Читать книгу Зов времени - Ольга Шевчук - Страница 5

Идём по терниям эпохи,

Не ведая, зачем, куда,

И наши мысли, наши вздохи —

Всё зарубцует лебеда.

Но, как отважные рубаки,

Мы стойко держимся, хотя

Алеют маками рубахи,

Запас кровавый обретя.

Неужто Бог ещё нас любит?

Неужто верит Божья Мать,

Что вновь безгрешны станут люди,

Коль жизнь заставит их страдать?

Идём по терниям эпохи…

А сколько пронеслось эпох!

Вновь крест строгают скоморохи —

Быть может, ждёт распятья Бог?!

Чей голос оборвался в стоне?..

Всё это было – крест, копьё,

Ступни пробитые, ладони,

В пыли кровавое тряпьё.

И свет Божественный от Лика,

И неба мудрая печаль,

Толпа, оглохшая от крика —

О Божьем гневе гром вещал.

Всё это было, было, было!

Но Боже правый, почему

Нам души словно ослепило?

Идём не к свету, а во тьму!

Пока сплочённость нации слаба,

Пока не чтятся подвиги героев,

Нам из себя не выдавить раба,

Хоть реки лей невосполнимой крови.

Нам из себя не выдавить раба,

Пока народ и нищ, и обездолен,

Но ломятся у сытых погреба,

Грабёж богатств России узаконен.

Нам из себя не выдавить раба,

Пока Гермес, коварный бог наживы,

Рождает смуту в опалённых лбах,

Чтоб вероломны стали мы и лживы;

Чтоб, завистью и алчностью полны,

Тельца обожествляли золотого,

А совесть – то, чем были мы сильны, —

Исчезла б из понятия святого.

Не отведать мне лопатки крокодильей,

Не слетать к аборигенам на шашлык,

Не найти и сокровенный мир идиллий,

Как и новый не разведать материк.

Жизнь торопится, подобно бурной речке,

Преграждают ей дорогу валуны.

И натруженно скрипит моё сердечко,

Как надломленная ветка у сосны.

В час бессонницы острей иглы сомненья,

Доживу ли я, дождаться хватит сил

От святых небес такого бы прозренья,

Чтоб и глупый с чаши мудрости вкусил?

Откроем в банке мелкий счёт,

В надежде – может быть, распухнет

И к изобилью приведёт,

Коль банк от грязных схем не рухнет.

Сейчас такие времена,

Что для мошенников – сыр с маслом.

Глубинка вся разорена,

Спасенье зрит во флаге красном.

Медведь, и тот голодный лют…

А коль народ вскипит с досады?!

Не дай, Господь, увидеть бунт,

Кровавый, злобный, беспощадный!

То ли с чарки медовухи,

То ли зная: всё стерплю,

Три безглазые старухи

Взялись нянчить жизнь мою.

Как сумели – спеленали,

Как умеют – стерегут.

Но в истории анналы

Вряд ли вырваться дадут.

Вот такая вышла драма,

Как мундир без эполет.

Словно ризница без храма

И без пули пистолет.

От старух в душе смятенье,

Сбросить иго бы троих!

Но и сила вдохновенья

Тоже черпается в них.

В далёкий день, в далёкий год

Где буду я? В каком обличье?

А вдруг – как толстый бегемот?!

А вдруг приму я облик птичий?

Явлюсь, быть может, муравьём,

Чтоб восславлять оковы рабства,

Трудом упорным день за днём

Крепить опоры государства?

Вселенной свет мне дорог, мил,

Как лезвию родные ножны.

Неважно, кем явиться в мир,

Была бы жизнь и впредь возможной!

Плодами тешится смоковница,

А мне таких утех не знать.

Я не жена и не любовница,

Мне время – камни собирать.

Надел, каменьями усеянный,

Непаханую целину,

Очищу быстро и усердно я,

И что посею – то пожну.

С чем-то согласимся, с чем-то свыкнемся,

Что-то, несомненно, отметём.

А на что-то радостно откликнемся,

С кем-то безбоязненно кутнём.

Так живём – то собираем камни,

То встречаем ими же врага.

