Читать книгу Масик - Ольга Манскова - Страница 7

Кот, которого Зоя звала Масиком, лежал на подоконнике и грелся на солнышке. Размышляя о жизни и её превратностях. Думая о том, как все же странно, что он стал котом. «Из-за чего? Из-за того, что делал пассы, из серии „Дыхание саблезубого тигра“? Ну и что?» – подумал он.

И вдруг вспомнил, что не всё так просто. Например, еще во время пассов он, будучи ещё человеком, чего-то испугался. Да, конечно! Когда он делал пассы, то увидел своего кота, неожиданно пришедшего в неописуемое волнение. Кот спрыгнул с кресла, устремился к хозяину – и начал следить за ним своими горящими кошачьими глазами. Хотя он сам не отдавал себе тогда в этом полного отчета, но вот сейчас, вспоминая событие, нынешний Масик увидал его внутренним взором необычайно ясно и отчетливо. Если теперь прокрутить все в памяти, как киноленту…

«Да, тот серый кот, одновременно с проделываемыми мной пассами, стал вдруг трансформироваться. Его задние конечности постепенно удлинялись, а передние – поднимались вверх. Кот, вне сомнений, стал становиться на задние лапы… И вот, именно из-за такого поведения кота, в это самое время, я сам жутко перепугался. И тут же, благодаря всплеску энергии, которая выделилась при пассах, моё восприятие мира сместилось, и точка сборки поползла вниз – в положение животного, и там зафиксировалась. Тем более, перед глазами как раз был образчик животного, и тело спонтанно приняло решение о том, кем же, собственно, стать. Котом, конечно. Не тигром же саблезубым! А может, это я теперь индульгирую… И не мог я ничего спиной заметить. Того, как там кот на меня смотрит, – подумал он. – И кот… Опять-таки, уставиться мог лишь потому, что я стал изменяться… Он уже увидел соперника – другого кота – прямо перед собою, вот шерсть и стала у него дыбом»…

Теперешний Масик вздохнул горько. Похоже, что котом он стал навсегда; во всяком случае, он не знал, как теперь вернуть точку сборки в обратное положение… Вроде бы, она должна возвращаться обратно сама. Рано или поздно.

«Хотя… Котом быть неплохо. Кормят, ласкают. Отдыхаю целыми днями. Мурр- мурр- мурр… Вдох – мурр – выдох. Так забавно – мурчать!» – подумал Жорик, поскольку в нем снова возобладала его кошачесть.

«Зоя все утро рисовала… меня. Я развалился на какой-то толстой открытой книге, а она меня рисовала… Забавно! Когда я был человеком – меня никто не рисовал. А ещё – не холил и не лелеял», – лениво продолжил он свои кошачьи размышления.

Когда Зоя ушла на занятия, тогда её кот и устроился на подоконнике. И теперь Масик стал наблюдать за происходящим на улице. Был уже конец ноября, но погода стояла до странности теплая. «Хорошо там, за окном… Солнце светит. Розы ещё цветут. Дети носятся, играют. Птички прыгают. Мурр – мурр-мурр…», – блаженно расслабился Масик. В конце концов, он уже привык так жить, ему нравилась Зоя, да и кошачья, сытая жизнь – тоже.

И вдруг его обоняние уловило из открытой форточки сильный, неудержимо влекущий к себе, ни с чем не сравнимый запах, от которого у Жорика просто сорвало крышу, предоставив полностью его тело в распоряжение кошачьих инстинктов. Стремительно кот запрыгнул на форточку – и был таков.

На улице он прямиком бросился по направлению к манящему и очаровывающему запаху. Это почему-то так призывно пахла зеленая дверь первого этажа. Кот подошел к ней и стал тереться об нее мордочкой и мурлыкать. И вскоре понял, что он не одинок в неудержимом проявлении своих чувств. Рядом с ним теперь сидел также ещё один, здоровенный, котяра. Незнакомец бросил на нового в здешних местах кота пренебрежительный косой взгляд, подошел к двери и, совершенно игнорируя Масика, стал орать и обдирать краску с двери когтями.

– Глядишь ты! Опять бабке Надьке пацаны дверь валерьянкой облили! Ненавидят они её, и поделом! – хихикнул кто-то, проходя мимо. Масик обернулся. И увидел, что сказал это какой-то дедуля.

Но как раз в это время дверь внезапно приоткрылась, и чьи-то цепкие пальцы ухватили бедного, нерасторопного кота за шкирку. Ну, а серо-белый здоровенный котяра тем временем, не будь дурак, уже проворно трусил отсюда прочь.

