Читать книгу Каждому дан шанс - Ольга Райс - Страница 3

«Шевроле Лачетти» миновала крутой поворот, и понеслась по плохо освещённому участку дороги. Из-под колёс, в разные стороны серебряными веерами, расходились брызги воды. Слава выглядела растерянной, мысли её путались. В голове, как рой пчёл, гудели разные звуки, которые раздражали и мешали сосредоточиться. Желая поскорее добраться до дома, девушка не спускала ноги с педали газа. Машина уверенно неслась вперёд, словно по серому, бесконечному тоннелю, стенами которого служили высокие сосны и ели.

– Я почти дома, всё хорошо, – проговорила Ярослава, почувствовав новую волну беспокойства.

На огромной скорости, как будто бы вынырнув из-за густого занавеса дождя, «Шевроле Лачетти» обогнали две машины и со свистом пронеслись мимо, точно стрелы, выпущенные из гигантского лука. Ярослава немного снизила скорость. Ели, с вершинами, похожими на пирамиды, устало тянули свои пушистые ветви к дороге, а на некоторых, особенно трудных и опасных участках совершенно закрывали водителям обзор. Ярослава от напряжения вытянула шею вперёд, точно черепаха, но предвидеть опасность всё же не смогла. Из-за очередного поворота, на большой скорости, вылетела большегрузная машина, и пошла в лобовую атаку с «Шевроле Лачетти». Яркие фары грузовика ослепили Ярославу, и девушка едва успела свернуть на обочину. Гравий зашуршал под колёсами. «Шевроле Лачетти» остановилась, как вкопанная. Слава шумно выдохнула, посмотрела в зеркало заднего вида и, собрав остаток воли в кулак, снова надавила ногой на педаль газа. Машина проехала всего несколько метров, запрыгала, точно старый ишак, издала глухой рык, похожий на кашель древнего старика, и заглохла. Из капота повалили белые клубы дыма.

– Ну, что же это такое?! – в отчаянии простонала Слава и достала из сумочки мобильный телефон. – Нет сети.

Дальше события стали разворачиваться так быстро, точно в кино. Ярослава обернулась, её снова ослепил яркий свет. Пронзительно засвистели тормоза. Тёмный, призрачный силуэт «Хаммера», с жёлто-белыми глазами-фарами, беспорядочными зигзагами, заскользил по мокрой дороге, приближаясь к машине Ярославы с угрожающей скоростью. Девушка вжалась в руль и зажмурила глаза. Послышался глухой хлопок. «Лачетти» развернулась от удара. Ярослава ударилась головой об дверцу. На несколько секунд воцарилась зловещая тишина. Слава боялась пошевелиться, и некоторое время чувствовала только сырость, которая пронизывала её до костей. Вдруг в окне «Шевроле Лачетти», с водительской стороны, появилась рука в кожаной мотоциклетной перчатке «без пальцев» и энергично постучала по стеклу.

– С вами там всё в порядке? – послышался с улицы мужской голос.

Ярослава открыла свою дверцу. Новый, яркий, очень приятный аромат ворвался в салон. Ярослава подняла голову и мельком взглянула на обладателя роскошного голоса и потрясающего запаха.

– Осторожнее, прошу вас, – произнёс молодой мужчина и подал Ярославе руку.

Ярослава вышла из машины и провела рукой по своему лицу. На её ладонях осталась кровь, от вида которой к горлу подкатила тошнота.

– Я врач. Меня зовут Давид Гроссман, – представился молодой человек. – Позвольте, я вас осмотрю?

– Конечно. Похоже, мне повезло, впервые за несколько часов, – ответила Ярослава с неким подобием улыбки на лице и привалилась к машине. – Кстати, меня зовут Ярослава… Шагал.

– Очень приятно, Ярослава. Так, что тут у нас?.. – протянул Давид, осматривая лицо пострадавшей, легко касаясь её кожи в области виска. – Кажется, у вас рассечена бровь. Подождите немного, я сбегаю за аптечкой.

Ярослава еле заметно кивнула. Дождь, смешиваясь с кровью девушки, активно заливал её лицо и светлый плащ. Ярослава беззвучно, плавно сползла вниз по мокрой, гладкой дверце машины и оказалась на асфальте. Молодой врач подбежал к своему «Хаммеру», взял из салона аптечку, вернулся к Ярославе, достал из чемоданчика спиртовую салфетку и лейкопластырь и сказал:

– Я просто обработаю вашу рану, не волнуйтесь.

