Читать книгу Герой - Ольга Погодина-Кузьмина - Страница 8

Андрей Петрович Долматов рано потерял мать; отец его, гвардии полковник, погиб под Мукденом, когда молодой офицер заканчивал учение. Как по отцовской, так и по материнской линии Алтуфьевых семья его дала России немало славных воинов и государственных людей. Предки Долматова служили еще Борису Годунову, царь Петр наградил их землей в Петербурге при начале строительства города. Не имея высоких титулов, Долматовы были в родстве с княжескими семьями Нарышкиных и Гагариных. Никогда не бывали слишком богаты, но состояние свое считали достаточным, дела вели рачительно, поместья их приносили доход. После смерти старшего брата Андрею Петровичу советовали выйти в отставку, жениться и заняться хозяйством в деревне, но ему нравилась служба. Он любил лошадей, любил общество товарищей. Он был молод и полон сил и считал себя обязанным отдать эти силы на пользу отечеству.

Долматов не причислял себя к людям романтического склада, не писал стихов как Алеша Репнин, из поэтов ценил Пушкина да Лермонтова. Не расположен был к разгульному гусарскому веселью, умерен в карточной игре, и многие считали его человеком приземленным. Но сам он знал, что судьба когда-нибудь подарит ему необычайное событие, которое целиком изменит его жизнь, наполнит ее смыслом и обозначит ее предназначение. Теперь ему казалось, что событие это – любовь.

Когда он читал о любви в книгах, чувство это представлялось там или небесным, лишенным всех человеческих свойств, или же плотской страстью, на огне которой требовалось сгорать без остатка. Но его чувство к молодой княжне было совсем иным. С первой их встречи Долматову казалось, что он понимает каждое движение ее души и Вера так же видит его душу до самой глубины. Они быстро стали друзьями. Ни одному из товарищей Долматов не поверял тех вещей, какие мог рассказать этой девушке, почти ребенку. Он удивлялся, как она знает жизнь, как верны ее суждения о самых разных предметах, как она чувствует в людях малейшую неискренность и ложь.

Долматов теперь бывал у Чернышевых часто. Заметив, что прогулки в парке младшей дочери и молодого офицера сделались регулярны, Ольга Андреевна попросила его на разговор.

– Мы успели полюбить вас, Андрей Петрович, вы дружны с Алешей, князь хорошо знал вашего отца. Я вижу, вы прекрасный молодой человек и можете составить счастье любой невесты. Но, надеюсь, вы понимаете, что дочь наша – дитя. Еще в прошлом году она писала письма ей же выдуманному Белому Рыцарю. Прятала их в дупле старого дуба, как Маша в «Дубровском». Верочка росла в любви, она не знает обиды и зла.

Долматов ответил, что его чувства к Вере Александровне и намерения самые серьезные, но он понимает, что для нее их дружба может быть лишь детским увлечением. Узнать, так ли это, поможет только время, и он согласен ждать.

– Конечно, следует подождать. К тому же вы должны знать, что младших дочерей не выдают замуж прежде старших. Пока Ирина не сделала своего выбора, все должны быть терпеливы. Мы либеральные родители, Андрей Петрович, и хотим счастья нашим дочерям.

Андрей был рад этому откровенному разговору и той определенности положения, которую назначила княгиня. Теперь он мог объясниться с Верой и, услышав ее согласие, ждать сколько потребуется. В октябре Чернышевы возвращались в Петербург и встречи их с княжной уже не могли быть такими частыми и свободными, как здесь, в пышном парке, где они катались на лодке, гуляли по аллеям и пересказывали друг другу детские секреты.

Для объяснения он выбрал жаркий день в середине июля, заранее получил увольнительную у полкового командира. Он знал, что навсегда запомнит эту дату, когда лето поворачивает на осень, и его жизнь может повернуться к будущим счастливым переменам. Когда он подошел к воротам парка, Верочка ожидала его на скамейке, которую они в шутку называли «скамьей философских раздумий». Она любила полевые цветы и теперь перебирала их на коленях. Сразу обратилась к Долматову с вопросом.

– Вы умеете плести венки, Андрей Петрович?

– Нет, – признался он.

– Хорошо, я вам сама сплету. Вы думаете, мне пойдет венок? Я буду похожа на древнегреческую вакханку?

– Нисколько, – усмехнулся он.

– Почему?

Долматов хотел пояснить, что вакханки простоволосы, неблагородны. У них грубые пятки, а щеки красны от вина. И если уж сравнивать княжну с мифическими образами, из всех богинь она больше похожа на юную Диану, покровительницу луны, лесов и полей. Но рассуждения эти показались ему не слишком подходящими, и он промолчал.

Они пошли по аллее парка, Вера стала рассказывать о домашних делах. Утром на летней кухне варили малиновое варенье в медном тазу, мама 2 сама помогала кухарке, учила Веру снимать пенку и класть в сироп смородиновый лист. А еще из деревни принесли две корзины маслят, а сын кухарки поймал ужа и пугал им горничных.

Андрей почти не разбирал слов, только смотрел в ее милое улыбающееся лицо и думал: «Вот за тем поворотом я скажу ей. Нет, лучше у моста». Но они проходили поворот, и мост, и лестницу, а он все не решался заговорить.

На солнце нашла туча, послышался сухой раскат грома, на дорожку упали первые тяжелые капли дождя. Вера и не думала прятаться, даже напротив, подставила лицо теплым каплям и закружилась со своим букетом, смеясь и дразня Долматова. Но когда ливень шквалом обрушился на кроны деревьев, поручик протянул руку княжне и они вместе побежали к стоявшему на аллее раскидистому дубу.

«Сейчас откроюсь», – подумал Долматов, глядя, как в ее светлых волосах сверкают дождевые капли.

– Вы, наверное, думаете, Андрей Петрович, что я совсем глупая барышня, что у меня на уме только игрушки и развлечения, – обнимая рукой шершавый ствол, проговорила Вера. – А я уже читала все взрослые романы! Даже Мопассана, хотя мама́ почему-то его прячет от нас…