…

Орешек остановился. Губы тронула невеселая усмешка.

«Что ж, приятель, раз ты такое стадное животное – думай, как отсюда выбраться! Ну-ка, вспомни, куда впадает река Бешеная, с которой ты только что обнимался? Пра-авильно, в Море Туманов, которое по сути своей не море, а гигантское пресноводное озеро, как о том сообщает в „Описаниях земель“ мудрый Алзур Полевой Кузнечик из не-помню-какого-Рода. По пути река проходит сквозь Черную Пустошь… нет, Пустошь должна остаться позади, а это должно быть… Вей-о! Это Лунные горы! Дебри, дикость, зверье со скверными манерами и… и Подгорные Твари. Самые разные. Ох и любит же меня Хозяйка Зла, любит, стерва старая!»

Сначала Орешек пытался брести берегом, рассчитывая рано или поздно добраться до Моря Туманов и отыскать рыбачью деревушку. Но путь то и дело преграждали скалы, рухнувшие деревья, непролазный кустарник, коряги жуткого вида. И все это надо было обходить. Река пропала из виду и ревела где-то вдали. А вскоре бродяга заметил, что этот окаянный ландшафт нависает над ним слева и справа, и сделал справедливое заключение, что попал в ущелье. Спрашивается, зачем он туда залез? Вот уж истинно говорят: «Боги ведут, а Хозяйка Зла водит».

Вечерело. Небо затягивали скверного вида облака. Только бы не хлынул ливень! Чего-чего, а воды ему на сегодня хватит!

Орешек вспомнил, как карабкался из реки, цепляясь за склонившиеся над потоком ветви, как потом рвало его на прибрежных валунах…

Нет, хватит над собой издеваться! Все равно в темноте он далеко не уйдет, а уже начинает темнеть. Надо куда-нибудь забиться до утра. Ливень так ливень, звери так звери, Подгорные Твари так… ох нет, не надо про них на ночь глядя!

Вот тут он и устроится, под елочкой. Кстати, место подходящее: траурное, похоронное дерево…

Орешек втиснулся меж большим замшелым валуном и древесным стволом, устало прислонился щекой к зеленой моховой подушке – и вдруг с воплем вскочил на ноги.

Из камня глядел на него огромный глаз и тянулась когтистая лапа.

Бродяга коротко хохотнул. С ним сыграли злую шутку усталость и нервное напряжение. Он протянул руку и сорвал с валуна пласт мха, обнажив второй глаз изваянного из гранита чудовища.

– Ну, морда! – сказал парень вслух. – И кто же тебя, такого раскрасивого, здесь водрузил, среди леса?.. Вей-о! Клянусь всеми обликами Хозяйки Зла, это же меня занесло в Храм Крови!

И тут же хлопнул себя ладонью по губам и вытянул руки в жесте, отвращающем беду. Не стоило поминать Тысячеликую в месте, где она царила многие века.

Та-ак, что писал о Храмах Крови мудрый Ваасгир Широкий Ручей из опять-не-помню-какого-Рода? (Стыдно, кстати, забывать имена больших ученых!) Воздвигались эти храмы в чащах, вдали от людских поселений (это сходится). Не было у храмов ни стен, ни крыш – лишь чудовищные статуи и жертвенники. (Насчет крыш – это жаль: дождь все-таки начинает накрапывать.) Жрецы не жили здесь, как при обычных храмах, а по известным только им тропам приводили в это страшное место тех, кому суждено было стать жертвой, – связанных, или обманутых, или одурманенных колдовскими зельями. А кто-то шел на смерть добровольно. И лилась кровь во славу хищных древних богов, которым люди поклонялись еще в Темные Времена…

Покончил с этим варварством Авибран Светлая Секира, дед нынешнего короля. Вызнал, где находятся святилища, поверг наземь статуи и казнил жрецов. И правильно сделал. Богам статуи воздвигать, дурь какая! Даже малому ребенку известно, что Безымянные никакого облика не имеют. Это незримые силы, господствующие над миром. А в плотских обличьях является только эта… которую на ночь и в лесу лучше не поминать…

Но осмотреться все же не мешает. Может, удастся устроиться поуютнее.

Вот за статуей и щель подходящая. Пра-авильно – вход в пещеру.

Пещера – это хорошо. Ее, надо полагать, боги специально для него в скале вырубили. Они мудрые, прозорливые, вот и разглядели сквозь века, что придет в эти края бездомный, голый, продрогший человек. И позаботились, спасибо им… Вот только не засела ли в пещере какая-нибудь четвероногая или ползучая пакость?

