Читать книгу Город Птиц - Ольга Нам - Страница 3

Как бы ни хотелось, но Рэй не мог не отметить, насколько у Альберта Врановского хороший вкус. Его поместье отличалось удивительно красивым особняком, в котором царили неторопливые светские беседы, карты до глубокой ночи, дорогой алкоголь и пение прекрасных дам. Холодные бескрайние поля с рыжей травой встречали приезжих задувающим в уши ветром, а слуги – теплыми напитками. Постройки кофейных и кремовых тонов напоминали миниатюрные готические соборы – в общем, все вокруг располагало к себе.

Их с отцом разместили в крыле, предназначенном для родственников невесты. Здесь будут проживать всего каких-то сорок человек – ерунда по сравнению с количеством друзей со стороны жениха.

Отведенная Рэю комната была весьма скромных размеров, как почти все комнаты в старинных жилищах (если это готическое произведение искусства вообще можно назвать жилищем), так как раньше никто не заморачивался с электрической системой отопления: действительно, зачем, если есть камины и алкоголь? Но будет неправдой сказать, что размер комнаты хоть сколько-нибудь расстраивал Рэя. Ссора с Эмили тяготила гораздо больше.

По традиции свадьба праздновалась ровно восемь дней (Рэй был не слишком силен в символических значениях каждого из дней, но про себя решил разобраться с этим получше как-нибудь в будущем), и парень прекрасно понимал, что эти восемь дней нужно провести с пользой. Сразу после отъезда отец планировал заняться профессиональным обучением сына, так что после заселения парень засел за книги. Вообще механика была интересна Рэю не только со стороны инженерии, но и с точки зрения графики и истории, поэтому он с особым трепетом относится к чертежам ученых прошлого.

Следующие несколько часов пролетели незаметно: сначала фон Элбатт-младший вникал в главу, посвященную гидростатике, потом занялся черчением и домашним заданием учителя – в общем, дел навалом.

И только Рэй дошел до темы гидравлических устройств, как в дверь постучал отец.

– Можно?

– Конечно, заходи.

Парень оторвал взгляд от тетрадей и увидел, что отец переоделся из дорожного костюма в повседневный: теплый драпированный плащ сменился на камлотовый сюртук с рукавами-буфами.

– Тетя Шарлотта пригласила нас в крытый сад на цикорий, – сказал он.

Парень кивнул. Ему не помешает смена обстановки и чашка цикория, поэтому он схватил пиджак и вышел к отцу в общий коридор.

– Гидромеханика? – полу улыбаясь, спросил отец. Видимо, фон Элбатт-старший мельком изучил чертеж в тетрадке, пока сын искал нужный пиджак.

Рэй снова кивнул.

Преодолев лестницу и холл первого этажа, господа попали в крытый сад с большими стеклянными окнами и какими-то изогнутыми деревьями, который по размерам достаточно большой для того, чтобы считаться красивым, и достаточно маленький, чтобы быть уютным.

А еще здесь, как затерявшаяся статуя, сидела мама Эмили.

Тетя Шарлотта, родная сестра отца, всегда была, есть и будет истинным консерватором: она сильно затягивала корсет, носила блузу с высоким воротником, клинообразную юбку, спускающуюся ниже лодыжек, а поверх накидывала меховое манто; меняла одежду пять раз в день; молилась святым Птицам перед сном и едой; вышивала крестиком; читала зарубежные романы; жила на шее мужа; но самое главное и ужасное заключалось в том, что она воспитывала дочь.

– Арчибальт, Рэймонд, – сказала она и вздохнула на манер трагичных дам из тех самых зарубежных романов. Рэя это немного развеселило, но инстинкт самосохранения подсказал, что смеяться вслух при тете Шарлотте лучше не стоит. А над тетей Шарлоттой тем более. – Я уже заждалась вас. Присаживайтесь. Прикажите слуге принести вам чего-нибудь согревающего, здесь прохладно, как в Бринале.

Рэй с разочарованием заметил, что Эмили рядом со своей матерью не было, но все равно сел.

