Читать книгу Я и мой летучий мышь - Ольга Мяхар - Страница 3

Я стояла перед большим старинным зеркалом, с интересом разглядывая в нем свое отражение. Зеркало было с ветвистой трещиной, идущей через всю зеркальную поверхность. Я, помнится, подобрала его на свалке и притащила домой, решив, что нечего пропадать хорошей вещи.

Платье уже было на мне, и его нежно-зеленые переливы великолепно подчеркивали и выделяли красоту моих мерцающих сейчас, словно драгоценные камни, глаз. Высокие скулы, тонкий, слегка длинноватый нос, густые брови в тон темно-русым волосам… Ничего особенного. Но сейчас, в этом наряде, с этой прической и макияжем, я выглядела чуть ли не королевой, сошедшей с небес и рискнувшей посетить мир смертных.

Мышь сидел на раме и упоенно принимал участие в каждой из стадий превращения гусеницы в бабочку.

– Класс, мне нравится! Но чего-то не хватает.

Я нахмурилась:

– Чего?

Мышь довольно неуклюже взлетел и плюхнулся черной кляксой на плечо.

– Не чего, а кого! Меня, конечно.

Гордость и величие так и светились во всей его позе. Задумчиво изучаю новое дополнение к наряду… Цвет глаз тут же потускнел, платье поблекло, и его срочно захотелось постирать (особенно там, где сидела «клякса»).

– Нет, Пых, я не согласна. Тогда уж мне нужна сумочка, как у герцогини, и ты бы в ней сидел…

– Ну, вот еще – я и в чьей-то тесной сумке. Ничего не вижу, ничего не слышу.

– Слушай, ну ты же знаешь, как важен этот бал. Финансы почти на нуле, да и заказ на картину выполнить надо. Помнишь тот заказ, который месяц назад дал седой монах? Он еще пропал куда-то, и мы решили не браться. А теперь я подумала… за картину он предлагал немало – авось найдем другого покупателя. И деньги сразу появятся.

Пых тут же встрепенулся:

– Да, кстати, а как мы ее вынесем? Она же большая.

– А мы вырежем холст и свернем в трубочку. Я засуну ее за край чулка и спокойно выйду с ней, не привлекая лишнего внимания.

– А я что буду делать? – тут же надулся мышь.

– А ты подстрахуешь в случае появления нежелательных свидетелей, отвлечешь их там. Ну и конечно меня предупредишь, если появится кто. Хорошо?

– А это очень опасно?

– Необычайно, картина тянет на двадцать золотых.

Мышь проникся суммой и осознал всю важность операции, а потому без лишних слов полез мне в вырез лифа, или как он там называется?

– Мышь!

– Ну ладно, ладно. Придется лететь следом. Незримо и невидимо для всех.

Я вздохнула с облегчением. Мышь с тоской посмотрел на мою прическу.

– Даже и не думай об этом.

Он только фыркнул и отвернулся. А после и вовсе вылетел в распахнутое окно.

– Карета подана, мисс!

Карета и впрямь уже стояла около моего крыльца, и кучер с удивленным лицом разглядывал руины дома, уже раз пять сверившись со своей бумажкой. Но тут из проема выплыла я, и парень облегченно вздохнул, пряча бумажку с адресом в нагрудный карман и спрыгивая вниз, чтобы успеть открыть моей персоне дверь и даже, если повезет, поддержать под локоток, пока «мадмуазель» будет забираться в карету, стараясь не потерять достоинство и не рухнуть обратно вниз.

Уже почти исчезнув в теплом и темном нутре, заметила на крыше несчастный съежившийся комочек, при ближайшем рассмотрении оказавшийся мышом.

Мне стало его страшно жалко, и я полезла на крышу.

– Госпожа, куда же вы? – удивленно спросил кучер. Пытаясь стащить меня вниз, он схватился за мою лодыжку. – Вам не сюда!

Отпихивая его, я случайно врезала ему второй ногой по лбу и все-таки дотянулась до несчастного Пыха, который с большим интересом наблюдал за происходящим.

Сграбастав свой трофей, я нащупала ногой край двери и кое-как вползла внутрь. Парень сидел на мостовой, потирая уже начинающую набухать на лбу шишку. Я ему старательно улыбнулась, пытаясь замять конфликт.

– Понимаешь, очень люблю летучих мышей, – на всякий случай тыкая пальцем в мыша.

Брови парня поползли вверх, встретились с шишкой и тут же вернулись на место. Он задумчиво кивнул и, уже не обращая никакого внимания на странную пассажирку, залез обратно на козлы и хлестнул вожжами.

Карета тронулась с места и плавно поехала вперед.

Я сидела в карете и вертела перед глазами красивую золотую карточку с выбитыми буквами приглашения. Приглашалась некая баронесса фон Йо’гурт, и мне оставалось только догадываться, как меняла умудрился его достать. А впрочем, какое это имеет значение? На празднике будет около сотни гостей, и вряд ли они все друг с другом знакомы.

Мышь сидел у меня на коленях, щурясь от удовольствия: я почесывала его за ушком, сглаживая недавнюю ссору. Мне уже все простили и объявили мир, дружбу и шоколад. (Мы оба его обожаем.)

Карета остановилась у довольно-таки пышного ковра ярко-алого цвета, расшитого по краям золотыми узорами. Я шепотом велела мышу вылететь после меня, как можно менее заметно. Пых кивнул ушастой головой, и тут как раз кучер соизволил открыть дверцу кареты. Я вежливо ему улыбнулась и протянула руку для опоры. Паренек долго не хотел ее брать, старательно игнорируя растопыренные перед его носом пальцы. Но я была настойчива. Короче, руку мою он взял, и я, садистски опершись на нее всем своим весом, выпорхнула наружу.

Красная ковровая дорожка, вежливо кланяющиеся у входа лакеи, молчаливые слуги, мелькающие в толпе прибывавших гостей и разносящие бесплатные напитки.

Я довольно улыбнулась, тряхнула головой и… разжала руку уже поскуливающего от боли кучера. Ой! Все время забываю, что силу надо соизмерять. Парень шарахнулся от меня, как от чумной, и тут же вскочил на козлы, стегнул кнутом по спинам лошадей. Карета с грохотом рванула с места, а из окна вывалился и заметался по сторонам Пых. Я помахала ему рукой. Пых кое-как сориентировался и тут же рванул в сторону замка, стараясь быть как можно менее заметным. Кто-то сзади удивленно вскрикнул, и я с тяжелым вздохом пошла в сторону распахнутых дверей шикарного замка, расположенного в самом сердце этого дивного сада.

Поднявшись по ступенькам, я столкнулась с улыбчивым лакеем, который вежливо попросил мое приглашение. Пожав плечами, я вручила ему свое приглашение и была тут же пропущена внутрь.

Оказавшись на широкой лестнице, ведущей вниз в огромный зал, я ненадолго замерла, с любопытством оглядываясь по сторонам и изучая присутствующих тут гостей. Но тут кто-то громко крикнул прямо мне в ухо:

– Баронесса фон Йо’гурт!!!

Не разбираясь, действуя на одних лишь рефлексах, я развернулась, схватила этого кого-то и тут же швырнула его прямо в зал, помогая себе ногой для придания нужного ускорения. Кто-то заорал, народ расступился, и по ступеням, вереща и ойкая, скатился мажордом.

Я замерла, испуганно оглядываясь и нервничая от заполнившей зал тишины. Гости тоже, открыв рты, изучали новоявленную баронессу. Мажордом, как назло, не подавал признаков жизни, живописно раскинувшись на ступенях.

В оглушительной тишине раздался шелест крыльев, и на плечо опустился мышь – последний штрих к создавшейся ситуации.

Пора сваливать?

И вдруг… рука. Кто-то взял меня под руку. Повернув голову, я увидела высокого, худощавого телосложения человека с мраморно-белой кожей, ежиком белых волос и неестественно черными бровями. Мужчина, держа меня под руку, демонстрировал ослепительно-белоснежную улыбку и впечатляюще острые клыки, – нет, он явно не человек.

– Я прошу прощения за мою гостью, – начал он красивым бархатистым голосом, словно теплая волна прокатившимся по нервам и заставившим меня трепетать. – Мой слуга имел неосторожность напугать вас и был совершенно справедливо наказан.

Я перевела взгляд на все еще находящегося в бессознательном состоянии слугу.

– Но эта маленькая неприятность никоим образом не должна повлиять на празднование моего дня рождения. А посему я прошу вас – продолжайте веселиться.

