Читать книгу Марианский желоб - Ольга Петровна Колодзейская, Ольга Колодзейская - Страница 3

Уже больше полугода Лора не была дома. Новый город, университет, много людей вокруг. Ненавистная математика осталась далеко позади, лишь изредка напоминая о школьных временах при первых признаках нерешительности. Это было так, словно Лора снова была школьницей, что стояла у доски, не зная решения задачи. Первый год учебы преподнес много возможностей, но та самая нерешительность мешала учиться, идти вперед. Порой это чувство переходило в робость, заставляющую просто застыть на месте. Лора проводила в библиотеке по несколько часов после лекций. Учиться было интересно и легко, ей было в радость даже работать по субботам. Университетские преподаватели не были похожи на школьных учителей. Они не раздражались, не кричали и не оскорбляли студентов. Им нравилось отвечать на вопросы, взращивая в молодых людях как они говорили «профессиональное любопытство». Каждое утро Лора спокойно и без спешки приходила в университет, не было страха опоздать и быть наказанной. Учеба шла своим чередом, преподаватели, говорившие свободно на двух-трех языках, вызывали всеобщее восхищение и уважение. Учеба приносила удовлетворение, была в радость. Лора оказалась на удивление способной студенткой. Выбрав направление по изучению языков германской группы, с удовольствием окунулась в изучение скучной для многих грамматики. Перед ней открылся новый мир. Изучение языков было тесно связано с историей, традициями и культурой страны. Лора быстро поняла различие диалектов, увлеклась историей Туманного Альбиона. Особенно ее привлекала Шотландия, Лору интересовало все, что было связано с ней. Первый год пролетел незаметно. Перед самой сессией студентам предложили записаться на курс лекций одного из британских профессоров. В этот момент нерешительность снова проявила себя. Лора была одной из лучших в своей группе. Она умела учиться, умела правильно писать конспекты. Но сидя в аудитории, среди своих сокурсников, снова ощутила ту самую робость и не записалась на лекцию. Не понимая в чем дело, Лора сидела за своим столом и чувствовала, будто ее тело налито невероятной тяжестью. Руки приклеены к столу, голос исчез. Она не обернулась и не сделала ничего в ответ на ободряющие окрики соседей по команде, не смогла. Лора была открыта людям. В детстве она, порой, чувствовала себя безжизненной куклой, когда не знала ответ на вопрос или даже просто сомневалась в себе.

Начало практики. Переводы. Лора быстро и легко выполняла все задания. После долгих часов самостоятельной работы в библиотеке не было ни единой запинки. Ошибки были редкостью и подвергались тщательному анализу, но, стоило появиться работе, в которой нужно было с кем-то соперничать, Лора менялась. Тело становилось грузным и тяжелым, словно девушка не была его хозяйкой. Вместо мыслей возникала пустота. Было невыносимо, Лора понимала, что должна что-то сделать, но была бессильна. Молодые люди, зная эту особенность, даже не пытались проявлять знаки внимания. При новом знакомстве Лора совершенно не владела собой, заикалась и краснела, вызывая искреннее недоумение. После третьего курса она отправилась на стажировку в Германию. Как ей нравились путешествия. То ли воспоминания детства всплывали из глубин памяти, то ли желание попытать счастья, тянули ее уехать. Воспоминания из детства все меньше напоминали о себе, Лора старалась все забыть. С сестрой они почти не общались. Маринка выросла похожей на мать и это заставило Лору отдалиться. Та самая неуверенность порой доводила до отчаяния, не давала покоя. Лора увидела другой мир. Вокруг нее были немцы, бельгийцы, французы. Спокойные, улыбчивые лица, Лоре нравилась их способность все планировать. Ощущение какого-то эмоционального комфорта – разница в людях дома и здесь была огромна. Находясь среди этих людей и общаясь на другом языке, Лора с удовольствием заметила, что ощущает так необходимое ей тепло. С удивлением она поняла, что лицо ее стало менее напряженным, открытым, в голосе появились мягкие бархатные нотки. Она уже не воспринимала комплименты враждебно или безучастно, ей нравилось внимание. К концу стажировки она не без удовольствия отметила эти изменения. Не сразу, но все же, Лора сумела наладить со многими хорошие отношения. Преподаватели уважали ее за трудолюбие, коллеги за способность преодолевать трудности. Всех искренне восхищала работоспособность, Лора не только выполняла много своей работы, но и с радостью помогала другим. Лора старалась быть открытой и никто не мог подумать, что это было время становления личности, ее новой, ее настоящей. Девушки делились своими переживаниями и мечтами, словно в детстве дети, чувствуя себя одинокими, раскрывали друг перед другом свои детские души. Лора не привыкла быть центром внимания и не стремилась его