Читать книгу Всю жизнь без мужа - Ольга Никулина - Страница 2

В середине октября резко похолодало, и Лена порадовалась этому. Ей пришлось ходить в куртке, под которой не видно было ее пышной попы. Особенно это радовало девушку при езде на велосипеде. Похудеть у Лены никак не получалось. Она постоянно срывалась, ела по ночам, потом снова морила себя голодом и опять срывалась… Это ее очень удручало.

– Ты и так красивая! – уверяли ее подруги, но Лена им не верила.

– А знаешь, – как-то сказала ей тихая Ирина, – с твоим характером тебе не надо стремиться быть худой. Такие как ты одни никогда не остаются. Ты общительная, не боишься открываться людям – ты очень притягательный человек. К тебе все тянутся – и девчонки и парни.

– Парни ко мне по-дружески тянутся, – возразила Лена.

– Это тебе так только кажется. Просто в твоем окружении пока не было подходящего парня, которому бы ты понравилась.

– Да? Спасибо тебе, Ира. Умеешь обнадежить. Я тебе за это желаю большой-пребольшой любви!

– Я тебе тоже!

А в конце октября к ним в класс пришел новенький. Был урок геометрии, все глядели на доску и вникали в объяснения учителя. Дверь вдруг открылась, и в класс вошел пожилой и сухощавый директор, следом за которым шел парень в строгом сером костюме. Ученики начали дружно подниматься, но директор рукой остановил их.

– Вот, познакомьтесь! Это ваш новый товарищ! Зовут его Вадик Синицын.

Все с любопытством глядели на высокого стройного парня, с зачесанными вверх светлыми волосами над широким лбом, а Лена как только взглянула на него, так ее сразу словно жаром обдало. Новенький был очень похож на скульптуру Федора Ивановича с кладбища! Одно и тоже телосложение, лицо, тот же волевой взгляд, зачесанные вверх волосы… Только новенький был гораздо моложе мужчины, запечатленного в скульптуре. Может быть, Вадик и умерший Федор Иванович родственники? Но у них разные фамилии… Нет, наверное, ей просто кажется, что они похожи. Это просто воображение…

Вадик оказался очень умным парнем. Он хорошо учился, а главное, что вообще сразило Лену – на физкультуре ему не было равных. Общительный, веселый парень быстро влился в их класс, но предпочитал больше общаться с парнями, хотя и девушек не избегал. Лена не могла ничего с собой поделать и по своей душевной простоте постоянно пялилась на него. Другие девчонки и вида не показывали, что этот парень им нравится, Лена же была вся как на ладони. Вадик быстро понял, что эта веселая пышнотелая девица влюбилась в него, но никак не реагировал на это. Для Лены же начались месяцы страданий. Она очень мучилась. Страдала не на шутку. Из общительной и веселой девушки она превратилась в молчаливую, задумчивую особу. Ее одноклассницы догадывались, что с ней происходит, хотя она им ничего не рассказывала. Красноречивые взгляды Лены на Вадика говорили сами за себя.

Чтобы обрести хоть какое-то душевное равновесие, она стала ездить на кладбище каждый день. Ненадолго задерживалась у оград своих бабушек и дедушек и отправлялась дальше, к заветной скульптуре неизвестного ей Федора Ивановича. Ее влекли сюда уже не только даты рождения и смерти покойного, а сам мужчина. Федор Иванович и Вадик, действительно, были похожи, и возле скульптуры умершего Лене казалось, что она находится рядом с Вадиком.

Однажды, уже зимой, она приехала сюда на лыжах и еще издали увидела, что у полюбившейся ей скульптуры стоят какие-то люди. Это была пожилая пара. Лена, остановившись поодаль, осторожно наблюдала за ними. Ей было неприятно, что они пришли сюда. Скульптура Федора Ивановича уже стала как будто ее достоянием, ее собственностью, в которой она видела не только умершего, но и Вадика.

Женщина и мужчина возложили живые цветы на могилу и, еще немного постояв, понуро пошли прочь. Когда они скрылись за поворотом, Лена тут же подошла к «своей» скульптуре и посмотрела на нее свежим взглядом. Ей показалось, что лицо мужчины улыбается ей, и она успокоилась. Однако сегодня он не напоминал ей Вадика. Это был не Вадик, это был совершенно посторонний человек, о жизни которого она не имела никакого понятия. Знала только, что он, как и она родился 25 сентября, прожил 40 лет, и умер тоже 25 сентября.