Толпа радостно загомонила, а мимо меня промелькнули две смазанные тени, бросились к мажордому и, подняв его, тут же утащили куда-то.

– Итак. – Я отвлеклась от теней и повернулась к нему.

И тут же вздрогнула, едва сдерживая рвущееся ругательство. Васильковые глаза, яркие, как небо в солнечную погоду. Ну почему из всех аристократов мира мне предстоит ограбить именно василиска?!

– Как вас зовут, прекрасная незнакомка?

Мышь, открыв рот, смотрел на моего невольного спутника, который и не думал отпускать меня даже теперь, когда все было улажено.

– Только не врите мне, что вы баронесса фон Йо’гурт. Я знаком с ней лично.

Сжала зубы и мысленно дала себе хорошего пинка. Помогло. По крайней мере, я уже не пялилась на него, как кролик на удава.

– Гм, многие дамы теряют речь при виде меня, но вы первая, кто молчит уже столь долго. Может, вы – немая?

– Да, – брякнул мышь.

Я вздрогнула и удивленно на него уставилась. А этот охламон уже пришел в себя и продолжил нагло врать:

– Ее в детстве часто роняли головой, так что она прикусила себе язык. А я – телепат и могу читать ее мысли.

– Да? – Мужчина выразительно заломил правую бровь, изучая нахальную мордочку мыша. Я же усиленно соображала: придушить Пыха сейчас или временно отложить столь блестящую идею до лучших времен.

– И о чем же она сейчас думает?

Мышь состроил сосредоточенную мордочку. Мы с василиском с любопытством на него уставились.

– О, она думает, что вам следует отпустить ее руку.

Нет, все-таки отложу идею его придушить до лучших времен.

– И… – Мышь выдержал длинную паузу и, с гордостью оглядевшись, медленно закончил (мне уже и самой было интересно, о чем же это я думаю?): – Вы самый красивый мужчина в этом зале.

Василиск с интересом перевел взгляд на мое покрасневшее лицо. В мыслях я уже поджаривала мыша на медленном огне.

– Приятно слышать это от столь прекрасной девушки.

Я отвлеклась от процесса поджаривания мыша, минуты на две. Обдумывая сказанное василиском, пока граф тащил меня за собой в зал.

Он что, назвал меня прекрасной? Так, мне срочно нужно зеркало.

– Может, бокал вина? Игристое вино, недавно привезенное с эльфийских островов.

Беру протянутый мне бокал и осторожно из него отпиваю. Напиток растаял во рту, оставив после себя приятное послевкусие, прокатился по пищеводу и осчастливил своим присутствием желудок, сражая наповал буйством букета и крепостью. Меня шатнуло. Он тут же обнял меня за талию, поддерживая.

Мышь громко и активно упрашивал поделиться напитком. Я ему показала аристократический кукиш, куда-то шагая вслед за василиском.

Но тут зазвучала музыка, люди вокруг расступились, и я наконец-то поняла, куда именно меня привели. В бальную залу! Кошмар! Я же не умею танцевать. Это провал, любая аристократка изящна и грациозна с детства.

– Надеюсь, вы не откажете мне в одном танце? – жарко прошептал он мне на ушко.

И все, что я смогла, это мычать, закатывая глаза и дергая тем плечиком, на котором сидел мышь.

Василиск, следя за моими конвульсиями, вопросительно посмотрел на Пыха.

– Она очень хочет потанцевать с вами и уже начала, – просветил его тот.

Мужчина ласково мне улыбнулся и начал вести меня в танце. Я поняла, что это – полный провал. Но все же умудрилась улыбнуться ему в ответ.

Сначала я отдавила ему правую ногу, потом споткнулась об левую. Но он только улыбался, видимо, обладая зачатками мазохиста. На второй минуте «танца» я отдавила ему обе ноги сразу, причем правую ногу – каблуком и с размаху.

Стон, слетевший с его губ, был мне ответом. Мышь, уже понимая бедственность моего положения, пытался было считать в такт музыке, но постоянно сбивался, следя голодным взглядом за мелькающими в толпе подносами с едой.

Раз, два, три, раз, два, три. Ногу вправо. Теперь влево. Раз, два, три, раз, два, о-о-о еда!

В этот раз я умудрилась повернуться так, что наступила каблуком на подол платья. Я начала падать, а граф, стараясь меня удержать, дернул меня назад. Но тут я еще и двинула ему коленом в живот (ума не приложу – как). И в итоге мы все-таки упали. Правда, я оказалась сверху.

Вокруг удивленно зашумели, тут же начала собираться заинтересованная толпа. Я мучительно соображала: как выйти с достоинством из данной ситуации. На спине убивался мышь. А подо мной лежал василиск и заинтересованно изучал лепнину на потолке, даже и не думая убирать руки с моей талии.

Я возмущенно дернулась, но безрезультатно. Ну, правильно: куда мне против него – смех и только!

– Вам помочь?

Я оглянулась, пытаясь понять, кто там такой сердобольный.

Но тут он все-таки сел, а потом еще и встал. При этом я не осталась лежать на полу, а оказалась – у него на руках, возмущенно сопя.

– Баронесса упала и ушибла ногу. В этом я вижу полностью свою вину, и поэтому я должен ненадолго удалиться, дабы послать за доктором и препроводить его к пострадавшей. – С этими словами василиск развернулся и куда-то меня понес. Я не сразу сообразила, что происходит, а когда поняла…

– Пусти меня!

Я брыкалась, извивалась, пару раз укусила его за плечо.

– Пусти, хуже будет!

Ноль внимания на бедную несчастную меня – как шел куда-то со спокойным и даже умиротворенным выражением на лице, так и идет.

– Так. Ты хоть можешь сказать, куда ты меня тащишь?

– В гостевую комнату.

Ну наконец-то хоть какая-то реакция.

– А зачем?

– Хочу поговорить без свидетелей.

– А зачем тогда тащить меня на руках? Я вполне могу дойти сама.

– Мне так спокойнее. – И он так нежно мне улыбнулся, что защемило сердце. А по коже проскакали табуны мурашек.

Гм… я что, влюбляюсь? В василиска?! Бред.

– Ну вот мы и пришли.

Меня аккуратно, будто хрустальную вазу, положили на небольшой диванчик. После чего он пошел закрывать дверь на ключ. Я уже не возражала, с любопытством оглядываясь по сторонам. И тут… картина! Причем не какая-то, а та самая, изображение которой мне показал меняла. Я застыла, пожирая ее глазами и не в силах достать. Мышь тоже взглянул на то, что вызвало у меня такой интерес, и ошарашенно пискнул, изучая шедевр.

– Нравится?

Я вздрогнула, отводя взгляд от столь вожделенного полотна. На нем, кстати, было изображено море и небольшая лодка, взбирающаяся на огромную волну при свете всего одной устрашающе реальной молнии. Я молча кивнула.

– Люблю побаловаться красками на досуге, эта чем-то запала мне в душу, и я повесил ее здесь.

Смысл сказанного дошел не сразу. А когда дошел…

– Так ты что, сам рисуешь? – удивленно.

Он кивнул и сел рядом со мной. Мне почему-то стало жарко. Я старательно отодвинулась назад.

– А теперь, может, расскажешь – кто ты и почему так внезапно прошла твоя немота?

Мысленно я еще разок себя пнула. Нет, ну как не стыдно забывать элементарные вещи!

– Снова онемела? – полюбопытствовал он.

Я отрицательно тряхнула головой, все еще не зная, что сказать. Василиск сидел и спокойно ждал, когда я, наконец, вновь соизволю произнести пару фраз.

– Я… мы… ну…

Глубокие складки бороздили мой лоб, разыскивая проблески светлых идей.

– Понятно, – вежливо кивнул он, – а дальше?

– О-о…

Я огляделась по сторонам в поисках мыша и тут же его нашла. Сидя на раме, он небольшим ножичком аккуратно резал холст по краям, знаками прося отвлечь хозяина замка. Я в ужасе на него уставилась.

– Э-э-э…

Мужчина тяжело вздохнул и хотел было встать, но тут я все-таки выдала более или менее внятный ответ:

– Я – Кэт.

– Это первое разумное слово за наше с вами общение. – Он сел обратно.

– А… тебя как зовут?

Он удивленно приподнял брови, я с трудом сообразила, что, явившись в этот замок, могла бы хоть поинтересоваться – как зовут его владельца.

– У меня память на имена короткая, – старательно покраснела я, краем глаза наблюдая, как мышь ползает по холсту уже вверх ногами. Волна собралась гармошкой, а лодочка безнадежно утонула в складках.

