Читать книгу Удача в кармане - Ольга Масквина - Страница 2

Олег Иванович Куприн был баловнем судьбы, как считали многие из его окружения. Да что греха таить, в молодости думал так и он сам.

От рождения ему достались: знаменитая фамилия знаменитого деда, хорошие гены родителей, приличное воспитание. В юности ко всему этому присовокупилось внушительное состояние, завещанное дедом единственному внуку. А что ещё надо для удачного старта в жизни? Олег с красным дипломом окончил институт, а затем аспирантуру и хотел было пойти по стопам деда – в науку, но что-то его остановило. И он ограничился должностью преподавателя водоснабжения, отопления и вентиляции в техническом вузе. К сорока годам он защитил докторскую диссертацию и благодаря семейным связям стал заведующим крупной кафедрой.

Олег Иванович начал брать взятки. Потому что твёрдо знал, и не из эмпирического опыта, что покупается всё и все и если не возьмёт он, то возьмут другие, стоящие выше него, поэтому берущие больше и спрашивающие строже. К тому же ему не хотелось оправдываться перед ректором, чувствуя себя круглым дураком, оттого что деньги уже проплыли мимо, а положение дел будет именно таким, как захотел очередной богатый родитель какого-нибудь студента.

В душе Олег Иванович мечтал быть кристально честным, так как воспитывался в интеллигентной семье с определёнными принципами. Но что-то ему подсказывало, что идти против системы – бессмысленно и нерационально. В пользу этого говорило, например, и его собственное устройство на работу в далёкие прошлые времена. Хотя, возможно, он и был тем самым лучшим претендентом на доставшееся ему место, даже без протекции.

Постепенно Олег Иванович пристрастился к приятным «мелочам»: дорогим костюмам, золотым украшениям, часам, перьевым ручкам и другой интересной всячине, которая могла потешить самолюбие красивого мужчины. Также у него имелись и прекрасное жильё, и модная машина.

Олег Иванович никогда не был женат, потому что не стремился к этому. Он убеждённо считал, что брак ограничит его свободу. Он не хотел быть таким, как большинство. Всё его естество противилось регламентированному обществом порядку вещей и просило индивидуальности. Он не желал «загонять себя в стойло», потворствуя желаниям какой-либо женщины. Он просто жил, как, впрочем, живёт и множество других успешных мужчин, которым есть что терять помимо личной свободы.

Олег Иванович любил женщин – красивых, стремительных, с горящим взглядом и яркой индивидуальностью. И они летели к нему, как мотыльки на свет. Их привлекали его чувственность, мягкость в общении и способность быть внимательным к любым мелочам. В то же время казалось, что он окружён загадочным ореолом отчуждённости и недосягаемости. Это возбуждало, подпитывало желание покорить, получить то, что не смогли получить соперницы.

На работе Олега Ивановича тяготило и беспокоило повышенное внимание студенток – таких хрупких и юных, но в то же время опасных, как хищные рыси. На лекциях они смотрели на Олега Ивановича характерным томным взглядом, просчитывая подходящее время для прыжка. Иногда они вынашивали в уме мечты о том, как подчинят себе этого великолепного взрослого мужчину своей красотой, заставят его, будто неопытного юношу, ждать встреч, подобострастно заглядывать в глаза, говорить нежные слова любви. Кульминацией каждой придуманной девичьей сказки, конечно же, являлись общие дети и безбедная совместная жизнь до конца дней.

Студентки зачастую забывали о предмете, слушая бархатный голос Олега Ивановича. У некоторых девушек не выдерживали нервы от ожидания большого и важного счастья в их жизни, они теряли осторожность и шли в наступление, нагло предлагая себя.

Олег Иванович в этих случаях вёл себя скромно и интеллигентно, вежливо объяснял очередной заигравшейся девице её истинные цели в данном учебном заведении и теоретическую бессмысленность их потенциальных отношений, если таковые вообще могли возникнуть на пустом месте. Потом Олег Иванович ставил отвергнутой им девушке хорошую оценку на экзамене, таким образом пытаясь искупить свою невольную вину за отказ. Он называл свои действия необходимыми издержками производства, хотя, с педагогической точки зрения, это было неправильно.

Несколько раз он всё-таки сдавался молодым завоевательницам. Но ему всегда достаточно быстро надоедали их девичьи капризы, истерики, эгоистичные требования постоянного внимания. К тому же он понимал, что интимные отношения со студентками – это слишком опасно. И не исключено, что может возникнуть неприятная ситуация, когда оставленная женщина начнёт бороться за свои желания, не стесняясь в выборе средств. А это способно привести к очень тяжёлым последствиям.

В конце концов, он остановился на тридцатилетних и несколько лет прожил в дружбе с самим собой и своим телом, пока вдруг не понял, что ничего не испытывает в духовном плане. Олег Иванович пресытился женскими телами, и они стали казаться ему почти одинаковыми. Ему вдруг нестерпимо сильно захотелось глубоких чувств, переживаний, обоюдного понимания на тонком уровне. Но ничего этого не встречалось, и он заскучал.

Можно было бы обратить своё внимание на сослуживиц, которые были прекрасно образованы, умны, следили за собой и изысканно одевались. Но как только Олег Иванович мысленно представлял себе тело женщины после сорока, то сразу понимал, что радости от плотской любви в этом случае для него не предвидится. К тому же служебные романы всегда таили в себе скрытую угрозу.

Олег Иванович становился всё более нервным и беспокойным. Но объяснял эти неприятные перемены издержками переломного возраста.