– Если мне суждено прожить так же мало, как вам, то мне нужно спешить! – впервые обратилась она к скульптуре. – Мне нужно скорее, что-то делать, любить, творить, а я ничего не делаю! Вдруг я не успею? Хотя у меня в запасе еще двадцать три года. Это больше, чем я прожила. Это много. Зря я паникую… Да… И это вы прожили всего сорок лет, а я, возможно, проживу гораздо больше. Моя мама родила меня в сорок три года. Она была старше вас. Папе в это время было сорок пять. Сейчас они уже пожилые. Я тоже буду жить долго, и я все успею…

Волевое лицо скульптуры смотрело прямо перед собой. Интересно, а сам Федор Иванович успел сделать что-то в жизни за свои сорок лет? Был ли он счастлив со своей женой? Имел ли детей? Может быть, он был каким-нибудь деятелем или ученым? Вон у него какое волевое лицо… Для самой Лены счастье в последнее время виделось лишь в любви. Не в личных достижениях, ни в профессии, а только в любви. Из-за такого настроя она часто думала о тете Лолите, прожившей всю жизнь без мужа, а значит и без любви и счастья. И сейчас Лене пришло на ум, что тетка за свои шестьдесят семь лет вообще ничего не успела. Просто прожила годы, истратила их на что-то второстепенное, но главного так и не достигла. Всегда была чем-то увлечена, всегда находила что-то интересное для себя, жила с горящими глазами, ходила на танцы, пела в хоре, путешествовала по городам…

«Нет, это не жизнь… – думала сейчас Лена о тете. – Танцы, походы, путешествия, хор – это все отвлекающие маневры, чтобы не страдать от одиночества. Жизнь, это когда ты любишь и живешь ради кого-то, когда ты смотришь в глаза любимому и находишь в них целый мир, когда держишь на руках собственное дитя и радуешься на него… Жить надо ради чего-то или кого-то, а не просто так, ради собственного существования. И даже если ты ничего не добился, но у тебя есть любимый человек – ты живешь не зря».

– Знаете, Федор Иванович, – сказала она, заглядывая скульптуре в глаза. – Сколько бы я не прожила, я хочу, чтоб мое время жизни все было отдано любви и счастью, и как только счастье иссякнет, я хочу умереть. Мне не хочется жить отвлекающими маневрами долгие-долгие годы. Я согласна прожить всего сорок лет, но только пусть эти годы будут наполнены счастьем, любовью и чем-то высоким, как полет птицы…

С кладбища она возвращалась с успокоенной душой. Ей казалось, что сегодня она подписала контракт на очень счастливую, пусть и короткую жизнь.

Приближался выпускной, а Лене похудеть так и не удалось. Она чувствовала себя Дусей-агрегатом, сильной, крепкой бабой, а не юной девушкой. Однако ей нравилось, что на физкультуре Вадик с удивлением смотрит как она бодро подтягивается на турнике, как резво несется по стадиону, и никто не может ее догнать. Но внимание его только и ограничивалось физкультурой – в остальное время он даже не смотрел в ее сторону.

– Лен, а почему ты не сказала мне, что у вас собирали деньги на выпускной? – вернувшись с последнего родительского собрания, спросила ее мама. – Все сдали кроме нас. Завтра же отнесешь нужную сумму в школу.

– Так я не иду ни на какой выпускной! Зачем мне сдавать?

– Как не идешь? Почему?

– Да ну… Все худые, красивые придут, все девчонки платья себе пошили, а я толстая. Любое платье на мне будет сидеть как на корове. Не хочу позориться… – вообще, Лена пошла бы на выпускной, несмотря на свою комплекцию. Но там ведь будет Вадик, и именно перед ним она стеснялась своего вида.

– Позориться! – мама как будто бы была поражена. – Да ты же у меня красавица!

– Какая красавица?! Ты сама постоянно говоришь, что мне худеть надо, что меня такую замуж никто не возьмет, что моя попа на сиденье велосипеда не умещается!

