Читать книгу День рождения - Ольга Марголина - Страница 10

Ольга Гедальевна! Милая Оля!

Вам бы в Италии плыть на гондоле,

Легкое кьянти закусывать пиццей.

Ольга Гедальевна, хватит трудиться!

Припев:

О – ля – ля – ля – ля – ля

О – ля – ля – ля – ля – ля

Оля – Оля – Оля – Оля – ля – ля

Оля – Марголя!

Утром – в имении, днем – на Камчатке,

Ночью – в Туркмении, утром – на грядках…

Где ж тут расслышать Вам звук мандолины?

Ольга Гедальевна, к черту плотины!

Припев:

О – ля – ля – ля – ля – ля

О – ля – ля – ля – ля – ля

Оля – Оля – Оля – Оля – ля – ля

Оля – Марголя!

Ждут Вас посуда, полов подметанье,

Верного мужа под вечер брюзжанье,

Всех домочадцев счастливые лица…

Так не пора ли в семейство Вам влиться?

Припев:

О – ля – ля – ля – ля – ля

О – ля – ля – ля – ля – ля

Оля – Оля – Оля – Оля – ля – ля

Оля – Марголя!

С датою славной мы Вас поздравляем,

Жизни свободной дружно желаем!

Песня кончается. Сил нету боле.

Ольга Гедальевна, Оля – Марголя!

Припев:

О – ля – ля – ля – ля – ля

О – ля – ля – ля – ля – ля

Оля – Оля – Оля – Оля – ля – ля

Оля – Марголя!

Я земной шар чуть не весь обошла,

И жить хорошо, и жизнь хороша,

А мне с натурой боевой, кипучей —

И того лучше.

Живу не в Израиле и не в Каире,

Ленинград, Фурманова, 24.

Сто квадратных метров жилья.

Пятеро нас – Боря, Гена, Катя, я,

И кошка Пушения.

Рядом витрины всех магазинов,

В окнах продукты: водка, фрукты,

Ряды бакалеи, хожу, балдею.

Стала оперяться моя кооперация!

Цены снижены на соки разные,

Покончим, вижу я, с пьяной грязею!

Дрожжи дороже! Им дрожь по коже.

Бьем грошом. Очень хорошо!

Стою у витринных книжных груд.

Сейчас нет меня в поэтической рубрике.

Пока лишь друзья меня прочтут,

Но буду любимцем широкой публики.

От пыли взбитой глаза плачут.

Вишневские в автомобиле везут на дачу.

Вот дача – зеленое здание, горка,

бассейн – мои создания.

Копайте все вместе в моем поместье.

Черная смородина, красная роза.

Славлю Родину стихом и прозой.

Над Кобриным небо – синий шелк.

Никогда не было так хорошо!

Тучи – кочки переплыли летчики.

Это летчики мои. Лечу в Синегорье,

Там с гидроцехом пойдут бои

По число по первое.

В газету глаза: молодцы наши!

Пестрит передовица победным маршем.

Дамба растет у всех на виду.

Защитим Ленинград от наводнений!

Я туда с прибором приду

И массою разных нововведений!

За городом – поле, в полях – деревеньки.

В совхозах фирмы «не вяжут веники».

Внаклонку инженеры с тяпкой на пашне.

Я со всеми в одной упряжке.

Посуду мою, варю кашицу,

А после работы еще пляшется.

Республика наша строится, дыбится.

Свекровь Катина разводит рыбицу.

Другим странам по сто. Гниют в своем гробе.

У нас – интенсификация девяносто!

Твори, выдумывай, пробуй!

Радость прет! Не для вас уделить ли нам?!

Жизнь прекрасна и удивительна.

Лет до ста расти мне без старости.

Год от года расти моей бодрости.

Славьте все меня – символ молодости!

Удачней родиться не было срока.

Боги Олимпа и боги Востока

Собрались отметить это явленье

И дали свое БЛАГОСЛОВЕНЬЕ.

Для Муз твой дом – почти Парнас.

Все здесь толпятся – и Пегас.

К искусствам поощрил уклон

Сам лучезарный Аполлон.

