Читать книгу Лабиринты алхимии - Ольга Клещевич, О. В. Клещевич - Страница 3

Много лет назад, взяв в руки книгу «Философские обители» Фулканелли, я изумилась тому, насколько понятно, хоть и достаточно хаотично, автор излагает древнюю премудрость, о сути которой я до того момента не имела никакого представления. Как и большинство наших современников, я была убеждена во «лженаучности» алхимии и в «шарлатанстве» ее адептов. В свое время некоторый интерес к ней пробудили у меня книги К.Г. Юнга, но не столько своими выкладками и «прозрениями», сколько пространными цитатами из трактатов алхимиков былых времен. Сами тексты явно противоречили выводам, которые делал из них Юнг. Однако причудливая амальгама нестыковки авторитета психоанализа и того, на чем он строился, сплавленная с текстом «Философских обителей» Фулканелли, в какой-то момент стала недвусмысленно подталкивать меня к тому, чтобы «взять и со всем этим разобраться».

Чем больше я читала Фулканелли, тем больше понимала, что алхимические трактаты, изобильно им цитируемые, толкуют совершенно не о том, что принято считать. К тому же стало очевидно, что при определенном, грамотно сконцентрированном упорстве, в сочетании с хорошо продуманной стратегией, можно получить ответы на давно стоящие перед интересующимися алхимией вопросы: с какой целью писались алхимические трактаты? о чем они толкуют? что обозначают химические элементы в трактатах? что подразумевают стадии Великого Делания? что обозначают названия планет и имена богов? А также: в чем смысл, природа и направленность этой традиции в целом и почему так настойчиво она из века в век напоминает о себе, обласкивая одних и разочаровывая других своих ярых поклонников?

Однако хорошо продуманная стратегия подразумевала наличие метода, используя который можно было объяснить, как осуществить проникновение в глубину алхимического текста и то, к чему это приведет. Следовательно, нужно было обратиться к какому-либо конкретному алхимическому трактату и осветить, шаг за шагом, те вопросы, которые он поднимает, и параллельно с этим – давать ответы на них, извлекая их из текста самого трактата, или – некоторого числа трактатов, раскрывая их герметическую форму. Но как нащупать ту ниточку, потянув за которую можно распутать весь герметически намотанный клубок? Поиск методики происходил мучительно и долго, пока не случилось «сверхъестественное» вмешательство видения, постигшего меня в читальном зале Библиотеки Академии наук. Записанное по свежим следам в дневник, оно выглядит, словно зачин волшебной сказки. «Когда Франциск Меркурий Ван Гельмонт закончил сочинение своих „157 Алхимических Канонов“, он задумался над тем, что написаны они весьма или, даже можно сказать, – слишком доходчиво и с этим надо что-то делать…

Поразмыслив, он взял ножницы и разрезал рукопись на 157 частей, соответствующих количеству Канонов, после чего встал от письменного стола и бросил всю эту кипу бумаги на расстеленный посреди кабинета ковер. Затем он вызвал колокольчиком служанку и распорядился относительно варки полстакана клейстера, с тем чтобы после того, как передаст указания хозяина на кухне, она вернулась в кабинет и собрала в подол передника все разбросанные по полу бумаги.

Вернувшись, девица со смешным кряхтением уселась на ковер и долго собирала бумажки, то и дело сокрушенно справляясь: „А может, их все-таки сложить по порядку?“

Когда все Каноны были собраны, Ван Гельмонт велел служанке встать рядом со своим креслом и оттопырить край передника, чтобы ему было удобнее доставать оттуда листочки один за другим. К этому времени и клейстер подоспел. Франц Меркурий брал наугад вытащенные бумажки и приклеивал их на чистые листы по вновь случившемуся порядку. Когда все они заняли свои места, он, пронумеровав страницы, справа и слева, отрезал ту их часть, где были проставлены первоначальные номера и спрятал эти части к себе в стол под замок, а остальное велел отнести переписчику.