Наши предки жили так веками:

Им была свобода дорога.

Вот и я – подзапасусь каменьями:

Пригодятся, чтоб затеять дом.

Будем чаще собираться семьями

За столом и на войну с врагом!

Который день, который год,

Душой с Отцом Небесным слитый,

Он, полный мыслей и забот,

Встаёт с смиренною молитвой.

Она чиста, как лучик солнца,

Высок её нехитрый слог.

Так, без малейшего позёрства,

Он строит с миром диалог.

Молва несётся по селеньям:

Живёт в лесной глуши святой.

К нему спешат за исцеленьем,

За верой и за правотой.

Как ледокол, что рубит лёд,

Не отступая в грозной битве,

Он службу схимника несёт,

И верный меч его – молитвы,

Любовь безмерная и Бог,

И отрешенье от земного.

Он в мир несёт Христово слово.

А ты, как схимник, жить бы смог?

О жизнь! Полёт непредсказуемый!

Не знаем – в бездну или в высь?

И мечемся пред амбразурами —

От пуль попробуй увернись!

О смерть! Коварная злокозница!

Воровка подлая, палач.

Не рвут ей душу всхлипы звонницы,

Колоколов щемящий плач…

И мы, как овцы на заклание,

Живём, уже обречены.

И не поможет ни восстание,

Ни сердца горький визг струны.

Проснусь, недобрым сном измята,

Тревожно в зеркало взгляну,

И отраженье непредвзято

Всё скажет взору моему.

Не ждите похвалы, морщинки!

Улыбка, вспыхни на устах!

Да здравствуют в глазах искринки —

Они нужней, чем грусть и страх.

Нет скорбной хмурости поблажек!

Я жить хочу, творить, мечтать!

И отраженье мне подскажет,

С чего свой мир начать менять.

Ты веришь в рай и грозный ад

Иль ни во что не веришь вовсе,

А просто дням бегущим рад,

На пир земной явившись гостем?

Но время, время – вечный враг,

Оно бездушно скоротечно,

Всё превращает в землю, в прах —

Ничто под звёздами не вечно.

Взять нелегко всё это в толк,

Как нелегко простить нам ближних,

Ведь каждый день – он, как стрелок,

Уже готов лишить нас жизни.

И что оставишь, уходя?

Свой род, дела, живое слово?

Но если Высший есть Судья,

Душа предстать пред Ним готова?

А твой корабль разбит штормами,

Ярились волны, словно звери.

И кто повинен в этой драме,

Коль ты прогнозу не поверил!

И жеребец твой рухнул в скачке,

Не одолев и четверть круга,

Как будто впал внезапно в спячку.

Дрожал наездник от испуга.

Так чередою бесконечной

Пошли несчастье за несчастьем.

К «тойоте» вылетев на встречной,

Твой «форд» рассыпался на части.

Ты не подал, конечно, вида,

Что твой былой покой нарушен.

Но, может, вспомнились обиды,

Что ты нанёс безгрешным душам?

Легко, как листья в непогоду,

Что сыплются во тьму, уставшие,

Растрачены впустую годы,

Ни счастья, ни побед не давшие.

Мелькнули тенью Афродиты,

В глубинах канули, незримые,

И от разбитого корыта

Мне прочь идти лихими зимами,

Презрев чужие кривотолки,

Презрев чужие наставления…

Всё, что несу в своей котомке,

Огню подвержено и тлению.

Но может статься, в годы эти

Душа наполнилась прозрением,

Чтоб глаз открылся – АДЖНА, третий!

Он свяжет с Высшим Провидением.

Годы, годы…

            Грызут

                шальными

                       пираньями,

И как много уже

                мною потеряно!

Начиная от дома —

                семейного терема

И кончая возможностями

                       и знаньями…

С годами всё ценней минуты,

Слабей и тоньше жизни нить.

Но сколько ни копи валюты,

А время, время – не купить!

Мы о кончине мысли гоним,

А время дни стремится красть.

Оно бессмертию синоним,

Над всем оно имеет власть.

Цивилизации сметает

Легко, как веником песок.

