Читать книгу Я вам не ведьма - Ольга Романовская - Страница 6

Вот зачем я согласилась!

От отчаянья хотелось побиться головой о сундук. Он у Акселя большой, кованный, заменял шкаф. Такой захочешь, с места не сдвинешь.

Время стремительно утекало сквозь пальцы, а я не сдвинулась с места. Взгляд снова и снова обращался к кровати, но не могла я! Убеждала себя, что миллионы женщин через это прошли, даже удовольствие получили – бесполезно. При одной мысли о том, что придется раздеться перед Акселем, раздвинуть ноги и прочее, меня била крупная дрожь. Может, не поздно сбежать? Вряд ли сероглазый расстроится, быстро найдет себе любовницу с длинными волосами и нормальной одеждой.

Увы, меня постигло горькое разочарование: старая рама заела. В тупом исступлении я дергала снова и снова, пока, отчаявшись, не разрыдалась. Проклятая деревяшка! Хотя, даже если бы рама поддалась, живой и невредимой я бы не выбралась. Нет ни водосточной трубы, ни карниза – хоть чего-то, что бы облегчило бегство. Спрыгнешь, непременно сломаешь ноги и, того хуже, угодишь под колеса телеги. Правил дорожного движения местные не знали, кто ловчее, быстрее и сильнее, тот и прав, переехали бы за милую душу.

Бросив тоскливый взгляд на улицу, отвернулась. Нечего дразнить себя пустыми надеждами.

Тяжко вздохнув, поплелась к кровати и стянула футболку. Чуть помедлив, избавилась от куртки и джинсов. Все, хватит, остальное пусть снимет сам! Кинула мокрую одежду на пол и устроилась в изголовье, среди подушек.

Эх, мне бы горячую ванну!.. Если уж меня собрались насиловать, пусть хотя бы вымоют, а то самой противно, воняет как от мусорного ведра. Стоп, помнится, Аксель говорил о кувшине за занавеской.

Вода оказалась ледяной. Как только сероглазый такой умывается! Кое-как смыла прилипшую грязь, вытерлась покрывалом, потому как полотенца не нашла, и в гордой позе замерла возле кровати. Холод взбодрил, я даже заготовила обличительную речь. Суть ее сводилась к избитому тезису: порядочные мужчины женщин не насилуют. Если пару минут назад я смирилась, то теперь собиралась бороться за свои права. Только вот нарушать их никто не спешил. Я успела назубок выучить пламенный монолог, а Аксель все не появлялся. Ну и наглость! Я тут мучаюсь, а ему даже не надо?

Насупившись, плюхнулась на сундук лицом к двери. Просто сидеть было скучно, и я принялась осматривать нехитрую обстановку. Часто она многое может сказать о человеке. Только вот объектов для изучения не хватало. Ни каминных полок, ни секретеров, ни картин, даже завалящего гобелена нет. Откуда только кровать взялась? Слишком она не вязалась с прочей аскезой, словно из другого мира. Явно дорогая, с балдахином, резной спинкой, а рядом грубо сколоченный табурет, линялая занавеска, сосновый стол, такой же одинокий стул. Ну и сундук, на котором я уселась. Небогато! Декоративные изыски заменяла паутина в углу. К счастью, без паука, иначе бы я всколыхнула весь город криком.

Когда время ожидания перешло допустимые границы, я, обернувшись покрывалом на манер тоги, занялась стиркой. Изнасилование изнасилованием, а мне надо в чем-то ходить. Не в покрывале же по улицам шастать! Чувствую, мне придется задержаться в новом мире. Однако не успела я погрузить футболку и джинсы в таз, как за спиной послышался источавший приторную сладость голос:

– Как, ты еще здесь?

– А где же мне быть? – фыркнула в ответ.

Вода щипала ранку, но я мужественно терпела.

– И даже разделась? – отчего-то удивился Аксель.

Воистину, странный мужик! Сам приказал дожидаться его обнаженной в соблазнительной позе. С обнаженной вышла промашка, зато поза имелась – я как раз наклонилась.

– Да чем ты там занята? – теряя терпение, гаркнул сероглазый и, дернув за занавеску, оторопело уставился на большую стирку.

– Кажется, я однозначно выразился: служанка мне не нужна, – нахмурился он.