Пегас твой отдыха не знает,

Стихи и песни он слагает,

А рыцарям и близким дамам

Сонеты, гимны, эпиграммы.

А уж в приливе вдохновенья

Поэм серьезные творенья.

Пегас владельцем лиры стал

Как истинный профессионал!

Фортепьяно льются звуки,

Счастье в них, восторг и муки.

Бах, Бетховен и Петров…

Шпарит Ольга, будь здоров!

Под гитары перезвон

Звук гитары томной

Плыл, бывало, из окон

Кельи ее скромной.

Наукам отдала ты годы

От гидро – до социологий.

И гидротехник ты и даже военспец,

Науку жить постигла наконец!

От ГЭС и ГРЭС ты свет

Проводишь людям много лет!

Присущ всегда тебе размах

В больших строительных делах:

То арки строишь до небес —

Свой человек в народе,

А то – восьмое из чудес —

Бассейны в огороде.

То шьешь, то вяжешь свитера

Мгновенно, как новатор.

(Хватило б этих свитеров,

Чтоб окружить экватор!)

Или планируешь в саду

Пейзаж в японском стиле:

Что – на еду, а для души —

Гора камней и лилий.

То роз разводишь миллион

Невиданных сортов.

Идет народная молва

О красоте цветов.

Тут слух пронесся – ты взялась

За дачные проекты.

Они готически стройны,

Как взлеты интеллекта.

В гимнастике, в гимнастике

Брала любой снаряд.

В итоге – сила с пластикой

И бодрости заряд.

А йоги сложные асаны

Дают возможность к совершенству.

А погружение в нирвану —

Уход от суеты к блаженству.

Ах, какое наслажденье

Мчаться рысью иль галопом!

Вот, где скорость, вот движенье,

Если есть седло под попой!

Туристом ты зимой и летом

В командировках, в отпуску

Все путешествуешь по свету

Не то, чтоб разогнать тоску —

На юг – к верблюдам и мечетям,

На север – в Арктику, во льды,

На запад – к викингам, в их сети,

А на восток – где есть киты!

В заморский край, ко всем славянам,

Румынам, венграм, марсианам —

Не раз уж нанесла визит

И покорила их столицы,

Имея скромный реквизит.

Все покорила, все окрест —

Не покорен лишь Эверест,

Слоновой кости берег

И континент Америк.

Священнодействуешь, как жрица,

Пестуешь пламень очага,

На страже родственных традиций —

К их сохранению строга.

Дух мудрости царицы Савской

Потомству формирует дом.

Борис Марголин род возглавил,

Как у древнейших – Соломон.

Катюша – море обаянья,

В грядущее живая нить,

Под вашим пристальным вниманьем

Сумела личность сохранить.

Умело быт организуешь,

Легко справляешься со всем,

Солишь, печешь и маринуешь,

(Так может только ЭВМ).

Друзей старинных собирает

Твой щедрый, вкусный, длинный стол.

И счастлив тот, кто был печален,

И весел – кто был очень зол.

По дому ходит кот ученый

И дополняет интерьер

Твой Пуша – верный кавалер!

Чужой души загадки,

Как тайны мироздания —

А из каких слагаемых

Рождается сознание?

На огневой позиции

Была бы комиссаром,

А в сфере социальной —

Ты лидер неформальный.

Не культу идола верна,

А культу мест святых.

Церквей без счета обошла,

Чтобы взглянуть на них.

Душа твоя парит

В порывах увлечений

И к переменам склонна,

Как ветер и как волны.

Как видим, боги не дремали,

Когда судьбу твою решали.

И так идешь по миру ты

Без ахиллесовой пяты.

Портрет прекрасной дамы – моей мамы

В моей душе запечатлен

Портрет одной прекрасной дамы.

Ее глаза в иные дни обращены.

Там хорошо, и лишних нет,

И страх не властен над годами,

И все давно уже друг другом прощены.

Не оскорблю своей судьбы

Слезой поспешной и напрасной,

Но вот о чем я сокрушаюсь иногда:

Ведь что мы сами, господа,

В сравненье с дамой той прекрасной,

И наша жизнь, и наши дамы, господа?

