Читать книгу Ночь бесконечная. Рассказы - Ольга Шлыкова, Ольга Борисовна Шлыкова - Страница 7

Маше казалось, что вся подлость мира свалилась ей на голову. Еще пятнадцать лет назад она решила жить тихо, не связываться ни с простыми гражданами, ни с властями. «Наелась» в своё время дерьма и от граждан, и от властей так, что жить стало тошно. И вот, когда она разменяла свой пятый десяток, её «догнали» и граждане и власти. Совершенно чужие люди угрожали Машиному личному пространству.

Когда-то Маша была замужем. Она не считала своего бывшего мужа близким человеком, ведь прожили вместе они всего два года. Много лет она ничего не слышала о бывшем муже, и просто забыла об его существовании. И вот в один прекрасный день её разыскал нотариус и сообщил, что Сергей Сергеевич Серёгин упомянул её в своём завещании.

– А он, что, помер чтоли? – Удивилась Маша.

– Да. – Коротко ответил нотариус.

– А причём тут я? У него, что больше не было семьи?

– В том то и дело, что была. Жена и три сына. Я в первый раз видел, чтобы семья так обрадовалась тому, что покойный упомянул в завещании кого-то ещё.

До Маши начал доходить смысл того, что говорил нотариус. Если семья Серёгина обрадовалась тому, что он упомянул её в завещании, значит он ничего ей не оставил, а скорее наоборот. Она начала перебирать в уме все перипетии развода, но так и не вспомнила ничего, с чем бы они не разобрались тогда в суде. Но Серёгин был на редкость хитрозадым мужиком, поэтому Маша не удивилась, когда нотариус зачитал ей его завещание.

«Моя бывшая супруга – Серёгина, в девичестве Карпова Мария Владимировна задолжала мне крупную сумму денег. Долг так и не был погашен в срок. Поэтому я завещаю Серёгиной Марии Владимировне оплатить установку памятника на моей могиле. За пятнадцать лет на сумму долга набежали большие проценты, и на данный момент сумма, подлежащая к выплате, составляет три миллиона шестьсот восемнадцать тысяч рублей по новому курсу. Расписку, данную мне Серёгиной Марией Владимировной, прилагаю. Если при установке памятника, его стоимость окажется меньшей, чем вышеназванная сумма долга, разницу Серёгина-Карпова должна отдать моей жене и детям».

Маша взяла в руки ксерокопию расписки, заверенную нотариусом. Она её сразу узнала. Во время развода суд присудил продать квартиру, в которой они жили с Серёгиным и поделить деньги пополам. Маша не хотела никуда переезжать, и договорилась с Серёгиным, что выплатит ему его долю за квартиру, и написала расписку, прямо в зале суда. Свои деньги Серёгин получил через три месяца, после того, как Маша продала квартиру родителей, доставшуюся ей по наследству. Серёгин вернул ей расписку, в присутствии судьи, что было занесено в протокол заседания. Как и то, что Серёгин, не имеет к своей бывшей жене никаких материальных претензий.

– А почему Серёгин не предоставил оригинал моей расписки? – Спросила Маша.

Нотариус пожал плечами.

Вернувшись домой, Маша нашла тот самый оригинал расписки, данной ею Серёгину пятнадцать лет назад. Стоимость их общей с Серёгиным квартиры на тот момент составляла восемьсот миллионов рублей по старому курсу. Расписка была написана на четыреста миллионов. Она нашла и расписку Серёгина, что он получил эти самые четыреста миллионов в присутствии судьи, расписка тоже была нотариально заверена. «На что он рассчитывал, идиот!» – Подумала Маша. Она скрупулёзно посчитала проценты, которые могли бы «набежать» на эти четыреста миллионов по старому курсу за пятнадцать лет, если бы она долг не выплатила.

– Ну, ты загнул, Серёгин! – Сказала Маша вслух. – Аж на два лимона «ошибся».

Побродив по квартире, и немного успокоившись, Маша легла спать.