– Хорошо, спасибо.

Давид сделал всё необходимое и заклеил бровь своей пациентки бактерицидным лейкопластырем.

– Ну, вот и всё.

– Спасибо, – поблагодарила Ярослава. – А здесь опасный поворот, да ещё и моя машина сломалась прямо посреди дороги, я ничего не успела предпринять, простите.

– Но самое главное, что все живы, и относительно здоровы, верно? – Давид закрыл аптечку, и дотронувшись до плеча Ярославы, добавил: – У вас может быть сотрясение мозга, вам обязательно нужно в больницу.

– А, ерунда, после того, как меня ударила молния, сотрясением мозга меня не испугаешь.

– Вас ударила молния? Когда это случилось? – удивился Давид.

– Пару часов назад.

– И как вы себя чувствуете?

– Гораздо лучше, чем могло бы быть, – произнесла Ярослава, сквозь грустную улыбку.

Внимание Ярославы привлекло голубоватое свечение, которое внезапно появилось прямо за спиной у Давида.

– Давид, не двигайтесь, – испуганно предупредила Ярослава.

– В чём дело? – уточнил молодой человек, замерев на месте.

– Прямо за вами что-то очень странное, – сказала Ярослава, не имея возможности подобрать иные слова, чтобы описать то, что она видит.

Давид осторожно повернул голову и увидел парящий в воздухе, прямо за его спиной, светящийся шар величиной с обеденную тарелку. Шар переливался от жёлтого, оранжевого, слегка голубоватого до красного цветов, а вокруг него, ореолом расходилось яркое свечение.

– Что это? – в ужасе прошептала Ярослава.

– Может быть это шаровая молния? – предположил Давид.

– Что же нам делать? – пискнула Ярослава и задрожала, то ли от страха, то ли от холода и сырости, то ли от всего сразу.

– Самое главное сейчас не паниковать, не делать резких движений, – со знанием дела, демонстрируя завидное самообладание, произнёс Давид.

Ярослава, затаив дыхание, проследила за перемещениями светящегося объекта. Шаровая молния, медленно меняя цвета и форму, проплыла мимо. Потом молния резко взмыла над головой Давида и, как самонаводящаяся торпеда пикировала вниз, ударив свою жертву в плечо. Давид был сбит с ног сильным электрическим разрядом. Шаровая молния снова поднялась на пару метров вверх, расширилась и разорвалась с ужасным грохотом. Ярослава, оглушённая, упала на колени рядом с Давидом, который неподвижно лежал на асфальте. Обескровленное, слишком бледное лицо Давида, почти заставило Ярославу поверить в самое худшее.

– Давид, ты только не умирай, пожалуйста, – прошептала Ярослава сквозь слёзы, склоняясь над молодым человеком, дрожащей рукой нащупывая пульс на его шее. – Пульс есть, это хорошо, – с некоторым облегчением констатировала девушка и осмотрелась по сторонам. – Похоже, что помощи нам ждать неоткуда.

Ярослава села на асфальт, осторожно приподняла голову Давида и положила её к себе на колени. Дождь снова стал усиливаться, а вместе с ним крепчал и ветер. Промокшая насквозь, замёрзшая, находящаяся в состоянии стресса последние несколько часов, Ярослава с удивлением поймала себя на мысли, что просто залюбовалась лицом Давида, в свете машинных фар. Девушка не могла подобрать слов, которые бы точно описали это лицо. Интересное, да, да, интересное, запоминающееся, одухотворенное, мужественное, редкое: ярко выраженные скулы, широкий, волевой, слегка выдающийся вперёд подбородок, с круглой ямочкой, миндалевидные глаза, широкие, густые, практически сросшиеся брови, придавали образу некую суровость, строгость, силу, волнистые волосы, как плащ, обрамляли бледное, обескровленное лицо. Аристократичность рук, рисунок запястий и ещё тысячей деталей во внешности, не просто говорили, а кричали, свидетельствовали о чистоте породы. Счастье растекалось приятным теплом по всему телу Ярославы, заставляя забыть о реальности: холоде; сырости, страхе. Первый раз в своей жизни Слава жила «в сейчас». Она не вспоминала о прошлом, не строила бесполезных планов на будущее.

– Но как же мне тебе помочь? – слабым голосом произнесла Ярослава и взяла Давида за руку, начав беззвучно молиться.