– Я тебя, изверг паршивый, в ведре утоплю! – орала злобная старушенция, потрясая той рукой, в которой держала кота. – Всю дверь мне ободрал, негодник!

Силища, неожиданно, оказалась у бабки немереная. Она приволокла брыкающегося и царапающегося Масика к себе в комнату, продолжая страшно ругаться.

Кот отчаянно распустил когти, и, как только она подняла его на уровень своего лица, вцепился бабке когтями в шею, а затем – вывернулся и укусил в руку, которой она его держала. Бабка, дико взвыв от боли, отшвырнула его прочь. Масик кинулся было к двери – но та оказалась уже закрытой на замок, и кот больно ударился о дверь головой.

Потом он из маленького коридорчика вернулся обратно, в комнату, и медленно вполз под диван. Бабка же тем временем отмывала с исцарапанных рук кровь где-то на кухне и обрабатывала раны йодом.

Немного позже, кот осторожно высунул голову из-под края диванного покрытия и осмотрел небольшую комнату. В ней было всего лишь одно окно, выходящее на улицу. Его форточка была плотно закрыта. Она чуть просвечивалась сквозь тонкую штору из ситца в цветочек, подоткнутую снизу книгами. Кроме того, в комнате находился диван, под которым сейчас и сидел Масик, большое зеркало-трюмо, телевизор и многочисленные шкафы с книгами. А также везде по стенам висели иконки в рамочках и плакаты, или же большие фотографии: портреты разных людей, по всей видимости, духовной направленности, – да и полку с книгами украшали всевозможные кресты и фигурки.

Тем временем, бабка вернулась из кухни и неожиданно стала молиться, а потом заявила громко, вышагивая туда-сюда по комнате и будто читая наставления невидимому собеседнику:

– Недаром нам Учителя говорят, что любые животные должны жить только на воле, а не превращаться в дармоедов. А иначе – одно паскудство от них выходит! Животные тоже должны совершенствоваться и развиваться, а не быть пушистыми игрушками! Вдобавок, у кошек – плохая энергетика, мешающая их хозяевам углубляться в духовную практику. Теперь, после кота, надо будет полностью атмосферу здесь очищать! Новую шану куплю и повешу, благовонные порошки пожгу, Учителям помолюсь… Но убийство, даже кота, это грех! А потому, я кота поймаю, и, чтобы он меня не исцарапал, посажу просто в мешок из-под муки – и отнесу куда подальше! А то ведь он, подлец, снова мне всю дверь попортит!

Кота она ловила долго. Всю ночь. Но ранним утром поймала-таки и отнесла куда-то, совсем в другой конец города, действительно в пыльном и вонючем мешке из-под муки – и вытряхнула его над густыми колючими кустами.

*

Выбравшись из-под кустов, Масик первым делом привел себя в порядок, вылизался, выбрал репьи и отряхнулся. Потом огляделся. «Ну и что теперь делать? Ведь понесла меня нелегкая вчера на улицу! Лежал бы себе дома, на подоконнике – и в ус не дул» – подумал он с горечью.

Тем временем, к нему, стараясь не шуметь, приближались двое. Одетые в ватники, воняющие дешевым куревом, с испитыми рожами. И с явным намерением поймать: оба растопырили руки, и заходили с двух сторон.

– Кис-кис-кис! – слащаво пробормотал один из них и достал из кармана маленький кусочек сушеной рыбы. Кот сглотнул слюну. «Да, животные инстинкты слишком во мне сильны. И есть хочется жутко. Но все же – прежде всего самосохранение. А то – это меня съедят», – подумал Масик. Все же, он был умный кот.

И он дунул обратно в кусты. За кустами, чуть дальше, через газон, на котором росла лишь сорная трава, торчавшая теперь сухими будыльями, серела многоэтажка, подвальное окно которой не было ни застеклено, ни зарешечено. И кот, недолго думая, в него и сиганул, пытаясь поскорей укрыться и спасти свою шкуру.

Внутри было холодно и сыро. Повсюду хламились какие-то ящики, железки, разобранная и поломанная мебель. Было темно, но кошачьи глаза хорошо видели в темноте. Вдруг сзади что-то зашуршало. Кот обернулся. На него, маленькими красными глазками смотрело некое существо… Крыса! И большая. И – еще одна. «Это плохо… Значит, по близости нет нашего брата – котов. Спрашивается: почему?» – подумал Масик, и ему стало нехорошо.

