Читать книгу На круги своя - Ольга Сергеева - Страница 3

Утром Машу ждал сюрприз. На прикроватной тумбочке стоял огромный букет ярко-розовых цветов.

– Не твои любимые пионы, – улыбнулся Даниил, – но тоже красивые.

– Очень красивые, – Маша встала с кровати, чтобы внимательно разглядеть нежные бутоны.

– Я хотел ещё раз поговорить о вчерашнем, – Даниил подошёл к ней поближе, поправил волосы, разметавшиеся по спине, – мне было обидно, что ты ставишь весь наш уклад жизни под сомнение, – он вздохнул, – ведь твоя судьба тебя полностью устраивала.

– Прости, – Маша повернулась к нему, уставилась на пуговицу на его рубашке, – я не хотела тебя обидеть.

– Ничего. Я понимаю, что это из-за твоего состояния у нас сейчас… вот так, – он неопределённо махнул рукой, – надеюсь, что ты найдёшь в себе силы справиться с этим.

Поцеловав её в щёку, он ушёл готовить завтрак, а Маша спряталась в коконе из одеяла. Ей было паршиво. Казалось, Даниил сказал правильные вещи, но она теперь чувствовала, будто самолично разрушила всю их семейную жизнь.

Мыслями она вернулась к вчерашним воспоминаниям. Думать о моментах из своего детства было как читать старый дневник. Она, по правде говоря, пыталась несколько раз вести дневник, но всё было безуспешно – её хватало всего на пару страниц.

«А что, если…», – Маша выпрямилась на кровати, прислушиваясь к звукам с кухни. Даниил гремел посудой и напевал себе под нос какую-то оперную арию. Ей пришла в голову идея записать свои воспоминания на бумагу, но она сомневалась, что Даниил это одобрит – будет говорить, что писать и напрягаться ей ещё вредно.

Маша на цыпочках подошла к комоду, очень надеясь найти в нём письменные принадлежности. В верхнем ящике лежали несколько её вещей – халат, пижама. На самом деле, Маше давно нужно было осмотреть гардеробную и поискать себе другую одежду, раз уж она встаёт и ходит по квартире, но каждый раз её что-то отвлекало. Во втором ящике лежали аккуратно сложенное мужское бельё и носки. Последние были скручены такими упругими трубочками, что Маша даже достала одну из них, удивлённо повертев в руках. Она была уверена, что это складывала не она. В третьем ящике лежали полотенца, переложенные ароматными саше. Маша досадливо прикусила губу. В задумчивости, она снова открыла верхний ящик и приподняла одну из пижам – под ней лежала небольшая стопка чистых листов. Она радостно схватила их. Ручку она нашла в прикроватной тумбочке со стороны Даниила. Тихо прикрыв дверь в спальню, она принялась записывать.

Писала она урывками, тайком, весь день. Пару раз она чуть не попалась, но это её не остановило. Наоборот, быстро спрятав листки под матрас, она почувствовала себя заправской шпионкой. Это занятие настолько её взбодрило, что она не сразу смогла ночью заснуть, размышляя, вспоминая. Она не могла сказать, почему так чётко помнила знакомство с соседями – наверное, её впечатлила ссора матери и сына – они были раздражены, но, несмотря на это, в каждом слове сквозила забота. Её же детство прошло под канонаду родительских криков. Они были недовольны друг другом, недовольны ей, и ничто не могло надолго от этого отвлечь.

С этим парнем, Василием, она потом ещё встречалась во дворе – он иногда подшучивал над ней, называя шпионкой и хитрой соседкой, и Маша неизменно смущалась. Интересно, как сложилась его жизнь?

***

В наказание за нарушение режима, установленного Даниилом по рекомендации врача: не пользоваться телевизором, компьютером, телефоном, не читать книг, не писать – Маша промучилась головной болью до самого утра, заснув только с рассветом.

С утра голова всё ещё побаливала, но Маша заставила себя подняться, твёрдо намереваясь добраться, наконец, до гардеробной.

Как рассказал ей Даниил, изначально это была кладовка – небольшое помещение буквально метр на метр. Тем не менее, вешалки, полки и даже зеркало в полный рост там умещались. На плечиках Маша нашла вещи, вид которых её ужаснул – обтягивающие топы, узкие брюки, открытые платья. Все яркие, нарочито-сексуальные. Маша взяла одну из кофт в руки, с благоговейным ужасом разглядывая шнуровку на лифе.

