Читать книгу Кольцо Алишера. Рассказы - Ольга Шлыкова - Страница 5

Двадцать второго июня мне позвонила приятельница – «Приходи, посидим, соскучилась». Да уж, не виделись лет пять, а то и больше. С возрастом всё меньше и меньше потребность вот так просто посидеть с кем-то на кухне за долгими разговорами. Жизнь разводит, да и говорить становится не о чем. И когда неожиданно появляется из прошлого, не самый близкий тебе человек, становится просто любопытно – а чего надо-то?

Дашка, вернее Дарья Ивановна, много лет проработала в городской библиотеке. По молодости мы состояли в одном комитете комсомола, активно общались, гуляли вместе на днях рождения и свадьбах общих знакомых. Потом комсомол ушёл в прошлое, и лишь изредка она оказывалась за стойкой в библиотечном абонементе, когда я приходила поменять книги. Дежурное – «Привет, как дела?», иногда кофе в закутке за стеллажами. Чаще с ней виделся мой сын, потому что ходил в библиотеку регулярно. И вот в один прекрасный день, Дашка не просто со мной не поздоровалась, она попросила коллегу меня обслужить, а сама торопливо вышла. Я по натуре фаталист, поэтому только пожала плечами. Я сдала книги и больше в библиотеку не приходила.

И вот я звоню в знакомую дверь, и мне подозрительно быстро открывают. «Значит, смотрела в окно и видела, как я пришла. Не ожидала такого нетерпения». Дашка носится со мной, как с писаной торбой. «Так, дело серьёзное». Я не хочу тянуть время и задаю вопрос в лоб:

– Даша, зачем ты меня позвала? – Дашка молчит, опустив глаза, она внимательно рассматривает содержимое своей чашки с чаем. – Даша, не молчи! Если тебе нечего сказать, я пойду домой.

– Женя, я должна перед тобой извиниться. – Наконец выдавливает из себя Дашка. По её тону я понимаю, что извиняться ей совершенно не хочется, как говорят молодые – просто в лом, но видимо другого варианта нет.

– Ну и? – Я не хочу ни о чём спрашивать. С моей точки зрения необъяснимым остался только её уход из-за стойки, в мой последний визит в библиотеку.

– Я тебя предала. Из зависти…

– Интересно. И как ты могла меня предать? А главное, чему ты могла позавидовать?

Мне становится скучно. Дашка претендует на какую-то драму, а я даже предположить не могу, в чём дело. Мы, некоторое время, молча, смотрим, друг на друга, и вдруг Дашка резко встаёт, и выходит из кухни. Она тут же возвращается и протягивает мне конверт. С первого взгляда я вижу, что конверт не российский – у нас уже давно не делают, так называемых «Авиа», с красно – синими полосками по периметру. Да, письмо из Германии, об этом говорит наклейка с надписью «LUFTPOST» – но на конверте нет адреса и марок, только мои имя и фамилия – Шебалиной Евгении. Значит, письмо кто-то привёз. Я не узнаю почерка и открываю конверт, а Дашка снова выходит.

«Дорогая, Женя! Я ещё неделю буду в Томске. Если ты не против со мной встретиться, то я живу у своего брата на Южной. Ты знаешь, где это. Но в любом случае, пожалуйста, позвони мне. Твой, Максим». Далее, дата, адрес и телефон.

– Даша, откуда у тебя это письмо? – Спрашиваю я, хотя Дашки нет в кухне. Но я прекрасно знаю, что она слышит.

– Мне принесли его на работу… – Я слышу едва слышный шепот из коридора.

– Судя по всему, ещё четыре года назад?

– Да…

– А почему ты мне его отдаешь, только сейчас?

– Максим умер в прошлом году.

– Я это знаю. Но почему я так и не узнала, что он был в Томске и передал для меня письмо?

– Я не захотела тебе его отдавать.

Я закрываю глаза. Потом беру себя в руки и встаю, чтобы уйти, но Дашка меня останавливает. И я понимаю, что ей нужно выговориться.