Разрывался домофон, а Маша никак не могла открыть глаза. Наконец, она стряхнула сон, и посмотрела на часы. «Восемь утра, сегодня же суббота, кого в такую рань принесло?» Кое-как нашарив тапочки, Маша подошла к двери.

– Кто там? – Спросила она в домофон.

– Родственники по первому мужу. – Ответил кто-то звонким мальчишеским голосом.

– У меня нет общих родственников с моим бывшим мужем. – Маша поняла, что это кто-то из детей Серёгина, и отключила домофон.

Вытянувшись на кровати, она подумала, как же быстро люди реагируют, если дело пахнет деньгами. Ей удалось задремать, но её снова разбудили. На этот раз звонили в дверь. Посмотрев в глазок и увидев соседку, Маша удивилась, и открыла.

– Что случилось, Татьяна Павловна? – Спросила Маша.

– Машенька, всё утро нам звонят в домофон и просят сходить к тебе и попросить, чтобы ты включила свой домофон и впустила их.

– А кто это, Татьяна Павловна?

– Не знаю, говорят, что дети твоего умершего мужа. Разве у тебя был муж?

«Вот, что тебя заставило прийти ко мне – любопытство» – подумала Маша, а вслух сказала:

– Нет, у меня никогда не было мужа. Это какие-то хулиганы. Можете вызвать полицию.

Маша заварила себе чаю и вышла на балкон. Она видела, как подъехала полицейская машина, и из неё вышли сотрудники с автоматами наперевес. «Ого, чего интересно наговорила им Татьяна Павловна?» – Усмехнулась Маша. Полицейские поднялись на крыльцо, и тут же вернулись, держа за руки двух подростков. Когда их усаживали в машину, со скамейки на детской площадке вскочила ярко одетая восточная женщина, и подбежала к полицейским.

– Вот это да! Венера! Так вот на ком ты женился, Серёгин!

Венера Мухаметшина была Машиной сокурсницей в университете. На первом курсе она постоянно пыталась подружиться с Машей, но Машу смущал восточный напор этой девушки. И была у неё очень неприятная черта. Когда они жили в одной комнате в общежитии, Венера установила порядок – всё что было Машиным, было общим, а личные вещи Венеры были только её. И если кто-то осмеливался взять что-то, что принадлежало Венере, она устраивала истерику, и кричала на всё общежитие, что её обокрали. Хотя это была всего лишь кружка, которую Венера оставила на общей кухне в раковине. Кто-то попил из неё чаю, вымыл и оставил на общем столе. Маше это быстро надоело, и она съехала домой к родителям, романтика общаги её больше не прельщала. Венеру она потом почти не видела, только на поточных парах, но Венера никогда с Машей не здоровалась. И вот такая встреча! Тем временем Венеру и её сыновей увезли в полицейской машине. А Маша занялась своими делами.

Через несколько дней ей принесли повестку от дознавателя из районного управления полиции. «Дознавателя… Надо же» – Маша понятия не имела, что в полиции существуют дознаватели. Но делать нечего, она отпросилась с работы, и пришла в полицию в назначенное время. В коридоре возле кабинета сидела Венера. Маша скользнула по ней взглядом, решив её «не узнавать». Венера была ярко, но безвкусно одета, и вульгарно накрашена. Её декольте по самое «нельзя» открывало дряблую, и явно уже обвисшую грудь. «Троих детей выкормила» – подумала Маша и прислонилась к стене, чтобы не присаживаться рядом с Венерой на скамейку.

И вот из кабинета вышел молодой лейтенант и назвал Машину фамилию:

– Карпова есть?

– Это я. – Сказала Маша.

– Проходите!

Маша последовала за офицером, но успела увидеть, как вытянулось лицо Венеры, когда лейтенант назвал Машину фамилию. Представившись, лейтенант спросил Машу:

– Вы знаете, зачем вас пригласили в полицию?

– Понятия не имею. – Отозвалась Маша.

– В коридоре сидит женщина по фамилии Серёгина, которая подала на вас жалобу за оскорбление действием.