– Решила нарядиться? – спросил Даниил, появляясь в дверях, – Похвально! Жена должна стараться выглядеть для своего мужчины привлекательно!

Маша поперхнулась. Заявление показалось ей достаточно спорным, но она решила, что муж просто неправильно выразился.

– Я, что, носила эту одежду? – сдавленным голосом спросила она.

– Ну, скажем так, – Даниил скрестил руки на груди, – я немного перебрал твой гардероб, подобрал тебе более женственные вещи.

Маша подняла на него глаза.

– В каком плане «перебрал»? Ты что, выкинул мои старые вещи? Потому что я не вижу тут ничего, что пришлось бы мне по вкусу.

Даниил нахмурился. Он открыл рот, явно собираясь сказать что-то резкое, но вместо этого сделал глубокий вдох.

– Давай ты не будешь спорить, а просто примеришь что-нибудь?

– Я не очень хочу надевать это, – Маша в нерешительности мяла шнуровку пальцами. Ей тяжело было ответить твёрдое «нет» на его вежливую просьбу, и к тому же совсем не хотелось снова критиковать уклад их жизни.

– Хорошо, – он посмотрел на неё грустными глазами, – я понимаю, что прошу от тебя слишком многого. Наверное, ты ещё недостаточно прониклась ко мне…

– Ладно, ладно! – сдалась Маша, решив, что если ему от этого будет приятно, то это и не такая уж большая жертва с её стороны.

Даниил просиял.

– Примерь вот это платье, любимая! – он указал на одну из вешалок, – Я купил его для тебя совсем недавно!

Он покинул кладовую, а Маша послушно потянулась к вешалке. Платье действительно было с биркой. Бархатное, цвета тёмного вина, оно казалось красивым.

Маша надела его на себя, собрала волосы в высокий хвост, повернулась к зеркалу. Платье ей не понравилось. Оно было слишком обтягивающим, со слишком большим разрезом на юбке, слишком сексуальным. Надо признать, оно сидело на её фигуре как перчатка, но совершенно не сочеталось с бледным, растерянным лицом. Маша подошла к зеркалу поближе, вглядываясь. В детстве она училась улыбаться так, чтобы на щеке получалась ямочка – для этого нужно было сложить губы определённым образом – получалась хитрая, лукавая полуулыбка. Она положила руку на своё отражение, попыталась так же склонить голову, улыбнуться. Вышло жалко. В зеркале отражалась уставшая, блёклая женщина – контур без красок.

Зато Даниил остался в восторге. Он вошёл в гардеробную без стука, приблизился к ней вплотную.

– Милая, – прошептал он, его руки заскользили по её спине, – ты даже не представляешь себе, как ты прекрасна! – его пальцы сжались на её талии, он склонился к её шее.

– Даниил, не надо, – Маша почувствовала себя загнанной в ловушку. Мысль о более близких отношениях с мужем не приходила ей в голову, – пожалуйста, не сейчас!

Он не слышал её – или не слушал, целуя её плечи, ключицы, спускаясь руками ниже, вызывая в ней колючую дрожь.

– Даня! – отчаянно пискнула Маша. Внезапно, это подействовало. На несколько секунд он застыл, выравнивая дыхание, затем медленно отпустил её.

– Запомни, пожалуйста, – тихо сказал он, – мать назвала меня Даниил, и я никому не разрешаю коверкать моё имя. Даже моей жене.

Маша с ужасом смотрела на него через зеркало. Его глаза были настолько светло-голубыми, что казались прозрачными.

– Я тебе неприятен?

– Я… мне просто нехорошо, – она для верности приложила руку ко лбу.

– Нужно вернуться в кровать, – Даниил, видимо, уже успокоился либо прекрасно держал себя в руках, – давай, я помогу тебе переодеться…

– Нет-нет, – пискнула она, обхватывая себя за плечи, закрывая глубокий вырез, – я приду сама.

Он, наконец, вышел из кладовой, и Маша стекла на пол, сминая бархат подола. «Господи, это же мой муж! Что со мной не так?».

***

– Эй, соседка, куда идёшь? – Василий поднял голову над капотом машины, в которой ковырялся уже пару часов, и хитро ей улыбнулся.

– На свидание, – важно сказала она, одаривая его снисходительным взглядом.

– А ты доросла, что ли, до свиданий? – он вытер руки какой-то тряпкой и повернулся к ней всем телом, бедром опираясь о машину.