завоевать, всецело посвящая себя работе и общению с новыми людьми. Сверстники тянулись к ней, проявляя доверие и, как признавались многие, чувствовали какую-то легкость. С детства Лора знала ценность дружбы и научилась отличать искренность от фальши. Она тщательно выбирала друзей и долгое время не могла сблизиться с новым человеком. В детстве старалась не вступать ни в какие заговоры и никогда не заводила дружбу ради выгоды. Часто, оставаясь вечерами одна, она задавала себе вопрос, что мешает ей идти вперед. Да, у нее не было излишней самоуверенности, которая позволяет другим идти напролом, добиваясь своей цели. Она сомневалась во всем: в своем голосе, что казался ей слишком звучным и сильным, особенно если речь шла о публичных выступлениях. Уже находясь на трибуне, чувствовала, как все больше и больше людей обращают к ней свои взгляды. Руки становились влажными, лицо немело, краснело, голос дрожал и срывался. В такие минуты она не чувствовала себя самой собой. Она уговаривала себя, мысленно пыталась доказать важность происходящего, но вместо этого, еще больше терялась. Руки не слушались, шумно перелистывая страницы, взгляд блуждал по залу, она никак не могла взять себя в руки. Это удавалось лишь к середине выступления, чем она была очень расстроена и после долго корила себя за эту неспособность владеть собой. Лора не ходила в караоке, не танцевала. Она видела вокруг других, у кого петь и танцевать получалось гораздо лучше, отчего она казалась еще более зажатой. К окончанию учебы комплексов накопилось столько, что она не знала, как жить дальше. Лора терпеть не могла свою внешность. В школе ее часто обижали, ей казалось, что ее уши слишком большие. По коридору она шла, настороженно прислушиваясь к окрику, зная, что за этот недостаток не только старшеклассники, но и товарищи по классу оскорбляли ее, придумывая обидные прозвища. Они подставляли подножку и Лоре не оставалось ничего, как оправдываться за свою неловкость, обманывать мать и говорить, что она упала сама, вынуждена была наскоро застирывать единственное школьное платье. Она придумала носить каре и волосы, окутывая голову и игриво завиваясь в колечки, скрывали ее страшный секрет. Ей не нравились ее глаза, они казались слишком большими и круглыми. Те, кому не нравилась ее бледность, обзывали ее «костлявой смертью» и она привыкла к этому прозвищу. Комплексов было столько, что она чувствовала, как они давлеют над ней, подчиняют и мешают ей жить. С молодыми людьми приходилось вести себя крайне осмотрительно. Никто не должен был догадаться и раскрыть ее недостатки. Легкая хромота, доставшаяся ей, как напоминание о далекой катастрофе, была еще одной непреодолимой преградой. Она не могла носить высокие каблуки. Тонкие лодыжки выглядели нелепо, казались еще тоньше. Худые руки, тонкие бледные пальцы – все мешало и каждый день снова и снова напоминало о себе. Собственное тело стало ей ненавистно. Лора с трудом заставляла себя утром причесать волосы, часто ограничиваясь простым взъерошиванием, добивалась так необходимого ей объема. Толстые свитера и широкие брюки стали ее повседневной одеждой. Отсутствие косметики и украшений – как способ не привлекать к себе излишнее внимание. После получения диплома Лора решила повременить с возвращением домой. Она жила на съемной квартире, ожидая день оплаты со страхом и трепетом. Деньги заканчивались, подработка не приносила большого дохода, но Лора твердо решила не возвращаться в родной город, не желая видеться с матерью. Эти летние месяцы показались ей долгими и больше всего на свете она хотела бы что-то изменить. Сразу после вручения диплома Лоа слегла с тяжелой ангиной и это напомнило ей время, проведенное в ненавистном санатории. Весь остаток лета ее преследовали неприятности, которые сыпались одна за другой. Целый месяц она лечила герпес, что не давал ей покоя. Препараты, выписанные врачом, результата не давали. В августе Лора стала замечать тянущие боли внизу живота. Что-то внутри ныло и словно просило о помощи, но девушка, приняв обезболивающее, дни напролет проводила в поисках работы. Для решения этих проблем денег не было, нужно было повременить. Проблемы тянулись одна за другой, порой не оставляя времени даже на малую передышку. Лора в отчаянии спрашивала себя почему так происходит, за что ей такие испытания. Она не могла задать эти вопросы кому-то другому, знала, что виновата сама, уделяя учебе и работе все внимание. Она любила учиться, но работа по вечерам не оставляла сил. Все, что удавалось заработать, уходило на квартиру и еду. Лора не просила в долг, не могла, не представляла себя просящей. Когда в начале осени ее увезли в больницу с резкими болями в желудке то, очнувшись в палате, поняла, что это рубеж. Последний рубеж, дальше которого нельзя. Она пообещала начать поиск решения, хотела разобраться в себе.