– Оскорбление чем?

– Действием. Вы не впустили в дом её детей, и вызвали полицию, обвинив их в хулиганстве.

– Понятно. Только я понятия не имею, о чём вы говорите.

– Вы знакомы с Венерой Аристарховной Серёгиной? – Спросил лейтенант и протянул ей ксерокопию рукописного документа.

– Нет. – Маша узнала почерк Венеры. В заявлении было много граматических ошибок. «Так падежи и не выучила» – Вздохнула мысленно Маша. Заявление было написано на Серёгину Марию Владимировну. «Видимо Венера не знала, что будучи в браке, я не меняла фамилию. И в завещании Серёгина меня тоже называют Серёгиной, в девичестве Карповой. Странно». Маша читала заявление, а лейтенат сказал:

– Хорошо. Тогда будем вести дознание по-другому. – Лейтенант встал и, приоткрыв дверь в кабинет, позвал Венеру.

Сначала в кабинете появилась декольтированная грудь, потом вплыла сама Венера. Она уселась без приглашения напротив Маши, закинула ногу на ногу, и повернулась лицом к лейтенанту, уложив свою грудь на стол.

– Мария Владимировна, вы знакомы с этой женщиной? Её зовут Венера Аристарховна Серёгина. – Лейтенант обратился к Маше.

– Нет, я вижу её впервые. – Ответила Маша.

– Она врёт. – Проговорила Венера, даже не взглянув в Машину сторону. – Мы больше месяца жили в одной комнате в общежитии университета.

– Вам слова не давали! – Прикрикнул на Венеру лейтенант. – Не забывайте, я веду протокол.

– Вы уверены? – Лейтенант снова задал вопрос Маше.

– Уверена. Я не знаю никакой Венеры Аристарховны Серёгиной.

Потом лейтенант обратился к Венере:

– Венера Аристарховна, а вы знакомы с этой женщиной? Её зовут Мария Владимировна Карпова.

– Знакома. Мы вместе учились в университете, и целый месяц жили в одной комнате в общежитии. – Ответила Венера.

– Мария Владимировна, припомните, пожалуйста, с кем вы жили в общежитии? – Спросил лейтенант.

– Я жила в одной комнате с девушкой, которую звали Венера Мухаметшина. И насколько я помню, её отчество было Абдукадыровна. Никакой Венеры Аристарховны я не знаю. И женщина, которая сидит напротив меня, совсем не похожа на ту Венеру, с которой я жила в общежитии. – Сказала Маша и улыбнулась лейтенанту.

– Венера Аристарховна, как ваша девичья фамилия? – Лейтенант снова обратился к Венере.

– Мухаметшина… – Едва слышно ответила Венера.

– Венера Аристарховна, тогда почему у вас другое отчество? Совсем не то, которое помнит ваша соседка по общежитию? – Лейтенант смотрел на Венеру в упор.

– Я… – Венера замялась, опустила глаза и убрала свою грудь со стола лейтенанта.

– Что, вы? – Лейтенант не сводил с Венеры глаз.

– Я поменяла отчество, когда умер мой отец. – Наконец промямлила Венера.

– Ах, вот оно что! А можно узнать, с какой целью вы поменяли своё отчество? – В голосе лейтенанта появились железные нотки.

– Ну, я хотела иметь более звучное, русское отчество. Потому что осталась жить в России, и собиралась замуж за русского парня. – Венера выглядела так, как будто хочет сжаться в комок или спрятаться под стул.

– Вы собирались замуж за Серёгина Сергея Сергеевича, бывшего мужа Марии Владимировны?

– Нет… Тогда нет. Моим первым мужем был другой человек. – Венера уже шептала.

– И ему не нравилось ваше отчество? – Лейтенант смотрел на Венеру, и Маша заметила в уголках его глаз смешинку.

– Нет. Вернее он его не знал. А когда мы поженились, я уже была Аристарховна.