– И ты из-за этого решила не ходить на выпускной?

– Да.

Мама посмотрела на нее долгим взглядом, покачала головой и молча ушла на кухню. А на следующий день она принесла большой отрез красивой сиреневой ткани и потащила Лену на квартиру к известной в их поселке портнихе.

– Да ну, мам! Что толку? С моей фигурой, хоть что нацепи, все равно как корова буду выглядеть! – Лена с неохотой подчинялась матери.

– Корову тоже, знаешь, если упаковать как надо, то она красоткой окажется.

– Ну если все мое тело спрятать за балахоном и оставить только лицо, то, может быть…

Лена не участвовала в обсуждении фасона платья. Портниха и мама сами все за нее решили. Она только спокойно сидела, ожидая, когда они подберут для нее подходящий вариант, покорно стояла, когда с нее снимали мерки, потом равнодушно ходила на примерки. Когда платье было готово, Лена спокойно влезла в него.

– Лена! Ты красавица! – излучая радость, воскликнула мама.

– Вот, что значит молодость и здоровье! – довольная результатом своего труда изрекла портниха.

Лена добродушно смотрела на них.

– Я, наверное, выгляжу, как хорошо упакованная корова! – изрекла она своим низким голосом.

– Нет! – горячо возразила мама.

– Ты похожа на прелестную молоденькую женщину! – портниха взяла ее под локоть и повела в коридор к большому зеркалу.

Увидев свое отражение, Лена ахнула. Неужели вот эта девушка в сиреневом платье декольте она? Ее поразил вид собственных открытых плеч – она даже не знала, что у нее такие потрясающе-красивые плечи! А грудь?! Она не знала, что эта часть тела у нее такая соблазнительная… И, оказывается, у нее есть и талия, а бедра какие красивые! Да она нисколько не толстая, она просто… шикарная! Нет, она роскошная!

Платье было длинным до пола и так красиво сидело на ней, что это было какое-то чудо!

– Теть Тай, и как это вы так сделали? – в изумлении произнесла Лена. – Все, что надо подчеркнуто… У вас талант! Вы настоящий мастер своего дела!

Портниха порозовела от удовольствия.

– Тебе просто надо одеваться немного по-другому, – сказала она, – не так, как ты ходишь обычно. В твоих джинсах и вечных толстовках да просторных футболках совсем не видно талии, и от этого ты кажешься широкой и бесформенной…

– Ну теперь-то ты пойдешь на выпускной? – спросила мама, и Лена тут же кивнула головой.

– Конечно, пойду! Девчонки удивятся, когда увидят меня! – на самом деле она о девчонках вообще не думала. Она думала о Вадике.

– Завтра мы тебе еще туфельки купим, и ты вообще будешь у нас сногсшибательной!

– Прическу ей надо сделать, – посоветовала тетя Тая. – Если ей волосы все поднять, то сразу будет видно, какая у нее хорошенькая головка.

– Да, да! Мы так и сделаем. Я ее запишу в парикмахерскую, – одобрительно кивнула мама.

Довольная Лена на следующий день сдала деньги на выпускной.

– Ой, как хорошо, что ты будешь с нами! – обрадовались девочки, обступив ее со всех сторон в школьном коридоре. – Было бы грустно, если бы ты пропустила такой праздник!

– Да, я сама рада, что так получилось, – Лена то и дело косилась на Вадика, стоящего у окна с несколькими парнями. Он был в брюках и светлой рубашке с короткими рукавами. Высокий, светловолосый, красивый, со свежим загаром на лице и мускулистых руках… Лена подумала, что, если во время праздника он не обратит на нее внимания, она просто умрет.

Однако она напрасно переживала. В день выпускного, когда она появилась в актовом зале среди своих одноклассников и их родителей, то ее сначала даже никто не узнал. С забранными вверх волосами, с открытыми шикарными плечами с потрясающей грудью и тонкой талией, она выглядела роскошной юной женщиной.