Вдруг губы Давида еле заметно подёрнулись, глаза открылись, и молодой мужчина внимательно посмотрел на свою случайную знакомую.

– Я что уже умер? – произнёс он.

– Нет, к счастью, – ответила Слава и смахнула со своего лица слёзы и дождевые капли.

– Но ты вся светишься, как ангел, – сказал Давид, чуть прикрыв глаза.

Ярослава машинально осмотрела свои руки и вопросительно посмотрела на Давида.

– Ладно, забудь, это не важно. Думаю, нам лучше убраться отсюда поскорее. – Давид поднялся с асфальта, подал руку Ярославе и притянул её к себе.

– Голова кружится? – спросил Давид.

– Да, немного, – призналась Ярослава.

– Значит за руль тебе сейчас нельзя.

– А ты сможешь вести машину?

– Смогу. Я отвезу тебя в нашу клинику.

Давид подвёл Ярославу к своему «Хаммеру». Девушка рассеянно обернулась и посмотрела на свою машину.

– Но…

– Мы позвоним моему мастеру. Он отгонит твою машину на станцию.

Ярослава кивнула в знак согласия и забралась в «Хаммер». Давид запрыгнул на водительское место, повернул ключ в замке зажигания, надавил на педаль газа. «Хаммер» шумно, с рыком тронулся с места и стремительно понёсся по Приморскому шоссе.

– Я не понимаю, что происходит, и я очень боюсь, – жалобно сказала Ярослава, повернувшись к Давиду в полупрофиль.

– Как говорит мой брат, судьба, она как хищник, почувствовав, что человек боится, обязательно будет нападать. Усмиришь страх – одержишь победу.

– Если бы и в действительности всё было бы так просто, – усмехнулась Ярослава и стала вглядываться куда-то вдаль.

«Хаммер» чуть притормозил перед очередным поворотом, сразу за которым показалось белое здание, с одной единственной неоновой надписью: «Клиника Гроссманов».

– Мы прибыли, – сообщил Давид и свернул на стоянку для автомобилей.

«Хаммер» остановился прямо перед окнами маленького флигелька, в которых поблёскивали бледно-жёлтые огоньки свечей.

– Что там? – спросила Ярослава, не отрывая взгляд от окна, в котором она вдруг отчётливо увидела лик Божьей Матери на большой иконе.

– Это наш храм. Мы недавно его открыли. Мы, врачи, лишь инструмент, но всё во власти Творца. Человек, который однажды столкнулся со смертью лицом к лицу, вдруг начинает особенно верить в могущество и величие Бога. Прямыми или извилистыми путями, но все мы идём к Богу. В минуты опасности призываем Его, как можем. Одни из нас идут в церковь, ставят свечу, чтобы умилостивить свою судьбу, пытаясь отсрочить смерть; другие ищут Его внутри себя; третьи обращаются к Святым на иконах, чтобы они помолились о нём. Человек терзаем страхами, когда он живёт без Бога.

Ярослава перевела свой взгляд на Давида, глаза её говорили о чём-то очень красноречиво, но с губ не сорвалось ни единого слова.

– Пойдём, – сказал Давид и первым вышел на улицу, под проливной дождь.

Ярослава, глухо хлопнув за собой машинной дверцей, побежала вслед за Давидом. В приёмном покое Давида и Ярославу встретила медсестра – невысокая женщина лет сорока – испанка или итальянка, если судить по тёплому, сочному, желтовато-смуглому оттенку кожи и дивным чёрным глазам и волосам.

– Марина, привет, – обратился Давид к медсестре, – где мой дед?.. – Давид запнулся и тут же поправился: – Где Соломон Моисеевич?

– Соломон Моисеевич только что закончил операцию. Он сейчас спустится в приёмный покой.

– Марина, вот эту девушку нужно оформить и сразу сделать ей ЭКГ и МРТ – сказал Давид, указывая на Ярославу.

– Хорошо, – с готовностью ответила медсестра. – Следуйте, пожалуйста, за мной, – обратилась она к новой пациентке.

После оформления документов, медсестра проводила Ярославу в смотровую палату.

– Пожалуйста, раздевайтесь до пояса и ложитесь на кушетку, рядом с электрокардиографом, – сказала Марина и раздвинула ширму.

Медсестра включила аппарат в сеть. Ярослава стянула с себя мокрый плащ, положила его на стул, затем расстегнула блузку, обнажая грудь.