Орешек осторожно заглянул в щель, просунул туда руку и плечо. Никто не прыгнул и не вцепился – уже приятно. Мелькнула запоздалая мысль: надо было выломать в кустах палку да пошуровать в щели, прежде чем самому лезть туда! Впрочем, трудно ожидать сообразительности от человека, которого било головой о речные валуны…

Шаг… еще шаг… Тьма нависла, окутала, взяла в плен… Во имя Серой Старухи, что за мерзкие мысли лезут в голову! Сроду он темноты не боялся! Нет, дело не в темноте, а в каменных стенах, что окружили, стиснули, вот-вот опрокинутся и задавят… Вспомнились слышанные в детстве жуткие рассказы о рабах, заживо засыпанных обвалом в рудниках и шахтах. Брр, страшнее ничего и не придумаешь! Впрочем, ему ведь не надо лезть вглубь до самого сердца горы! Вот пройдет еще немножко, убедится, что нет опасности, потом вернется к выходу, нарвет травы на подстилку…

Но тут босая нога поехала по плесени, каменный пол вздыбился, превратился в наклонную стену – и бродяга заскользил вниз.

Спуск оборвался так быстро, что Орешек не успел испугаться. Впрочем, страх взял свое, когда парень понял, что очутился на дне узкой каменной «кишки» со скользкими крутыми стенами.

«Спокойно! Не паниковать! Возьми себя в руки, ты, ничтожество! Хочешь – повизжи немного от ужаса, все равно никто не услышит… Ах не хочешь? Тогда думай, как отсюда выбраться. Что говорил Аунк про страх? Он полезен, когда придает силы и заставляет мускулы двигаться быстрее, но нельзя допускать его в голову и позволять ему путать мысли».

Пахло сыростью и плесенью – тоскливый, безнадежный запах. Гладкий камень, пятна мха, никаких трещин, не за что зацепиться. Склон хотя и не отвесный, но все же слишком крутой, чтобы выкарабкаться…

Но колодец узкий, верно? Может, удастся вылезти, упираясь руками в противоположную стену?

Орешек обернулся – и отпрянул, больно ударившись лопатками о холодный камень.

– Вей-о! – вырвался у него вопль изумления и эхом укатился вверх.

Перед глазами недвижно парили в темноте мелкие, но четкие зеленовато-белые буквы:

«Возмечтавший стать жрецом Храма Крови, знай: путь к святыне стерегут две змеи. Первая таится во мраке, в чреве второй найдет свою смерть недостойный. Сколько одна змея выплюнет, столько другая проглотит. Достойный омоется кровью земной и воспарит без крыльев, недостойный будет страдать весь жалкий остаток жизни своей».

Парень протянул руку, но не дотянулся до невесомых букв.

Вей-о-о! Да не возмечтал он стать жрецом Храма Крови! И сроду он об этом не мечтал, чтоб тому храму провалиться! Змеи тут какие-то… людей жрут… плюются…

Что это за молот бухает поблизости? А-а, это стучит его собственное сердце…

Ерунда какая! Было бы из-за чего сердцу в горле колотиться! Нас пугают, а нам не страшно! Подумаешь, буквы светятся! Обыкновенная светящаяся краска, он в аршмирском театре и не такие чудеса видел! Ему самому такой краской балахон вымазали, когда он привидение играл.

А змеи… тоже незачем вопить, пока тебя есть не начали! В тину под кочку эти древние угрозы! Может, раньше здешние святыни и охранялись змеюками, но это ж было лет сорок назад… или поменьше? Все равно змеюки давно одичали, расползлись на поиски еды, а то и вовсе передохли.

Очень хочется думать, что передохли! Не для того же боги вытащили его за уши из водопада, чтобы скормить первой встречной ползучей гадине. К тому же змея, способная целиком слопать человека, сюда может и не протиснуться. Ловушка слишком узкая. Можно сказать, одна змея его уже проглотила, только каменная…

Бродяга зябко переступил босыми ногами по сырому каменному полу.

А ведь это мысль! Его проглотила каменная змея! Та-ак! А если надпись – не угроза, а описание ритуала? Наверное, все на свете жрецы любят выражаться красиво и загадочно.