Будь ты хоть в рясе, хоть в сутане,

Хоть в грозном титуле султана,

Для всех землян – один итог.

И здесь любой бессилен торг.

Но так мы крепим мирозданье.

Мне непонятна ваша хмурость

И липкий взгляд из-под бровей,

И нарочитая сутулость,

И слов внезапный суховей.

Я друг – и только. Разве мало,

Когда вокруг хоть с фонарём

Ищи, как чистый водоём

С водой от гор – целебной, талой,

Того, с кем можно быть вдвоём,

И чтобы сердце не устало?..

Нет, не любовь, но день за днём,

С огранкой ценного кристалла

Лишь мудрость согревает дом,

Как нежное тепло сандала.

Хвалебный гимн весенний смолк,

Едва пригнали ветры вьюгу;

Ворвался с неба снежный полк,

Мгновенно занял всю округу.

И словно парашютный шёлк

Лёг, растянулся вдаль по лугу

К берёзкам, что, сплотившись в ряд,

О чём-то с небом говорят.

О чём вы молитесь, берёзы?

Что шлёте в вышину небес?

Болеют ивовые лозы?

Звон резвых пил звенит окрест?

Наводят страх метаморфозы,

Что ждут и вешний луг, и лес?

А снег идёт, штурмует дали

Неукротимыми рядами.

Для этой силы нет преград,

Пока ведёт упорство к цели.

Достиг успеха авангард,

За ним – другие подоспели.

И отступил сердито март.

Но битва грянет на неделе!

И строит башни-терема

С размахом маршальским зима.

Как этот снег, приходят беды,

Судьбы внезапный поворот.

То злобных вирусов набеги,

То необъявленный дефолт.

Дожить непросто до победы,

Взяв эти беды в оборот!

Но следом главный враг идёт —

Ведь всё сильнее, злей с годами

Жмёт гонщик-время на педали.

«А смерти нет, – сказал философ. —

Есть жизнь, в различных проявлениях.

Так пламя, пожирая посох,

Даёт и дым, и углей россыпь,

И – жизни новое рождение!»

«Но жизни нет, – соперник молвил. —

Есть скоротечная иллюзия.

Как вещь, обласканная молью,

Как тело, скрученное болью

От взора скрытою контузией».

Их диалог прервал изгнанник:

«Что жизнь, что смерть – не вижу разницы!

Когда ты Каин – вечный странник,

Мир пред тобой – как многогранник,

Любуйся, познавай и радуйся, —

А ты хотел бы на «Титаник»!

В глубь океана! – он покладистый,

Легко даёт покоя сладости,

Как летом ягоды кустарник.

Что жизнь, что смерть – не вижу разницы!» —

И прочь пошёл с железным посохом,

С мечтой – найти тропу к раскаянью.

…Вдали от городской окраины

Взирали молча два философа

На удалявшегося Каина.

Когда придёт сакральный возраст,

Потянет ласково землица,

В груди сдержите скорбный возглас —

Вдруг жизнь способна повториться?

И где-то в перекрестьях Млечных

Вы приобщитесь к новой расе —

Отнюдь не с ликом человечьим,

А в неизвестной ипостаси.

Вас встретит звон иных мелодий,

И первый блин там будет комом.

А показать, на что ты годен,

Придётся всюду очень скоро.

Есть в каждой лестнице ступени,

Замки вскрываются ключами.

Есть в каждой вечности мгновенья,

Во всём конечном есть начало.

И вас поманит притяженье

Сердец ли, душ или нейронов,

И чувств горячее движенье,

И власть неведомых законов.

И станет вам тот мир угоден,

Привычны ценности, иконы…

Но не мечтайте о свободе —

Повсюду есть свои оковы.

Ведомая пленительной мечтой,

Ступаю по земле и поднебесью,

Осколки счастья чувствуя пятой

Средь светляков, мерцающих, как перстни.

Они – терзаний скученные дни,

Сомнений искры с сердца наковальни.

Но как влекущи вечности огни,

Мелькнувшие в туманной выси дальней!

Влекомая, как лепесток ручьём,

Мечтою упоительной и страстной,