– Ох, что это у вас?! – эмоционально воскликнула медсестра.

На груди у Ярославы расходились в разные стороны множественные сине-красные, выпуклые полоски, которые, если присмотреться внимательнее, образовывали рисунок, похожий на лабиринт или какое-то экзотическое дерево с причудливо переплетающимися между собой ветвями. Ярослава опустила голову так, что подбородок практически коснулся груди и тоже вскрикнула:

– Я не знаю!

С тревогой в глазах, из-за ширмы появились Давид и Соломон Моисеевич Гроссман – хозяин клиники, обладатель интеллигентной внешности, стройной, подтянутой фигуры, приятного, открытого лица, которое, к сожалению, не пощадил возраст, наложив сонм морщин, на смуглую кожу. Самые глубокие морщинки обрамляли медово-горчичные глаза, поэтому можно было сделать вывод о том, что этот человек часто улыбался в своей жизни, что могло говорить о его весёлом нраве и добродушном характере.

– Давид, мне уже всё рассказал, – сказал Соломон Моисеевич и подошёл ближе к Ярославе. – Через вас прошёл мощнейший электрический разряд и то, что вы сейчас с нами – это уже невероятно. Давайте посмотрим. – Соломон Моисеевич пропальпировал кожу на груди у Ярославы. От прикосновений доктора сине-красные полоски на груди у Ярославы исчезали, но через пару секунд снова проявлялись на том же самом месте.

– Признаюсь честно, я впервые в своей практике встречаюсь с подобным явлением, – сказал Соломон Моисеевич и нахмурил брови так, что они превратились в единую, широкую дугу и выдали его тщательно скрываемое беспокойство. – Марина, делайте пока пациентке ЭКГ. Я осмотрю своего внука, – сказал Соломон Моисеевич, записал что-то в свой блокнот и обернулся к Давиду.

Давид тоже разделся до пояса, частично обнажив своё безупречное тело. Соломон Моисеевич внимательно осмотрел яркие, выпуклые шрамы на плече у внука. Ярослава лежала на кушетке, вся опутанная проводами электрокардиографа, и наблюдала за действиями Соломона Моисеевича и Давида.

– Мы вас сейчас полностью обследуем, чтобы исключить все мои опасения, – заключил Соломон Моисеевич, а сердце в его груди дрогнуло.

Соломон Моисеевич пожелал бы принять все удары судьбы на себя, только бы защитить своих близких, только бы оградить их от беды. В жизни этого человека произошла большая трагедия – он похоронил своего единственного сына, и утешение смог найти только в своих внуках – в Давиде и Шмуэле. Несмотря на то, что внуки были уже взрослыми, вполне состоятельными и самостоятельными людьми, Соломон Моисеевич никак не мог унять своей чрезмерной отеческой заботы.

Спустя несколько часов…

– Ну, вот и всё, сказала Марина, провожая Ярославу в палату. – Сейчас вы сможете отдохнуть, а я покажу результаты обследования доктору. Не переживайте, всё будет хорошо или не будет, я шучу, – гоготнула Марина, усадила Ярославу на стул, приготовила шприц, набрала лекарство и сделала своей пациентке внутривенную инъекцию.

– Отдыхайте, – повторила медсестра, и активно виляя бедрами, вышла из палаты.

Оставшись в палате одна, Ярослава осмотрелась, подошла к идеально застеленной кровати и прилегла на неё. Ничего не выражающим, потухшим взглядом Слава уставилась на белый ровный потолок, а потом посмотрела в окно. На улице по-прежнему бушевала непогода. Дождь лил непроглядной стеной. Ветер усилился многократно и впал в настоящий гнев: душераздирающе гудел в трубах, рвал провода, ломал ветки на деревьях, поднимал в воздух не слишком тяжёлые предметы, швырял их в разные стороны. Ярослава поёжилась и укрылась тёплым одеялом. С мыслью, что остаток ночи ей придётся провести в больничной палате, она с трудом, но смирилась. Заснуть, несмотря на введённое лекарство, не получалось. Девушка заглянула в прикроватную тумбочку и обнаружила там книги духовной тематики. Ярослава выбрала одну из них, наугад открыла её и начала читать:

В самом сердце пустыни, среди горячих песков, окольцованный глубоким, искусственным рвом, наполненным водой и ста километровой стеной, венчаемой сотней сторожевых башен, разрезаемый на две части рекой Евфрат, возвышался славный город Вавилон – столица могущественной древней империи. Город производил неизгладимое впечатление и поражал своей совершенной красотой, роскошью, своеобразием культуры. Много тайн хранил неприступный Вавилон. Он был словно военная крепость, находящаяся под командованием властного, сильного, умного, но горделивого царя Навуходоносора. И казалось, всё было во власти этого грозного правителя, который «когда хотел – миловал, а когда хотел – казнил». Живя среди красоты, изобилия, роскоши, царь, иногда, скучал и придавался мыслям о вечном, и о том, что будет после него. И вот однажды царь увидел пророческий сон, который сильно взволновал его душу: «и увидел царь большого истукана в человеческом образе, стоящего перед ним в величественном блеске. Голова истукана была золотой, грудь серебряной, бедра его были медными, голени железными, а ноги частью глиняными, частью железными. Во сне царь увидел, как неведомая сила оторвала от горы камень и разрушила им истукан, да так что и следа от него не осталось. А камень разбивший истукан стал великою горою и наполнил всю землю».

Проснувшись, царь стал беспокоен и велел созвать всех чародеев, гадателей и магов, чтобы они растолковали его сон. Но ни один из предсказателей не смог объяснить царю значение сна. Тогда, из числа пленённых сынов Иудеи, к царю привели Даниила-пророка. Только Даниил, по благословению от Бога, смог открыть царю, да и всем нам, значение этого сна. Бог, через сон, дал увидеть царю Навуходоносору, что будет в последние дни на земле. Показывая, как сначала, одна за другой, будут править на земле четыре могущественные, величественные, роскошные державы:

1. «Золотая голова истукана» – символизировала Вавилон, которым и правил сам Навуходоносор;

2. «Серебряная грудь истукана» – это царство Мидян и Персов (Мидо-Персидское царство), которое впоследствии возникло на развалинах Вавилона;

3. «Медные бедра истукана» – это Греция, правил которой молодой царь завоеватель Александр Македонский, расширивший границы своего царства до Индии и Афганистана;

4. «Железные ноги» – это Римская империя.

Затем, спустя века, судя по полученному пророчеству, настанет время правления «Зверя», или же Антихриста. Царство «Зверя» будет словно, прообразом этих четырёх роскошных, могущественных держав, их жестоких царей и последователей. Во времена правления Антихриста все эти древние мировые державы, которые упоминались во сне царя Навуходоносора, переживут полное и единовременное своё возрождение. Будет великая концентрация власти, которая распространится и будет влиять на весь мир. Зверь, в человеческом обличии, будет править семь страшных лет на земле. Вторые три с половиной года правления будут ознаменованы как «великая скорбь» – это будут самые страшные и кровавые времена на планете Земля. В последний период, перед великим переходом земли в тысячелетнее царствование, состоится суд над царством Антихриста. И придёт на землю Мессия – и будет Он тем камнем, который разобьёт истукана, то есть уничтожит царство зла и разврата на земле. «И пройдут страшные времена, и земля обновится и преобразится. И воздвигнется новое царство, которое во веки веков не разрушится. И будет царство Мессии на земле тысячу лет. «Тогда волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком; и телёнок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их. И корова будет пастись с медведицею, и детеныши их будут лежать вместе, и лев, как вол, будет есть солому. И младенец будет играть над норою аспида, и дитя протянет руку свою на гнездо змеи»…

Ярослава внимательно читала эти строки, одна её рука покоилась вдоль тела, а вторая придерживала книгу. Еле слышно щёлкнул замок. Дверь палаты открылась, и на пороге появился Давид.

– Ты не спишь? – тихо спросил Гроссман.

– Привет. Не сплю, входи, – пригласила молодого доктора Ярослава, и отложила книгу в сторону.

– Как ты себя чувствуешь? – участливо поинтересовался Давид, присаживаясь в глубокое кресло, которое стояло рядом с кроватью.

– Всё хорошо.

– Ты ведь понимаешь, что мы могли погибнуть?

– Да, понимаю, – согласилась Ярослава, на которую внезапно навалился вязкий сон.

– Это начинает действовать лекарство, – заметил Давид. – Поспи немного.

– Хорошо, – согласилась Ярослава, так как со сном бороться она уже не имела сил.

Девушка опустила голову на подушку, глаза её закрылись, дыхание стало ровным, спокойным, сон полностью завладел её телом.