Но тогда… тогда рядом должен быть еще один колодец! «Вторая змея таится во мраке…» И там должен оказаться выход, лестница какая-нибудь…

А чего эти покойные мучители, чтоб им в Бездне крепко горелось, дальше-то написали? «Сколько одна змея выплюнет, столько другая проглотит…» Ладно, будем считать, что речь идет о нем самом, о его драгоценной особе. Один колодец его «выплюнет», другой «проглотит». Теперь главное – найти проход, соединяющий колодцы. Тогда ему удастся провести «жалкий остаток жизни своей» – годочков этак семьдесят-восемьдесят – где-нибудь на солнышке, подальше отсюда…

Орешек ощупал каждый камень. Лихорадочное возбуждение начало уже сменяться разочарованием, когда наконец внизу, у самого пола, парень обнаружил в стене заросшее мхом металлическое кольцо!

Отлично! Пальцы быстро расчистили плиту, в которую было вделано кольцо. Но какая же она маленькая, эта плита! Если ее вытащить, откроется какой-то крысиный лаз. Голова туда пролезет, а вот плечи – вряд ли… Ладно, выдернем плиту, а там видно будет!

Расставив пошире ноги, парень напрягся и изо всей силы рванул кольцо. Плита подалась неожиданно легко. Орешек едва устоял на ногах.

Под босыми ступнями захлюпала ледяная жижа. Протянув во тьме руку, бродяга обнаружил, что из открывшегося отверстия хлещет вода.

Этого еще не хватало! Второе купание за день! Да и вода какая противная: вонючая, гнилая, будто годами застаивалась…

Вей-о! «Сколько одна змея выплюнет…» Вот она, гадюка, и плюется! Вода уже выше колен… и если у жрецов все правильно рассчитано, то и выше поднимется! Всплыть наверх – вот он, полет без крыльев!

Вода подступила под грудь. Запрокинув лицо, бродяга гордо улыбнулся.

«Ну, чем я не жрец? Сподобился, омылся кровью земной… ну и запах же у нее!»

Вода продолжала подниматься. Парень уже не стоял на полу, а короткими гребками удерживал себя на поверхности.

«Барахтаюсь, как щенок в канаве! Скорее бы подтащило к выходу…»

Но ему не суждено было вернуться прежним путем: подъем воды внезапно прекратился. Однако причин для паники не было: парень нашарил в наклонном своде нечто вроде ниши, втиснулся туда и обнаружил узкий лаз, который почти сразу стал расширяться и превратился в коридор.

А вскоре по глазам ударил свет, он показался бродяге ослепительным, хотя это были всего лишь лучи низкого вечернего солнца. Бедняга остро почувствовал, как иззяб в сыром подземелье, и бросился на свет, словно ребенок в объятия матери, но споткнулся и чуть не упал. А разглядев, обо что споткнулся, забыл даже про близкое освобождение из пещеры.

Дорогу ему преграждал разбитый сундук. Одна из боковых стенок валялась на камнях, крышка перекосилась на петлях.

Разумеется, сундук был пуст.

Орешек склонился над обломками. В разгоревшемся воображении проплывали картины – одна ярче другой.

Вот жрецы Храма Крови, спасаясь от воинов Авибрана, из последних сил волокут к потайному выходу сундук с драгоценностями, некогда снятыми с принесенных в жертву людей. Сундук разбивается… жрецы сгребают с пола сокровища, в смятении и спешке цепляют на себя ожерелья, кольца, браслеты, чтобы унести как можно больше… набирают полные руки драгоценных камней, насыпают в подолы рубах золотые монеты… В таком виде – сверкающие, ослепительные – выбегают они из пещеры… и градом стрел встречают их лучники короля, которые уже знали о потайном выходе и поджидали преступных жрецов!..

Нет, не так… В разоренный, заброшенный Храм Крови пробирается шайка разбойников. Они случайно обнаруживают лаз в пещеру, который не нашли королевские воины. О счастье – там сундук с сокровищами! Слышны веселые голоса: «Волоки его, ребята!.. Тяжелый, гад!» – «Да ну его в трясину, тащить-то зачем? Разбить – и все дела!» – «Верно, а добычу – в мешки… нести сподручнее будет…»

Орешек мечтательно улыбнулся.

– Кому – добыча, – сказал он вслух, – а кому – синяки да ссадины! Что ж Тысячеликая обо мне не позаботилась? Хоть бы колечко дешевенькое припрятала для неудачника! Уж я бы ей спасибо сказал!

И ведь правду говорят люди: до богов не докричишься, а Серой Старухе только шепни…

Что это было? Лопнула где-то рядом невидимая струна – или сердце на миг дало сбой от свершившегося чуда?

Расширившимися глазами смотрел парень, как в закатных лучах на затянутом мхом камне тускло блестел металл.

Но ведь здесь только что ничего не было! Или просто он невнимательно глядел?

Не прикасаясь к находке, парень опустился рядом с ней на корточки. Веселое возбуждение разом схлынуло, душой завладела тоскливая тревога.

