Читать книгу Графиня из другого мира - Ольга Князева - Страница 7

Итак, я, Савия, или же официально Савия-мон-Дармант, она же графиня Дармант, единственная дочь почившего почти два месяца назад графа, нахожусь в полной заднице.

По-другому не сказать, и это я ещё смягчаю.

Во-первых, в этом мире взяли и обделили женщин, лишив их права наследования, из-за чего если у тебя нет законного опекуна или мужа, то шиш тебе, а не родовое поместье и деньги. Не знаю, что это за ущемление прав прекрасного пола, ну или попытка спасти от быстрого разорения «глупеньких» барышень, не умеющих вести дела и вкладывать деньги, но я очень недовольна этой новостью.

Как и информацией, что банк, которым владеет неприятный мужчина, именуемый графом Карментом, может выгнать меня из дома и оставить ни с чем.

И ладно бы меня выгнали потому что у меня нет опекуна и мужа, но нет, дело в другом.

Ведь, во-вторых, мой здешний отец под старость пропитался лет любовью к азартным играм, из-за чего пошёл в разнос, продав почти все земли и заложив дом банку, оставив свою дочурку без хорошего наследства.

Матери у меня тоже нет, но уже давно. По словам Аравии, графиня умерла двенадцать лет назад от бушевавшей в то время болезни.

В-третьих, у графини Дармант дурная репутация в высшем свете. Являясь единственным и залюбленным ребёнком, которому всё позволяли и не ставили никаких ограничений, девушка не только вела себя не лучшим образом с людьми, но и часто играла на чужих чувствах.

Тот же граф Кармент оказался жертвой её обаяния, влюбившись в молодую девушку. Но Савия, дав надежду, привселюдно высмеяла его чувства. Ещё и подбила его младшую сестру на какой-то дурной поступок, о котором Аравии, к сожалению, не было толком ничего известно.

Зато теперь мне понятно, почему этот мужчина сейчас так упивается жалким положением девушки. Он всё ещё не простил ей своё разбитое сердце и случай с сестрой.

В-четвёртых, как в наказание за подобные игры в любовь, Савии пришлось на своём опыте пережить предательство. Она несколько месяцев крутила роман с младшим сыном обнищавшего барона, Костилем.

И если судить по румянцу, который появился на щеках служанки, то этот молодой мужчина был очень хорош собой, хоть и являлся шестым сыном из очень бедной семьи, пусть и с титулом.

После смерти отца графини, когда последняя преграда для их любви исчезла – всё же граф был против такого кандидата в мужья для любимой дочурки, у которого за душой ничего не было, – он пообещал жениться и спасти девушку от потери имущества. Вот только Костиль, добравшись до фамильных украшений, ценных вещей и бумаг, которые кое-кто красивый, но очень глупый, если не сказать жёстче, сам их отдал, сразу же показал свою гнилую суть.

Перед тем как навсегда уехать из города с пополнившимися карманами, Костиль не посчитал лишним опозорить на весь город графиню Дармант, пустив слух об их запретных отношениях.

И вот сейчас, когда часики тикают и Савии пора искать мужа, никто не хочет брать в жёны красивую, но почти что нищую графиню, чьи выходки подпортили многим нервы, а репутация ничего не стоит.

Разве что барон Ривман вызвался спасти бедняжку от полного краха, надеясь в дальнейшем получить титул графа. Судя по округлым формам этого мужчины, он не нуждается в деньгах и ест за троих, но никаких положительных качеств за ним не наблюдается.

Савия долго крутила беднягой и вила из него верёвки, пока её положение это позволяло, выпрашивая у него дорогие подарки и каждый раз обманывая его ожидания. Поэтому я не удивлюсь, если бы в браке с ним, она стала плакать крокодильими слезами. А то я сомневаюсь, что такой человек, как барон, не захотел бы отыграться за прошлые унижения, появись у него полная власть над Савией.

Аравия, при упоминании о бароне Ривмане, так сильно нервничала и бледнела, что я стала думать, а не приставал ли этот шарик на ножках к девушке. А то если он с такой готовностью лапал графиню, то ему точно не составит труда проделать то же самое со служанкой.

– Ваше сиятельство, что мы теперь будем делать? – еле слышно спросила Аравия, первой за долгое время нарушив тишину. – Может быть, стоит послать барону Ривману записку с извинениями?

– Ещё чего! – Я так громко это произнесла, что девушка чуть не подпрыгнула, испуганно дёрнувшись в сторону. – Нет, я ни за что не пойду замуж за этого мужчину.

– Но у вас нет других вариантов. Или барон Ривман, или… позор и смерть на улице от голода или холода.

– Какие-то у тебя мрачные перспективы. Вот ты же зарабатываешь деньги работая на графиню… то есть на меня. Верно? Верно. Вот и я смогу куда-то устроиться.

Как я поняла, деньги, которые женщины зарабатывают самостоятельно, никто у них не забирает. И для этого не нужен никакой опекун и муж.

Вот только «прогрессивное настроение» ещё не дошло до этого мира и все хорошие должности, по словам Аравии, могут занимать исключительно мужчины.

Но я-то женщина не привередливая, могу и руками поработать, лишь бы было где жить и что есть, а там разберусь, что делать дальше.

– Вы… будете работать? – В который раз за этот день служанка посмотрела на меня таким выразительным взглядом, что стало понятно, что она сомневается в моём психическом состоянии.

– Если придётся, то буду. А вот тебе, похоже, надо будет найти новую семью, готовую принять тебя в качестве своей служанки.

Аравия снова дёрнулась, опустив голову и нервно сжав руки, впиваясь ногтями в кожу. И хотя мне была непонятна причина подобной реакции на безобидные слова, я всё же сдержала любопытство и дала девушке возможность самой всё рассказать, когда она совладает со своими эмоциями.

– Ваше сиятельство, я… я вряд ли найду новое место в этом городе. Вы не помните, но до вас я работала на семью Ривман и… И глава семейства он… надругался надо мной. А когда я обратилась за помощью, он сказал, что я сама этого хотела, что я пропащая и соблазнила его. Только ваш покойный отец принял меня, а другие… Даже если я уеду, то прежде чем принять на работу, обо мне будут наводить справки и… И вот…

Аравия замолчала, побледнев так сильно, что я испугалась, что она сейчас лишится чувств. Поэтому я насильно усадила её на диван, а сама отошла к окну, думая об услышанном.

Ривманы. Я знаю только одного члена этой семьи, но уже все они вызывают во мне жгучую ненависть.