Читать книгу Всю жизнь без мужа - Ольга Никулина - Страница 1

Лену с раннего детства тянуло на кладбище. Именно здесь она ощущала что-то такое, от чего ей хотелось дальше жить. При этом в обычной жизни она была весела, жизнерадостна, общительна, и никто не подозревал, что она имеет тягу к такому унылому и мрачному месту.

В тот день, придя из школы, она пообедала, стянула с себя джинсы и толстовку, влезла в спортивный костюм и вытащила с балкона свой старенький велосипед. На руках она снесла его со второго этажа вниз и под взгляды сидящих во дворе пенсионеров взгромоздилась на него и поехала.

– Ба-атюшки! – нараспев сказала одна из бабушек. – Что-то Тамарина Ленка так попра-авилась! Вы только посмотрите на нее!

– И не говори! – подхватила вторая бабуля. – Попа-то на сиденье практически не умещается! Разлапилась со всех сторон и потрясывается на каждой кочке!

– О-о-о! Завели шарманку! – проворчал, сидящий возле них, дедок. – Девка стала просто кровь с молоком! Упругая, здоровьем так и пышет! Да будь я помоложе…

Лена тем временем уже выехала на широкую грунтовую дорогу, уходящую далеко в степь, и понеслась вперед, радуясь свободе и движению. После полдня, проведенных в школе, ей, как всегда, хотелось физических нагрузок. Она не догадывалась, что только что стала объектом для дискуссий среди престарелых граждан двора. Ее всегда все любили. И дома любили, и в школе, и во дворе, а потому она относилась к людям с большим доверием. Все почему-то тянулись к ней, всем она нравилась. Саму себя она воспринимала с долей иронии, но вполне была довольна собой. Даже тот факт, что ее сильное тело немного раздалось в последнее время, нисколько не смущал ее. Она как будто не замечала, что в свои семнадцать лет имеет телосложение вполне созревшей женщины. Широкоплечей, широкобедрой, пышногрудой женщины. В классе девчонки влюблялись, встречались, а на нее парни совсем не обращали внимание. Вернее обращали, но только как на замечательного, очень веселого, шутливого человека, отличающегося на физкультуре своими неординарными достижениями. И ей этого было вполне достаточно. Она с детства гордилась своей мощью. В год она ворочала диваны и кресла, поднимала одной рукой табуретку. Мама и папа почему-то очень радовались, что она у них такая сильная, и Лена невольно сама акцентировала внимание на собственной крепости. Позднее выяснилось, что она бегает быстрее всех в классе, прыгает дальше всех, подтягивается наравне с мальчишками, а ядро метает так далеко, что оно улетает аж за пределы стадиона. Физкультурник с первого класса обратил внимание на ее физические данные, а с третьего взял ее к себе в кружок легкой атлетики.

– Лена, ты прирожденная спортсменка! – не раз говорил он ей. – Тебе обязательно нужно идти после школы на физкультурный факультет.

– Не, я буду в строительный поступать! – к великому разочарованию учителя каждый раз отвечала она. – Я хочу быть маляром-штукатуром. Мне очень нравится красить, клеить обои, заниматься отделкой квартир…

Она знала о чем говорила. Дома вместе с папой она постоянно выполняла мужскую работу. Даже плитку в ванной и туалете сама выкладывала. Отец без ее помощи уже вообще не мог обойтись. Лена чувствовала себя порою вторым мужчиной в доме, несмотря на свои, с некоторых пор, далеко не мужские формы. Может быть, девчонки в классе к ней тянулись из-за того, что она была как бы не совсем девушка, а наполовину парень. У нее даже голос был довольно низкий – этакий женский бас. Крепкая, басовитая, очень простодушная – она притягивала к себе наивных одноклассниц, и именно ей они доверяли все свои девчачьи секреты. Она мирила поссорившихся девушек с их парнями, утешала плачущих и при этом сама всегда была жизнерадостной, наполненной оптимизмом. Несмотря на тишину в собственной личной жизни, она была уверена, что любовь и счастье у нее еще впереди.

