Читать книгу Ты (не) для меня - Ольга Николаева - Страница 9

А это же круто, оказывается, – вот так прийти пораньше на работу! Увидеть обалделые глаза охранника, получить ключ от кабинета… Налить себе кружку кофе, не опасаясь, что кто-то будет в нее заглядывать. И спокойно заняться своими делами!

В ушах – капельки наушников, дарящих заряд настроения от великолепных звуков.

Черт побери! Да это же кайф! И почему я раньше никогда не пробовала так делать?

И даже сложные параграфы инструкций вполне легко и свободно умещаются в голове. А вчера, среди шума и гама, ничего разобрать не получалось…

Страх, что после бессонной ночи не смогу ничего сделать нормально, уходит. Возвращается легкость и беззаботность, которых так не хватало в последнюю пару недель.

Напеваю мелодию, хотя не знаю ни слова из песни. Какая разница – петь-то хочется, душа требует!

Даже ногой покачиваю, повесив туфлю на пальце. Жизнь хороша, оказывается, если никто не мешает.

Вздрагиваю и застываю. Что-то тихо ползет по спине, щекоча позвоночник страхом. Дыхание сбивается, музыка пропадает – в барабанных перепонках только гул крови.

Роняю ручку, которой вносила заметки в блокнот – чтобы не искать потом самое важное. Звук ее падения – словно гром.

Прикрываю глаза, не в силах выдержать напряжение.

Я – одна во всем огромном офисе. Охранник – один и далеко. Даже если кричать – не услышит. Да и не выйдет – кричать. Спазмом горло стянуто. Могу лишь прерывисто и неглубоко дышать.

Движение по спине продолжается. Пальцы перебираются уже на шею, оглаживают ее… Все. Теперь вообще никак не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть. Сердце готово выскочить из груди от паники.

По движениям воздуха понимаю, что где-то еще есть вторая рука – она сейчас поднимается. Касается моего плеча, легко по нему пробегает… Все ближе к шее.

Если начнет душить – я даже пискнуть не успею!

– Доброе утро героям труда! – С меня снимают наушник и щекотно здороваются, почти касаясь губами мочки.

– Господи…

От облегчения стекаю вниз по креслу, хватаю воздух жадными глотками. Руки и ноги – ватные. И язык не шевелится.

– Лучше зови по привычному – Роман Витальевич. Можно просто – Рома.

Огромным усилием воли заставляю себя подняться. Колени еще подрагивают, отходя от пережитого стресса, но, вроде бы, держат, не падаю, делая первый шаг.

– Ты куда?

Он удивленно играет бровями, но все же двигается в сторону – позволяет выйти из-за стола.

– Воды хочу.

– Сиди. Я принесу.

Надо бы отказаться, сказать, что не нуждаюсь в его помощи… Но я согласно падаю обратно на сиденье.

– Ну, так что? Скажешь мне «здравствуйте», хотя бы? – Осторожно протянул мне стакан с водой, набранной из кулера.

Свежий весь такой, гладко выбритый. В каком-то новом костюме. И плевать ему на то, что я только что была на грани обморока.

– Зачем вы так пугаете? Разве можно так делать?!

– Я несколько раз тебя звал. – Он, совершенно наглым образом, забирает из моих рук стаканчик с остатками воды, делает жадный глоток. – Но ты не слышала. Я тоже слегка струхнул…

Печально смотрю, как последние капли исчезают во рту Романа, как двигается его кадык, как напрягается шея… Это зрелище завораживает почему-то. И снова наводит на какие-то воспоминания, совсем не нужные в этот момент.

– Кхм… – Слова возмущения застревают. Тают. Я уже и не помню, что хотела ему предъявить.

– Но ты извини, пожалуйста, я не планировал тебя пугать.

Хочется ущипнуть себя за руку. Ну, так. Чисто для проверки – не снится ли мне этот разговор? Может, я все еще в своей постели, прослушала будильник, и теперь вот смотрю интересные фантазии?

– Ты будешь со мной говорить, Анжелика? Алло? – Он машет ладонью перед моими глазами, как будто проверяя на адекватность.