Кот отвернулся от крысы, снова посмотрел вперед, и увидел свет там, впереди. Вскоре он вылез из маленькой, не закрывающейся каморки, и оказался в длинном узком коридоре. За этим коридором, вдали, обозначился выход: пролёт, где вверх шла лестница со ступенями. Свет шёл сверху. «Надо побыстрей выбираться отсюда!» – подумал бедный Масик, озираясь затравленным зверем. Но вдруг впереди дверь, ведущая в одно из подвальных помещений, внезапно открылась, и взору кота предстала внутренность слесарной каптерки, заваленная железяками, мусором и пустыми бутылками. Кроме того, вышедший оттуда человек представился Масику тоже потенциальным охотником за его кошачьей шкуркой, как и те, что пытались его поймать на улице. Поскольку незнакомец смердел таким же перегаром и был одет в старую кожаную куртку, весьма грязную и явно с чужого плеча. И кота он уже заметил. Миг – и вот он уже погнался за ним, тяжело дыша.

Масик припустил по коридору подвала в обратную сторону, и поспешно искал, куда бы ему скрыться. «Ну и бомжатник!» – подумал кот. Он отчаянно добежал до самого конца, никуда не сворачивая, хотя видел перед собой лишь тупик, стену, вернее, перегородку с дверью посередине. Но – о, счастье! Подбежав близко к двери, заделанной фанерой, он заметил в ней довольно большую зияющую брешь: похоже, что кто-то пробил её ударом ноги. И эта брешь была такой, что среднего размера кот легко бы смог в нее протиснуться, удрать от преследователя. «Мужик здесь явно не пролезет. Разве что – вынесет всю дверь, целиком, – спасаясь через дыру, успел подумать Масик. – А значит, я спасен!»

На другой стороне от двери, заделанной фанерой, было светлее, поскольку здесь горели лампочки на потолке. Вдоль обеих стен подвального коридора здесь также шли ряды многочисленных маленьких помещений. «Наверное, подвальные склады», – подумал кот. Однако, пробегая мимо одной из последних боковых дверей, он явственно услышал звук льющейся воды и мужской голос, громко распевающий песню про то, как «по Дону гуляет казак молодой». «Наверное, там – душ. И, скорее всего, этот дом – какая-то рабочая общага», – понял Масик. За дверью в душевую, в конце коридора, он уже видел площадку и лестницу, ведущую наверх. «Надо подняться по этой лестнице – там, скорее всего, тоже последует длинный коридор, с комнатами по обе стороны. А потом, останется только мимо вахты прошмыгнуть…», – и кот весь собрался, чтобы достигнуть желанной свободы.

Масик проворно взобрался по лестнице, и по первому этажу двинул в обратном направлении, действительно, мимо двух рядов дверей, по обе стороны длинного коридора. «Здесь двери более цивильные, с занавесочками, ковриками и обувью перед ними, и все до одной покрашены белой краской, как в больнице… Точно – общага. Коляски стоят, шкафы какие-то, даже – велосипед. А вот и вахта! Пройду мимо – вальяжно, будто так и надо», – подумал кот. Вахтерша сидела в отгороженном помещении, за стеклом. Но дверь в это помещение была приоткрыта. К дверям же, ведущим на улицу, вела небольшая лестница, спускающаяся от площадки с вахтой. Масик, уже чувствуя запах улицы и свободы, стремглав пронесся мимо дверей вахты, и начал спускаться.

– Ой! А это – что? Кто кота завел? – заорала вслед ему вахтерша, которая даже вылезла на площадку из своей будки. «Сейчас… Поймает», – у кота ёкнуло сердце.

Но тут, на его кошачье счастье, открылась входная дверь, и в ней показалась средних лет женщина в бигудях и халате, с кипой только что снятого на улице полувысохшего белья. Масик опрометью проскочил мимо несчастной тётки, юркнул в приоткрытую дверь, и при этом чуть не сбил женщину с ног. Бельё она, конечно, выронила. «Простите, дамочка, но я – очень спешу», – мысленно извинился кот, и был таков.

Вот и улица. «Свобода! Только… Без эйфории… Не расслабляться пока, – приказал он сам себе. – А бежать надо в сторону, противоположную злополучным кустам. Угол дома – поворот. Осторожно: теперь проезжая часть. И вновь – пошли дома. Только пониже. Потом будет подъем вверх. Ступеньки… После подъема – улицы, улицы, бесконечные улицы… Я устал. Я есть хочу! Очень хочу! Мяу! Мяу!» – бедный кот все бежал и бежал вдоль улиц, куда глядели его желто-зеленые выпученные глаза. И долгое время по-прежнему боялся остановиться.

«Тьфу ты, опять машина. Выехала внезапно. Чуть под неё не попал. Нельзя же все время бежать! И район города незнакомый… Впрочем, будучи котом, с трудом узнаю город. Всё такое большое… Присесть, отдохнуть бы. Только – где? Площадь какая-то впереди… Ой, теперь узнаю места! Соборная площадь! Добегу сейчас до автобусной остановки – и буду там сидеть, отдохну. Вон – остановка автобуса. На ней никто не поймает, чтобы съесть. Там людей много», – и наконец, полностью измученный и уставший от непрерывного бега по городу, Масик нашел временное пристанище для передышки.