За поворотом показались кресты и памятники кладбища, и Лена прибавила скорость. Она чувствовала, как мышцы ног приятно напрягаются. Ветер обдувал ее розовое гладкое красивое личико. Ее фигура взрослой женщины никак не сочеталась с этим миловидным, почти детским лицом. Если не видеть ее тела, а смотреть только на личико, то она казалась совсем юной светленькой девочкой с голубыми глазами и маленьким аккуратным ротиком. Особенно она была похожа на девочку, когда заплетала свои светлые волосы в косу. Ее аккуратная головка и нежно-розовый цвет щечек вызывали к ней трогательные чувства. Особенно у учителей.

Въехав на территорию кладбища, она слезла с велосипеда и повезла его к новым могилам. По пути она читала знакомые надписи на памятниках, вглядывалась в лица на фотографиях. Все ей здесь были уже знакомы, и девушке казалось, что она идет среди очень близких, с большим теплом относящихся к ней людей. В этой части кладбища посаженные маленькие деревца еще не разрослись, и потому эта территория проглядывалась со всех сторон, в отличие от старой, утопающей в зеленом массиве, части.

Лена подошла к белой мраморной скульптуре мужчины в строгом костюме. Мужчина выглядел, как живой. Он стоял, чуть расставив ноги, руки его были опущены, взгляд устремлен вперед. Он не улыбался, не позировал. Он просто стоял, и на его мужественном, чуть приподнятом лице читались воля и решимость. Лена долго смотрела в его худощавое лицо с зачесанными вверх волосами над широким лбом. Интересно, отчего он умер? То и дело она поглядывала на плиту в его ногах, где были написаны даты его рождения и смерти, и при виде этих дат, сердце ее, как и раньше, мучительно екало. Он родился и умер в один и тот же день, а именно 25 сентября. Родился 25 сентября, прожил 40 лет и умер тоже 25 сентября, в день своего рождения. Лена тоже родилась 25 сентября, и именно поэтому ее так влекло к этой могиле. Год назад она приехала сюда вот так же на велике, как сейчас, и увидела на краю кладбища свежую могилу. Как всегда интересующаяся новыми захоронениями, Лена подошла к свежему холму, чтобы узнать, кого тут похоронили и, прочитав надпись на временной табличке, замерла на месте. Нет, имя и фамилия усопшего ей не были знакомы. Это был какой-то Федор Иванович Семенов. Лену заворожили даты рождения и смерти этого человека. Мужчина родился и умер 25 сентября, в день ее рождения, прожив на свете ровно 40 лет. Именно из-за этой даты ее постоянно влекло к этой могиле, и, как только она бывала на кладбище, а она здесь часто бывала, обязательно наведывалась сюда. Ей казалось, что у нее с этим мужчиной существует какая-то связь на энергетическом уровне.

Примерно через месяц после похорон над могилой Федора Ивановича была водружена прекрасная, беломраморная скульптура в полный рост. Федор Иванович оказался красивым мужчиной с мужественными чертами лица. Каждый раз при виде нее Лена думала о том, что родственники умершего очень любили его. Им, наверное, хотелось вернуть его, хотелось, чтоб он был рядом. Они заказали эту копию его живого, чтобы таким образом сохранить его образ, сделать его максимально материальным…