Они с отцом попросили по чашке цикория, а через некоторое время уже пили его с молоком и ореховыми круассанами. Тете, как и многим воспитанным дамам, было присуще в любой ситуации находить темы для беседы, поэтому их разговор тек быстро и непринужденно. Рэй лишь успевал подмечать, как бринальский климат сменяет морской флот, на их смену пришли воспоминания о далеком беззаботном детстве, строгой няне и пансионате на берегу моря. Глаза тети и отца, одинаково карие и обрамленные сетью морщинок, их лоб, брови и ресницы, были как под копирку одинаковы. И пусть пропорции их лиц совсем не похожи, – женственные, смягченные жиром черты отца были противоположны острым, как под линейку отточенным чертам тети – но было видно, что они брат и сестра. Рэй вдруг подумал, что был бы не против иметь человека, смотря на которого, ты видишь отголоски самого себя и своего детства, чтобы в преклонном возрасте собраться в крытом саду после долгой разлуки и просто выпить чашечку цикория.

Разговор о неизвестных Рэю людях тянулся бесконечно долго, отчего парень почувствовал себя лишним. (Стоит сказать, что это ощущение возникало у него довольно часто, но именно сейчас оно чувствовалось особенно явно и неприятно).

– А где Эмили? – не выдержал Рэй.

Брови тети Шарлотты стремительно поползли вверх, да так, что чуть не достигают огромных полей ее шляпы.

– Пока не начнется восьмидневное празднование, невесту не должен видеть никто, кроме прислуги и жениха, – деликатно пояснил отец, тем самым спасая положение.

До парня почему-то только сейчас дошло, что на верхних этажах разместились его дяди, тети, их жены и мужья, его двоюродные братья и сестры, и вообще почти все его близкие и дальние родственники.

– Не волнуйся, завтра начнется восьмидневное празднование, и тогда ты сможешь с ней увидеться. Таковы традиции.

– Эти традиции являются знаком высшего происхождения и должны быть соблюдены. И они были соблюдены, – произнесла тетя Шарлотта. – Два дня назад мы прибыли сюда, и господин Врановский официально познакомился с Эмили, – сказала тетя она, буквально светясь от счастья, а может от самодовольства. Хотя в случае с ней это скорее всего одно и то же.

– Ясно, – пробормотал Рэй. – Извините меня, я, пожалуй, пойду.

В глазах отца и тети читался явный упрек, но, хвала Птицам, правила, запрещающего кому-то выйти из-за стола, не было, поэтому Рэй быстрым шагом покинул крытый сад. На мнение тети Шарлотты ему почти плевать, а отец сделал укорительный взгляд только из-за ее присутствия, и парень это прекрасно знал.

Очутившись в коридоре, Рэй стал искать комнату связи. А, вот же она!

Зайдя внутрь, он подошел к телефону и приложил трубку к уху.

– Что вам угодно?

– Соедините с госпожой Эмилией фон Элбатт. Два-семь-девять-семь-три-пять.

– Соединяем…

Послышались какие-то звуки… то ли мыши шуршали, то ли горох сыпался…

– Алло? – наконец послышался тихий голос в трубке.

– Эмили! Это ты?

– Да, Рэй. Что тебе надо?

– Я… Я хотел извинится за те свои слова, которые я сказал…

В трубке молчание.

– Я был неправ, – выдохнул он.

– Извинения приняты. До завтра, Рэй.

– Эмили…

Связь оборвалась.

Рэй вышел в коридор, а потом на улицу.

Дьявол! И нужно же было такое ляпнуть! Придется надеяться на то, что завтра Эмили будет пребывать в хорошем расположении духа и в круговороте событий забудет о ссоре. Да и у нее наверняка будет множество других дел помимо незадачливого двоюродного брата, что он о себе возомнил!

Глубокая и сильная обида на себя, на Эмили и на весь мир терзала его изнутри. Он вдруг подумал о том, есть ли в мире место, где нет ярлыков и формальностей, секретов и недосказанности, обычаев, традиций, приемов, выборов в Совет, обязанностей, сожалений, речей и стереотипов. Ему не пришла в голову мысль о том, что останется от его жизни без этих самых аристократических формальностей и традиций, что останется от него самого, если это все убрать. В тот момент хотелось отменить все и всех.