Депрессия не заставила долго ждать. Она окончательно лишила его внутреннего покоя. Олег Иванович почти перестал улыбаться, а когда насильно заставлял себя делать это, то гримаса получалась искусственной и натянутой. Впрочем, его коллеги не замечали чего-то непривычного, так как Олег Иванович всегда слыл человеком немного странным, скрытным и хитрым.

Олег Иванович попробовал серьёзно заняться спортом, хотя до этого не одобрял чрезмерные физические нагрузки, считая их помехой для истинного интеллектуала. Но ему быстро надоели и фитнес-клубы, и перекаченные женщины, которые были слишком агрессивны и настойчивы. Он окончательно утомился и стал осознанно стремиться к одиночеству.

Неожиданно для самого себя, Олег Иванович пристрастился бродить по лесу, наслаждаясь свежим воздухом и тишиной. Он стал заядлым грибником и проходил иной раз многие километры лесной чащи в поисках новых грибных мест.

В завершении одной из таких прогулок Олег Иванович вышел на окраину леса. В руке он крепко держал большую корзину собранных опят и подберёзовиков. Он окинул взглядом участок знакомой лесопосадки, недавно отданной под застройку элитного жилого комплекса, и нахмурился. Зрелище было удручающим: строительные материалы в беспорядке свалили прямо на тонкие побеги молодых тополей, безжалостно переломав многие из них. Олег Иванович расстроился и присел отдохнуть на груду серых бетонных блоков.

Он слушал пение птиц и почему-то думал о том, что каждый, по сути, одинок в этом мире и никому нет дела до чужих проблем, поэтому их всегда придётся носить только в своём сердце.

Рассуждения Олега Ивановича были прерваны грубым окликом мужчины, подошедшего к нему со спины:

– Эй ты, слышь там? Закурить дай?

– Не курю, – машинально ответил Олег Иванович и даже не обернулся.

Грязный неопрятный человек возник уже прямо перед лицом Олега Ивановича и повторил свои требования.

Олег Иванович был прилично воспитан и никогда не лез на рожон. Он заставил себя отвлечься от своих мыслей и наконец обратил внимание на незнакомца, так нагло домогающегося его.

– А чего не куришь-то? – продолжал тот.

Олегу Ивановичу всегда было лень вразумлять заблудших или воспитывать отсталых, и он, уныло покачав головой в знак недоумения, встал и собирался уходить, но почувствовал на своей руке цепкую хватку мужчины.

– Куда пошёл, урод? Не торопись, часы снимай, и по-быстрому, – угрожающе проговорил незнакомец, вперив жадный взгляд в золотые часы Олега Ивановича, – и деньги выкладывай, если есть, всё равно проверю, – прибавил он приказным тоном, не терпящим возражения. В подтверждение основательности своих намерений он вытащил большой нож с костяной рукояткой и приставил к рёбрам Олега Ивановича.

– Понял, что говорю, или оглох совсем?

– Понял, – вяло ответил Олег Иванович.

– Тогда сымай без вопросов, – напомнил лесной встречный.

Олег Иванович был противником какой-либо жестокости или насилия. Он даже простой спор между коллегами по службе стеснялся начинать первым, предпочитая оборонную тактику. А с таким нетипичным для его круга проявлением животных инстинктов в первобытном виде он сталкивался вообще в первый раз.

Олег Иванович хотел образумить незнакомца и посмотрел на него укоряющим взглядом, как бы говоря: «Зачем ты так со мной? Я же не сделал тебе ничего дурного? Может, забудем всё и я пойду восвояси?»

Незнакомец понял этот взгляд и ответил на него презрительной усмешкой.

Олег Иванович огорчённо вздохнул и вдруг резко отпрыгнул в сторону.

Незнакомец несказанно удивился таким действиям городского пижона, не сразу придумав, как на них реагировать.

Олег Иванович, не отрывая взгляда от лесного грабителя, наклонился, взял серый блочный кирпич и вдруг со всего маху ударил незнакомца по голове. Человек, не ожидавший такого исхода, взмахнул обеими руками, как перед полётом в пропасть, и тут же рухнул навзничь как подкошенный. Олег Иванович обошёл его с другой стороны и ударил ещё раз. Черепная коробка незнакомца треснула, раскололась, как ореховая скорлупа, из неё вывалились куски серой мозговой ткани. Но Олег Иванович уже не мог остановиться. Он монотонно и последовательно, как мощный отбойный молоток, поднимал и опускал камень на голову своей нечаянной жертвы. За несколько минут она превратилась в месиво из раздробленных костей и волос, обильно смоченных вязкой кровью. А Олег Иванович, как заведённый, всё трудился над уничтожением поверженного им существа.

Вдоволь насытившись действием, Олег Иванович с отвращением осмотрел место побоища и остатки растерзанного тела, развернулся и, не оборачиваясь, покинул место происшествия.

– Зачем ты сделал это? – спрашивало Олега Ивановича вездесущее подсознание, призывая к ответу. – Ты здоровый сильный мужчина, у тебя было достаточно сил, чтобы просто убежать, но ты предпочёл поступить по-иному.

– Значит, так было нужно, – уверенно отвечало сердце, не испытывая угрызений совести, а только неизвестную ему доселе злобную радость и удовлетворение, потому что ярость, копившаяся долгие годы, начала медленно, по капле, вытекать из него, освобождая место для чего-то другого.

Вскоре Олег Иванович бодрым шагом вышел к автомобильной трассе, служащей своеобразной границей между лесными угодьями и городом, пересёк её и двинулся дальше, углубляясь в привычный ему городской мир суеты и шума.