После посещения заветной скульптуры, Лена прошлась немного посреди оград, постояла у могил своих бабушек и дедушек. Кладбище простиралось далеко во все стороны, и Лена то и дело окидывала взором его скорбное пространство. Она не чувствовала никакой печали и тяжести на душе. Наоборот, именно здесь, среди крестов и памятников, она больше всего отдыхала душой. Ей очень нравилось бродить меж оград, читать надписи, рассматривать фотографии умерших. Усопшие как будто влекли ее в какой-то свой неведомый, таинственный мир. Они уже перешли заветную черту и знают истину, а живые пока что находятся в неведении. Лена испытывала уважение, преклонение перед теми, кто умер. Она завидовала им, потому что они были уже ТАМ, в настоящем мире, а она и все живущие пока еще оставались здесь, во временном, иллюзорном мире. Почти каждый день после школы она отправлялась сюда, будто увлекаемая какой-то силой. Она полюбила кладбище еще с детсадовского возраста, когда вместе с родителями ходила сюда на могилки умерших родственников. От их поселка кладбище располагалось примерно в трех километрах. Шли они к нему по степи, и отец часто нес Лену на руках, потому что ее маленькие ноги уставали много ходить. В небе над ними заливались жаворонки, по огромному небу плыли облака, а в траве звенели кузнечики. Иногда они даже видели зайцев, а бывало, что и лисицу встретят. Лене нравилось все это раздолье, нравилось подставлять лицо ветру и солнцу, но больше всего ей нравилось смотреть вперед, на приближающиеся кресты, ограды и памятники кладбища. Ее сердце почему-то радостно ныло, и казалось, что они идут не к мрачному месту смерти, а к месту надежды, к месту какой-то невероятной встречи, идут к черте, за которой безмолвная, глубокая тишина.

На кладбище меж могил всегда была очень высокая трава. Маленькая Лена утопала в ней с головой, и пока родители прибирали могилки, она бродила, раздвигая заросли бурьяна возле соседних оград, разглядывала яркие искусственные цветы на венках, с любопытством смотрела на фотографии. Никогда ей не было тут страшно. Она еще в детстве уловила здешний непередаваемый покой и упивалась этим тихим, светлым умиротворением. Безответность людей, лежащих под землей, утешала ее.

Когда она стала подростком, то обнаружила, что и для ее друзей и подруг кладбище также является самым интересным местом в округе. То пешком, а то на велосипедах они отправлялись сюда, чтобы потом бродить здесь меж оград и смотреть на фотографии тех, кого уже нет на земле. Это место на самом верху огромного холма влекло их своей таинственностью. Отсюда был прекрасный вид на сельскохозяйственные поля, пруды, соседние села и леса. Лена обожала это место и радовалась, что и друзей, так же, как и ее тянет сюда. Она чувствовала тут что-то святое и мрачное одновременно. Ее душу охватывала светлая тоска из-за неотвратимости смерти, но тихий покой этого места умиротворял.

Это было большое кладбище. Здесь хоронили людей не только с окрестных сел, но и из города. Железные и деревянные кресты соседствовали с огромными мраморными памятниками, на которых были выгравированы большие портреты. Особо богатые родственники заказывали для своих умерших целые скульптуры. Это были настоящие произведения искусства. Одному артисту театра, умершему в 42 года, родственники и поклонники воздвигли скульптуру в виде сидящего задумчиво человека за столом. Человек подпирал щеку и вдохновенно смотрел вдаль, как будто обдумывая что-то великое. Все это было сделано из черного мрамора и располагалось на целой площадке из мраморных черных плит. Еще один примечательный памятник был воздвигнут погибшему в горячей точке офицеру. Памятник этот был в виде черной мраморной плиты, на которой в полный рост был изображен красивый мужчина в военной парадной форме. Была еще здесь скульптура шестнадцатилетнему мальчику, тоже сделанная в полный рост. Мальчик этот умер от ножевого ранения. Его пырнули хулиганы. Просто так пырнули, ни за что. Он шел с друзьями, и вдруг ему в спину воткнули нож. Родители несчастного первое время часто приезжали к нему на могилу, но потом стали показываться здесь реже, а через несколько лет совсем перестали ходить сюда, и могила вместе со скульптурой поросла травой.