Еще покуда в честь нее

Высокий хор поет хвалебно,

И музыканты все в парадных пиджаках.

Но с каждой нотой, боже мой,

Иная музыка целебна.

И дирижер ломает палочку в руках.

Не оскорблю своей судьбы

Слезой поспешной и напрасной,

Но вот о чем я сокрушаюсь иногда:

Ведь что мы сами, господа,

В сравненье с дамой той прекрасной,

И наша жизнь, и наши дамы, господа?

Пришла пора мне жизни круг

Вписать в симфонию.

О том, что музыка – мой друг,

Хочу напомнить я.

На свет явилась, не спеша,

Не в темпе престо.

Зато мажорная душа

Была и есть я.

Оркестр в детстве мне играл

Галопы, вальсы,

Но оборвался тот финал

Под грохот свастик.

Вторая часть, звучит она

Почти в аллегро.

Здесь боль слышна и кровь видна

Широким спектром.

Я школу сталинских времен

Запомню в марше.

Как заглушить старался он

Всю подлость старших!

В наш мир проникнуть не могли

Ни джаз, ни блюзы.

А «формалисты»-

Их «ушли»

Прочь из Союза!

Меня навеки покорил

Тогда Бетховен.

О, сколько ярости и сил!

Как он огромен!

Хотелось жить, страдать, любить,

Петь в полный голос

И беспощадно перебить

Забывших совесть!

Кончается вторая часть

В спокойном духе.

В любви, да и в работе страсть

Чуть слышит ухо.

По музыкальности своей

И по накалу

Часть третья – лучшая в моей

Симфонии стала.

В ней ритмы, тембры и тона

Всех стран и наций,

В ней музыка вовсю слышна

И шум оваций.

От опер до ритмичных пьес

В попсовом стиле.

Мир звуков, светлый мир чудес

Мне вновь открылись.

В ней полон нежности Шопен,

Ван Клиберн в блеске,

Чайковский – мастер русских сцен,

Щедрин – советских.

Верхом, в галопе я несусь,

В семье – квартеты,

Аккордно – на работе бьюсь,

В любви – дуэты,

Сонаты – пробую учить,

Вяжу – в адажио,

А в филармонию ходить

Устала даже.

Финал – на дальнем рубеже.

Но уж немало,

Что тему выбрала уже

Я для финала.

Когда придется умирать

Не в миг, а долго,

Я попрошу друзей мне снять

Пластинку с полки.

Под звуки Баха, под орган,

В его аккордах,

Покину этот грешный стан

Для встречи с чертом.

Вы громко будете смеяться и даже скажете: «Критинка!»

А я хочу в любви признаться ПЛОТИНЕ.

Плотина – принадлежность века и даже атрибут его.

Модель гиганта-человека

ДВУХСОТ-МЕТ-РО-ВО-ГО!

Ручищами из глыб бетона, перегораживая реки,

Она ландшафты и сезоны меняет резко.

Она как женщина красива и явно по-мужски сильна.

В ногах ее сверкает диво МОРСКОГО ДНА.

Свой труд я отдаю плотине и знания ей отдаю.

Я – гидротехник беспартийный – ЕЕ ПОЮ!

Земля скользила под ногами.

Пугая человечий слух,

Из жерла жаркого, как пламя,

На волю рвался Серный Дух!

И было жутко в Преисподней,

И было радостно в Аду.

Мне снишься ты такой сегодня,

Камчатка! Я к тебе приду!

Люблю тебя, Борис Марголин!

Люблю твой строгий, стройный вид!

Люблю тебя, когда ты болен

И даже если ты сердит.

Твоих извилин трепыханье

И ироничный дерзкий слог,

Скабрезных слов очарованье

(Без них стихов писать не мог)

Меня доводит до экстаза.

И не одна еще зараза

Тебя не переплюнет, нет.

Ты – светоч. Ты – большой поэт!

Стою – взволнована до слез,

Стараюсь проглотить комок,

Унять волненье, что принес

Звенящий жалобно звонок.