– Так я не ваши вещи стираю.

Ну вот, кое-как выстирала, теперь нужно высушить.

Ай! Аксель дернул за край покрывала и оставил меня в неглиже. Судя по сползшей с лица сальной усмешке, сероглазый рассчитывал на обнаженные прелести. Оба, он с недоумением, я – со стыдом, уставились на мой повседневный комплект с мишками и горошинами. Сексуального белья я не носила, частенько даже комплектов не подбирала, вот и в день злосчастной прогулки напялила лифчик и трусики разных производителей.

– Это что? – Аксель с опаской поддел пальцем резинку на животе.

– Эээ… Трусы.

Я даже возмутиться позабыла. Взрослый мужчина, без пяти минут насильник, а задает глупые вопросы! Аксель вообще вел себя нелогично: пялился на белье вместо того, чтобы его сорвать.

– А сверху? – не унимался юный натуралист. – На корсет не похоже.

– Покрывало отдай!

Воспользовавшись моментом, вырвала свою «тогу» и прикрылась. Ну вот, теперь можем поговорить.

– Значит, так, – с апломбом начала я в непривычной для себя грубой манере, – я тебе не девушка легкого поведения и…

– Замолкни!

Меня самым грубом образом прервали, заткнув рот ладонью. Похоже, это входит у Акселя в привычку. Проигнорировав возмущенное мычание, сероглазый свободной рукой снова вытащил амулет с луной и солнцем и приложил к моему лбу, для верности даже надавил.

– Да кто ты такая?! – убрав руки, взорвался он.

Ну вот, пошли по второму кругу!

– Ты не ведьма и не шлюха, языка не знаешь, носишь одежду странного кроя и ведешь себя неподобающе, – продолжал сыпать обвинениями Аксель.

– По-моему, – справедливо возмутилась я, – неподобающе ведете себя здесь только вы!

– Да не нужна ты мне в любовницы! – со вздохом закатил глаза собеседник. – Я бы и одним разом побрезговал.

– Тогда почему?..

Я окончательно перестала что-либо понимать. То хочет меня, то брезгует. Хоть бы определился! Я вот точно знала, что спать с ним не стану.

– Я думал, ты откажешься, – неохотно признался Аксель и, на время оставив меня в покое, опустился на кровать. – Приличная женщина отказалась бы, и я благополучно бы от тебя избавился. Мне не нужны проблемы, слышишь?

Сероглазый неприязненно зыркнул на меня и, кажется, одарил проклятием.

– Верни покрывало и убирайся. Думал, ума хватит сбежать, так и его Двуликий не дал.

Вцепившись в «тогу», замотала головой:

– Не отдам!

Пока одежда не высохнет, не расстанусь с покрывалом.

– Сам возьму, – буркнул Аксель.

Он решительно поднялся и шагнул в мою сторону. Взвизгнув, юркнула за занавеску и ухватилась за пустой кувшин – все какое-то оружие. Но боец из меня оказался аховый. В ходе недолгой борьбы Аксель одержал сокрушительную победу, то есть и разоружил, и обобрал.

Прикрываясь руками, я зябко переминалась с ноги на ногу. Со стороны потешное зрелище: девица в белье и в кроссовках. Хуже только голой в короне. И этот еще смотрит… Прижал покрывало к груди, как родное, разглядывает. Разумеется, не лицо, а то, что ниже.

– Ладно, – всем своим видом Аксель дал понять, что делает великое одолжение, – если иначе не уйдешь, награжу семенем рода Ульвов. Но чтобы после глаза мои тебя не видели! Явишься снова, сдам солдатам как ведьму.

И ведь действительно с покрывалом расстался, потянулся к завязкам штанов.

Яркие эмоции сероглазый получил, пригодился таз с водой. Недрогнувшей рукой я щедро выплеснула его содержимое в лицо Акселю, даже одежды не пожалела. Пока тот отфыркивался, снимал с головы мокрую футболку, успела подхватить покрывало и рванула к двери.

Хватит, надоело! Ни минуты больше в доме этого озабоченного не останусь!

