Читать книгу Душа пламени - Ольга Голотвина - Страница 7

– Почему они тянут, господин? Почему к охраннику не идет смена? Может, они что-нибудь заподозрили?

– Не скули, Чинзур. Если бы они что-нибудь заподозрили, нас не оставили бы одних в комнате…

Чинзур невольно оглядел комнату – и почувствовал внезапный укол тоски. Как не хотелось уходить отсюда в холодную, страшную, полную подлых неожиданностей ночь! Как уютно, тепло и безопасно было здесь!

Синий ковер с золотым узором – сплетение рыб и водорослей. Разбросанные по полу подушки такого же цвета и с тем же узором. Латунные светильники в виде рыбок. В углу, на деревянной подставке, большой стеклянный аквариум с живыми рыбами – крупными, яркими, разноцветными.

Хозяин проследил взгляд слуги.

– Мне их будет не хватать, – с грустной улыбкой сказал Илларни. – Они так скрашивали мое одиночество!

Старик подошел к аквариуму, покрошил на поверхность воды немного сухого корма из стоящей рядом глиняной чашки и постучал по стеклу. Рыбы дружно взметнулись вверх.

Дно аквариума было устлано песком и ракушками, среди которых струились длинные водоросли. Но прежде всего привлекал внимание игрушечный сундук, словно упавший на морское дно с терпящего бедствие корабля. Сундук косо зарылся в песок, крышка была откинута, вокруг рассыпались «драгоценности» из стекла – красные, зеленые, бледно-голубые.

– Какие дивные стеклоделы эти наррабанцы… – негромко произнес Илларни и тем же тоном продолжил: – Ты уничтожил мои инструменты?

– Почему мой господин спрашивает? – обиделся слуга. – Завернул в тряпку, привязал камень, улучил миг, когда никто не видел, и зашвырнул в море… разве ж я не понимаю?!

Чинзур сказал неправду. Он зарыл опасные инструменты на заднем дворе – зарыл аккуратно, чтобы не повредить их. Хайшерхо оценит такую улику. Даже если звездочет будет запираться под пытками, сверток поможет убедить Светоча в вине старика и Таграх-дэра.

– Молодец, молодец, – благосклонно покивал Илларни и отвернулся к аквариуму, где рыбы жадно хватали крошки корма, опускающиеся к сундуку с «сокровищами».

В первый же день после приезда в поместье старик изучил здесь каждый закуток, отыскивая путь для побега, а заодно и для сокрытия в случае чего следов своего опасного искусства. Конечно, его внимание привлек скалистый обрыв, круто уходящий к морю. Там даже стены не было – только охрана ходила днем и ночью, просто так, на всякий случай. И хотя Илларни с тех пор почти не наведывался к обрыву, он помнил, что прибой не доходит до скалы, оставляя внизу широкую кромку камней и песка. Забросить что-то сверху в волны мог лишь тот, кто обладал силой легендарного богатыря Раушвеша.

Слуга солгал. А значит, он лгал и во всем остальном.

Но это не имело значения. Завтра в поместье должен был приехать Таграх-дэр, поэтому исчезнуть нужно было этой ночью. Тут им с Чинзуром по дороге. Не важно, какими соображениями руководствовался слуга, подстрекая хозяина к побегу (кстати, у Илларни имелись на этот счет догадки). Этот человек и впрямь может пригодиться в пути. Как говорят в Наррабане, в засуху пьешь и вонючую воду. А уж в столице старый астролог сыщет способ избавиться от опасного попутчика. Илларни имел дело с людьми куда хитрее и коварнее какого-то Чинзура!

А инструменты… ну и что – инструменты? Илларни и раньше жил в Наррабане и знал, как легко могут погубить звездочета орудия его ремесла. Поэтому все, что попало в руки слуги, предварительно было разобрано на составные части и приняло совершенно безобидный вид. Например, небольшая подзорная труба – самый опасный предмет в круглой башне – в развинченном состоянии превратилась в футляр для письменных принадлежностей: острых палочек и перьев. Там даже цепочка сбоку имелась, чтобы подвешивать футляр к поясу… Колесико, которое помогало настраивать изображение на нужную резкость, было теперь прикручено к треноге-подставке и превратило ее в так называемый межевой циркуль. Никому не запрещено практиковаться в землемерном мастерстве. Илларни и раньше время от времени слонялся с этой треногой по округе, вслух похваляясь перед сопровождавшими его охранниками своими разносторонними познаниями (не только историк, но и землемер!), а заодно, на всякий случай, изучая окрестности…