Что вдруг заставило меня,

Увы, без сантиментов мать,

Систему нервную кляня,

Потом в троллейбусе рыдать?

Последний раз звенел звонок,

Последний в школе был урок,

В последний раз десятый класс

Учителей хвалил сейчас,

В последний раз цветы дарил,

В последний – речи говорил,

В последний раз он песни пел

О том, что полюбить успел,

В последний раз тепло шутил,

О том, что кто-то был им мил,

А кто-то мыслить научил,

Хотя в любимых не ходил.

И храбро выпускница-дочь,

Стараясь слезы превозмочь,

Прощалась здесь в кругу друзей

Со школой, с юностью своей.

И столько юной теплоты

В словах сквозило и в глазах,

Что, если б был со мною ты,

Погрязший по уши в делах,

Не мог бы равнодушным быть,

Исподтишка достал платок,

Волнения не в силах скрыть,

Переживал, как я, «звонок».

Я люблю тебя, Лис,

Что само по себе и не ново.

Я люблю, и на «бис»

Повторю это слово я снова.

В звоне каждого дня

Я так занята, нет мне покоя —

Есть семья у меня.

Лис, ты знаешь, что это такое?

Мною много дано —

Я пресытилась этим до края.

Не нужна мне давно

Бескорыстная дружба мужская.

Так плати, не скупись,

И вкусим звуки страстного гимна!

Я люблю тебя, Лис,

Без надежды, что это взаимно!

Я – гидролог. Объясняться излишне.

Знаю прогноз, А_мах и С_v.

И вот о тепле кое-что услышав,

Закон Джоуля задержала в голове.

Не просто калории – задача Стефана!

Нет ни границ, ни цифр, ни хрена!

Можно б свихнуться поздно или рано,

Но тут на помощь пришла ОНА!

Она научней, чем тысяча наук,

Умней Эйнштейна и Павлова Вани.

Да что говорить – этот звук

Знаком всем с пеленок, это – БАНЯ.

Придешь усталая, вешаться хочется,

Ни щи не радуют, ни чая клокотание.

А в БАНе попаришься, и глупый расхохочется

От этого научного щекотания.

Сидишь и мыслишь, долго, долго.

Думаешь, что думаешь, пока охота.

И вот уже в мыслях появляется Волга,

А там недалеко и до белого парохода.

Себя оглядев в зеркало вправленное,

Влажу в пальто с медвежьей грацией.

Влажу и думаю: «Очень правильная

Эта моя будущая ДИССЕРТАЦИЯ!

«Я в долгах, как в шелках.

А в шелках я до пят.

Оттого в деньгах крах,

Дыбом кудри стоят.

Я в столичной толпе

Всем купила шмутья,

Но, верна вновь судьбе,

Без копеечки я.

Я и деньги – враги!

Или я, иль они!

Кто сказал: «Береги!»

Их подальше гони!

Их на ветер бросай!

Их под хвост злому псу!

Вновь в долги залезай!

Без монет – не пасуй!»

Да, друг мой, тяжело. Сочувствую тебе я

И не жалею слов. Замучился. Седеешь.

От всех моих идей и разных увлечений,

(Включая и людей), одни лишь огорченья.

То деньги на кино, на пленки и натуру,

То с лошади одной валюсь, конечно, сдуру.

То в мире тишины, когда сидишь печальный,

Все вдруг оглушены бренчаньем на рояле.

От этих всех бы дел уехать в санаторий.

(Ты этого хотел), меня ж не переспорить.

Я на гору тащу, а что уже сверх меры,

Я исправлять прошу и рифмы, и размеры.

Прости, мой муж, грешна. Другой быть не могу я.

Не нравится жена? Ну что ж, бери другую!

Мне многое постигнуть хочется,

А жизнь – она так ограничена.

Решить, как отношенья сложатся,

Где ложь, а где, возможно, истина.

Одной быть лучше или с кем-нибудь,

Любить убогого иль сильного,

Искать труднее или легче путь,

И как найти его, пока мобильная?

А жизнь, она так ограничена…