– Мое имя ни для кого не секрет. Я – граф Дрейк Василевский. Для друзей – просто Дрейк.

Сзади раздался жуткий треск – мышь полз вниз, пока картина рвалась вдоль вертикальных сторон рамы.

Дрейк удивленно обернулся, но я вовремя закрыла ладошками ему глаза, лихорадочно соображая, что делать дальше. Мышь мучительно отпиливал последний, нижний край полотна.

Дрейк замер, не делая попыток убрать со своего лица мои руки.

– И что все это означает?

– Э-э-э, понимаешь, мышь готовит тебе сюрприз: подарок на день рождения от нас двоих. И… он пока еще не закончил, так что тебе смотреть пока нельзя.

Мышь удивленно на меня покосился, а потом рывком оторвал картину полностью. Пустая рама не выдержала и рухнула на пол, припечатав Пыха к полу.

– Ты уверена, что с ним все в порядке? – тихо спросил граф.

Я старательно вытягивала шею, мне это тоже было интересно.

Но тут край рамы зашевелился и из-под него выполз жутко недовольный мышь, рывком вытащил сильно помятый, с неровными краями, холст и, взмахнув крыльями, вылетел в распахнутое окно.

Так, а как же я?!

– Он уже закончил? – От неожиданности я вздрогнула. У него был такой голос, будто он уже давно и прочно обо всем догадался.

Пора удирать.

– Почти, но мне надо будет кое в чем ему помочь. Ты не мог бы пока не открывать глаза? – наивно поинтересовалась я.

Дрейк улыбнулся и молча разжал мои руки, при этом задержав их в своих ладонях. Посмотрел на пустую стену, валяющуюся на полу раму. И сжал мои руки сильнее. Я поморщилась.

– Ты могла бы просто попросить.

Он вновь повернулся ко мне, но теперь его глаза не просто светились – они пылали, отсвечивая всеми гранями драгоценностей. Еще чуть-чуть, и меня ничто уже не спасет. Василиски убивают взглядом.

Ногой в челюсть, рывком вырвать кисти из стального захвата и рвануть к окну.

Он этого не ожидал, это плюс.

Вскочила на подоконник, и тут сзади что-то вспыхнуло. Инстинктивно уворачиваюсь, свет падает на зазевавшуюся неподалеку муху. Насекомое тут же падает кверху брюшком. Некогда смотреть, прыгаю вниз.

Земля встречает довольно жестко. Кувырок, перекатиться через бок, подняться и рвануть к стене, умудряясь двигаться зигзагами, словно вконец окосевший заяц. Лучи света падают то справа то слева, я его явно сильно разозлила. Ничего, переживет.

Стена, рядом! Прыгнуть и вонзить в крошащийся камень выпущенные наружу когти.

Прыжок, подтянуться, еще прыжок. Камень крошится под когтями рук. Выше, край стены. Подтянуться и, уже перепрыгивая через него, обернуться в последний раз. Зря.

Он бежит следом, уже совсем близко. Ловлю его взгляд. Почему же он не убивает меня? Вспышка, яркий приятный свет. И я не спрыгиваю, а падаю на такую далекую землю.

Сознание возвращалось медленно и как бы нехотя. В голове плавало туманное варево мыслей, без признаков начала и конца. Я вздрогнула и села, шаря руками по сторонам в поисках мыша и пытаясь вспомнить недавние события. Вспоминалось с трудом. Хотя бы потому, что последнее, что стоит перед глазами, – глаза Дрейка и яркий теплый свет, погружающий в сон. Кажется, я куда-то летела. Ах да, я же упала со стены. Наверное, по всему телу куча синяков и переломов. Осторожно шевелюсь, все еще не рискуя открыть глаз и ожидая взрывов боли в ногах или руках. Но ничего так и не почувствовала. Странно.

– Ты собираешься глаза открывать? Или так и будешь сидеть зажмурившись?

Этот вредный голос я бы узнала из миллиона. Осторожно приоткрыв глаза, я узрела сидящего неподалеку, на роскошной кровати, собственно, мыша. Он гордо восседал на подушке и укоризненно на меня смотрел.

– Чего щуришься?

– Ну я слышала, что после взгляда василиска слепнут.

– Ага, а я слышал – что умирают. А так как ты не похожа на свежую кучку пепла, то заканчивай дурака валять и вставай! Я уже полчаса жду, когда ты очнешься, между прочим.

Рискнув широко распахнуть очи – минуту подождала. Но мир и не думал исчезать. Так что, немного приободрившись, вскочила, запуталась в одеяле и с грохотом рухнула на пол. Мышь громко хихикал на подушке, даже и не подумав поинтересоваться – жива ли. Ну, погоди у меня!

Кое-как выпутавшись из вредного одеяла, я встала на четвереньки и высказала Пыху все, что о нем думаю как о друге. К несчастью, именно в этот момент дверь спальни распахнулась и в нее вошел сам хозяин дома.

Обозрев мой зад и веселящегося мыша, он тактично покашлял. Я покраснела и, резко вскочив, попыталась натянуть довольно-таки коротенькую рубашку на коленки.

– Я рад, что вы уже встали.

Раздался протяжный треск материи, и подол рубашки все-таки натянулся на колени, явив всему миру мой голый пупок. Вспыхнув еще сильнее, моя персона, под заинтересованным взглядом графа, тут же нырнула под одеяло, натянув его до самого носа. Мышь при этом совершенно случайно был засунут под одеяло. Послышался возмущенный писк, я ощутила копошение в районе щиколоток.

– Вы о чем-то хотели поговорить со мной, граф? – как можно более вежливо протянула я, пытаясь пригладить левой рукой лохмы на голове, а правой разыскивая под одеялом Пыха.

– О да! – Он улыбнулся и сел на стул рядом с кроватью. – У меня к вам, миледи, будет довольно много вопросов и одно предложение, возможно, не самое обычное, но я все же рискну вам его сделать.

– Да? И что же вы хотели предложить мне, граф?

– Задыхаюсь!!! – Из-под одеяла. Острые коготки прошлись по моей пятке, я захихикала.

Дрейк поднял вверх левую бровь. Заталкиваю в рот край одеяла, продолжая при этом хихикать и давясь одеялом.

– Вам помочь?

Сколько заботы!

– Нет, я сама справлюсь, – проговорила я, вытащив изо рта кусок одеяла. Но тут мышь еще и укусил меня за мизинец на ноге. Я заорала и с головой нырнула под одеяло в поисках этого вредителя.

Минут пять ползала по всей кровати, шаря в полной темноте руками, пытаясь нащупать Пыха. Нашла, схватила и с торжественным криком – вся встрепанная и красная – вынырнула из-под одеяла обратно.

У графа уже были подняты обе брови, и он смотрел на меня как на пациентку из дома душевнобольных. Я потрясла перед ним жадно хватающим ртом воздух мышом. Василиск явно был потрясен и почему-то постоянно отпихивался рукой от моего трофея.

– Здрасьте, – прохрипел мышь, и я его все-таки отпустила. Счастливый Пых воспарил к потолку и, нахохлившись, уселся на балдахин, поглядывая на меня и графа сверху.

Перевожу взгляд на графа, вежливо ему улыбаюсь и аристократическим кивком позволяю продолжать.

– Гм, – задумчиво протянул он, почему-то поглядывая на дверь, – ну что ж.

– Вы хотели о чем-то меня спросить, – напомнила я.

Более осмысленное выражение на лице. Может, я как-то не так себя веду?

– Во-первых, я хотел бы знать, для кого именно вы пытались украсть мою картину?

Я пожала плечами:

– Для менялы, но он всего лишь посредник и явно уже куда-нибудь смылся, как только узнал, что меня поймали.

– А как он это узнал?

– Так это ж очевидно: раз я не пришла к указанному сроку, значит, контакты со мной автоматически прекращаются. И мне надо либо искать нового менялу, либо вести праведный образ жизни на свой страх и риск.

Дрейк задумчиво откинулся на спинку стула, о чем-то размышляя.

– Что ж, этого менялу мы уже взяли. Я просто хотел проверить, насколько вы, сударыня, можете быть откровенны со мной.

Я только фыркнула. И дураку понятно, что в моей ситуации лучше всего будет не трепыхаться и активно втираться в доверие. С василисками шутки плохи. Да и надеяться на то, что кто-нибудь придет на выручку и спасет, было бы ну очень глупо. В нашем мире правит только один закон: каждый сам за себя.