Пройдясь по кладбищу, Лена села на велосипед и поехала обратно. Как всегда, на обратном пути она любовалась видом своего родного поселка издали. Он лежал в низине, окруженной сельхоз полями, и выглядел очень красиво. Среди двухэтажных домов и частных домиков выделялось большое здание школы, был виден стадион, детский садик. Чуть поодаль от поселка располагался элеватор, тянулись большие гаражи для сельскохозяйственных машин.

Подъехав к своему дому, она снова увидела во дворе пенсионеров. Старики и старушки сидели на двух параллельных лавочках под раскидистым тополем.

– Здрасте! – бодро поздоровалась с ними Лена. Кажется, она с ними уже третий раз здоровается сегодня… Ну ничего! Она улыбнулась на их неприветливые кивки и, взяв велосипед под мышку, вошла вглубь подъезда.

Вечером, когда она сидела за уроками и ела при этом пирог с мясной начинкой, вернулись с работы ее родители.

– Опять ест! – воскликнула мама, когда Лена жуя, вместе с куском пирога в руке, выглянула из комнаты. – Сколько можно жрать?! Все ест и ест, и ест и ест!

– Молодая, вот и ест! – заступился за дочку папа. – В ее возрасте все становятся прожорливыми.

– Куда ей прожорливой-то становиться? Ей семнадцать, а весит как сорокалетняя!

– Хорошо, что не как шестидесятилетняя, – пошутил папа, окинув взглядом полную фигуру своей уже пожилой жены. – А то бы я вас путал!

– Мне кажется, что она меня уже скоро обгонит! А ну-ка, прекрати постоянно жевать! – увидев, что дочь продолжает как ни в чем не бывало есть пирог, воскликнула мама.

– Но во мне же не так уж и много веса! – не желая расставаться с пирогом, воскликнула Лена. – Всего шестьдесят пять килограммов! И что я сделаю, если мне постоянно хочется жрать!

– Ну так салатики жри! Супчики, кашку! Чего ты вечно на пироги и сладости налегаешь?

– А зачем тогда ты постоянно печешь эти пироги и конфетки всякие покупаешь?

– Но и супы я тоже варю! Только ты их не ешь. Смотри! Такую, как ты замуж-то никто не возьмет! Всем нужны худенькие и стройненькие девушки! Я, например, в твоем возрасте была очень худенькой. Вот папа может подтвердить!

– Послушай, а что это ты ни с того ни с сего накинулась на нее? – удивленно воскликнул папа. При одном взгляде на его плечистую фигуру и голубоглазое круглое лицо, сразу было видно, что Лена внешне похожа именно на него.

– Я давно уже смотрю на нее, и мне не нравится, что она у нас какая-то здоровенная стала!

– Разве я здоровенная? – обиженно вскинула брови Лена. – Я на физре стою в середине шеренги…

– Я имею ввиду в ширину! – нетерпеливо сказала мама. – А сегодня я в обед домой приходила за паспортом, а соседи во дворе мне и говорят: «А твоя Лена только что на велосипеде поехала куда-то! Что-то она поправилась у тебя! Попа на сиденье разлапилась и аж свешивается по бокам и трясется на каждой кочке!»

Лена от таких слов матери поперхнулась и начала отчаянно кашлять. Лицо ее побагровело, а родители перепугались, что она у них на глазах задохнется. Отец начал больно стучать ей по спине, но девушке показалось, что этим он делает только хуже и отошла от него.

– Вот, что значит жрать! – заявила мама, как только Лена продышалась. – На вот попей водички!

Лена отпила воды из стакана, и положила недоеденный кусок пирога на тарелку.

– Итак, решено! – она поочередно посмотрела на своих уже далеко немолодых родителей. – С этого дня я сажусь на диету!

Мама с папой переглянулись.

– Ты просто вечером после шести ничего не ешь, – посоветовала мама. – А то вечно перед сном как нажрешься…

– И конфетки одну за другой не лопай! – вставил свое слово папа.

– Оооой… – Лена тяжко вздохнула и ретировалась в свою комнату.