– Мне вообще-то уже восемнадцать! – она вздёрнула нос до небес и чуть не споткнулась на непривычных каблуках.

– Осторожнее! Смотри-ка, восемнадцать уже, какая большая! С кем идёшь?

– С одним парнем, – Маша слегка закатила глаза, – он такоооой красавчик, ты себе не представляешь!

– Да я, как бы, – он даже поперхнулся, – и не хочу себе представлять его неземную красоту. Тем более, зачем мне это, когда настоящая красота тут, передо мной! – он засмеялся и подошёл к ней поближе.

Маша почувствовала, как щёки залил густой румянец, но кокетливо покружилась перед ним. Он с улыбкой смотрел на неё.

– Ты так мило смущаешься, прям не Машка, а Мышка, – он ласково щёлкнул её по носу и потянулся заправить выбившуюся прядь за ухо, – растрепалась, так летишь к своему ухажёру!

– Я растрепалась?! Ты себя в зеркало видел? – Маша засмеялась и указала пальцем на его шевелюру, которая была довольно длинной. Он поднял руки, мол, сдаюсь, ты права.

– Скажи хоть, где гулять будешь – приду попозже, похожу с грозным видом, чтобы не обижал, – он немного неловким движением спрятал руки в карманы рабочих брюк.

– Вот ещё, ты что, секьюрити? – она фыркнула и поцокала дальше, но потом обернулась и крикнула, – Мы в кафе, а потом в парк, угрожатель!

Он с улыбкой кивнул ей и так и провожал взглядом, пока она не скрылась за поворотом.

Свидание было просто отличным. Они посидели в кафе, поболтали. Маша чувствовала, что действительно ему нравится. После кафе пошли гулять в парк. Уже темнело, и они без труда нашли свободную лавочку. Он целовал её с особым напором. Маше вначале это даже нравилось, это было так по-взрослому… пока он не начал на неё наваливаться, одной рукой грубо сминая грудь. Она пыталась его оттолкнуть, но это его только разозлило. Он навалился ещё сильнее, удерживая руки, хватая за бёдра. Маша плакала, умоляла отпустить, но парню словно снесло крышу. А потом… всё закончилось. Кто-то отволок его в сторону и, пока она непослушными руками пыталась убрать волосы с лица, были слышны крики и глухие удары. Когда Маша приняла вертикальное положение, то увидела, что её ухажёр уже убегал, а рядом стоял растрёпанный, в порванной футболке, Василий. Он подбежал к ней.

– Маша, Мышка, как ты? – он помог ей расправить одежду и приподнял лицо за подбородок. Она смущённо отвернулась, – Тише, я просто хочу тебя осмотреть. Губа кровит, он тебя ударил?

– К..кажется, укусил, – голос звучал хрипло, сорвано. Василий нахмурился.

– Что ещё сделал это урод?

– Только лапал, тр..трогал… – Маша опустила голову, чувствуя себя ужасно грязной, – Везде. Меня… меня никто ещё не трогал, – она закрыла лицо руками и издала тихий, воющий всхлип.

– Господи, Маша, – что-то дрогнуло в его голосе, он осторожно взял её руку в свою, стараясь не напугать ещё больше, – я готов убить этого урода!

– Нет, – она вцепилась в его футболку, – нет, Вася, не надо!

– Ты разве не понимаешь, я что угодно для тебя сделаю!

Повисла напряжённая тишина. Он смотрел ей в глаза, и этот прямой, горящий взгляд было сложно выдержать. Его грудь тяжело вздымалась. Где-то под Машиной правой рукой заходилось в бешеном ритме его сердце. Она медленно разжала пальцы. Искра разочарования промелькнула в его глазах, он отвернулся первый.

– Обними меня, – тихо попросила Маша, – мне холодно…

Её и правда начало колотить от пережитого. Он обнял, укутал в объятьях, шептал что-то успокаивающее, смешно дышал в затылок. Они сидели так бесконечно долго, а когда он проводил её до дома, то внезапно сказал, глядя куда-то в сторону:

– Нужно показать тебе, как выглядит настоящее свидание.

– Это как? – не поняла Маша, – Сходить с тобой и твоей девушкой, полюбоваться? Ну, знаешь ли…

– Нет, – перебил её Василий, усмехаясь и переводя взгляд ей в глаза, – сходить в качестве моей девушки…

***

Проснувшись, Маша не сразу поняла, где она. Сон был настолько реальным, эмоциональным, что было странно оказаться здесь, в этой комнате, в этой кровати. Она оглядела пустую спальню, собирая реальность по кусочкам.