– Второй вопрос, – прервал мои размышления граф, – кто твои родители?

Мы уже на «ты»? Это приятно. Глядишь, и в живых оставит.

– Я не знаю. Младенцем меня подкинули на порог бездетной семье, которая меня, собственно, и вырастила.

Он кивнул с таким видом, будто ничего другого и не ожидал.

Я и сама давно знала, что уж кем-кем, а человеком являюсь вряд ли. Чего стоят только вылезающие при стрессе когти из фаланг пальцев рук, умение отращивать под водой жабры, а в случае смертельной опасности еще и покрываться прочной чешуей? Да мало ли, может, я до сих пор еще не открыла все возможности своего тела.

– А что? Какая вам разница, кто именно были мои родители?

– Мы, кажется, перешли на «ты»?

Пожимаю плечами. Хозяин барин. Хоть на «ты», хоть на «вы», – мне бы только смыться отсюда. А там – поминай как звали.

– На твои вопросы, Катерина, я отвечу позже.

– Не Катерина.

Смотрит вопросительно.

– Не Катерина. Мое имя – Кэт, и все. Это не сокращение.

Кивнув, он продолжил:

– Пусть будет Кэт. Я не возражаю. И все же ответь: что ты имеешь лично против моего рода?

У меня просто челюсть отвисла.

Ну, ничего себе заявочки. Что я имею против его рода? Интересно, а почему я до сих пор жива, если есть даже просто предположение о том, что я – против василисков? Любого, кто раньше не так косился, проходя мимо человека с такими глазами, убивали быстро и мучительно, сжигая взглядом до состояния золы или обращая навечно в камень. Хотя человеком назвать его было сложно. М-да.

– А-а-а… э-э-э… гм… – глубокомысленно промычала я, косясь на сидевшего неподалеку мыша.

Мышь невозмутимо чесал лапкой за ухом, щурясь от удовольствия.

– Да ничего я против рода василисков не имею. Я вообще очень хорошая, просто шла мимо, дай, думаю, загляну на огонек, а тут ты! Я потанцевала. А в комнате смотрю: какая-то летучая мышь ворует имущество, ну и, чтобы ты не расстроился, решила закрыть тебе глаза.

Сверху послышался удивленный писк. Мышь, выпучив глаза, изучал меня на предмет наличия совести.

– Слушай, ну чего ты ко мне прицепился, ну украла я твою картину, и чего? Я, может, только так и умею зарабатывать себе на жизнь. И вообще, говори сразу – чего тебе надо, а то я есть хочу…

Василиск усмехнулся и медленно встал. Я поежилась под одеялом, напрочь отказываясь замечать длинные и острые клыки, которые мне продемонстрировали в очаровательной улыбке.

– Что ж, допрос окончен. Вы оба мне вполне подходите.

И он вышел – оставив меня, ошеломленную и слегка невменяемую, с целомудренно натянутым до самого носа одеялом.

– Нет, ты это слышал, Пых?

Что-то тяжелое и твердое ударило меня по голове.

– Ай!!! Ты чего? Больно же!

Мышь, сосредоточенно сопя, откручивал второй набалдашник из трех оставшихся штук на спинке кровати.

– Значит, я воровал, а она тут ни при чем? Предательница! – И в меня кинули вторым шариком, угодив теперь по лбу. Я возмущенно взвыла и ринулась ловить этого… этого вредителя!

Минут десять мы прыгали по всей комнате, а точнее, это я прыгала по огромной – что вдоль что поперек – кровати, занимающей большую часть спальни, вслед за постоянно уворачивающимся от меня Пыхом. Он уже перестал дуться и радостно закручивал в воздухе фигуры высшего пилотажа. Поймать его так и не удалось, но зато я вдоволь напрыгалась и теперь с полной уверенностью могла сказать, что кровать у графа очень прочная и мягкая, а главное, пружинистость у нее повышенная – прыгать хорошо.

– Извините.

Я удивленно обернулась, застыв с подушкой в руках, и с интересом посмотрела в сторону двери.

Там стояла невысокая фигурка, одетая в длинное серое платье с воротничком под горло, в белом кружевном переднике.

– Извините, вы госпожа Кэт?

Я тут же почувствовала себя госпожой и важно кивнула, краем глаза продолжая наблюдать за Пыхом.

– Меня зовут Мэри, и я буду вашей горничной.

Изображаю на лице бурю восторга, не очень понимая, зачем это мне горничная.

Но тут на каминную полку все-таки уселся запыхавшийся Пых и с интересом принялся изучать изящную статуэтку птички, стоявшую неподалеку. Меткий бросок – и подушка врезается в обнимающегося со статуэткой пушистика, снеся обоих с камина и припечатывая к стене. Статуэтка каким-то чудом выжила. На пол первой упала подушка, за ней мышь, а сверху брякнулась «птичка».

– Госпожа… – тихо, ошарашенно.

Я вдруг вспомнила, что мы тут не одни. Мышь все-таки вылез из-под птички и громко выругался. Отчего ушки бедной девушки ярко заалели. Так, надо спасать остатки своей репутации.

Спустившись с кровати и ногой задвинув подушку с ругающимся мышом под кровать, я пригладила рукой спутанные волосы и ослепительно улыбнулась несчастной Мэри.

В следующие полчаса очень пожалела о своем поспешном решении подружиться с горничной.

– Первым делом – вымоемся. Вот мыло, намыливайтесь, а я займусь вашими чудесными волосами.

– Может, не надо? – уныло спросила я.

Несмотря на мои возражения, волосы были нещадно отмыты. Удивленные блохи, не ожидавшие от меня такой подлости, толпами кончали жизнь самоубийством в ванне.

– Что это?!

– Блохи.

– Какой ужас! Не переживайте, вот этот бальзам поможет справиться с этой напастью.

Пых сидел на зеркале, вне зоны моей досягаемости, и наслаждался происходящим.

Мэри же, покопавшись во флакончиках, стоявших на полочке, извлекла один ядовито-розового цвета и, невзирая на мои протестные вопли, просто выплеснула половину содержимого мне на голову. Я замерла, прислушиваясь к своим ощущениям. А потом… блохи валом побежали из волос, задыхаясь от вони. При попытке смыть сей дивный «аромат» мне сурово заявили, что надо подождать минут десять, иначе средство не подействует и живность, населяющая мою шевелюру, останется жива, а тогда придется начинать все сначала.

Мышь, хрустя где-то раздобытыми орешками, предложил задушевным голосом поделиться своей живностью.

Это он, кстати, зря сказал. Мэри, услышав, что и у него есть блохи, схватила зазевавшегося Пыха с зеркала и окунула его в воду. И уже на мокром пушистике опробовала остатки чудодейственного средства от блох.

Мышь, весь взъерошенный и несчастный, в потеках мыльной пены, снова сидел на зеркале и принюхивался к себе. Я была счастлива. Зря. Очень зря. Мэри еще не закончила.

– Так, пора смывать! – И меня окатили из ведра холодной водой!

С визгом выскочив из ванны, я попыталась сбежать куда подальше от этого садиста в юбке. Но Мэри была не промах и готова к такому, поэтому мне был показан ключ отныне запертой двери.

– Кэт, хватит дурачиться, подумаешь, прохладная водичка. Давай мойся быстрей, а то мы так тут надолго застрянем, – пропищал Пых, активно вытираясь приготовленным для меня полотенцем. Но тут Мэри вспомнила о нем, и схватив его, несколько раз макнула в ведро с ледяной водой, после чего поставила Пыха на столик рядом с зеркалом.

– Эй, эй, ты чего делаешь?! – возмутилась я.

В общем, из ванной мы вышли злые, мокрые и продрогшие. Зато шерстка мыша и мои волосы сияли чистотой.

И самое ужасное заключалось в том, что этот кошмар на этом не закончился. Мэри вышла следом с какой-то странной штукой и гребнем в руках. Мышь струхнул и упорхнул на балдахин, повиснув наверху вверх ногами, при этом с него капала вода на подушки.

– Итак, займемся вашими волосами, мисс.

– Меня Кэт зовут, – буркнула я, угрюмо разглядывая орудия пыток.

– Хорошо, мисс Кэт.

– Нет, просто Кэт, и точка. Никаких «мисс». И что это у тебя такое в руках? – подозрительно осведомилась я.

– Где? Ах это. Всего лишь ветродуйка и расческа.

– Ветродуйка? А для чего она?

– Смотрите – она всего лишь выпускает волну теплого воздуха, которая сушит мокрые волосы.