– Лена?! Это ты?!! – девушки были в шоке. Они сами все блистали сегодня, но многие из них в погоне за красотой так сильно накрасились, что Лена с трудом их узнавала. Очень яркий макияж делал их старше. Сама она подкрасилась совсем чуть-чуть и выглядела очень юной. Ее сильная статная фигура выделялась среди худющих фигурок одноклассниц, открытые, худенькие плечики которых казались цыплячьими по сравнению с ее роскошными, пышущими здоровьем широкими плечами. Она напоминала Афродиту. Ее голубые глаза сияли, щеки от волнения алели, она была сама юность, само здоровье, сама надежда. Мимо девушек прошли парни, и Лена, напустив на себя равнодушный вид, посмотрела на Вадика. Тот в это время с удивлением смотрел на ее плечи, на ее грудь… Подняв глаза, он встретился с ней взглядом. Лена улыбнулась ему непринужденно и весело, хотя в этот момент чувствовала себя в предобморочном состоянии. Но Вадик в ответ не улыбнулся. Он был изумлен и смотрел на нее так, будто видел в первый раз…

Родители расселись в зрительном зале, а выпускникам начали вручать аттестаты. Сначала вручили отличникам, потом хорошистам, потом всем остальным. Лена получила свой аттестат среди хорошистов. У нее кружилась голова, когда она выходила на сцену за аттестатом, зная, что Вадик, уже получивший свой аттестат, сейчас смотрит на нее. И он, действительно, смотрел. Он пожирал ее глазами. Лена просто не верила в происходящее. Потом был концерт. Лена несколько раз выходила на сцену, то участвуя в сценке, то читая стихи. Она была как в тумане, потому что постоянно натыкалась на взгляд Вадика. Он смотрел на нее во все глаза. Это было что-то потрясающее!

После концерта всех выпускников загрузили в автобус и повезли в местное кафе. Словно в трансе Лена сидела за длинным столом, ела, смеялась и постоянно натыкалась на взгляд Вадика. Она не пила шампанское, но чувствовала себя пьяной. А потом начались танцы. Девчонки поскидывали свои неудобные туфли и весело отплясывали. Парни тоже танцевали, но почему-то отдельно от девчонок. Лена продолжала сидеть за столом и с замиранием сердца ждала медленного танца. Если Вадик ее не пригласит танцевать – она точно умрет. Когда же заиграла медленная музыка, она вдруг испугалась и поскорее выскочила на крыльцо. Вернулась она в кафе, когда танец уже заканчивался. Парни и девушки танцевали в обнимку, плотно прижавшись друг к другу. Вадик танцевал с веснушчатой Викой. Он пригласил ее? Вика обнимала его так, как будто готова была отдаться ему у всех на глазах. Ее голова лежала у него на плече, глаза она закрыла… Вадик, словно безвольный манекен танцевал с ней, медленно кружась, позволяя вот так виснуть на себе. Его руки слабо обхватывали Викино тело, и Лена разочарованно смотрела на него, чувствуя тошноту. Вадик поднял на нее глаза, и она, встретившись с ним взглядом, тут же презрительно отвернулась.

Когда медленный танец закончился, она тоже, как и другие девчонки сбросила с себя туфли и начала отплясывать. Ей казалось, что держать марку ей больше не перед кем. Она чувствовала свободу и не смотрела в сторону Вадика, не искала его глазами. А когда снова заиграла медленная музыка, она влезла обратно в свои туфли, но сбегать не стала, а просто села вместе с другими, неприглашенными девушками за стол. Но только она села, как возле нее появился Вадик. Он тронул ее за голое плечо, что-то говоря ей. Он приглашал ее на танец! Лена, словно в трансе, не спуская с него глаз, поднялась с места и пошла за ним. Они закружились в медленном танце. Лена держалась за его плечи, не смея поднять на него глаза, и чувствовала его руки у себя не на талии, а где-то внизу спины. Только в середине танца она смогла посмотреть ему в лицо, и тут же парень расплылся в улыбке. Она тоже улыбнулась.

– Я тебе нравлюсь? – бесцеремонно спросил он ее.

Лена утвердительно кивнула.

– Ты мне тоже. До меня это дошло только сегодня.

– Из-за платья?

– Ну-у… Из-за тебя. Это платье не скрывает твоих этих… Твоей красоты…

Лена смущенно прикрыла глаза, но потом тут же снова подняла их на Вадика.