С того дня она стала ограничивать себя в еде. Перестала завтракать и ужинать, а в обед ела только суп, да и тот без хлеба. Ее розовое личико побледнело, осунулось, а вот килограммы уходили очень медленно.

– Везет вам девчонки! – сказала она через несколько дней воздержания подругам, уплетающим на большой перемене пирожки и булочки. – Едите все подряд и не толстеете, а я чуть-чуть поем и сразу жирная становлюсь.

– Да ты ж наша хорошая! – девчонки тут же окружили ее, сидящую за партой. – Зачем тебе быть худой? Ты и так нормальная! Такая вся, уютная, теплая, как печка! И ты не выглядишь толстой. Правда! Ты просто сильная. Сейчас ты похудела и сразу стала какой-то бледной, усталой… Может, будешь пирожок? А? Съешь! – они совали ей пирожки и булочки, но Лена стойко отказывалась от них.

– Толстую меня никто не полюбит! На вас на всех парни заглядываются, многие из вас уже встречаться начали, а на меня никто не смотрит! Кому нужна девушка с комплекцией взрослой тетки? А я, может, тоже любви хочу!

– На меня тоже парни не смотрят, хоть я и худая! – воскликнула рябая от веснушек Вика Перова.

– И на меня тоже!

– И на меня! – раздались жалобные восклицания со всех сторон.

Лена только головой крутила, глядя то на одну девчонку, то на другую. На всех переменах она постоянно была в окружении подруг. Причем не только скромниц, но и уверенных в себе красавиц, у которых с парнями не было никаких проблем – все тянулись к добродушной и открытой Лене.

– На дискотеку в клуб ходите почаще, и будут вам парни! – звучным голосом сказала Катюха, известная тусовщица. – Откуда у вас возьмутся женихи, если вы все по домам сидите?!

– А я боюсь туда ходить! – сморщила веснушчатый носик Вика. – Парни там пьяные – хорошие туда не ходят!

Девчонки одобрительно загалдели:

– Из девчонок там одни малолетки! Мы с вами, девочки, уже старые туда ходить!

– Точно! Туда моя младшая сестра бегает, а ей всего четырнадцать!

– Какие малолетки?! Вы чего?! – Катюха возмущенно оглядела всех. – Да туда девахи уже за двадцать ходят, а парням некоторым уже под тридцатник!

В класс со звонком вошел учитель, и все тут же отхлынули от Лены и расселись по своим местам. За парту рядом с Леной тут же уселся Мишка Попов – глуповатый, тощий парень, списывающий у нее все подряд.

– Мишка, глянь на меня! – торкнула она его в костлявый бок.

Парень повернул к ней треугольное лицо, с торчащими на голове русыми вихрами.

– Как ты думаешь, я сильно толстая?

Мишка хлопнул прямыми ресницами и сделал удивленные глаза.

– Ты бы смог в меня влюбиться? – Лена серьезно смотрела на него.

Парень замычал и немного отстранился от нее.

– Да успокойся! Я не собираюсь домогаться тебя, – она отвернулась от него, но Мишка продолжал смотреть на нее.

– Смотри на учителя! – сквозь зубы бросила она ему, и тот наконец-то отвернулся.

Учитель тем временем начал рассказывать новую тему по истории. У Лены с историей всегда были проблемы. Она старалась вслушиваться в слова учителя, но ничего не понимала из того, что он говорил. Больно уж заумно, по написанному он излагал факты. Лена смотрела на преподавателя, а в голове ее звучали слова, сказанные ей недавно матерью: «Такую, как ты замуж-то никто не возьмет! Всем нужны худенькие и стройненькие девушки!»