Единственное, что могло бы безоговорочно погубить астролога, – это две линзы из подзорной трубы. Две большие прозрачные линзы из очень прочного, прекрасно отшлифованного стекла. В порошок их растолочь трудно, разве что разбить на осколки… Но куда эти осколки деть? Зарыть? Ученый с лопатой в руках привлек бы всеобщее внимание, а доверить линзы Чинзуру – это надо вконец из ума выжить. При себе их носить тоже опасно: если Илларни схватят сразу после побега, до того, как он избавится от улик, то можно сразу прикидывать, кем он родится в будущей жизни, потому что эта уже окончена. Спрятать линзы здесь? Рискованно: слуги – народ дотошный…

Что ж, простая логика подсказывает: не можешь спрятать вещь – положи ее на самом видном месте среди подобных ей… Вот они, линзы, целенькие, не разбитые: выглядывают краешками из груды «сокровищ» на дне аквариума. Очень, очень красиво…

– Хорошо, что ветер с моря, – с тоскливой надеждой вздохнул Чинзур. – Говорят, Слепые Тени боятся запаха соленой воды, даже на рыбачьи деревушки не нападают – ведь правда, господин?

– Во-от чего ты боишься! – сочувственно откликнулся хозяин. – Но мы же пересидим темноту у этого твоего… знакомого… А днем эти твари на людей не нападают. А может, их и не существует вовсе. Может, разбойники убивают запоздалых путников, а местные жители валят все на неведомых чудовищ.

– Как же так? – забывшись, воскликнул Чинзур. – Я знал двоих парней, которые этих тварей видели, вот как я – моего господина… Говорят – морды длинные, гладкие, безглазые… зачем бы тем парням врать?

Илларни нахмурил брови:

– Даже так? Видели хищников совсем близко – и остались в живых? Ай да парни! Как же им так повезло?

Чинзур прикусил язык, поняв, что сказал лишнее. А Илларни продолжал, пряча в глазах насмешку:

– Ходят слухи, что разбойники и кхархи-гарр – а зачастую это одни и те же люди – заключают со Слепыми Тенями нечто вроде союза. Чудовища не трогают разбойников, шляющихся по ночным дорогам, а те за это скармливают тварям тела убитых. Если опять встретишь тех двоих, Чинзур, будь с ними поосторожнее: кто знает, что они за люди!

Чинзур в смущении отвернулся к окну – и негромко воскликнул:

– Господин, взгляни – смена охранников!

Илларни подошел, глянул из-за его плеча.

– Отлично! Теперь у нас есть немного времени… Но помни: ты обещал не убивать часового!

* * *

Хотя было и не полнолуние, луна предательски высвечивала каждую трещину в скале, каждый выступ. Илларни предпочел бы полную тьму, когда не видишь, куда ставишь ногу, зато и не боишься стрелы вдогонку. Увы, астрологи лишь созерцают небесные светила, а не повелевают ими…

Жесткая колючая веревка резала руки, ветер грубо толкал старика в спину, швыряя лицом на скалу. Но Илларни шустро спускался, не испытывая страха. Наоборот, он чувствовал себя помолодевшим, вновь окунувшимся с головой в авантюрные похождения.

Море ревело разбуженным зверем. Илларни видел сверху, что прилив затопил большую часть полосы, протянувшейся вдоль берега.

Нога ступила на каменный карниз. Прямо из скалы выглянул Чинзур, потянул астролога куда-то вбок:

– Здесь пещера, господин мой. Не лучше ли хозяину подождать тут? А я бы глянул, нет ли сигнала от контрабандистов…

Пещерка почти не защищала от ветра и соленых брызг – не пещерка даже, а так, выбоина в скале. Зато там можно было сесть, положив ободранные руки на торчащие у подбородка колени, и расслабиться. Однако бдительности старик не терял: прислушивался, не доносятся ли сверху крики, не хватились ли их в поместье.

А Чинзур змеей соскользнул к подножию скалы и пустился бежать вдоль берега. Перебрался через небольшой каменный мыс и увидел в скалах ровный красный огонь. Это горел в пещере разложенный контрабандистами костер.