Максим Левитин, был моим парнем много лет назад. Первый красавец в нашей группе, самоуверенный и нагловатый, прилип ко мне, как банный лист и не давал проходу. А мне сначала нравился другой, скромный и незаметный Мишка Делягин, но он не обращал на меня никакого внимания. И вот мне надоело понапрасну вздыхать о Делягине, и я согласилась пойти на свидание с Максимом. Когда мы оказались наедине, с Максима всю его самоуверенность, как ветром сдуло. Мы стояли в очереди за билетами в кино, и я похлопала Максима по плечу в ответ на его шутку, и случайно опустила глаза. Максим перехватил мой взгляд и как-то вымучено произнёс – «Я знал, что наш тактильный контакт, ничем хорошим не закончится». А я стояла и тоже мучительно соображала, как мне реагировать на увеличившееся в три раза, так сказать, пещеристое тело Максима. Обратить всё в шутку? Спросить – ты о чём? Развернуться и уйти? Я выбрала спросить —«Ты о чём?», и видимо правильно сделала. В те годы я ещё слабо понимала значение строчки Лопе де Вега из «Собаки на сене» – «Любовью оскорбить нельзя, нас оскорбляют безучастьем», но интуитивно почувствовала что это совсем не похоть. Я посмотрела прямо в глаза Максиму, и он выдержал мой взгляд.

– Я не хочу в кино. – Вдруг сказала я. – Пойдём куда-нибудь в другое место.

– Нет, мы пойдём в кино. – Сказал Максим. – Больше нигде я не решусь тебя поцеловать.

Спустя годы мы вспоминали этот случай со смехом.

– Зато всё было предельно честно. – Говорил Максим. – Я любил тебя так искренне, так нежно…

– Как дай мне бог любимой быть другим!

Лучше бы я этого не говорила. Мы оканчивали институт и собирались вместе уехать по распределению. Женитьба была нашей долгосрочной целью, мы давно жили вместе и планировали расписаться, когда получим хоть какое-то жильё. Нам уже выдали предписание о распределении в город Усолье-Сибирское, где были просто великолепные условия – съёмное жильё в первое время, в течение года квартира в новостройке, и зарплаты, которые нам казались заоблачными. Но до Усолья-Сибирского мы не доехали. На выпускном вечере, который наша группа отмечала в кафе, Максима кто-то пырнул ножом в туалете. Он не видел, кто это сделал, потому что на него напали со спины и, убедившись, что Максим теряет сознание, толкнули его так, что он упал лицом в пол. Уголовное дело долго стояло на месте, преступник, словно сквозь землю провалился. У Максима не было врагов, по крайней мере, явных. И тот, кто его ударил ножом, знал, что делал. Максим стал инвалидом как мужчина, без надежды на восстановление потенции. Он уехал от меня в Москву, а потом к родственникам в Германию. «Ты должна быть свободна» – эти его слова бились в мой висок, как четыре пули, пробивавшие навылет сознание.

Я долго не могла сообразить, как мне жить дальше. В институте пошли мне навстречу и распределили в соседний, мой родной город. Несколько лет я приходила в себя, после того, как наша жизнь с Максимом рухнула в пропасть. Я пыталась с ним встречаться в Москве, я просто сходила с ума без него, но он был непреклонен. «Жалость не может заменить любовь!» – это был приговор. Постепенно, мы научились спокойно общаться, и он искренне поздравил меня, когда я вышла замуж, за своего многолетнего поклонника коллегу по работе. Но видимо на мне был своеобразный венец безбрачия, мой муж умер, когда нашему сынишке, было всего три года. Но теперь у меня был ребенок, и скорбь быстро сменилась тихой печалью. Я понимала, что всё ещё люблю Максима, и была готова жить с ним, но не решалась ему об этом сказать. Потом он уехал в Германию и наша связь надолго прервалась. И вот тут на моём горизонте появился Делягин. Тот самый тихий и незаметный Мишка, по которому я сохла весь первый курс.