                                    * **

После дождя на улице было прохладно и сыро. Тучи уже не сгущались прямо над головой, небо постепенно рассеивалось. Рэй ушел подальше от ухоженных дорожек около зданий и бродил по осеннему полю. Его голова была забита осколками мыслей, которые разлетались на кусочки при каждой попытке собрать их воедино.

Вдруг где-то вдалеке, совсем около горизонта, Рэй увидел два силуэта: оба тонкие, как жерди, вытянутые вверх, как деревья, один почти на голову выше другого. Тот, что выше, был одет в простой мундир, который уж никак не подходил к всеобщей роскоши этого поместья. Такие мундиры предпочитали рабочие, хотя выправка у силуэта была скорее военная. Тот, что пониже, небрежно нахлобучил на себя берет и свободное мешковатое пальто – скорее всего, это была девушка.

Они собирали последние полевые цветы, неторопливо отходя все дальше и дальше от особняка Врановского. Ветер вокруг задувал свои холодные струи за шиворот, всклокочивал волосы и неумолимо резал слух своим диким свистом. Рэй стоял неподвижно, наблюдая за силуэтами, пока фигурка в берете не обернулась в его сторону. Конечно, он не мог видеть ее глаза, но знал, что она смотрела на него. Какое-то время они стояли так, и наконец она развернулась на носках и побежала ко второй фигуре.

Рэй шел о хлюпающей земле, почти не обходя лужи и думая о своем.

***

Когда парень плюхнулся на свою кровать, уже начало темнеть, а гости все прибывали и прибывали, словно мухи, которые слетались на мед. Он выглянул в окно, снимая пиджак и причесываясь. Во двор въехала еще одна машина, и из нее вышел Филипп Врановский, которого Рэй сразу узнал по шарообразной фигуре и пышным седым усам.

– Как прошла прогулка, господин Рэй?

– Неплохо, Танвин. Почему ты не предупредил меня о том, что будет такой ужасный ветер? И почисть мои ботинки, после дождя в поле была грязь.

Рэй отошел от окна и его глаза зацепились за строчки, недавно написанные в тетради. Вычисления седьмой задачи выглядели как-то криво, надо пересчитать…

Танвин почему-то молчал.

– Танвин?

– Господин, Танвина здесь нет.

Рэй тут же поднял глаза и увидел перед собой Йоста, сорокалетнего камердинера своего отца. И как он мог не различить голоса? Не стоило гулять так долго.

– Я приехал сюда вместе с Биллом два часа назад, – тем временем сказал Йост, раскладывая вещи Рэя по полкам. – Меня ознакомили с этим домом, приказали принести в вашу комнату багаж, разложить вещи, а также ваша тетя лично приказала мне заварить для вас травяной отвар, когда узнала, что вы ушли на улицу в такую ветреную погоду.

Рэй осмотрел стол и заметил кружку с горячим отваром. От нее поднималась ароматная дымка пара (запах которой напомнил юноше о доме тети Шарлотты), и он отодвинул ее подальше от своих тетрадей и книг.

– То есть, вы мой камердинер?

– Да, господин.

– Но почему отец не взял для меня Танвина?

– Потому что рабы не могут быть камердинерами господ, – деликатно ответил Йост. – Раньше вы фактически сами управляли слугами и рабами и, наверное, привыкли к другому, но сейчас господин фон Элбатт хочет, чтобы все было… – Йост запнулся.

– Правильно, – договорил за него Рэй. – Он хочет, чтобы все было правильно. Что ж, я его понимаю. Но давайте договоримся: вы не одеваете меня, не подбираете одежду, не причесываете, не умываете и не контролируете мои сон. С этим я справлюсь сам.

– Конечно, господин Рэй.

– Отлично. Надеюсь, вы будете сносной заменой Танвина.

Рэй сделал глоток горячего отвара и снова прочитал написанное.