Маша слушала Венеру и узнавала её характер. Это было в её стиле – поменять отчество, если оно того стоило. Видимо, первое замужество было очень выгодным. Когда Венера назвала фамилию, имя и отчество своего первого мужа, Маша чуть не рассмеялась. Леонид Иванович Каширин, был сыном председателя городского совета. Лёнька, так называла его Маша, был до одури самовлюблённым человеком. Он не знал слова «нет», и всегда получал желаемое. Как только Венера смогла его «охомутать»? Но, судя по рассказу Венеры, брак продлился недолго. Лёнькин отец, своей властью, признал его недействительным, и выставил Венеру Аристарховну из своих шикарных апартаментов обратно в общежитие.

Маша помнила Лёнькиного отца, когда он работал в городском совете. Прожженный совковый номенклатурщик, в упор не видел таких людей, как Венера. С Машей он здоровался только потому, что они учились с Лёнькой в одном классе, потом в одной группе в университете, и жили в одном подъезде. «И чем им Венера не угодила?» – Размышляла Маша, пока лейтенант конспектировал уклончивые ответы Венеры на простые вопросы. Наконец лейтенант обратился с вопросом к Маше:

– Мария Владимировна, когда вы узнали, что ваш бывший муж упомянул вас в своём завещании?

Маша ответила, и посмотрела на Венеру. Она плакала. По щекам текли чёрные слёзы. «Видимо, она никак не ожидала, что придётся при мне вывернуть своё «грязное бельё». Венера не могла не знать, что Маша знакома с Лёнькой Кашириным. Он несколько раз заходил к ней в общагу, чтобы переписать конспекты с тех пар, которые прогулял. Отец строго следил, чтобы Лёнька не прогуливал учёбу. «Видимо тогда они и познакомились!» – осенило Машу.

А лейтенант продолжал задавать свои вопросы, теперь уже про трёхмиллионный долг Марии бывшему мужу. Маша рассказала всё, как есть и сказала, что может предоставить расписку Серёгина, о том, что он получил свои деньги. И что можно поднять в суде протоколы, где зафиксировано, что Маша деньги Серёгину отдала. И что у неё на руках оригинал той расписки, что фигурирует в завещании и расписка Серёгина, что он свои деньги получил.

– Всё, что вы сейчас рассказали, не относится к нашему делу. Венера Аристарховна пока не предъявляет к вам претензий по тому долгу. – Сказал лейтенант. – Она подала на вас жалобу на оскорбление действием, её и её несовершеннолетних детей.

– Я читала это заявление. – Сказала Маша. – Но чем она докажет, что оскорбление имело место быть?

Венера подскочила и чуть не набросилась на Машу. Она размахивала руками перед Машиным лицом и кричала, что бедные маленькие мальчики пришли к ней просто поговорить, а она им даже дверь не открыла. А потом вызвала полицию и обвинила в хулиганстве.

– Стоп! – Выкрикнула в ответ Маша. – Вы уверены, что полицию вызвала именно я?

Венера упала на стул и уставилась на Машу. Потом подскочила и выбежала из кабинета.

– Э-эй, куда вы? – Крикнул лейтенант. – Потом поднял трубку телефона и сказал кому-то, чтобы из здания не выпускали женщину в сиреневом пальто, и размазанной по лицу косметикой.

Венеру завели в кабинет два полицейских и усадили её на стул. Лейтенант приказал им остаться, и включил портативный магнитофон.

«Здравствуйте! Меня зовут Семёнова Татьяна Павловна, мне семьдесят пять лет. Я проживаю по Нахимова сорок семь, первый подъезд, квартира двадцать. С самого утра какие-то хулиганы звонят в мой домофон, угрожают и требуют, чтобы я открыла им дверь подъезда. Якобы у них срочное дело к моей соседке. Но моей соседки нет дома, и я не могу отключить домофон, потому что жду, когда вернётся из магазина мой муж. Прошу вас принять меры, и обезопасить меня от нападок каких-то проходимцев».

«Ого, Татьяна Павловна!» – Подумала Маша.

– Ну, что вы скажете на это, Венера Аристарховна? Именно по этому вызову был отправлен наряд на Нахимова сорок семь.