«А вдруг я, правда, замуж никогда не выйду и буду, как наша тетя Лолита?» – подумала она. Ее тетке на тот момент было уже шестьдесят семь лет, и все эти годы она прожила без мужа. Жила долго с мамой, бабушкой Лены, но бабушка три года назад умерла, и с тех пор тетя Лолита осталась совсем одна. Вообще, Лена гордилась своей теткой. В свои неполные семьдесят она выглядела на пятьдесят. Подвижная, с легкой походкой женщина (ее никто даже не думал называть бабушкой), она интересовалась в жизни многими вещами. Глаза ее горели, а желание жить и получать при этом удовольствие до сих пор были ей присущи. Лена со слов бабушки знала, что тетя Лолита в молодости очень комплексовала по поводу своего одиночества. Люди хоть и не со зла, но постоянно как будто специально обращали внимание на ее незамужнее состояние. То спрашивали ее, не вышла ли она замуж, то нечаянно упомянув какую-нибудь старую деву, с опаской смотрели на нее, чувствуя смущение от того, что она ведь тоже старая дева. Но на самом деле тетя Лолита не была старой девой. Среди родственников ходили слухи, что лет в тридцать у нее был любовник. Он был женат, и потому долго их отношения не продлились. Из случайных разговоров матери с еще живой бабушкой, Лена поняла, что тете Лолите трудно было одной. Тетка хотела иметь мужа и семью, так как была обычной женщиной, но ничего у нее не получилось. Желание любви было, а мужчины не было. Она долго надеялась на какую-то чудесную встречу, но такая встреча так и не состоялась. Это было для нее большим разочарованием. Все женщины хотят любви и ласки, хотят рядом иметь понимающего, поддерживающего во всем мужчину-друга. И тетя Лолита, так же как и все, мечтала обо всем этом.

Как-то Лена рассказала тетке, что обожает ходить на кладбище, и тетя Лолита удивилась этому. Она начала вспоминать, как в детстве мама часто брала их с сестрой на кладбище, где был похоронен их братишка, умерший в возрасте года и восьми месяцев еще до рождения Лолиты. Мама плакала на его могиле, а Лолита в это время подходила к соседней оградке, где был похоронен незнакомый мужчина, и читала надпись на памятнике: «Покойся с миром, любимый муж». Ее младшая сестра Тома в это время тихо сидела на скамеечке у могилки брата, а Лолита стояла у этой ограды и многократно перечитывала завораживающую ее надпись: «Покойся с миром, любимый муж». Ее живое воображение подростка рисовало ей несчастную женщину, похоронившую дорогого ей человека. Эта женщина, наверное, была очень счастлива со своим мужчиной, но пришла смерть и забрала его у нее… Сердце Лолиты сжималось в тоске. Она тут же представляла свою собственную жизнь. Вот она вырастает и встречает парня, с которым сначала дружит, потом между ними появляется любовь. Они женятся, живут счастливо лет двадцать, а потом он умирает. И все. Ни друга тебе, ни мужа, ни счастья, ни любви – одно одинокое одиночество до конца жизни… Она оглядывала огромное кладбище и удивлялась, сколько людей уже похоронено здесь. Огромное количество людей. Но так не должно быть! Ее юная душа всеми силами была против смерти. Она чувствовала, что смерти вообще не должно быть, что смерть – это что-то противоестественное. Несмотря на ранимость и впечатлительность, она все же имела в себе стержень и относилась к самой себе, как к человеку, имеющему полное право жить. У нее всегда была эта уверенность внутри, что она должна жить. Иногда по молодости она спрашивала себя: ради кого и чего она живет? У нее ведь не было ни мужа, ни детей. Но этот вопрос звучал в ней слабо, потому что она всегда ощущала в себе право на жизнь, несмотря на свое одинокое существование.

«Да, я тоже всегда чувствовала в себе право на жизнь, чувствовала, что должна жить, но быть всю жизнь одинокой, как тетя Лолита я не хочу!» – размышляла Лена, глядя на учителя. Она прекрасно помнила, как еще совсем недавно, может быть года два назад, ее позиция на этот счет была совсем иной. Девушка была уверена, что будет жить всю жизнь так, как прожила ее незамужняя тетка – без мужа, и будет жить только для себя. И позиция мамы по этому поводу очень способствовала такому решению. Мама всегда завидовала своей сестре.