Там, в гардеробной, она чудом уговорила Даниила её не трогать. Переодевшись в пижаму – самую приличную одежду из имеющейся, – она вернулась в спальню и спряталась под одеялом. Её трясло, она не могла отделаться от впечатления, что Даниил вёл себя неправильно. Поцелуи и касания мужа по какой-то причине не были ей приятны. А теперь ещё этот сон…

Точнее, не сон. Воспоминание. Маша чётко помнила – это был конец первого курса. Она плохо помнила парня, с которым пошла тогда на свидание, даже не смогла бы назвать его имя, но зато прекрасно понимала, что если бы не сосед, всё могло закончиться намного хуже. Интересно, встречались они с Василием, в итоге, или нет? Маша прикрыла глаза. В голове чёткой картинкой всплыл его образ – он щурился на солнце и любовался её улыбкой. Смахнув с её щеки несуществующую соринку, он медленно провёл большим пальцем ей по подбородку, задевая нижнюю губу, и она вся подалась вперёд в ответ на эту ласку. Тогда он притянул её к себе и накрыл губы своими, бесконечно нежно, невозможно сладко…

Маша резко открыла глаза. Нужно было всё это записать. Маша достала листки из-под матраса. Был ещё день – наверное, она поспала всего пару часов. То и дело поглядывая на дверь, она записала всё, что ей приснилось. Ей повезло, и Даниил не заходил в спальню.

Даниил… Интересно, каково было ему сейчас? Наверное, тоже не сладко – жена не помнила его, почему вышла за него замуж, не могла подарить ему любви и нежности. И он ждал, в основном, терпеливо, но сегодня сорвался… Маша, со вздохом, спрятала листочки, снова почувствовав себя ужасно. Даже этот парень из прошлого, Василий, вызывал в ней больше эмоций, чем муж. Это было неправильно.

В квартире что-то разбилось, отчего она вздрогнула. Торопливо поднявшись с кровати, она вышла из комнаты и осторожно заглянула на кухню. К своему удивлению, Маша увидела там не Даниила, а Анну. Приговаривая себе под нос какие-то проклятья, она разглядывала внутренности шкафа под мойкой. На полу красовалась груда осколков.

– Ты что здесь делаешь? – удивлённо спросила Маша.

– И тебе привет, – фыркнула Анна, – Даниил уехал по делам, я твоя нянька. Где у вас чёртов веник?

Всё это звучало неожиданно. Эта Анна совсем не была похожа на ту, что приходила на днях и давила из себя слёзы сочувствия.

– Приём, веник где? – Анна пощёлкала пальцами.

– Ты это спрашиваешь у человека с амнезией? – попыталась пошутить Маша.

– Действительно, вопрос в пустоту, – буркнула Анна.

– Так вот же веник!

– Где?

– В шкафу, перед твоим носом!

– Нет его здесь!

Маша вздохнула и вытащила веник на свет божий ровно оттуда, куда смотрела Анна.

– О, да ты внимательная, – Анна глянула на неё странным взглядом, – садись, буду тебя кормить.

Маша села за стол, положив подбородок на согнутую руку.

– Скажи, я раньше встречалась с другим мужчиной? – задумчиво спросила она. Ей показалось, что Анна, которая доставала сковородку из шкафа, на секунду замерла.

– Что ты там говоришь? – беспечным голосом ответила она, не поворачиваясь, – С каким мужчиной?

– Ну, например, с длинноволосым рокером, – Маша сделала задорное лицо.

Анна рассмеялась слишком громким смехом.

– Совершенно точно, ни с каким рокером ты не встречалась. А что такое? Вспомнила что-то?

– Как бы я могла вспомнить то, чего не было, – пожала плечами Маша, мысленно отметив, что Анна либо чего-то не знает, либо недоговаривает.

Анна разбила яйцо в миску, начала взбивать заготовку для омлета.

– Время уже обеденное, но я ничего другого готовить не умею, – сообщила она. Это звучало не как оправдание, а как вызов. Маша вдруг вспомнила, что она, как раз, готовить умела и неплохо. Василию особенно нравились её блинчики…

Маша замерла, радуясь, что Анна стоит к ней спиной. Совершенно обыденная мысль, мимоходом забравшаяся в голову, поразила её. Удивительное было даже не в содержании, а в том, насколько естественной она была.

