Читать книгу Булавка. Сборник юмористических рассказов - Ольга Карагодина - Страница 4

Бабье лето – самые красивые дни осени, и где бы человек ни находился: в городе ли, в деревне, яркие краски никого не оставят равнодушным. Сухие разноцветные листья мягко шуршат под ногами, на клумбах пестреют осенние цветы, тихо дует тёплый ветерок, в воздухе парят серебряные паутинки – самое романтичное время года. Бабье лето рождает особенное чувство – волнительного созерцания природных красот и сопричастности к миру волшебства, таинственности и сказочности.

Маша давно хотела побродить по живописным аллеям в каком-нибудь парке, вспомнить юность, почувствовать дыхание осени.

– Давай в субботу сходим на ВДНХ, давно хочу посмотреть «Москвариум» и «Дом бабочек», – поставила перед Ованесом тарелку с узбекским пловом Маша.

Несмотря на то что Ованес был армянином, он очень любил узбекскую кухню. Учитывая его вкусовые пристрастия, Маша с помощью видеороликов в интернете освоила приготовление немыслимого количества разнообразных блюд. Одних пловов пять разновидностей научилась готовить.

– На приключения тянет, – смекнул Ованес, но озвучил совсем другое. – Любимая, обязательно сходим. В ресторанчик зайдём, покушаем, посидим, поболтаем.

Плов удался, Ованес съел две тарелки с горкой и пошёл спать. Вставать рано, он работал автослесарем, уже с утра ему предстояло приступить к поочерёдной работе над несколькими заказами.

Спал Ованес беспокойно. С переполненным желудком вообще трудно спать, лишь через сорок минут любитель трапез мягко погрузился в сон. Огромная стена из рваного камня на глиняном растворе, вздыбившаяся на косогоре, где он стоит в белой папахе и белой шапке из овечьей шерсти, а рядом улыбается Маша, она одета в армянский народный костюм «тараз», который прекрасно подчёркивает её белокурые волосы и широкое славянское лицо с васильковыми глазами. В длинной белой рубахе, красных шароварах со сборкой внизу, с красивым продольным вырезом на рубашке-халаве, руки в золотых браслетах, на ногах туфли из мягкой кожи – жена князя! Перед ними расстилается огромная долина вся засаженная виноградом.

– В этом году хороший урожай! – махнул рукой в долину Ованес. – Много карасов закопаем в землю и будет в них бродить красное вино да коньяк. Будет чем порадовать друзей.

– На горе Арарат растёт сладкий виноград, мы наделаем вино «Ара рад, Ара рад», – засмеялась Маша.

– Всё бы тебе смеяться, неразумная женщина! Нет ничего вкуснее армянского коньяка! – нахмурился Ованес. Долгие годы в браке научили Машу читать лицо мужа, как книгу.

– А ты знаешь, в Африке есть племена, где мужья продают надоевших им жён, и даже княжеской крови! Ты бы меня продал?

– Я бы тебя подарил! – проснулся Ованес и, погладив Машу по спине, подумал с усмешкой: приснится же такое…

Аллеи ВДНХа блистали золотом осыпающихся листьев. Маша под аквамариновым небом подставляла лицо лучам едва греющего солнышка, поддавая носком ботильона воздушную листву.

Ованес осмотрелся по сторонам. Поток людей медленно двигался к павильону «Армения», у дверей которого стоял большой стенд, гласивший о дегустации армянских вин.

– Маш, давай отложим поход к бабочкам и сходим на дегустацию, – предложил Ованес, не особо надеясь на положительный ответ.

– Сначала – бабочки, потом – «Москвариум», если останутся силы – дегустация, – упрямо сжала губы Маша.

Ованес отвёл взгляд от манящего павильона. «Дом бабочек» оказался совсем рядом с «Арменией». В павильоне было душно и сыро, много зелени и, о чудо, вокруг порхали сотни бабочек: больших и маленьких, ярко окрашенных и в скромных одеяниях. Молодая женщина рассказывала взрослым и детям, кто такие бабочки и почему они так называются?

Название «бабочка» происходит от старославянского слова «бабка», старуха. Согласно верованиям древних славян, души умерших предков превращаются в бабочек, и к ним нужно относиться максимально почтительно. Живут эти прекрасные создания по всей земле, питаются пыльцой и нектаром, некоторые – соками деревьев и перегнившими фруктами, но есть среди них и гурманы. Бражник мёртвая голова залетает в ульи пчёл и лакомится их мёдом, а некоторые тропические бабочки пьют слёзы черепах и крокодилов. А есть среди многочисленного царства бабочек и настоящие вампиры, питающиеся кровью других животных. Но жизнь бабочки коротка, длится от нескольких дней до нескольких недель.

Маша слушала экскурсовода раскрыв рот, а перед глазами Ованеса порхали огромные бабочки со звёздами на крыльях: с тремя, пятью, а у огромного махаона Ованес узрел все семь.

Маленький мальчик на крыше сидел:

Был бы я бабочкой, я б полетел!

Тихо подкрался с дубинкою кто-то,

Быстро свершилась мечта идиЁта. (с)

Тихонько прошептав на ухо Маше это творение в стиле чёрного юмора, Ованес нарочито исковеркал последнее слово в четверостишии.

– Прекрати! – зажала ладошкой рот прыснувшая от смеха Маша. – Сейчас пойдём куколок смотреть!

– Угу… – кивнул Ованес. – Выйду покурить на минутку, и – пойдём.