– Мне кажется, с вами что-то случилось, Роман Витальевич.

– Да? Забавно… Я то же самое про тебя думаю… Такая тихая тут сидишь, молчаливая. Сначала вообще показалось, что ошибся, и это совсем другая девушка…

Он приседает на краешек стола, руки прячет в карманы брюк. Такой весь из себя дружелюбный, такой компанейский и правильный… И еще более притягательный. Даже если не вспоминать, как он вчера настойчиво ломился в гримерную и предлагал всем очень много денег для покупки. Покупки МЕНЯ!

– А вы – решили извиниться. Очень странно…

– Что ж. Баш на баш. Сегодня ты меня удивила, я – тебя.

– Я могу дальше работать?

Этот взгляд его – внимательный, изучающий, прожигающий насквозь, – выбивает из колеи. Мысли путаются, снова грозит накрыть паника. Я сделала все, чтобы ничего во внешности не напомнило мой вчерашний образ. Надела платье – легкое, летящее, сверху строгий пиджак. Никаких намеков на белоснежный наряд для танца. И волосы в косы собрала. И косметики – ноль.

Но все равно – кажется, что он вот-вот меня узнает. Мысли прочтет. И обвинит меня в чем-то гадком!

– Послушай… – Он снова кладет ладонь на мое запястье. Током, кажется, прошибает обоих.

Я дергаюсь, как от удара, но освободить свою руку никак не выходит.

– Вы не могли бы меня не трогать? Это… как-то…

– Как-то как?

– Неправильно. Нужно дистанцию соблюдать. Вы – начальник. Я – подчиненная.

– Рабочий день еще не начался. Пока еще можно и без дистанции. – Его ноздри хищно раздуваются. Словно у зверя, который чует жертву и готовится напасть.

Сплошные обманы в этом человеке, сплошная опасность. Прикидывается милым мальчиком, но от этого еще более страшно.

– Знаете, вчера, когда вы вели себя нагло и бессовестно… – Запинаюсь. Опять подбираю слова. Пока я думала над пламенной речью, взгляд Романа опустился на мои ноги, да там и застрял.

Он так задумчиво поднимает глаза обратно, так потерянно… Что я тоже теряюсь.

Кондиционер уже давно работает на полную мощность. Но его, почему-то, опять не хватает. Воздух – словно перед грозой, густой, душный, наполненный каким-то загадочным томлением и опасностями.

– Так что вчера? Продолжай?

– Вчера вы вели себя по-настоящему. А сейчас – притворяетесь. И это заметно. И я вам не доверяю. Так что, пожалуйста, не надо. Можете не извиняться, это, все равно, не искренне.

Уффф… Надо же. Смогла. Сказала.

– И можете меня увольнять.

– Вот как? – Вместо рассерженной физиономии, мне дарят легкую понимающую улыбку. – А за что?

– За правду.

– А за это положено увольнять?

– Не знаю. Но я точно не смогу притворяться и делать вид, что вы мне нравитесь!

– А разве я тебе не нравлюсь, мммм? – Он склоняется ко мне так близко… Что хочется отпрянуть назад. Но я, отчего-то, тянусь навстречу, как зачарованная. И еще сильнее приближаюсь.

– Нет. Не нравитесь. – Шепчу ему прямо в губы. И даже, кажется, не вру. Мне снова хочется его поцелуй. Но это не означает никаких симпатий!

– Что ж… Так и запишем. Я не нравлюсь Анжелике. – Роман отвечает точно так же – щекоча меня дыханием. – А она мне нравится.

– Это какой-то детский сад на выезде… – Произношу эти банальные слова и наслаждаюсь предвкушением: тончайшая кожа на губах почти соприкасается с кожей мужчины.

Мурашки бегут по рукам и ногам, от того, что позволила себе это запретное удовольствие. Знаю ведь, прекрасно знаю: так поступать нельзя. Это все в корне неправильно! Пальцы немеют от того, с какой силой я сминаю подол платья… Такой слабый и такой смешной оплот, но он – единственный, что еще держит меня от объятий. Еще немного – и сдамся. Брошусь к нему на шею, а там – была, не была!