– А ты мне понравился с первого взгляда, – призналась она. – Как увидела тебя, так сразу…

– Я видел. Но я привык, что девчонки на меня пялятся. Так всегда было – с детского сада.

– А со мной мальчишки просто дружили… У меня вообще много друзей.

– Я заметил…

Танец закончился, и Вадик нехотя выпустил ее из рук.

– Может, пойдем на улицу? Ты как на это смотришь?

– Пойдем… – Лена просто не верила своему счастью.

Вдвоем они вышли из шумного и мигающего кафе на темную улицу и сели неподалеку на лавочку под раскидистым деревом.

– Ты куда будешь поступать? – Вадик достал сигареты, щелкнул зажигалкой.

– В строительный колледж. Хочу выучиться на маляра-штукатура.

– Правда, что ли? – удивился парень, выпуская в ее сторону струю дыма. – Я тоже в строительный поступаю!

Лена закашлялась и никак не могла остановиться.

– Ты из-за дыма? – виновато спросил Вадик. – Если хочешь, я не буду курить…

– Я не переношу табачный дым… Папе приходится даже зимой выходить на балкон, чтобы покурить…

– Ладно, я все понял, – Вадик тут же бросил сигарету на землю и наступил на нее. – Пошли тогда, походим что ли…

– Пошли…

Они вышли на освещенную фонарями дорогу и медленно пошли по ней, вдыхая ночной воздух. Вадик, мельком посмотрев в проходимый мимо проулок, вдруг остановился и пронзительно свистнул. У Лены от его свиста заложило уши, и она удивленно посмотрела на него.

– Куда премся?! – громко крикнул он, и девушка увидела, что он кричит нескольким парням в проулке.

– Куда надо! А ты куда? – крикнул один из парней.

– А че не видно? Я с девушкой! – Вадик сделал шаг по дороге, увлекая за руку Лену.

– Ну-ну!

– Толян! Ты мне флэшку когда вернешь? – вспомнил Вадик и снова остановился.

– Да хоть завтра!

– Ну смотри… Завтра последний срок!

Они пошли дальше, и на лице Вадика была самодовольная улыбка, а Лена просто балдела, что он такой задиристый, горластый, что умеет так пронзительно свистеть. С каждой минутой она влюблялась все больше. Голова ее кружилась, ноги слегка дрожали.

– Извини, я все-таки закурю, – Вадик достал из кармана рубашки пачку с сигаретами и зажигалку. – Не бойся я вот с этой стороны пойду, чтоб ветер дул от тебя.

– Ну кури…

Они шли по поселковой дороге и говорили обо всем на свете. По словам Вадика, он с детства увлекался опасными опытами с взрывчатыми веществами. Сам пытался делать бомбы, и друзья у него были такие же. Сделав самодельную бомбочку, они уходили далеко от жилья, разводили большой костер и бросали бомбу в огонь. Иногда взрывы получались очень впечатляющие.

– А у тебя уже были девушки? – спросила его Лена, которую волновал больше этот вопрос, нежели взрывы бомб.

– Ну так… Ничего серьезного… – неопределенно ответил он, а она как-то сразу поняла, что никого у него не было.

Она смотрела на него влюбленными глазами, улыбалась ему дурацкой улыбкой и вообще выглядела так, будто кроме него никого и ничего в целом мире не существует. Вадик видел ее восхищение и отвечал ей тем же. Он не сводил с нее глаз, он тоже улыбался ей… Лене очень нравилось, что он вел себя очень сдержано по отношению к ней – не пытался обнять ее, не распускал руки, не лез с поцелуями. Однако он пожирал глазами ее плечи и грудь, он смотрел ей в глаза влюбленным взглядом, и она таяла от этого, и сама влюблялась еще больше.

Они вышли за пределы поселка и отправились по освещенной мягким светом луны степной дороге. Россыпи звезд в небе мерцали в ночной тишине, легкий ветерок обвевал им лица. Они сели на мягкую траву у реки и какое-то время сидели молча, глядя на лунную дорожку на воде.