– Как тебе хорошо! – не раз говорила она тете Лолите. – Ты живешь для себя, ездишь в экскурсионные поездки, три раза в неделю занимаешься гимнастикой – это же все очень интересно! А у меня одни заботы.

Тетя Лолита на ее слова ничего не отвечала, и Лена думала, что тетка вполне согласна с ее матерью, и даже не догадывалась, что та была совсем другого мнения по этому поводу. Да, Лолита жила для себя, но если бы у нее был выбор, то она все же выбрала бы семейную жизнь. Однако она не пыталась это донести ни до Тамары, ни до других людей. Все, имеющие семью, никогда не поймут, что чувствует одинокий человек. И вообще, ей не хотелось никому говорить о своем одиночестве. Немногословная, она по жизни больше была наблюдателем, чем участником. Да, она ездила в экскурсионные поездки, да, занималась аэробикой, ходила в бассейн, на работе была на хорошем счету, но все же при этом была как будто бы в стороне от жизни. В поездках по разным городам она узнавала много нового, но ее собственная жизнь всегда была замершей. Если бы только ее сестра Тамара знала, как ей бывает тоскливо от того, что рядом нет близкого человека! Лолита постоянно чувствовала себя так, как будто она ищет этого человека, ждет его. Когда у нее на работе появлялся новый мужчина, она украдкой сразу оценивала его – подходит он ей или нет, женат он или свободен. Если мужчина подходил ей по всем статьям, она очень разочаровывалась, когда тот игнорировал ее. Еще совсем молоденькой она очень жалела, что их старший брат умер в младенческом возрасте. Если бы он выжил, то вырос бы, и у него были бы друзья, и тогда, возможно, в нее влюбился бы какой-нибудь его друг. Однако Лолита, несмотря на вечное ожидание любви, не выглядела унылой и ждущей. Говорят, женщины без секса становятся раздражительными, стервозными, рано стареют, но Лолита на собственном примере доказала обратное. Она всегда была уравновешенной, а лицо ее практически не имело морщин – его портили только похожие на оспины шрамы, оставшиеся после юношеских прыщей.

– Лолиточка выглядит моложе меня! – не раз говорила Тамара.

– Да брось ты! – отмахивалась Лолита, но глаза ее при этом сияли.

Лена не знала о том, что чувствует ее тетя, о чем думает. Ей казалось всегда, что тетка вполне довольна своей жизнью, и только лет с пятнадцати, а может быть даже чуть раньше стала замечать, что тетя Лолита какая-то не такая… Странная? Нет, она не была странной, но она была другой…

«Одинокая! – нашла для нее определение Лена, встретившись с серьезным взглядом учителя. – Тетя Лолита – одинокая женщина!»

Лена сразу же поняла почему, несмотря на видимое довольство тети, всегда чувствовала какую-то исходящую от нее неловкость. Какая-то вся она не такая была… Вот ее мама такая, а с тетей Лолитой как будто все было не так.

«Не, я так не хочу! – думала Лена, очень внимательно глядя при этом на учителя, который то и дело встречаясь с ее сосредоточенным взглядом, думал, что она слушает его. – У меня будет муж, дети, и я буду очень счастлива. И я все сделаю, чтоб похудеть! Да, да! Я все сделаю для этого!»

– Девочки, все! Я решила! – заявила она на перемене, обступившим ее в коридоре одноклассницам. – У меня будет муж, и у нас с ним родятся дети! Надо только похудеть, конечно… Но я похудею!

Девчонки на минуту умолкли, а потом загалдели, стали смеяться, теребить ее.

– Ты такая смешная!

– А почему ты об этом заговорила?

– У тебя уже есть кто-то на примете?

– Пока нет! – Лена обвела взглядом подруг. – Но будет!