Читать книгу Гражданин по ГОСТу - Ольга Ивановна Блинова - Страница 3

Гладкий монолитный автомобиль мягко шуршит шарообразными колёсами, сливаясь матовым силуэтом с чернеющей поверхностью дороги.

– Выключи немедленно музыку! С этаким вкусом здешних радиолюбителей рискую превратиться в ипохондрика раньше срока!

Позади водителя, широкого мужчины в возрасте пятидесяти лет, раздаётся недовольное шипение пассажира, очевидно пожаловавшегося на громкую работу радио, вторившего рекламу вновь и вновь. Шофёр послушно взмахивает рукой и погружает салон в долгожданную тишину, слыша лишь бормотание за своей спиной.

Молодой человек лет двадцати трёх на вид напряжённо подергивал пальцами над голограммой клавиатуры и рассержено кусал ноготь большого пальца свободной руки.

– Вы не беспокойтесь сильно, на выставку не опаздываем. Техника-то нежности требует, аккуратности.

Простодушно заявляет мужчина, на что пассажир лишь отрешённо фыркает, небрежно отбросив от глаз нависшую чёрную прядь.

– Видал в погребальном пакетике с семенами подсолнуха этих ничтожных созданий. Не представляешь, как же приелись эти… корыстные и хвастливые звери. Масса! Изо дня в день они, как овцы, шатаются от луга к лугу за своим верным пастухом, ещё не зная, что завтра им суждено отправиться на скотобойню-, журналист высокомерно хмыкает и продолжает, —А, впрочем, так ли им много нужно? Каждый час их рыбьи мозги забывают свои имена и придумывают новые, что же мне самому остаётся делать? Только поддаться воле толпы и безропотно исполнять их ежеминутные желания. Они не имеют понятия, чем себя занять без электронного помощника, что ещё придумать без нужного вещания! Каждый день подавай им новый повод собраться вместе и покричать с плакатом в зубах. Вот, совсем скоро будут выборы очередного члена Комитета на месяц, а кому ещё и перебирать из этой кучки отбросов самого интересного? Кого же ещё представить? В прошлом месяце это была, кажется, любительница керосина… а в позапрошлом? Не воспоминаю. Ах, чем же мы снова будем недовольны завтра? Быть может, отсутствием эмоций и прав роботов? Или же недостаточным количеством стекла в окнах небоскрёбов? Нет! Нет-нет, это уже приелось совершенно несчастным глазам, нет никакой возможности творить… Бедняга Бездарь, страдания юного Вертера ничто в сравнении с твоими душевными терзаниями загнанного поэта. Всё, всё, черт побери, мы приравняем к нашему рублю и оценим неоценимое, продадим непродающееся, купим непоку…!

Внезапная тирада оборвалась вызовом на бортовой панели. Скромно извиняясь, водитель принял его и на экране появилась детская кудрявая головка девчушки лет пяти, а в динамике зазвучал хрипловатый болезненный голосок сидящей на больничной койке девочки.

– Юсенька, солнышко, папа сейчас на работе. Как твое самочувствие?

–Уже совсем-совсем не болит горлышко, папа! А ты помогаешь машинке ехать, да?

Но милый диалог был прерван возмущённым покашливанием сидящего позади. Смущённо попрощавшись с малышкой, водитель быстро оканчивает звонок и сосредотачивает своё внимание на дороге. Впрочем, искусственный интеллект сам прекрасно справлялся с поставленным маршрутом, шофёру оставалось только лишь контролировать парковку.

– Кажется, уже говорилось, чтобы ты не отвлекал от мыслей! Перезвонил бы позже-, сердито глянув на побледневшего водителя, художник выпрямился и соизволил продолжить свои рассуждения, -Человеку больше ничего не нужно, кроме развлечений в кругу таких же безропотных ничтожеств, потребляющих и потребляющих приносимые им блага. А как же высшие ценности? Семья вот, к примеру. Как много отцы проводят времени со своими дочерьми, скажи честно? А все работа! Проклятая мышеловка, в которую загоняются клерки и бегают там, как в колесе, зарабатывают капитал… А если завтра твоего ребёнка не станет? Не уделишь ему и пять минут, ни на что не годный родитель! О времена, о нравы! Мы катимся в бездну, понимаешь? Мы на пути гние!..

Автомобиль резко останавливается на парковке подле галереи, заставив пассажира больно впечататься носом в спинку переднего сидения. Мужчина угрюмо смотрит вперёд, ожидая, когда назойливая помеха наконец-то покинет транспорт, внутри искренно жалея о чрезмерно аккуратной системе торможения.

– Мы на пути гниения, гражданин! -промычал молодой человек, потирая лоб.

– Мы приехали, гражданин. Оплата как обычно?

– Тц… Прекариат дрянной, как обычно! Лишь бы о заработке им думать!

Дверь плавно захлопнулась, несмотря на резкость движений Третьего Члена Комитета Искусств и тот поспешил к большим открытым дверям, ласкающих прохожих изящными витражами.