Кубарем скатилась по лестнице, распахнула входную дверь… и замерла. Стоило мне столь эффектно возникнуть на крыльце, как движение на улице замерло, все взгляды обратились в мою сторону. Матери торопливо закрывали детям глаза, женщины постарше осуждающе качали головами, одна и вовсе в меня плюнула. К счастью, промахнулась. Попятившись, юркнула обратно и прижалась спиной к двери.

Сердце мячиком подпрыгивало в груди, мысли лихорадочно сменяли одна другую.

И остаться нельзя, и на улице показаться.

Когда за дверью послышались шаги, забряцало оружие, нервы мои сдали, и я позорно бросилась искать защиты у любителя дармового тела. Обостривший слух подсказал: не зря, в дом действительно пожаловали солдаты. Пока они препирались со служанкой, но очень скоро доберутся до меня.

Аксель разочаровал. Вместо того, чтобы сокрушаться по поводу сорвавшейся близости, он работал! Разложил что-то на столе и внимательно разглядывал. Подойдя ближе, убедилась: он еще и фетишист. Сероглазый пристально изучал мои джинсы! Зато внешний вид мучителя пролил бальзам на раны. Мокрый петух, да и только! Волосы сосульками, с носа до сих пор капает…

Заскрипела лестница, и я решилась. К черту девичью гордость, не хочу на костер! Зажмурившись, расстегнула лифчик и патетично выдохнула:

– Берите!

Аксель и взял, но только не меня. Отважившись открыть глаза, убедилась, лифчик ему интереснее девичьих прелестей. Вот скотина! Я ему девственность на блюдечке, а он!..

В дверь спальни требовательно постучали, кто-то окликнул Акселя по имени.

Прокусив губу от страха, неуклюже прикрывая грудь руками, я заметалась по комнате.

– В кровать, дура! – страдальчески закатил глаза Аксель. – С головой накройся, заодно это спрячь.

Он всучил мне влажную одежду. Разумеется, чтобы это взять, пришлось кое-что показать. Моя грудь удостоилась лишь невразумительного: «Хм!» После сероглазый утратил ко мне всякий интерес, спрятал артефакт в сундук и пошел открывать.

Указания Акселя я выполнила в точности. Уткнувшись носом в перину, прижимала к животу одежду и гадала, обойдется ли. Местного наречия я не понимала, но беседовали явно на повышенных тонах. Не иначе, та высокоморальная бабка постаралась! Мало ей плевка, она еще за стражей сходила! Покрывало даже колени прикрывало, чего она придирается?

Постепенно я немного успокоилась, перестала судорожно цепляться за мокрые джинсы, даже рискнула поменять позу, аккуратно выглянуть из-под одеяла.

В гости к Акселю пожаловали двое. Один, по виду солдат, замер на часах у двери, второй беседовал с сероглазым. Градус разговора немного понизился, хотя соперничество никуда не делось. Мужчины не скрывали антипатии друг к другу. Тут и языка знать не нужно, по мимике и взглядам понятно. Гость, важного вида блондин, посматривал на Акселя свысока, будто между делом, то и дело касался перстней на руках. Мол, вот какой я богатый, весь в бархате с золотым шитьем. На его фоне сероглазый казался Золушком, но пасовать перед аристократом (сомневаюсь, будто обычному смертному полагалась охрана) отказывался. Гордая осанка, прямой взгляд, я даже залюбовалась, а ведь гость намного красивее. Только вот разлитая по лицу спесь сводила на нет все очарование.

Судя по раздосадованному виду, так ничего и не добившись, блондин что-то буркнул на прощание, явно не дружеский привет, и, махнув рукой, отчалил.

Выждав немного для верности, я перевернулась на спину и села, прикрыв грудь подушкой.

Так, нужно абстрагироваться, представить, будто на мне лыжный костюм. Только вот я практически голая лежу в кровати, пропахшей мужчиной.

Сердце замерло, ушло в пятки, когда Аксель сдернул с меня одеяло.

Прохладный воздух мурашками пробежался по телу.

Сейчас все случится!..

Но сероглазый лишь сердито буркнул:

– Как оденешься, ступай в кабинет. Поговорим.

В недоумении покосилось на мокрое пятно, стремительно расползавшееся по простыне. Во что оденусь? Во влажную футболку и рваные джинсы? Но Акселя подобные мелочи не волновали, прихватил мой лифчик и был таков.