С этими словами Мэри направила «ветродуйку» на повисшего под потолком мыша и нажала на что-то внизу этой штуки. Тут же эта штука загудела, зашумела, и волна горячего ветра ударила по мышу. Пых всполошился, громко заорал и попытался улететь, чтобы спрятаться. Но не тут-то было. Воздух припечатал его к балдахину, и все, что мог сделать Пых, так это громко верещать и перепуганно смотреть в мою сторону.

– Ну, вот и все, – улыбнулась Мэри и, опять что-то нажав, заставила замолчать «ветродуйку». Мне в подставленные ладони брякнулся чистый, сухой и даже теплый комочек меха, из которого торчали два крыла, черный нос и печальные, всепрощающие глазки. Бедненький, похоже, ветродуйка стала последней каплей.

– А теперь вы, ми… э-э-э… Кэт.

Глазки мигнули и сочувствующе уставились на меня. Шевелиться мышь просто напросто отказывался.

Я мужественно кивнула и села на стул, подставляя голову для экзекуции. Ветродуйка снова загудела.

Хм, в общем-то это было не так уж и страшно. Теплый, чуть горячий воздух, проходящий сквозь замагиченную трубочку (так объяснила Мэри), довольно быстро высушил волосы, не оставив и следа от недавнего купания. Хуже дело обстояло с гребнем. Конечно, на бал я явилась с шикарной прической – чистая и благоухающая. Но достигнуто это было, скорее, умелой вязью купленных в магической лавке заклинаний, чем моих личных усилий с гребнем и мылом. Хотя я была чистая и до экзекуций. Это факт.

– Сидите спокойно.

– Больно!!!

– Не больно, просто у вас колтун.

– А-а-а-а-а-а!!!

– Ну вот, теперь его нет.

– О-о-о-о…

– Мне совсем немного осталось, – попыталась обнадежить меня Мэри.

Я громко и протяжно застонала, выказывая всем своим видом вселенскую скорбь и отчаяние. Мышь уже похрапывал у меня на коленях, дергая правым ухом при каждом новом вопле.

– Ну вот и все, а вы так переживали. Теперь можно переодеться в платье.

Я с ужасом поняла, что мне нечего на это возразить. Ну не голой же мне идти в столовую. Горничная уже подошла к высокому, стоящему рядом с дверью в ванную комнату шкафу, открыла дверцы и извлекла из него нечто роскошное, огромное и переливающееся. С целой кучей юбок и ненавистным всему моему существу корсетом.

– Начнем с этого, пожалуй.

И на кровать опустилась пара атласных чулок, подвязки, нижнее белье, ночная сорочка и какая-то конструкция в виде юбки из прочной проволоки. Я уставилась на все это с отчаянием, игнорируя решимость на лице своего личного экзекутора.

Все-таки я попала в камеру пыток. Просто не сразу это поняла.

Высокий худой мальчик-лакей поднимался по лестнице на второй этаж, чтобы подать чай своему господину. Путь его пролегал мимо расположенной прямо на лестнице небольшой невзрачной дверки, ведущей в темную, захламленную всякими ненужными вещами комнатку без окон. Уже пройдя мимо нее, парень вдруг краем глаза заметил, как дверь, до того всегда запертая на ключ, распахнулась, и из нее вырвалась белая, похожая на призрак девушка, кожа которой по цвету напоминала первый выпавший снег. Подлетев к нему, она громко взвыла, напугав его до дрожи в коленях, а потом взвизгнула что-то вроде «Кия!», подпрыгнула и врезала ногой ему по голове. Не ожидавшей такого от призрака, парень ударился об стену, а потом рухнул на пол, пребывая в глубоком обмороке. Чай графа вылился на устилавший ступени ковер, а поднос с грохотом покатился вниз по ступеням. Последнее, что он видел, это парящую над привидением девушки черную уродливую тень.

– Пых, у нас получилось! – радовалась я, вытирая муку со лба, – она постоянно норовила попасть прямо в глаза.

– Ага, получилось. Давай быстрее затаскивай этого олуха в комнату, пока он не очухался, – переживал пушистик, сидящий на моем плече, и тут же закашлялся от поднявшейся мучной пыли, которой я, для получения нужного эффекта, обсыпалась с ног до головы.

– А может, здесь разденем?

– С ума сошла? Нас же увидят!

– Да? Ну тогда ладно. Эх, ну и тяжелый же он, а с виду и не скажешь.

Я взяла парня под мышки и с трудом потащила в тот самый пыльный темный чулан, где мы с Пыхом просидели последние полчаса. Положив его на куль со свернутым покрытым рыжими пятнами матрацем, я поспешила закрыть за собой дверь.

– Так. – Мышь завис на потолочной балке, внимательно следя за мной вверх ногами. – Начинай!

Дрейк сидел в гостиной и с удивлением слушал донесения слуг. Первым делом ему сообщили, что одна из служанок, Мэри, была найдена связанной шнурами от гардин в комнате юной воровки, к которой она была приставлена.

Не успел он разобраться с этим, велев немедленно доставить Мэри к нему для личного выяснения всех фактов, как дворецкий доложил, что пропал юный слуга, лишь недавно нанятый и как раз отправленный к его светлости с чаем. Чай и разбитую чашку нашли на лестнице, поднос – у ее подножия.

«Она, верно, сбежала, – размышлял Дрейк, – связала служанку, убрала встретившегося на пути парня и вышла через дверь». Брови графа сошлись на переносице, глаза сверкнули нехорошим светом, когда вдруг в дверь опять громко постучали. Мужчина тяжело вздохнул.

– Ну что там еще, – рявкнул он раздраженно, вставая из-за стола и направляясь к двери, – только не говорите, что она еще меня и ограбила!

Но тут дверь распахнулась, и на него, ехидно прищурив зеленые глаза, уставилась сама разыскиваемая гостья. На ней, вместо ожидаемого и лично подобранного им платья, красовались слегка великоватые белые штаны, заправленная в них того же цвета рубашка и кожаная кремовая жилетка в тон плотно охватывающему талию девушки поясу и высоким, до колен, сапогам. Кажется, он уже знал, куда подевался его слуга.

Я стояла перед его светлостью и с интересом ждала, что он сделает дальше. Вообще-то довольно опасно играть на нервах у василиска, но этот явно был сделан из камня. Он и бровью не повел, увидев мой наряд, а просто рукой показал, что я могу войти.

Гордо задрав нос и чувствуя, как под рубашкой на животе копошится взволнованный мышь, я прошла вперед, стараясь не потерять при этом сапоги, которые мне, по меньшей мере, на три размера были велики.

Подойдя к его столу, я плюнула на соблюдение приличий и уселась прямо на столешницу, с наслаждением стягивая с ног уже успевшую надоесть мне обувь. Из-за ворота рубахи вынырнула встрепанная голова Пыха, он огляделся по сторонам и вежливо улыбнулся стоявшему неподалеку с видом каменного изваяния графу.

– Ну как, нас убивать будут или нет? А то тут очень душно, – заговорщицки прошептал он в тишине комнаты.

Я отрицательно качнула головой, с раздражением изучая алые ногти на своих ногах. Мэри все-таки успела привести их в должный вид, невзирая на то, что красный цвет меня явно не устраивал.

– Это модно, – заявили мне. И именно об эту причину сломались все мои вопли и жалобы.

А василиск продолжал молчать. Мы с мышом замерли, вежливо ожидая, когда его светлость соизволит отойти от шока и чего-нибудь сообщить.

– Я так понимаю, что убегать вы не собирались.

Мы с Пыхом переглянулись и дружно качнули головой в знак согласия.

Граф кивнул и сел на мягкий диван, стоявший у стены.

– А могу я узнать, зачем надо было избивать и раздевать моего слугу? Если тебе так не хотелось надевать платье, об этом просто надо было сказать.

– Ага, как же! – возмутилась я. – Я раз двадцать сказала горничной, что не буду надевать эту жуткую конструкцию из юбок, а она только приговаривала, что так велели его светлость! У меня же – просто кончились аргументы.

Мышь все-таки перебрался ко мне на плечо, а после – спрыгнул на колени и с удобством на них устроился.

– Ну что ж, с Мэри я еще поговорю, – слегка улыбнулся Дрейк, – а пока не будете ли вы столь любезны и не позвоните ли в маленький хрустальный колокольчик.