Вдруг в дверь постучали, Йост оторвался от раскладывания вещей и вышел в коридор.

– Господин Рэймонд фон Элбатт здесь живет? – пропищал за дверью детский голосок.

– Именно так.

– Это ему.

– От кого?

– Там все указано.

– Благодарю. Передам.

Йост зашел обратно в комнату и передал Рэю записку. Парень взял ее и только диву дался: почерк незнакомый, да и сама записка написана на клочке бумаги.

«Доброго вечера! Нужна помощь механика. А нет, сначала нужно сказать, что мы не знакомы лично, но мне известно, что вы разбираетесь в механизмах. Так вот, нужна помощь механика. Переписал бы записку еще раз, но другой бумаги тут нет. В общем, мы готовим нечто очень крутое, и если хотите присоединиться, то приходите в восемь часов в главный корпус. Там на первом этаже есть коридор со стеклянными витринами. Ждите около картины с блондинкой тети Мэри, которая держит яблоки. Вы не пройдете мимо – у тетушки Мэри было косоглазие».

И внизу совсем другим почерком:

«Ничего опасного не затевается, об этом не волнуйтесь. Если все получится, будет очень здорово».

– Что за черт? – воскликнул Рэй. – Это вообще от кого?

– Случилось что-то плохое, господин? – спросил Йост. Рэй знал, о чем он подумал: сейчас, после поражения отца на выборах, Врановские особенно горды и заносчивы. Рэй даже боялся, что здесь их не примут как ровню.

Писал первую часть этой записки наверняка ребенок – слишком уж сумбурно подобраны слова. Может, это какой-то розыгрыш? Двоюродные братья или сестры решили пошутить?

Немного подумав, Рэй решил пойти. В худшем случае, если это все будет дурацкой шуткой, что он потеряет?

***

Рэй зашел в главный корпус, чувствуя при этом себя не в своей тарелке в окружении высоких потолков, бежевых колонн и хрустальных люстр. И хоть по стилю все здесь напоминало корпус для гостей, очутившись в таком месте сразу понимаешь – здесь живут хозяева.

– Вам чем-нибудь помочь, молодой человек? – спросил швейцар. Он был одет в красно-бархатную форму, белые лайковые перчатки и начищенные до блеска черные туфли. Его голову украшала фуражка – ее лакированный черный козырек был обрамлен медными оковками, а околыш украшен переплетенными серебряными галунами в виде Ворона.

– Я просто осмотреться, – вежливо поблагодарил Рэй, ища взглядом нужный ему коридор и шагая вперед. Швейцар вернулся на свой пост, вытаскивая и разворачивая недочитанную газету.

Все здесь – стены, полы, ковры, светильники, колонны, лепнина, окна – дышало стариной и традициями (любимое слово тети Шарлотты!), словно всем своим видом говоря: «Обладатель этого дома – истинный Врановский». Каждый узор на кофейно-бежевой стене складывался в изображение Ворона. Каждый кран в ванной комнате выполнен в виде этой же птицы. Каждая картина, возникающая то тут и там на пути, висела в обрамлении дорогой рамы, собранной из сотен серебристо-черных кусочков, а каждый такой кусочек был выполнен в виде небольшого темного крыла.

Стоит ли говорить, что у входа в особняк построен огромный многоярусный фонтан в виде черного Ворона, укрывающего под своим исполинским крылом город. Символа яснее придумать трудно, но Врановские смогли. Эта семья укрывают всю страну, и в скором будущем могут устроить правящую династию или же, на худой конец, установить диктатуру.

Вот и картинная галерея. Рэй отвлекся от мрачных мыслей и принялся рассматривать все вокруг. С полотен, заключенных в «фирменные» рамы, грустно смотрели красивые и не очень люди, какие-то странные фигуры, части тел, здания и еще не пойми что-то.

– А, вот ты где… – пробормотало парень блондинке с яблоками в руках. – У тебя и правда косоглазие…

– Это вы? – послышался знакомый голос прямо у Рэя за спиной, и парень обернулся.