Василию нравились её блинчики. На завтрак – особенно после ночных дежурств в больнице, когда он приходил, уставший и голодный, чтобы поцеловать Машу, перекусить и снова уйти, в университет…

– Ау, болезная, – прервала Анна поток её мыслей, – ты живая? У тебя лицо перекосило.

– Я, да, сейчас, – Маша спешно поднялась из-за стола, – в туалет схожу.

Заглянув в ванную комнату – для прикрытия, – Маша побежала в спальню и, закрыв дверь, полезла за своими листочками. Руки так сильно тряслись, что писать было тяжело.

Она буквально видела, как Василий сидит за столом, поглощает один за одним её тоненькие, ажурные блинчики и смешит её какими-то больничными байками. Уставший, но довольный – работой, учёбой, жизнью, Машей…

Сердце сжалось в какой-то сладкой тоске. «Мы, кажется, жили вместе. Мы не просто встречались». Что же случилось потом?

В коридоре раздались шаги, и Маша поспешила спрятать листочки под матрас.

– Ты что тут спряталась? – спросила Анна, бесцеремонно распахивая дверь в спальню, – Кушать подано, извольте пройти к столу!

Омлет вышел съедобным, но аппетита не было совершенно. Маша складывала его по кусочкам в рот только потому, что ничего не ела со вчерашнего вечера. Анна искоса за ней наблюдала.

– Что с тобой? Чего ты такая бледная?

– Я? Ничего…

– И Даниил сам не свой, – Анна свела на переносице свои идеальные брови, – ты его чем-то обидела?

– Я? – Маша чуть не подавилась омлетом, – Чем я могу его обидеть?

– А то ты белая и пушистая, – проворчала Анна.

– Ну, если его только задевает то, что я никак не могу вспомнить, что к нему чувствую… – пожала плечами Маша. Анна внимательно на неё посмотрела.

– Не можешь вспомнить?

– Я очень стараюсь, – призналась Маша, – но мне всё время что-то мешает… Эта история с университетом, работой, то, что он поменял мою одежду на свой вкус… Мне, кажется, теперь не нравится такое отношение.

Анна неожиданно изменилась в лице.

– Знаешь что, – она резко поднялась и начала собирать тарелки в стопку, – да за такое отношение ко мне, за его обожание, я бы всё отдала!

Осознав, что она ляпнула, Анна поднесла руку ко рту.

– Ты… – начала Маша.

– Не его! Просто за обожание! – она схватила посуду и бросилась к раковине, – Всем женщинам хочется быть любимыми, правда же?

Маше оставалось только буравить её спину удивлённым взглядом. Она сильно сомневалась, что Анна оговорилась.

***

Анна до самого прихода Даниила пряталась от Маши на кухне и старательно её игнорировала. Маше это было на руку – появилось время перечитать свои записи и всё обдумать.

С одной стороны, было её прошлое. Она росла, гуляла с подругой, пережила развод родителей, встретила хорошего парня, стала с ним вместе жить…

С другой стороны, было её настоящее – она не работала, ничем не занималась, только пыталась угодить мужу… У неё была подруга Анна, которая, кажется, была к её мужу более неравнодушна, чем она сама.

Прошлое интриговало, настоящее – удручало. А то, что было между ними – пугало. Что должно было произойти, что от жизни, которая складывалась вполне естественным образом, она перешла к тому, что было сейчас? Несмотря на всю благодарность, которую она испытывала к Даниилу, она не могла поверить в то, что жизнь с ним полностью её устраивала. Скорее всего, он чего-то недоговаривал – возможно, боялся травмировать её психику, которая сейчас была неустойчивой.

«А правда ли это? Откуда он это узнал – от врача? Когда я была в больнице? Даниил сказал, что мы заезжали сразу после сотрясения, но я вообще этого не помню… С тех пор прошло уже недели две или даже больше. Почему мы не поехали на повторный осмотр? Нужно будет спросить у него, когда он вернётся», – решив это, Маша поняла, что у неё есть два варианта объяснения всему происходящему. Первый заключался в том, что Даниил, пользуясь случаем, решил слегка изменить супругу под себя. Этот вариант был неприятным, но оставлял слабую надежду на то, что Машина жизнь не была такой тоскливой, как он описал. Сценарии второго варианта варьировались от спецслужб и программ удаления памяти до вялотекущей шизофрении. Или любого психического заболевания, подходящего под описание – не особо-то Маша и разбиралась. Этот вариант был ещё более неприятным, поэтому Маша расстроилась и решила ещё раз перечитать воспоминания о соседе. «Может, это был один из тех бывших, с кем ты мысленно не можешь порвать связь? Жаль, не у кого спросить…».