– Если ты в детском возрасте так охмуряла мужиков… Боюсь представить, на что ты способна сейчас, Анжелика…

Он усмехается одними только уголками рта. А голос – чуть хриплый, севший. Роман даже пахнет сейчас точно так же, как в клубе. Чем-то очень мужским, агрессивным, ошеломляющим… И это – не аромат парфюма. Словно запах настоящего возбуждения, природного, какого-то глубинного, вышибает последнюю почву из-под ног.

Сухим поцелуем прижимается к моим губам. Томительно долго трет ими. Долго, вдумчиво, осторожно… Голова кружится, и я никак не могу понять – почему он медлит? Чего ждет? Я же сейчас потеряю сознание… Приоткрываю рот, чтобы облизать горящую кожу… И от жаркого натиска просто теряю рассудок! Так вот чего он ждал, оказывается! Приглашения, пусть и такого неловкого…

Мужские ладони обхватывают мое лицо, заставляя закинуть голову назад, подставиться, раскрыться полностью под этим поцелуем. Я сейчас абсолютно беспомощна перед ним, полностью открыта и словно обнажена. Но даже не думаю прятаться или скрываться: мои пальцы ложатся на запястья мужчины не для того, чтобы сопротивляться. Напротив, я держусь за него и держу его, не отпускаю, не позволяю уйти хотя бы на секунду.

Пью поцелуй, захлебываюсь, жадно втягиваю в себя чужой воздух, а обратно не отдаю, не отпускаю.

Я опять не спала всю ночь – металась в горячечном бреду, тянулась за его губами и руками, просыпалась от того, что не могла поймать. Он все время исчезал, таял, куда-то убегал…

И вот теперь, наяву, все самое желанное сбывается. Как от этого можно отказаться?!

Роман всего на секунду отпускает меня. Вздох разочарования вылетает раньше, чем успеваю его спрятать и удержать. Он кривит губы, пытается изобразить улыбку… И тут же шумно сглатывает. Глаз не сводит с моего рта.

Берет меня подмышки, поднимает со стула и сажает на край рабочего стола, попутно раздвигая по сторонам бумаги, карандаши, блокноты, скрепки…

Вклинивается меж моих коленей, руками упираясь в поверхность по сторонам. Мне упереться некуда – за спиной слишком много вещей, заденешь – устроишь жуткий бедлам!

Пока я думаю, как удержаться в таком положении и не рухнуть навзничь, Роман уже все решил и придумал: закидывает мои руки на свою шею. Проверяет, надежно ли сцеплены… И снова обдает жаром своего рта – теперь уже щеки, глаза, виски, подбородок, шею… Его пальцы бродят по моим коленям, все ближе подбираются к подолу платья.

Слабым, безвольным жестом накрываю его ладонь. Надеюсь, что он остановится… И, в то же время, жду и надеюсь, что не послушает, что продолжит… Роман тормозит. Ловит мои пальцы своими, переплетает их, ласкает так томно, с таким обещанием, что бедра сводит от напряжения. И эту дрожь невозможно ни скрыть, ни спрятать, ни удержать… Его вторая рука все так же спокойно и уверенно пробирается под платье. Большой палец гладит внутреннюю поверхность бедра, как будто успокаивая… А меня еще больше трясет. Перестаю осознавать происходящее. Это выше, сильнее, мощнее разума.

Сдаюсь. Прижимаюсь к его груди, ища в ней опору. Одежда становится тесной, неудобной, жаркой. Царапает кожу, мешает. Если поможет ее снять – буду безмерно благодарна.

Горячие метки от губ на шее, и тут же – влажные мазки языком, дразнят, доводят до безумия. Хочу такие же – ниже, там, где все еще скрыто тканью, но требует освобождения!

Дурацкая мелодия на телефоне – словно гром. Но даже она не способна остановить нас сразу.

Сначала в себя приходит Роман. Застывает на время. Задумывается. Через пару секунд отрывается от моих ключиц. Его руки теряют мягкость и нежность, становятся жесткими и чужими.