Стоя на крыльце, он с наслаждением затянулся сигаретой и с тоской поглядел в сторону «Армении», как вдруг Ованеса осенило: «Пожалуй, сбегаю пропущу стаканчик и после потопаю смотреть куколок. Ничего не могу поделать, генетическая память», – уверил себя мужчина и быстрым шагом направился к заветной цели.

Переступив порог гостеприимного павильона, посетитель почувствовал мягкое прикосновение к его плечу и услышал вкрадчивый вопрос:

– Что вы больше любите – коньяк или женщин?

– Зависит от года изготовления, – на автомате выпалил Ованес.

– Тогда вы не зря зашли в наш павильон! Вазген! – представился темноволосый мужчина зрелого возраста. – С чего начнём? Какое вино предпочитаете?

– Из вин предпочитаю коньяк! – ответил Ованес.

Маша хватилась пропажи минут через двадцать. Мужа словно жаба слизнула.

– Куда подевался? Дегустация! – хлопнула в ладоши Маша. – Действительно, что ему бабочки, когда рядом даром наливают!

В павильоне «Армения» стоял весёлый гомон. Раскрасневшиеся женщины всех возрастов ходили от столика к столику со стаканчиками в руках. Мужчины толпились у стойки с более крепкими напитками, но Ованеса среди них не было. Маша ещё раз обвела взглядом зал. В полутёмном углу стоял маленький круглый столик, за которым сидели трое мужчин. Маша пригляделась и направилась к ним, но прежде чем подойти вплотную, решила прислушаться, о чём они ведут разговор.

– По моему мнению, люди делятся на три категории: тех, кто не пьют вообще; тех, кто не переносит коньячные масла и для кого коньяк пахнет клопами; и – тех, кто обожает хлопнуть рюмашку-другую вкусного ароматного напитка. Попробуйте вот этот, поверьте моему опыту, я работаю сомелье более двадцати лет! – протянул Ованесу маленький пластиковый стаканчик мужчина армянского происхождения. – Понюхай его, дорогой. Попробуй на кончик языка.

– Божественно! – медленно смакуя, всосал напиток Ованес. – Как называется сие чудо?

– Э-э… дорогой, это «Царь Тигран» семнадцатилетней выдержки, а то, что продают у вас в магазинах, – это не коньяк! Крашеный этиловый спирт с вкусовыми добавками. Хороший коньяк менее трёх тысяч не может стоить. Ну-ка, попробуй ещё и другой. Мехрож! Нашему несравненному гостю принеси «Наири» из подвала.

– Дорогой, – положила руку между лопатками мужа Маша, – который по счёту стаканчик?

– Маша! – встал со стула Ованес. – Присаживайся. Знакомься: Вазген. Большой специалист по коньякам!

– Какое вино предпочитаете? Красное или белое? – мгновенно оценил обстановку Вазген.

– Предпочитаю коньяк! – рассерженным голосом ответила Маша.

– Вай… Какая девушка! Огонь! – подал стаканчик Маше Вазген.

Спустя час в подвале среди бочек с вином и коньяком раздавался заливистый девичий смех. В погребе собрались пятеро: сомелье Вазген, Ованес с Машей, работник павильона узбек Мехрож и примкнувшая к ним его жена – Дильбар, трудившаяся уборщицей в этом же павильоне.

– А это что за коньяк? – спросила Маша.

– Шарль Азнавур! Двадцать пять лет выдержки! Пробуем?

– Да-а… – подхватил нестройный хор дегустирующих.

– А вы знаете байку про террористов, которые захватили винные погреба и четыре дня не могли сформулировать свои требования? – развлекал гостей Вазген. – Произнесите «сомелье» с ударением на последний слог и представьте себе плантации созревшего винограда, вкус молодого божоле и уют винного погреба.

– А каким должен быть погреб, чтобы вино в нём хорошо дозрело? – спросил Ованес.

– Крепко запертым! – захохотал Мехрож.

Свои пять копеек вставил Ованес:

Папа сынишку ремнём наказал.

После спустился за чем-то в подвал.

Месяц смеялся счастливый парнишка:

Не открывалась на двери задвижка. (с)

– Когда я заработаю много денег, куплю себе винный погреб и назову его «Нарния», – перекрыв хохот сказал Межрож.

– Зачем? – удивилась Дильбар.

– Э-э… – хитро прищурил и без того узкие глаза Мехрож, – чтобы возле него всегда были хроники. А не хотите ли вы попробовать узбекский коньяк? Дильбар, пожалуйста, принеси «Самарканд», он лежит в бардачке в моей машине.

– Кхм… – крякнул Вазген. – В средние века дегустация считалась удачной, если все выжили!

– А м-м-мы, вообще-то, пришли на ВДНХа смотреть бабочек, – икнула Маша.

– У вашей жены появился странный акцент, – обратился к Ованесу Вазген. – Пора сворачивать дегустацию.

– Предлагаю встретиться в другой раз, – предложил Мехрож. – Нам с Дильбар нужно время на подготовку. Попрошу друзей прислать наши лучшие коньяки «Старая Хива», «Ташкент» и «Узбекистан».

– Предлагаю поднять последний тост за дружбу народов, – поднял пластиковый стаканчик Вазген. – Расскажу вам притчу, друзья. Плывёт по реке щука, на её спине сидит орёл. Орёл думает: «Укушу – сбросит». Щука думает: «Сброшу – укусит». Так выпьем за верную дружбу, которая может преодолеть любые преграды. Сегодня в нашем погребке собрались самые разные люди: два армянина, узбек, киргизка и русская. Содружество людей, несмотря на границы между ними, возрождается! Так пусть как можно больше будет таких встреч и застольных тостов за общим столом. В единстве – наша сила, в единстве – сила каждого народа!