Венера сидела, согнувшись так, что голова её касалась колен, и ничего не отвечала. Тогда лейтенант протянул Маше протокол. Маша прочитала, подписала, где указал лейтенант, и он её отпустил.

Через месяц Маша получила повестку в суд на предварительные слушания, по делу о взыскании долга в пользу гражданки Серёгиной. Маша позвонила знакомому адвокату, и они вместе явились в суд. Предварительным слушанием оказался приём у судьи в кабинете. Когда им зачитали исковое заявление Венеры, Маша подумала, что она на самом деле осталась должна Серёгину, те злосчастные четыреста миллионов. Так грамотно это заявление было составлено. Но адвокат разъяснил судье суть дела, предъявил оригиналы расписок и выписки из судебных протоколов во время развода его подзащитной с бывшим, теперь уже умершим, мужем. Судья, всё приняла к сведению и закончила приём. Через неделю Маша получила уведомление, что иск гражданки Серёгиной отклонён в досудебном порядке.

Маша облегчённо вздохнула. Но радоваться было рано. Ей начали названивать из коллекторского агентства и требовать выплатить долг Серёгиной Венере Аристарховне. Причём сумма долга была другой, она резко возросла до пяти миллионов рублей. Маша сменила номер телефона. Но однажды коллекторы явились к ней домой, и барабанили в дверь всю ночь. Соседка Татьяна Павловна снова вызвала полицию. Коллекторы оказали сопротивление, и полицейские вызвали спецназ.

Маша, стоя под дверью, слышала выкрики – «Не лезьте не в своё дело!», «Мы только отрабатываем заяву клиента!» Причём кричали с сильным акцентом, только Маша не могла определить с каким. «Но точно не кавказцы» – подумала Маша, и тут дело дошло до стрельбы. Маша выбежала на балкон. Спецназ как раз выгружался из своего автобуса. Через несколько минут, в подъезде раздалась автоматная очередь и крик: «Они стреляют на поражение по ногам!» Потом началась какая-то возня и через полчаса всё стихло. Маша смотрела с балкона, как из подъезда вывели четырёх мужчин и двух женщин. В одной из них она узнала Венеру, не смотря на то, что она была одета, как все остальные – в чёрный спортивный костюм и скрывающие лица шапки. Одного мужчину вынесли на руках, его нога была наспех чем-то перебинтована, и это что-то было красным от крови.

Ещё месяц Маша ходила в полицию объясняться со следователем, как свидетель происшествия. Её соседка Татьяна Павловна подала на коллекторов заявление в полицию. Дело дошло до суда.

Оказалось, что Венера обратилась в агентство, которое было лишено лицензии ещё два года назад. И все действия коллекторов были нелегальными. Но самое поразительное, что Венера Серёгина оказалась сотрудником этого агентства, и на суде призналась, что рассчитывала выбить из Маши деньги именно с помощью своих коллег. Когда вызвали очередного свидетеля, Маша чуть не упала со стула. Это был тот самый нотариус, который зачитывал Маше завещание Серёгина. На поверку оказалось, что Серёгин Сергей Сергеевич жив – здоров, и давно переехал на постоянное место жительства в Соединённые Штаты Америки, забыв забрать с собой жену. А его завещание всего лишь подделка. «А что, если бы я согласилась поставить памятник Серёгину? Куда бы Венера его девала?» – подумала Маша, и ей стало смешно.

Когда шеф предложил Маше уехать поработать в другой город, Маша без колебаний согласилась.

– Я виноват перед тобой, Машка. – Сказал Леонид Иванович Каширин, генеральный директор фирмы, в которой работала Маша. – Если бы я тебе рассказал, как «влетел» со своей женитьбой на Венере по мнимому залёту, ты бы не встряла в это дерьмо. Да и ты тоже хороша. Могла бы рассказать, что узнала в кабинете у дознавателя.

Маша, молча, обняла Лёньку, потом оглянулась на свой кабинет и ушла.