Я с интересом огляделась и увидела колокольчик, стоявший рядом со мной. Мышь скатился с моих колен и бросился к колокольчику – заявив, что звонить будет он. Я не возражала, даже отодвинулась на всякий случай. Пых гордо встал, с натугой приподнял колокольчик и… долбанул его о стол. От колокольчика откололся маленький кусочек и со звоном упал на пол. Я испуганно посмотрела на Дрейка, а потом приподняла мыша, все еще не выпустившего из лапок колокольчик, и слегка им потрясла. Колокольчик в его лапках тут же послушно зазвенел.

Двери в кабинет немедленно распахнулись, и в них вошел дворецкий с таким высокомерным видом, будто ему все по жизни что-то должны.

– Алистер, распорядись подать сюда закуски.

Дворецкий легким кивком выразил свое согласие, с невозмутимым видом обозрел мою особу, лениво почесывающую пятку на хозяйском столе. И гордо удалился, ни единым словом не выразив своего отношения к увиденной сцене.

– Тебе удобно на столе?

Я отвлеклась от своих дум и взглянула на василиска. Отпущенный на свободу мышь радостно катал по столу колокольчик, пиная его лапками.

– О да, очень, – мило улыбаюсь в ответ и скрещиваю ноги по-турецки.

– Ну что ж…

Но тут дверь опять распахнулись, вошел слуга с подносом. В нем я безошибочно, по шишке на лбу, опознала недавно нами ограбленного паренька, у которого я так хамски позаимствовала одежду, обрядив несчастного в три юбки и корсет. Он тоже посмотрел в мою сторону, узнав еще не так давно принадлежавшие ему вещи, чудом не уронил поднос с закусками, чаем, булочками и вареньем, но промолчал. Я ослепительно ему улыбнулась.

– О, еда, нас будут кормить! – радостно проверещал мышь и тут же перелетел поближе к подносу, сунув мордочку в чашу с вареньем. Поднос опасно закачался, но все же его смогли донести до стола, где он и остался. Я с интересом посмотрела на принесенное угощение, очутившееся прямо передо мной, и, не спросив разрешения, тут же занялась еще горячими булочками. Пых тут же ко мне присоединился. Граф сидел здесь же на диване и смотрел, как мы едим, с выражением величайшего отвращения на лице. Ну и пусть. Нам больше достанется!

– Итак, если вы уже сыты, я, пожалуй, начну.

Я смущенно посмотрела на гору объедков и пару булочек, оставшихся на подносе. Мышь же дремал рядом с подносом, обнимая недоеденный кусок булочки.

– Конечно, вы можете начинать, хотя булочки еще остались, да и морс мы не весь выпили, – сконфуженно сказала я и протянула поднос графу.

Дрейк удивленно уставился на поднос.

– Спасибо, я сыт.

Я с облегчением выдохнула.

– Итак, о чем же вы хотели с нами поговорить, граф Василевский?

Он откинулся на спинку дивана.

– Вам ведь нужна работа?

Я прикусила губу. Нужна ли мне работа? Нужна – не то слово, учитывая еще и то, что я потеряла бывшего работодателя. Так что работа мне была просто необходима, иначе мы просто протянем ноги с голоду. Вряд ли хоть один меняла в городе предложит мне работу. Скорей всего, пошлют куда подальше, а то еще и убийц натравят. Трупы – они такие молчаливые, а вот от живых никогда не знаешь – какой каверзы можно ожидать.

– Вижу, что нужна. И так случилось, что у меня есть работа для вас.

– Ищете еще одну служанку в дом? Для этой работы я вряд ли гожусь.

Василиск улыбнулся краешком губ, показывая, что шутку понял и оценил.

– Нет, в замке работают только проверенные и очень преданные мне люди. Плюс у каждого из них прекрасное воспитание, чем ты, моя дорогая, похвастаться явно не можешь.

Я молчала. Если надо, то я могу выдать такие манеры, которые ему и не снились, но только зачем мне это? Пусть думает, что я оборванка из сточной канавы, так будет лучше… для меня.

– В одном далеком королевстве, в высокой башне, расположенной посреди бескрайнего болота, находится кристалл. Долгие годы я посылаю туда людей, чтобы они добыли его. Но никто из них не смог достать его… даже драконы и те не смогли.

Я похолодела. Драконы? Но они никогда и никому не помогают, а уж тем более не нанимаются на службу к василискам.

– Я заставил своих людей перерыть все библиотеки, изучил сотни легенд, нанял магов и чернокнижников, и вот они-то и выяснили, кто способен добраться до цели и завладеть ею…

– Это я, что ли? – перебила я Дрейка. – Но я обычная воровка. Особыми талантами не блещу и вряд ли мне удастся сделать то, что не смогли сделать хорошо обученные наемники и драконы.

Граф взглянул на меня, и перед моими глазами все поплыло. Все, что я видела, – это свет, который лился и лился из его глаз в мои глаза. На минуту я потеряла даже ощущение того, где я и зачем здесь нахожусь. А потом он отвернулся, и разом все прошло. Я же судорожно вдохнула, понимая, что слишком долго задерживала дыхание.

– Теперь ты понимаешь?

Я ничего не понимала.

– Однажды ты уже выдержала мой взгляд. Взгляд, от которого любое живое существо обращается в камень до тех пор, пока я сам не решу вернуть его к жизни. Ты же в первый раз лишь потеряла сознание, а сейчас у тебя даже голова не закружилась.

Я нахмурилась, всем своим видом демонстрируя, что все еще не понимаю, о чем идет речь.

– Ты уникальна, Кэт. Я не знаю – кто твои родители, какого ты рода-племени, но в тебе заложено так много сюрпризов, что ни одна магия не сможет причинить тебе смертельный вред.

– Да? – Для меня это было новостью номер один. Ну ничего себе открытие!

– Да. И если ты согласишь взяться за это задание – я заплачу тебе столько, сколько ты сама пожелаешь после своего возвращения.

Мышь встрепенулся и удивленно присвистнул, прекращая изображать спящего.

– А почему после?

– Потому что только тогда ты сможешь оценить, какую именно цену я должен заплатить за это задание.

Я нахмурилась, все еще не веря в такую щедрость василиска.

– А что, если я захочу сотню мешков рубинов и две сотни бриллиантов?

– Хорошо, – просто сказал этот ненормальный.

И этой щедрости я нашла для себя только два объяснения: либо он не надеется, что я вернусь живой, либо же при возвращении меня щедро «наградят» тюремной камерой на всю оставшуюся жизнь, а если буду возмущаться, то еще и смертной казнью.

– Вижу – ты мне не доверяешь.

Я не спускала с него глаз, даже и не думая возражать. Дрейк встал, подошел к небольшому секретеру в углу и, покопавшись в его содержимом, извлек на свет изящный браслет в виде сплетенных между собой веточек с чуть набухающими почками будущих побегов. Подойдя ко мне, он протянул его. Я не спешила брать подарок.

– Что это?

– Браслет защиты. Каждый раз, как тебе будет нужна помощь, этот браслет…

– Мне он не нужен.

Граф задумчиво посмотрел на мое лицо, но потом все же кивнул и… спрятал украшение обратно на место.

– Не доверяешь. Почему? С тобой здесь очень хорошо обходились, я не стал отдавать тебя властям, объявив воровкой, и даже накормил и приодел. Так почему же ты столь недоверчива?

– Ни одному своему работодателю я не доверяла на сто процентов и только поэтому еще жива. А ты платишь чересчур щедро.

– У меня просто нет проблем с деньгами… но если ты отказываешься, что ж…

И он, подняв (уже с ковра) колокольчик, легонько в него позвонил.

Двери тут же распахнулись, и только этого ждавшие стражи в количестве восьми человек во главе с командиром ворвались в комнату с пиками наперевес. Мне сразу стало страшно. Мышь немедленно взлетел к потолку и завис там вверх ногами, удивленно разглядывая все это безобразие.

– Итак, – улыбнулся василиск, – у тебя все еще есть выбор: или принять мое щедрое предложение, или же угодить в сырые подземелья королевской тюрьмы. А оттуда еще никто и никогда не убегал.

Я хмуро огляделась, пощупала пальчиком покачивающуюся у самого моего носа пику и… кивнула.

– Что это за камень?

– Так-то лучше, – улыбнулся граф. И стража тут же покинула помещение, оставив после себя кучу грязных следов от сапог на ковре. Василиск слегка поморщился, увидев, во что превратился его дорогой и еще недавно пышный ковер, но потом все же сел и вновь уделил мне максимум своего внимания, перейдя на сухой деловой тон.