Да, люди Хайшерхо знали свое дело. Они были повсюду, они были бесстрашны, точны и исполнительны. Пришел приказ доставить в Нарра-до двоих человек – и пожалуйста, все готово. Разведен в укромной пещере огонь, приготовлены запасы еды и все необходимое, чтобы изменить внешность: одежда, накладные бороды, краска для лица. И сидят у костра двое-трое вооруженных верзил, готовых, не задавая вопросов, охранять путников до самой столицы.

Наверняка все так и есть. Но на этот раз приказ Хайшерхо не будет исполнен. В игру вмешались слуги Хмурого.

Сейчас, именно сейчас судьба дарит Чинзуру несколько мгновений, чтобы решить, как быть дальше.

В винном погребе коварной Тахизы Чинзур со страху наговорил лишнего. Теперь кхархи-гарр известно все: место встречи, путь до Нарра-до, дом, где Илларни должен остановиться в столице… Где они нанесут удар? В городе? По дороге? А может, поджидают у костра, бросив в море тела контрабандистов? Самое важное, самое главное: сохранят ли кхархи-гарр жизнь Чинзуру?

И ознобом по позвоночнику, льдом по сердцу пришел ответ: а зачем? Он свое дело сделал, привел звездочета в лапы слуг Хмурого. К чему дальше возиться с отступником, который предал сначала Кхархи, потом Хайшерхо?

Чинзур круто повернулся и, спотыкаясь, зашагал прочь от огонька, сулившего защиту и тепло. Зашагал в грозную ночь, полную врагов, чудовищ, холодного ветра и неизвестности.

Поравнявшись с пещеркой, где ждал Илларни, слуга глухо сказал:

– Плохо дело, господин мой. Нет нам знака. Может, помешало что-нибудь контрабандистам? Будем возвращаться, пока нас не хватились? Или пересидим до света здесь, в скалах?

Чинзур уже неплохо изучил старого астролога и не удивился, когда тот твердо ответил:

– Возвращаться нельзя. Ты же хвастался, что разузнал дорогу? Ну, так…

Старик настороженно замолчал: сверху донеслись крики.

– Часовой очнулся, – шепнул Чинзур так осторожно, словно наверху кто-то мог расслышать его сквозь шум прибоя.

– Уходим! – скомандовал Илларни.

* * *

Ветер с воем летел по ущелью – то ли торопил беглецов, то ли угрожал им. Промокшая одежда противно липла к телу и воняла гнилыми водорослями. Еще бы! Именно в куче выброшенных на берег водорослей два загнанных человека еще недавно пытались укрыться от охранников с факелами, гортанно перекликавшихся вдоль берега.

Четверть звона назад беглецы были уверены, что им удалось обмануть преследователей и что можно без опаски уходить прочь от моря. И вот теперь – визгливые вопли, эхом катящиеся по ущелью, и три факела позади во тьме.

Но тьма не была спасительно густой и непроглядной. Стремительно летящие со стороны моря облака то закрывали луну, то проносились дальше, позволяя падающим с неба белесым потокам высвечивать ущелье до самого дна.

Илларни устал, старое сердце тяжело колотилось в ритм бегу… впрочем, не было никакого ритма, да и не бег это уже был, а неровный быстрый шаг, мучительный, уносящий последние силы.

Но мысли храброго ученого были не о том, что сердце больной птицей тычется в ребра, мышцы невыносимо болят, а горло глотает воздух не струей, а плотными сгустками. Илларни умел в критические моменты отвлечься от забот о собственном теле. И сейчас он с упорством отчаяния искал выход из опасной ситуации.

Эти трое свирепы и сильны, как псы, – скоро догонят! Попробовать дать им бой? Идиотская мысль! Подкупить? Только не с тем, что звенит у них с Чинзуром в кошельках! Но даже если у Чинзура при себе больше денег, чем он говорил, охранники предпочтут взять и деньги, и пленников. Уговорить, убедить, обмануть? Но Таграх-дэр, как многие богачи, набирал охрану из горцев, которые с презрением относились к жителям прочих местностей. Говорили меж собой на своем диалекте, а обычный наррабанский язык знали плохо. Впрочем, когда хозяин скажет: «Убей!» – они, конечно, поймут…

Горькие торопливые раздумья прервал дикий крик позади. Бегущий перед Илларни Чинзур обернулся через плечо, споткнулся, взвыл и упал на колени, с безумным ужасом глядя куда-то назад и вверх.