В результате спустя 325 лет мы имеем то, что имеем – мало того, что написаны эти 157 Канонов достаточно туманно и заковыристо, так еще и последовательность их умышленно перепутана, а те отрезанные части страниц, содержащие первоначальные номера, уважаемый Философ, полагаю, уничтожил перед смертью…»

Когда видение отступило, я поняла, что наиболее удачной базой для создания собственной методики интерпретации алхимических текстов будет именно трактат «157 Алхимических Канонов» Франциска Меркурия Ван Гельмонта, к тому времени уже мной переведенный. Эта незамысловатая сценка, возникнув в моем сознании, натолкнула меня на мысль повторить эту процедуру, – но в обратном порядке, чтобы получить возможность восстановить первоначальный замысел автора, что в конечном итоге вылилось в длительную герменевтическую работу, которая, со временем, обрела свою собственную внутреннюю логику

В преамбуле к тексту «157 Алхимических Канонов» Ван Гельмонт-младший писал: «Все книги Философов, в которых трактуется понимание Герметического Лекарства, являются ничем иным, как Спагирическим[1] Лабиринтом, в котором, по большей части, Ученики искусства сталкиваются с различными Проволочками и Обманами, так что даже и по сей день наличествует, но весьма немного, тех, кто нашел из него истинный выход». Сообщая там же, что «движимый Состраданием, предложил такие Правила, которые являют полные Физические Причины и Истины, содержащие целое Искусство, ясно изображенное, как на письменном столе», Ван Гельмонт и в самом деле предложил текст, удобный для разбора и интерпретации, благодаря наличию пронумерованных канонов, из одного-двух предложений, но не менее герметичный и «скрытый под многими Покровами», чем любой другой алхимический текст.

В процессе герменевтической работы мне удалось восстановить первоначальный порядок очередности «157 Алхимических Канонов», что дало возможность в конечном итоге выявить культурные коды и смыслы основных Арканов Великого Делания и ответить на поставленные в начале работы вопросы. Их анализ позволил утверждать, что алхимические практики являются духовыми упражнениями, имеющими отношение в большей степени к формированию умов, а не к их информированию. Более того, выяснилось, что «работа над собой» при помощи чтения алхимических текстов является основой той части традиции, которую алхимики называли Влажным путем.

К чему привело меня невольное следование «Влажному пути» алхимиков? Оно позволило мне проанализировать текст «157 Алхимических Канонов» Ф.М. Ван Гельмонта одновременно на формальном, семантическом и функциональном уровне. Это, в свою очередь, позволило очертить модель, в которой существует алхимическая традиция, описать автора алхимического текста и его адресата – не каждого, но читателя, готового к «духовной работе», приводящей, при известных обстоятельствах, к обретению им статуса ученика или коллеги. Немаловажным результатом работы было вычленение традиционной структуры алхимического трактата, что само по себе явилось прорывом в изучении содержания алхимических текстов и в конечном итоге вылилось в выявление основных смыслов алхимической терминологии. Именно выявление модели алхимического взаимодействия человека с материальным и духовным мирами позволило четко определить предмет, цель, необходимые способности как инструменты алхимического праксиса и способы их стяжания в алхимической традиции. В процессе этой работы постепенно, шаг за шагом, алхимический мир раскрывал себя, показываясь с необычной и даже с неожиданной стороны, в чем можно убедиться, ознакомившись с подробной подстрочной интерпретацией всех 157 Канонов, представленных в книге.

В заключение мне остается только повторить коду «157 Алхимических Канонов» Ф.М. Ван Гельмонта, в надежде на то что, прочитав эту книгу и пройдя алхимическим путем «Спагирический Лабиринт», читатель не только получит представление о содержании трактата и способах разгадки заключенных в нем тайн, но и прикоснется к сокровенным смыслам алхимического универсума: «Здесь ты имеешь (дружественный Читатель) те Философские Каноны, без которых, кем бы ты ни был, вряд ли достигнешь желанного конца. Если ты воспримешь эти Герметические Основы благодарным умом и осуществишь Себя по этой Теории с благочестивыми Размышлениями, время сможет в будущем принести тебе Praxis этих Правил, не совершенный или единственно верный, как я показал некоторым, но Полный и Законченный, подтвержденный многими Аргументами и вескими Доводами. А засим, Прощай».