– Что это за камень, тебе знать вовсе не обязательно. Достаточно просто взять его из башни и принести мне. Я дам тебе вот это кольцо, чтобы ты не перепутала артефакт с какой-нибудь безделушкой. Говорят, там немало подделок. Нажав на этот камушек в центре – увидишь светящуюся точку неподалеку, вот за ней и иди.

Пришлось взять колечко, по виду представляющее собой тонкий серебряный ободок со вставленным в центре небольшим синим камушком. Надев его на палец, я поняла, что оно мне великовато, но металл тут же нагрелся и резко сжался, заковав мой безымянный палец в жесткие, но изящные тиски.

– Прекрасно. Попробуй нажать на камень.

Я послушно дотронулась до камушка в центре серебряного соцветия лепестков. И тут же на стене заплясало небольшое синее пятнышко света.

Граф кивнул.

– Поняла, как оно работает? – И, дождавшись моего кивка, продолжил: – А теперь иди вниз, там тебя уже ждет мой казначей. Он выдаст тебе необходимую сумму для покупки нужного тебе снаряжения. Не стесняйся, бери в дорогу все, что тебе может понадобиться. Коня я предоставлю тебе сам.

– Сколько займет времени поход к башне?

– Точно не знаю. Оттуда еще никто не возвращался, но по картам примерно две недели, может больше.

Это явно обнадеживало.

– Я отправлюсь одна?

– Ты вольна взять с собой любого, кого пожелаешь, но я не советую брать много народу. Как показала практика – чем больше человек уходило, тем меньше их возвращалось.

– Ты же говорил, что не вернулся никто, – жадно уцепилась я за эту фразу.

– Да, но я всегда мог видеть, как долго они жили.

– И как же?

С минуту он просто смотрел на меня, а потом упрямо качнул головой и… вытолкал меня за дверь. Просто супер! Утешало только одно: мышь остался там, висящий под потолком. Возможно, хоть ему удастся узнать больше, чем рассказали мне.

На покупки мне и впрямь выдали довольно-таки приличную сумму, но я из чистой вредности потребовала вдвое больше и была сильно удивлена, когда немедленно получила требуемое. О побеге, выйдя за двери замка, я и не помышляла, прекрасно понимая, что с такими связями, как у графа, меня и из-под земли достанут. Да и серьезных причин срочно от него линять у меня пока не было.

– Что ж, на рынок так на рынок. Так сказать, не откажем себе ни в чем!

Но тут вслед за мной выбежал рыжебородый гном и встал сбоку от меня. Я на всякий случай отошла назад, но он тотчас подошел и снова встал сбоку.

– Не поняла…

– Меня зовут Конк, граф попросил вас сопровождать в качестве помощника.

Я только тяжело вздохнула, понимая, что скрыться даже ненадолго от ока графа мне не суждено. Мало ему кольца, благодаря которому он наверняка теперь знает о каждом моем передвижении, так еще и гнома подсунул, якобы в помощники.

– Ну что ж, Конк, пошли.

И мы пошли. Целый день я ходила по разным лавкам и магазинчикам. Приобрела себе новые вещи и тут же в них переоделась, радуясь крепким теплым штанам, добротной куртке и теплому плащу. Из чистой вредности и желания досадить графу я даже и не пыталась торговаться. Напротив, платила за каждую вещь в два раза больше объявленной цены, приводя в шоковое состояние продавцов и заставляя каждый раз краснеть от возмущения гнома.

Где-то часа через четыре моих мытарств с неба на плечо рухнул мышь и тут же начал самозабвенно шептать на ухо все выведанные в мое отсутствие секреты. Гном изо всех сил пытался незаметно нас подслушать, но мы каждый раз отодвигались, а если Конк подходил слишком близко, то и вовсе замолкали, переглядываясь с видом заговорщиков.

Вот что мне поведал Пых.

– Он не заметил меня, притаившегося под потолком. Я висел очень тихо, все слушал и за всем наблюдал, – самодовольно начал он. – Этот граф, после того как ты ушла, достал из ящика своего письменного стола небольшое зеркальце примерно с твою ладонь величиной. Посмотрел туда, чего-то пробурчал, а потом начал с кем-то говорить. Он сказал кому-то, что все готово, девчонка поймана на крючок и теперь уже точно никуда не денется. Скоро камень Моры будет у них. Собеседник ответил, что наконец-то он сможет убить любого, кто будет ему неугоден, и попросил все провернуть поскорее. Кстати, граф под конец назвал его величеством. Так что, я думаю, это был…

– …король?! – вскрикнула я.

– Тсс, – прошипел мышь, – ты что, хочешь, чтобы этот гном нас услышал?

Я прикусила язык, оглядываясь по сторонам и с облегчением заметив, что гном увлеченно разглядывает оружие на соседнем лотке.

– Так ты считаешь…

Пых серьезно кивнул.

– Тебе и впрямь могут посулить любое вознаграждение, а потом с помощью этого камушка просто убить на расстоянии, таким образом убрав ненужного свидетеля.

Я нахмурилась. Так вот оно что. Ну что ж, граф Василевский, только что все ваше очарование без остатка смыло волной презрения. Я никогда слепо не играю по чужим правилам.

– И вот еще что… – мышь воровато оглянулся вокруг, но гном все еще крутил в руках какой-то внушительного вида топор, не забывая, впрочем, поглядывать в нашу сторону, – этот камень, как и башня, находится в каком-то другом мире, вход в который лежит через зеркало в подвалах замка.

Я удивленно уставилась на Пыха, но тут к нам подошел гном, и пришлось временно прекратить столь занятный диалог. Проходя между рядами с разными вкусностями, я напряженно обдумывала полученную информацию. Значит, другой мир. Я что-то слышала о таких зеркалах, но никогда их не видела. Говорят, их осталось всего два. И одно стоит в подвале замка графа. Интересно.

– Так вы будете брать виноград или нет? – Отвлекшись от своих мыслей, я удивленно уставилась на грузного седобородого продавца, с лотка которого – вот уже минут пять как – отщипываю зрелые сладкие ягоды и машинально поедаю их. И если бы не зверская физиономия гнома за спиной, мне бы уже давно дали по уху. А так только вежливо поинтересовались.

– Буду, – кивнула я и швырнула на прилавок серебряную монету. За спиной послышался тяжелый вздох, а мигом просветлевший продавец тут же навесил мне целую гору фруктов, так и сыпля комплиментами в мой адрес.

В замок мы вернулись лишь под вечер, причем гнома практически не было видно из-под груды мешков, которыми я его обвесила. К счастью, этот народ не зря славится своей силою, так что упасть от усталости ему не грозило. Зато мы смогли почти нормально пообщаться с Пыхом, пока гном шел в отдалении от нас. И даже разработали примерный план дальнейших действий.

Граф Василевский лично вышел нам навстречу и велел гному отнести все купленные нами вещи в выделенную мне комнату, а потом предложил пройти в конюшню и осмотреть лошадей.

– Лошадей? – нахмурилась я. – Но я думала, что мы с мышом поедем одни.

Граф кивнул.

– Еще одна лошадь – для ваших тюков. Боюсь, одна лошадь вас и ваши мешки поднимет вряд ли.

Я смутилась, но решила, что пока дают – бери.

В конюшне было довольно тихо и царил неясный полумрак, слышно было пофыркивание и ржание лошадей в стойлах, да стук копыт переминающихся животных. Мы подошли к третьему по счету стойлу, и я столкнулась нос к носу с огромным могучим жеребцом рыжей масти. Его глаза, хитро прищурившись, с интересом за мной наблюдали, а из широких чуть влажных ноздрей вырывалось горячее дыхание.

– Какой красавчик, – прошептала я, осторожно касаясь ладонью его бархатного носа.

Дрейк кивнул:

– Это один из лучших моих жеребцов. Его зовут Разбойник и…

– Фу, – поморщилась я.

Граф удивленно ко мне обернулся:

– Что-то не так?

– Дурацкая кличка. Он никак не может быть Разбойником.

– И какая же, по-вашему, у него должна быть кличка? – процедил сквозь зубы граф.

– Как это какая? У него же уже есть имя.

– И вы являетесь, несомненно, телепатом, чтобы узнать его.

– Не надо сарказма, – поморщилась я, – телепатом является Пых, он ведь вам уже говорил.

Дрейк перевел взгляд на мыша, который как раз повис на гриве коня, пытаясь по ней вскарабкаться ему на шею. Конь удивленно косился на него правым глазом, но никаких попыток сбросить его пока не предпринимал.

Услышав свое имя, Пых надулся от гордости и мгновенно забрался на шею, а оттуда на голову коню, с удобством там рассевшись.