*

Никому не знакомый здесь, кот долго сидел на остановке, на лавочке. Люди приезжали и уезжали, а он смотрел им вслед. Какой-то школьник погладил кота и, сжалившись, скормил ему половину своего бутерброда – есть же еще на свете добрые люди! А потом этот мальчик сел на автобус и уехал.

Погода стала портиться. Небо закрыли темные, мрачные тучи. Полился моросящий затяжной дождь. «И куда я теперь? Нельзя уходить из-под навеса. Я же вымокну! Здесь, на остановке, хотя бы крыша над головой есть!» – подумал Масик.

Неожиданно, рядом с ним притормозило пустое частное такси. В смысле, обыкновенная машина, хозяин которой подрабатывал развозом людей по городу. Раскрылась дверь.

– Макс! Кис- кис! Это – ты? Иди сюда, котик! Давно тебя не видел! Опять ты попал в приключения? – обратился вдруг к коту высунувшийся наружу человек, по виду, «кавказской национальности», и голос вроде был у него добрый.

Бывший преподаватель вдруг вспомнил, что, будучи человеком, пару раз наблюдал на улице, как этот таксист останавливался у ларька, где любили сидеть коты, и, покупая себе беляш, непременно их подкармливал.

«Вроде, он – добрый дядька. Путает меня с каким-то другим котом, однако», – подумал Масик и решил подойти к таксисту, тем самым как бы принять его приглашение.

Подошел поближе, уставился на него своими кошачьими глазами.

– Ну что, нет пока у меня ничего для тебя… Но, чуточку позже, перекусим. Обязательно. Давно ты со мной не катался, я уже соскучился по тебе, – улыбнулся таксист.

Кот запрыгнул в такси и уселся рядом с водителем на сидение.

– Ну, вот так, вдвоем и работать веселее. Вдобавок – вроде как я теперь под охраной. Ты меня охраняешь, я – тебя. Умный ты котяра! Просто как человек. Что, проездим с тобой вместе всю ночь, как обычно? Взял бы тебя к себе домой – но, ты же знаешь, я тебе говорил уже – у меня таких, как ты – восемь голов. Восемь! Жена сказала, что если притащу ещё одного – всех выгонит, и меня в придачу. Так что – ты уж как-нибудь сам. Беляш хочешь? Подвезем кого-нибудь – и куплю нам с тобой беляш…

«Их» машина всю ночь колесила по городу и подвозила людей. То каких-то плачущих женщин, то – головорезов, бритых налысо и с наколками, то разбитных придурков с пивом, то подвыпившую пёструю компанию, возвращавшуюся домой после дня рождения. Все смотрели на кота – и удивлялись. А Масик, получив и съев часть беляша, устроился у водителя на коленях, одновременно вытянув вперед морду и приглядывая за дорогой.

А ранним утром водитель обратился к коту со словами:

– Ну что, Макс, пора мне домой ехать! А ты – выходи. Высажу тебя у института: авось, студенты подкормят. Ты газуй на ту сторону дороги, я туда не подъеду. Там всю дорогу перегородили тачки студиков – деток «новых русских». А от института и до студенческих общаг недалеко – надо будет, доберешься. Пока, Макс! Может, ещё увидимся! – и, высадив кота на тротуар, водила уехал.

А Масик вновь оказался на улице. Дождь и сейчас шел – но еле-еле заметный. И кот действительно засеменил лапками на другую сторону проезжей части. Было раннее утро. В институт спешили студенты. И что-то такое ностальгическое охватило вдруг Масика… «Я же знаю это здание… Эту лестницу. Эту дверь…» – и кот опрометью кинулся к зданию института, а потом – вверх, по ступенькам, всё более воодушевляясь и улавливая знакомые запахи.

Охранник у дверей вслед ему проорал:

– Эй! Кот, ты – куда? А ну – брысь! – но он этого кота не сразу заметил, упустил. И тот успел проникнуть внутрь Главного корпуса института, просочившись между ног студентов.

– Га-га-га! Смотрите, он – тоже учиться хочет! – посмеялся кто-то. Но никто из заметивших кота студентов его не ловил и не чинил ему препятствий. Да и охранник вслед за котом не побежал: ему важнее было проверить пропуска и студенческие билеты на входе.

Ну, а Масик, оказавшись внутри, побежал вверх, по ступенькам лестницы: туда, где были аудитории.