Слышал, слышал он о том, как Хозяйка Зла подбрасывает людям деньги, драгоценности или что-нибудь столь же приманчивое. Но расплачиваться за это приходилось немалыми бедами, а порой и гибелью.

– Да в болото эти сказки! – злобно сказал молодой разбойник, протягивая руку к добыче. – В кои-то веки что-то найти удалось… Да и что она придумает, Серая Старуха, хуже того, что было со мной сегодня?

И тут же хлопнул себя ладонью по губам. Зря он это сказал, зря. Воображение у Хозяйки Зла богатое… и не любит она, когда ей бросают вызов…

Стараясь отогнать дурные мысли, Орешек перенес находку ближе к свету.

Пояс. Серебряный пояс из плоских колец. Работа грубая, наверное, очень древняя. Пряжка широкая, массивная, украшена пятью крупными камнями. Ничего подобного парню видеть не приходилось… впрочем, он же не ювелир…

Четыре квадратных камня располагались на серебряном кольце – желто-красные, непрозрачные. Пятый камень – круглый, черный – был укреплен в центре кольца. Впрочем, черным он казался лишь на первый взгляд. Присмотревшись, можно было заметить в глубине его алую искру – словно огонек разгорался во мраке.

Парень на всякий случай вытянул руку в жесте, отвращающем беду, а затем решительно защелкнул пояс на талии. И тут же фыркнул, представив себе, как нелепо выглядит голый человек с этакой шишкой на пузе.

Последние мрачные мысли вылетели из бесшабашной головы. Орешек выглянул из пещеры.

Узкая заросшая тропинка сбегала в окруженную лесом крохотную – чуть больше обычной поляны – долину, где среди кустов и высокой травы были разбросаны обломки чудовищных статуй.

Вот он, Храм Крови, Храм-Без-Крыши!

Как ни странно, Орешек не испытал страха, оказавшись в урочище черного колдовства. Куда тревожнее было бы ему в глухомани, где деревья никогда не слышали человеческого голоса. Жутковатые статуи были созданы людьми, и среди них – даже поваленных, заросших травой – парень чувствовал себя спокойнее и увереннее. Он даже начал напевать портовую песенку о контрабандистских шхунах, которые шторм прижал к берегу и разбил о скалы.

Песня оборвалась: из-под ног бродяги с шумом вспорхнула птица. Крупная и, надо полагать, вкусная. Устраивалась, видно, в траве на ночь… А ему-то, бедняге, где приткнуться?

Тут как раз он и вышел к распахнутой клыкастой пасти. И даже присвистнул от восхищения. Зверь был огромен… да его же высекли из целой скалы! Потому статуя и не повалена. Кажется, это дракон со сложенными крыльями. Пасть вытянута, как у щуки, а зубищи-то, зубищи!.. А что с верхней челюстью? Похоже, она раньше двигалась… Вей-о! Вот в чем дело! На нижнюю челюсть клали человека… а здесь был рычаг… верхняя челюсть падала и перешибала жертву пополам. Теперь рычаг выломан, на его место в выемку вбит камень, и страшная пасть застыла, полуоткрывшись. Мерзкая штука, но… но может защитить от дождя.

Орешек проверил, надежно ли держится камень в выемке, и с опаской заглянул в драконью глотку. Места хватит, можно прекрасно выспаться, но что, если этот ротик все-таки закроется?.. А-а, замечательно: за узкой глоткой, в драконьем пузе, есть щель для стока крови, довольно широкая, через нее можно выскользнуть наружу…

Так за чем дело встало? Он что, дожидается, пока здесь построят постоялый двор? Ночлег в чреве дракона – о таком не мечтали и древние герои! Долго ли наломать зеленых веток… И вот уже Орешек с наслаждением растянулся на ароматной подстилке. Он так устал, что даже не расстегнул неудобный серебряный пояс. В теле ныла каждая жилочка, но даже эта боль казалась сладкой.

Впрочем, блаженное состояние длилось недолго. Теперь, когда опасность отступила, на бродягу навалился голод. Вей-о-о, кишки в узел завязываются! Ладно, не привыкать, не в первый и наверняка не в последний раз ложится он спать с пустым брюхом. Есть проверенный способ – вспомнить перед сном что-нибудь приятное. Лучше всего детство…

Мягко улыбаясь, парень закрыл глаза. Солнечные пятна на каменном подоконнике, крики ласточек под крышей, запах пыли и старой кожи от книг, навощенная дощечка в руках и ласковый голос хозяина: «Ну-ка, Орешек, покажи, что ты там успел изобразить?..»