К вечеру Маше уже не терпелось поговорить с Даниилом, запланировать поход ко врачу или хотя бы получить ответы на какие-то из своих вопросов. Он пришёл не слишком поздно, обменялся парой слов с Анной, и та выскользнула за дверь, не встречаясь с Машей взглядом.

– Прекрасная дама меня встречает? – глаза мужа вспыхнули радостью, когда он увидел Машу у порога. Ей даже стало стыдно за неискренность своих порывов. Впрочем, когда он взял её за руку и потянул к себе в объятья, напористо целуя, она быстро передумала. Она отстранилась – мягко, но неловко.

– Пойдём ужинать.

Даниил нехотя повиновался.

– Ты вспомнила что-то? – спросил он, когда чуть позже они расположились на диване. В руках у Даниила был неизменный томик стихов.

– Нет, я как раз хотела спросить… Когда мы поедем ко врачу?

Даниил сжал губы в линию.

– Я слежу за этим, можешь не беспокоиться.

– Я понимаю, что следишь, – Маша неловко сцепила руки в замок, – но я ведь тоже хочу знать.

– Вот, значит, к чему всё это, – в голосе Даниила сквозило раздражение, он резким движением отложил томик стихов, – ты соизволила провести со мной вечер, только чтобы задавать провоцирующие вопросы?

– Какие провоцирующие вопросы? На что провоцирующие?

– Скажи, я вообще тебе интересен? Могла бы спросить, где я был весь день, устал ли я? Проявить хоть каплю заботы! Хотя бы поинтересоваться, как у меня дела! – Даниил звучал неестественно эмоционально. Вена на его красивой, длинной шее неприятно вздулась.

– К..как дела? – глупо спросила Маша. Даниил сделал несколько глубоких вдохов и посмотрел на неё с разочарованием.

– Я понимаю, что тебе тяжело сближаться с людьми, но я тоже не бесчувственный, Мария.

Она опустила глаза, раздираемая противоречивыми чувствами. С одной стороны, она прекрасно понимала, что для него вся эта ситуация не была приятной. А с другой стороны, она начинала чувствовать некоторое раздражение. Как он мог что-то от неё требовать? Неужели он не видел, как ей тяжело? Неужели он не мог называть её просто «Маша», а не «Мария»? Её уже начинало тошнить от собственного имени!

Даниил откинулся на спинку дивана, прикрыв лицо руками.

– Прости меня, – глухо сказал он, – мне сейчас очень тяжело. Я слишком много взял на себя и, кажется, совершил ошибку.

Его резкая смена настроения опять застала Машу врасплох.

– Взял на себя что?

– Я не могу тебе сказать, – он отнял руки от лица и посмотрел на неё, весь воплощение скорби и отчаяния, – но я чувствую себя ужасным человеком.

– Я не знаю о чём речь, – осторожно сказала Маша, – но то, что ты сделал ошибку, не значит, что ты плохой человек.

– Я так не думаю, – его голос снизился до быстрого, лихорадочного шёпота, – если откинуть всю мишуру, есть только плохое и хорошее. Разве может быть хорошее слегка плохим? А плохое немного хорошим? В этом не будет чистоты, не будет красоты. Я кажусь себе скорее плохим. Я много совершал неоднозначного – разве неоднозначное может быть хорошим?

– Я… – Маша не могла найти нужных слов, но оказалось, что ответ ему и не нужен.

– Я гнию, Мария, гнию изнутри, – скривив рот, произнёс Даниил, – нас всех точат черви злобы. Но не тебя. Ты прекрасна, я недостоин тебя. Нет, не спорь, – он предупреждающе поднял руку, – я знаю, что ты уйдёшь. Так свет покидает тёмные участки леса – устаёт бороться со сплетёнными, корявыми ветвями. Ты уйдёшь, и мне не останется ничего в этой жизни, лишь пустота…

Он снова уронил голову на руки и замер в этой скорбной позе.

– Я никуда не собираюсь, – прошептала Маша, чувствуя, что должна помочь ему, найти слова утешения. Она осторожно дотянулась до его руки.

Она постарается, очень сильно постарается и воскресит свои чувства к нему.