Саша, сойдя на нужной остановке, торопливо спустился вниз по эскалатору, огибая прохожих при надобности. Нехорошо, однако, вышло! Из-за неполадок на путях расписание сбилось и бедный механик опоздал к часу назначенной встречи на целых пятнадцать минут. Директор рассердится и непременно сделает выговор несмотря на обстоятельства, совершенно не зависящие от мечтательного инженера.

Впопыхах сверив время на часах и слегка замедлив бег, Саша вздрагивает из-за внезапного потока брани, обрушившегося на ни в чем не повинного робота-уборщика, мирно уносящего из-под ног какого-то незнакомца смятый стаканчик из-под кофе.

– Жестянка дрянная, чтоб тебя на эскапады переплавили!

Нога отбрасывает трудягу к обочине, а сам парень исчезает за цветастыми дверьми. Пришедший в истинное негодование подобным обращением с изящной техникой, мальчишка опускается на корточки и бегло осматривает вмятину, вытаскивая попутно из кармана небольшой магнит.

– За что же так с тобой, а? Чай, сам он улицы не метёт, так хоть бы обошёл. Не три рубля материалы стоят!

Магнитик припал к металлической стенке, приоткрывая крышку и позволил Шурику заглянуть внутрь. Наскоро проверив проводки короткими нажатиями, он оставляет в покое механизм и запускает его вновь. Работает исправно, как любимые электронные часы! Он подбирает брошенный мусор, отправляя его в урну, а сам спешит к коллегам.

«Галерея»

Голоса заискрились в темноте коридора. Десятки размалёванных лиц стояли перед светом нижних фонарей, переодически переглядываясь меж собой и помигивая резкими словами, рвавшими монотонный гул. К происходящему на скромной сцене те были равнодушны, нарочито игнорируя робкий голос щуплой девчонки, сжимавшей в пальцах ткань юбки. Белёсые глаза бегали по головам окружающих, мечтая найти хоть одного заинтересованного слушателя, кому были бы не безразличны изображённые на зелёном полотне парящие птицы в небе, бившиеся о скалы розовых облаков вдребезги.

Но что-то вдруг заставило замолчать зевак, до этого мгновения обсуждавших недавно ставшее модным произведение.

Некто неспешно прошествовал по образовавшемуся коридору разношёрстных скучающих созданий, безмолвно наблюдавших за шедшим. Замерли рабочие. Замерли художники. Замерли писаки. Все ждали оглашения единственно верного мнения.

Бездарь, вздыхая без всякого азарта, щёлкнул пальцами. Толпа вздохнула большим слаженным организмом.

– Какая пошлость, -наконец-то заявил молодой человек, косо глядя на степенно меняющиеся улыбки, скалившиеся в солидарности. Девчонка побелела, спиной прикрывая картину, -Пошлость ли? Увы, сказать не могу точно, сейчас будто кажется, это действительно шедевр, -насмешка на губах искаженной проекцией ложится на уста слушателей, —А говоря откровенно, безвкусица, -организм вздрогнул, оглашая зал свистом, —Безвкусица, воистину достойная болтаться в галерее. Дорогие дружочки, повесим же это великолепнейшее произведение прямо напротив "P&FuW.12/8"! Вперёд! Время дорого стоит!

Свет зажегся. Дрожащую девицу небрежно оттиснули к краю сцены, забирая полотно грубыми руками. Оно, вскоре, занимает почётнейшее место, теряясь среди похожих друг на друга пятен. Бормоча благодарности, та стремится ухватить за руку спасителя, однако тот только снисходительно всовывает в закоченевшие пальчики подписанную фотографию.

В прекрасном светлом помещении засновали небольшие группы людей, крохотными стадами пасшиеся около картин на белоснежных больничных стенах.

Искрились многообразием висящие под потолком битые стекла разных форм и размеров, а под ногами оставались крошечные кучки мусора, гордо именуемые современным искусством. Гладкую белизну украшали лишь яркие пятна различных размеров и форм, заточенные под стеклом с крохотными табличками в углу.

Около одного такого полотна стоял сам художник, гордо закинув на плечо шарф.

Бездарь тонул в лучах славы, не без собственного удовольствия рассказывая заворожённым гостям только что выдуманную историю одного из своих шедевров. Кучка болванчиков с большим восторгом внимала каждому слову, доносившемуся из уст Третьего Члена Комитета, при этом вовсе не интересуясь изображением на полотнище. Оставив их на обсуждение великолепнейше изображённой чёрной линии, пересекавшей белый холст, творец бодрым шагом направился дальше по коридору, бросая брезгливый взгляд на посетителей. Только взгляните на этих бестолочей! Они блаженно соглашаются с каждым словом своего маленького божка, поглощая, как морские губки, тишину галереи. Бездарь холодно осматривает столь презираемую им группу твердолобых попугаев. Какая скука… а это ещё что за юноша, стоящий около одной из самых популярных картин здесь? Кажется, какой-то рабочий решил обогатить свой скудный багаж знаний походом в культурное место. Художник с усмешкой рассматривает испачканные резиновые ботинки посетителя, бесшумно приближаясь со спины.