Лена чувствовала волнение из-за присутствия рядом Вадика. Ее как будто что-то распирало изнутри, как будто что-то просилось наружу. Она то и дело поглядывала на парня и его освещенный луной профиль казался ей выточенным из камня. Невольно она снова и снова отмечала сходство Вадика со скульптурой Федора Ивановича. Почему они так похожи? Или ей это только кажется? Вдруг она почувствовала руку парня на своей талии. Он обнял ее, притянул к себе, и она, как будто только и ожидая этого, положила голову на его плечо. Вадик тут же повернул к ней лицо, нашел губами ее губы, и они замерли в долгом поцелуе. У Лены кружилась голова, земля под ней качалась. Она чувствовала, как вся ее душа, все тело раскрываются навстречу ему. Вадик осторожно положил руку на ее грудь, и девушке показалось, что она сейчас умрет от блаженства.

– Ты меня хочешь? – хрипло спросил он ее, и она, не отвечая, обхватила его за плечи и упала на траву вместе с ним…

Последующие дни, недели, месяцы сплелись для них в нескончаемый поток страсти. Учеба в колледже, общение с родителями и друзьями – все было второстепенно. Они встречались то у нее дома, то у него и предавались своим неистовым желаниям. Лене казалось, что она никогда не насытится Вадиком, а тот, подогреваемый ее темпераментом, совсем потерял голову.

– Как только колледж окончим, так сразу поженимся, – постоянно говорил он. – Я хочу, чтоб ты всегда была со мной.

Лена сияла от счастья. Она чувствовала себя любимой, желанной, а будущее виделось ей в радужном свете. Родители Вадика пообещали ему на окончание колледжа подарить квартиру, и Лена постоянно представляла, как они вдвоем будут там жить, как у них родятся дети, как они будут их воспитывать.

До окончания колледжа оставалось два месяца. Как-то вернувшись домой с учебы, Лена вошла в квартиру и сразу поняла, что что-то случилось. Мама визгливым голосом вызывала в коридоре скорую и в ужасе глядела куда-то в кухню на пол. Именно там лежал беспомощный отец.

– Папочка, папа! – Лена кинулась к нему, схватила за руку, но отец глядел куда-то мимо нее, а лицо его было перекошенным, рот сполз на бок…

Скорая приехала быстро.

– Скорее всего у него инсульт, – констатировал врач. – Собирайте его в больницу.

Вдвоем с мамой они быстро собрали сумку, а потом смотрели, как несчастного выносят на носилках вон из квартиры.

– Я поеду с ним! – кинулась одеваться мама, всю жизнь обожавшая мужа, ревновавшая его и к работе, и к друзьям.

Родители уехали, а Лена, оставшись одна, позвонила своей старшей сестре Наташе и рассказала ей обо всем. Наташа, конечно, расстроилась, но долго говорить не могла, так как на работе у нее был аврал. После разговора с ней Лена всплакнула. Странно, что сестра может сейчас заниматься обыденными делами, думать о работе, когда с отцом такой кошмар случился. Хотя с другой стороны, что же ей теперь делать? Немного успокоившись, Лена позвонила Вадику. Они проговорили целый час, и девушке стало намного легче, паника ушла.

Мама взяла на работе отпуск и постоянно была при папе, приезжая домой только на ночь.

– Врачи говорят, что скорее всего он уже никогда не будет прежним, – уныло сообщала она, когда возвращалась из больницы, и вид ее при этом был такой, что было понятно, что и она больше никогда не будет прежней.

Лена чувствовала себя так, как будто свет ее померк. Она продолжала встречаться с Вадиком и только благодаря этим встречам держалась на плаву. Однако все уже было не то и не так. На ее жизнь как будто наполз серый туман.

Папу выписали из больницы через месяц. Руки и ноги его не слушались, лицо перекошенное, говорить не может, мычит… Лена была удивлена. Казалось, лечение вообще не принесло никакого результата. Папа даже стал выглядеть хуже, потому что сильно похудел за это время. Мамин отпуск закончился, но она взяла еще месяц за свой счет, чтобы ухаживать за отцом дома. Лена помогала ей переворачивать больного, чтобы та могла поменять под ним пеленки. При таких манипуляциях девушка стыдливо отводила глаза от голого ниже пояса тела отца. Ее очень пугало, что она ненароком может увидеть что-то у папы. Это для нее казалось просто невозможным, невыносимым.