Илларни расширившимися глазами тоже взглянул ввысь. То, что прочертило небеса над беглецами, было куда страшнее стремительных облаков.

В панике Чинзур вскочил на ноги и зайцем метнулся прочь, но Илларни, которому новая опасность вернула молодые силы, в два прыжка догнал слугу, вцепился в плечи, швырнул на камни, даже не удивившись тому, что он, старый человек, легко справился с тридцатилетним мужчиной. Рука Илларни уверенно и жестко сжала шею Чинзура пониже уха – там, где бешено пульсировала под кожей жилка.

– Двинешься – убью! – тихо, но грозно пообещал астролог. – Замри, не дыши!

Рядом хлопали тяжелые крылья и раздавались полные ненависти вопли – там шел бой. А два беглеца лежали, как упали – на спине, лицом вверх, – и остановившимся взглядом смотрели на чудовище, что нависло над ними.

Этот темный летучий кошмар был не очень велик – локтя в три длиной. В воздухе его удерживали мерные удары широких перепончатых крыльев. Безволосая кожа в свете луны блестела, как намыленная; на тянущейся к людям длинной морде не было ни глаз, ни рта. Страшнее всего был прижатый под животом длинный гибкий хвост с острым изогнутым шипом на конце.

Чинзуру хотелось вскочить и с воплем помчаться по ущелью – прочь от гнусной твари. Но уцелевшая частица рассудка напоминала ему о том, что он узнал когда-то от кхархи-гарр: жила за ухом очень уязвима, одним нажатием на нее можно заставить человека потерять сознание. А подольше не отнимать руки – и человек умрет…

Застыв меж двумя смертями, оскалившись в гримасе невыносимого страдания, Чинзур глядел, как бьет над ним крыльями Слепая Тень. Он не мог даже закрыть глаза.

Ночной воздух прорезали отчаянные человеческие крики. Хищник дернулся в воздухе, рывками набрал высоту и спикировал влево – туда, где шла битва.

Крики смолкли, отзвучал последний стон. Слышны были только возня да хлопанье кожаных перепонок. И вот оцепеневшие от ужаса Илларни и Чинзур увидели незабываемо мерзкое зрелище. Низко, почти над их лицами пролетели четыре Слепые Тени. Тяжело взмахивая крыльями, твари тащили тело одного из охранников, похожее на сломанную куклу, подцепив его своими шипами-крючьями как попало: под ребра, за живот, за шею…

Отвратительная возня слышалась со всех сторон, но ни Чинзур, ни Илларни не смели повернуть голову.

Когда все стихло, обессиленные беглецы еще некоторое время глядели в светлеющее небо, на котором поблекла луна.

Наконец Илларни убрал руку с шеи слуги и осторожно поднялся на ноги.

– Улетели, – хрипло пробуя свой голос, вымолвил старик.

Чинзур попытался встать, рухнул на четвереньки, его вырвало на покрытые мхом камни.

Пока слуга приходил в себя, его хозяин осмотрел место боя. Обнаружил пятна крови, но не нашел ни одного трупа.

– Что ж, – задумчиво сказал Илларни, – можно считать доказанным, что эти существа нападают лишь на движущуюся добычу. Они и впрямь слепы. Вероятно, они находят жертву на слух либо чутьем… а от нас так и несет этой соленой гнилью, она забивает запах человеческого тела. Кроме того, Слепые Тени могут…

– Хозяин! – взвизгнул Чинзур. – Уйти б нам поскорее, а?..

– Погоди, не мешай: я должен четко сформулировать мысли, чтобы при случае все точно записать. Итак… Слепые Тени могут также обладать тем загадочным, почти не изученным чувством, что присуще летучим мышам. Пасть практически отсутствует… любопытно бы узнать, как они питаются…

– Вот сейчас вернутся – узнаем! – мрачно посулил Чинзур.

– Вряд ли, уже светает… Впрочем, нам действительно пора идти…

Когда путники двинулись дальше по ущелью, Чинзур не удержался:

– Могу я спросить, откуда мой господин знает этот способ убийства?

– Я немного и лекарь, – со спокойной гордостью сказал Илларни. – Это место называется – Жила Жизни…

– Мой господин мудр, но неужели он вправду смог бы убить меня?

– Не знаю, Чинзур…

Подумав, Илларни добавил про себя: «Вряд ли…»