– Что ж, я и впрямь телепат, и прекрасно знаю имя этого животного.

Граф же удалился из конюшни, махнув на нас рукой. Я весело посмотрела ему вслед.

– Эй, куда это он? – обиделся пушистик.

Я легонько провела рукой по носу коня.

– Он привык общаться только с аристократами. Наше общество просто-напросто достало его светлость.

– А-а-а, – протянул Пых. – Кстати, его зовут Паско, а ласково можно Пася. – И мышь нежно погладил коня лапкой.

Я чуть не расхохоталась в голос. Искренне жалея, что это имя не слышит Дрейк.

Вечер и ночь я провела в замке.

С удовольствием понежилась в шикарной ванне с целой горой пены, чуть ли не упиравшейся в потолок. Мышь наотрез отказался еще раз мыться, под предлогом, что в этом месяце он уже мылся. Потом мы поужинали в комнате, сидя на кровати. Мне совсем не хотелось еще раз видеть физиономию графа. Пых не возражал.

– У-у… попробуй шейку гуся – объедение!

– Как я попробую, если ты ее всю себе забрал?

– Да? Тогда не пробуй. Вон возьми шейку курицы.

– Издеваешься?

– Мням, чавк, ум!

– Ну и ладно, я и так наелась. Лучше попью чай с куском торта, с ягодками, между прочим.

Мышь судорожно проглотил все, что до этого напихал себе в рот.

– И мне… и я… я тоже буду!

– Да не суетись, здесь всем хватит.

Я с улыбкой смотрела, как Пых по уши засунул мордочку в торт, вгрызаясь во вкусную выпечку. Повар у графа был выше всяких похвал.

Зевнув и облизав пальцы, я поняла, что уже сыта, и составила все подносы на пол, ничуть не жалея, что являюсь таким свинтусом. Мышь уже вовсю храпел на подушке, я легла рядом и закрыла слипающиеся глаза, прекрасно понимая, что это наша последняя ночь в тепле и сытости. Что будет дальше – не знал никто. Ну и пусть. Что-нибудь придумаем, а как же иначе… И с этой ободряющей мыслью я заснула под бодрое похрапывание Пыха.

Утро опять началось с Мэри. Не скажу, что мы были друг другу рады, но ей сам граф велел помочь мне со сборами (видимо, чтобы я не стащила чего-нибудь напоследок) и надеть то, что хочется мне.

Умывшись и причесавшись, во всем новом, я спустилась вниз к уже ожидающему меня у подножия лестницы графу.

– Ну наконец-то, – поморщился он, – идите за мной.

– А завтрак? – удивилась я.

– Я уезжаю через полчаса, так что позавтракаете на месте.

И граф немедленно пошел вперед, не оставляя мне никакого выбора. Пришлось тащиться следом под возмущенные высказывания сидящего на правом плече Пыха о «жадности и отсутствии манер у некоторых с виду таких приличных людей». К чести василиска, он так ни разу и не обернулся.

– Вот мы и пришли, – буркнула я сама себе под нос, входя в распахнутую настежь дверь в конце одного из самых темных коридоров подземелий замка. Граф, не дав нам толком осмотреться, сразу же подошел к огромному, во всю стену зеркалу, расположенному напротив двери, что-то там нажал на раме, и наши заинтересованные физиономии сменились пейзажем. Мы с мышом удивленно хмыкнули, но тут меня в спину кто-то толкнул, и я отошла в сторону, освобождая проход. А в дверном проеме уже показалось сердитое лицо гнома, который вел на поводу рыжего коня и невысокого, но крепенького ослика, на которого безжалостно сгрузили все мешки с нашими недавними покупками. Ослик только кротко поблескивал черными глазками, не выражая недовольства. Ну а Пася стоял и оглядывался по сторонам, готовый ко всему «хорошему». Похвально.

Я погладила его по голове и приготовилась ждать последнего напутствия графа. И он не заставил себя долго ждать, состроив трагическое выражение на лице, начал:

– Катерина, – (я поморщилась, ведь говорила же, что мое имя Кэт), – я буду ждать вас ровно через месяц. Когда настанет время, камень в кольце поменяет цвет с синего на ярко-красный. С этого момента у тебя будет ровно три дня, чтобы добраться до места, в которое зеркало выбросит вас с мышом сегодня.

– А почему через месяц и почему будет только три дня? – удивилась я, завороженно наблюдая, как с калейдоскопической скоростью сменяют друг друга миры за стеклом зеркала. Хотя нет, вот уже и стекло пошло тоненькими трещинками, а потом и вовсе исчезло, растаяв до конца. А из зияющего прохода нас то обдавало жутким жаром, то холодом, или доносилось пение птиц. Иногда же, наоборот, воздух со свистом вылетал в какие-то безжизненные каменные просторы, заставляя судорожно цепляться за предусмотрительно вбитые вдоль стен поручни.

– Как ты видишь, – кивнул на зеркало граф, – как только я активировал проход, миры начали сменяться перед нами по одному в полминуты. Не советую прыгать туда наугад, в девяноста процентах случаев – условия для нормальной жизнедеятельности организма отсутствуют, и долго вы не проживете. Даже если и останетесь живы в первые десять секунд. Но путем длительных наблюдений я заметил, что некоторые миры открываются на более продолжительный срок и каждый раз с одинаковым временным промежутком между открытиями. Так что мне представился прекрасный шанс изучить некоторые из них.

Я усмехнулась.

– Так вот откуда у тебя в замке такие странные вещи, вроде ветродуйки или ванны с кучей кнопочек. Вероятно, и богатство твое оттуда же. Ты просто посетил нужные тебе миры в нужное для тебя время и изъял то, что плохо лежало.

Василиск пристально посмотрел мне в глаза, гипнотизируя пылающим взглядом.

– На твоем месте, моя дорогая, я бы не стал обвинять других в том, чем ты всю свою жизнь зарабатываешь сама.

Я, стараясь, чтобы на лице не проступило никаких эмоций вроде страха и безудержной паники, как можно более безразлично пожала плечами.

– Да мне-то что. Главное, чтобы ты не забыл выплатить мне сполна мой гонорар по возвращении.

Взгляд василиска стал более спокойным, и он даже соизволил мне слегка улыбнуться. У меня же так и чесались руки его придушить или, на худой конец, врезать по голове чем-нибудь тяжелым. Эх, мечты-мечты! Но тут нас прервал низенький невзрачный человек и таким же бесцветным голосом, как и он сам, сообщил, что к графу пришел некто Балдер. Граф выругался сквозь зубы и, взглянув на странный ремешок с кругляшкою на запястье, быстрым шагом вышел, сообщив, что сейчас вернется. Мы остались втроем, если не считать коня и ослика. А гном так заманчиво стоял ко мне спиной…

Хрясть. Гном, не ожидавший такой подлости, рухнул на пол, зазвенев доспехами. Я стояла с мешком в руках, в котором вроде бы были банки с соленьями. По крайней мере, теперь в мешке бренчали осколки, а в комнате стоял сильный аромат рассола.

– Класс! – радостно пискнул Пых, прыгая у меня на плече. – А зачем ты это сделала?

Я молча запрыгнула в седло.

– Кэт, ты чего? Ты сошла с ума? Ты куда лошадь направляешь? Вот туда?!!

– Если мы дождемся графа и будем играть по его правилам – нас ждет быстрая смерть, как награда за выполненное задание.

– И ты решила, что лучше геройски погибнуть незнамо где? Мудро! Ничего не скажешь! И ведь говорила мне мама: не связывайся, сынок, с ненормальными людьми. Живи сам по себе. Так нет же, угораздило меня найти… А-а-а-а-а-а-а!!!

Я прыгала не совсем вслепую. Пока граф трепался, я наблюдала за сменой миров. Полминуты это немало. Я заметила, что зеленые приветливые пейзажи сменяют друг друга через каждые шесть-семь миров и следуют друг за другом с завидным постоянством. Разобраться, от чего зависят колебания цифр, я так и не смогла. Да и времени было не так уж много. А потому, перекрестившись и вонзив шпоры в бока Паси, я резко послала коня вперед после шестого непригодного для жизни мира, молясь всем, кому только можно, чтобы повезло. Правую руку сильно дернуло: ослик проявил упрямство и идти отказался, выдрав у меня поводья из руки. Позади меня послышался гневный рык василиска, так не вовремя вернувшегося.

Только мне было уже все равно – я уже была там, по другую сторону зеркала.