Однако расхаживать топлесс мне не пришлось: сероглазый прислал служанку с одеждой. Мокрая постель ее не порадовала. Мое присутствие в ней тоже. Если бы могла, она испепелила меня взглядом, а так просто швырнула в лицо ночную рубашку до пят.

– Нья!

Уходить служанка не собиралась, сложив руки на груди, замерла перед кроватью. Губы презрительно поджаты, в глазах – неприкрытая злость. Что я ей такого сделала? Постель испачкала? Так это Аксель велел туда лечь, с него и спрос.

Кончики ушей пылали. Никогда прежде мне не приходилось одеваться перед посторонним человеком. Повернувшись к служанке спиной, быстро натянула рубашку. Она оказалась велика в груди. Еще бы у нас, со служанкой Акселя разные параметры. Она женщина налитая, сто сверху, сто снизу, а я… Прыщик самый настоящий!

– Норха! – от души припечатала служанка.

Стукнув крышкой сундука, она извлекла из него нечто, напоминавшее распашонку. Застегивалось странная одежда на два грубых крючка. Жестами показав, что распашонку тоже нужно надеть, служанка с чувством выполненного долга удалилась. Одолжить одно из платьев она пожадничала.

Вторично порог кабинета Акселя я переступила в облике средневековой жительницы, только кроссовки из него выбивались. С непривычки тело под грубой рубашкой чесалось, особенно грудь. Изнежила нас цивилизация.

Аксель сидел за столом, разложив под давним предком микроскопа… мой лифчик.

– Много женщин в твоей стране так обманывают мужчин?

Он ткнул в чашечки лифа, щедро набитые поролоном.

– Много, – честно призналась я. – Это единственный способ сделать грудь больше.

Соврала, конечно, но пусть сероглазый пока пуш-ап переварит.

– Можешь надеть. – Аксель милостиво вернул лифчик и, сально улыбнувшись, предложил: – Помочь?

Покраснев пуще прежнего, замотала головой. Потом надену, в одиночестве.

– Итак, – сероглазый хрустнул пальцами и вернулся к прежнему деловому тону, – ты не ведьма и не шлюха. Иностранка. Из мест, о которых я не слышал. А ведь если я не знаю, никто не знает. Не смейся, – строго добавил он, заменив мою улыбку, – я не преувеличиваю. До недавнего времени я был придворным магом герцога Орса. Теперь его место занял тот человек, которого ты приняла за охотника на ведьм.

– Он приходил поиздеваться? – догадалась я.

Аксель промолчал, только заскрежетал зубами.

Блондин мне сразу не понравился, а теперь и вовсе стал омерзителен. Не удивлюсь, если Аксель лишился поста его стараниями.

– Это к делу не относится, – чересчур резко наконец ответил сероглазый. – Речь о тебе. Ресурса артефакта хватит еще часа на два, поэтому говори кратко и по делу.

И я рассказала. Мол, существуют другие миры, я как раз из одного такого, попала сюда случайно. На этот раз Аксель внимательно слушал. Задумчиво подперев щеку ладонью, даже что-то записывал. Затем наступила его очередь задавать вопросы. Аксель пытался меня подловить, по нескольку раз спрашивал одно и то же: о Маше, о тех верзилах в поле, о моей поездке в Прагу. Он искренне сомневался, будто меня отпустили одну без сопровождения. Как выяснилось, Аксель вообще мне не верил.

– Полагаю, тебя действительно ограбили. Затем ударили по голове, отсюда странные видения. Хотели продать в бордель, остригли, но ты сбежала. Думаю, ты из Ланкийского края. Женщинам там позволено многое.

Из Ланкийского края, так из Ланкийского края. Если бы мне как снег на голову свалился попаданец, я бы тоже покрутила пальцем у виска. Ничего, со временем Аксель все поймет, главное, чтобы сейчас не выгнал. Полными мольбы глазами кота из «Шрека» уставилась на Акселя, и сердце его дрогнуло.

– Хорошо, ты останешься, даже языку обучу. Только, – губы сероглазого дрогнули в циничной усмешке, – в моем доме нахлебников нет. Так что думай, чем можешь быть полезна. На свои женские прелести не рассчитывай, не впечатлили.