Читать книгу Ночь бесконечная. Рассказы - Ольга Шлыкова, Ольга Борисовна Шлыкова - Страница 8

Когда начальник партии доложил по телефону, что у компании проблемы с авиацией, и сейчас ищут, на чём нас будут вывозить, Егорыч пропустив сквозь зубы смачный матерок, сказал:

– Да хоть на руках выносите, но чтобы восьмого марта я был дома!

Егорыч, по прозвищу Ихтиандр спокойно пережил на вахте 23 февраля, и даже не участвовал во всеобщем буйном веселье по случаю праздника. А на восьмое марта стремился домой.

– Почему? – Спросил его начальник партии.

– По кочану. Старуха больше не пустит на твою вахту, если не куплю ей мимозу на женский день. – Ответил Егорыч и дал отбой.

Начальник партии отзванивался Егорычу чуть не каждые полчаса, и держал его в курсе поисков транспорта для вывоза нашей бригады и бригады с соседнего участка. Егорыч же только хмыкал в трубку.

Молодые буровики соседнего участка следили за переговорами Егорыча с верховным начальством, открыв рты. А наши даже не слушали. Привыкли, что Егорыч разговаривает с начальством, как будто он сам начальник. Шёл второй час ночи, но никто не спал. Да и как уснёшь в аэропорту, под постоянные объявления о прибытии и отбытии воздушных судов. После того, как в два часа ночи приземлился последний самолёт, в аэропорту наступила долгожданная тишина, и только Егорыч время от времени отпускал крепкое словцо в свой спутниковый телефон.

Когда за нами, наконец, прилетел самолёт, уже рассвело. Егорыч первым вышел на лётное поле, крепко держа на поводке своего пса Буравчика. Такой же старый по своим собачьим меркам, как Егорыч по человеческим, Буравчик был спокоен, как Будда. И только те, кто видел, как Буравчик прёт буром на любого зверя, осмелившегося нарушить границы посёлка буровиков, знали насколько отважное сердце у этого изящного пса породы хаски. Когда мы подходили к самолёту, то услышали, как Егорыч ругает лётчиков, которые были почему-то в военной форме.

– Вы бы ещё на штурмовике прилетели, или на бомбардировщике. Сложили бы нас штабелями в ракетно-бомбовом отсеке, и вперёд!

Летчики молчали и улыбались. Уже потом мы узнали, что их предупредили, что придётся выслушать буровика-ветерана. Оказалось, что за нами прилетел военный самолёт, на котором летают десантники.

– Ни тебе скамеек, ни гальюна, даже стюардессы нет. – Продолжал ворчать Егорыч.

– Ну почему же? Туалет на борту имеется. А стюардесса на борту не положена.– Сказал один из лётчиков.

– И на том спасибо. Конечно, больше негде было арендовать транспорт, кроме как у армии. – Проворчал Егорыч, и пошёл в самолёт.

Две бригады загрузились в самолет, и расселись вдоль бортов, пристегнувшись ремнями, укреплёнными прямо в полу. Егорыч бродил между буровиками, дожидаясь, пока все пристегнуться. Потом уселся сам, посадил между ног Буравчика и пристегнулся вместе с ним. Многие сразу заснули, но Егорыч рыкнул не своим голосом:

– Не спать! Вот взлетим, самолёт ляжет на курс, отстегнётесь, и спите, сколько влезет!

Буровики заворчали, у них весь сон, как рукой сняло. Через несколько минут из кабины вышел лётчик и разрешил отстегнуться. Он смотрел на Егорыча, но тот промолчал, только прищурился, разглядывая капитанские погоны пилота, а потом отвернулся.

– А почему Егорыч такой суровый? – Спросил меня молодой буровик. – Я за ним уже две вахты наблюдаю. Вроде и не работает толком, только всем замечания делает. Живёт как король в отдельном вагончике, спутниковая антенна личная. И что это за должность у него – опытный мастер, я такой в реестре не видел. Говорят, ему платят в два раза больше бригадиров. И почему-то бригадиры каждый день ему отчитываются, как прошли рабочие сутки. А сам начальник партии, у него как золотая рыбка на посылках. И прозвище – Ихтиандр, откуда оно?

Я помолчал. Рассказывать про Егорыча не хотелось, слишком длинная история. Но молодой буровик смотрел на меня и ждал ответа.

– Егорыч личность легендарная. Хотя попал он к нам случайно. Зовут его Максим Егорович Забродин, и по образованию он вовсе не геолог, а гидролог. Много лет работал в университете, болота изучал. У него даже научная степень имеется – доктор естественных наук. Но в лихие девяностые развалили всю его науку, а преподавать теорию студентам он не захотел. Пристроился к буровикам, поближе к своим любимым Васюганским болотам. В первые годы вкалывал на буровой, на равных с буровиками. По своей учёной привычке вникал в работу досконально. Вскоре, он как никто знал весь процесс бурения, и мог на слух определить, как работает установка. Сколько раз он останавливал работы, и указывал на неполадки в агрегатах, ещё до неминуемой аварии. Начальство на него молится. Теперь он на буровую не ездит. Сидя в своём вагончике он, благодаря интернету и датчикам установленным на оборудовании, видит и слышит, что происходит на буровой. У него и спутниковый телефон для того имеется, чтобы немедленно связываться с бригадирами в случае чего. Он один сэкономил компании столько денег, сколько стоит вся нефть, добытая за год. И ведь ни разу не ошибся, на каком узле происходит сбой. Ну а должность у него скорее почётная. Да и нет ни в каком реестре такой должности, как учёный наблюдатель.

А прозвали его Ихтиандром после одной не очень красивой истории. Когда Егорыч вышел на пенсию, и руководство компании уговорило его остаться в качестве консультанта, он поставил себе на краю болота избушку под лабораторию. Он и в прежние годы не бросал своих болотных исследований, а теперь имел возможность посвящать им больше времени. Завёз нужное оборудование, и возился с образцами торфа, воды и растений на разных участках болота в радиусе нескольких километров от вахтового посёлка. К тому времени сменились почти все буровики, и молодые относились к Егорычу, как к музейному экспонату. Они не понимали, кто такой Егорыч, и откровенно недовольничали его присутствием на вахте.

Однажды несколько буровиков напились в стельку, и пошли шататься по посёлку и окрестностям. Когда они набрели на избушку Егорыча, то попытались её открыть, но пьяных сил не хватило, чтобы сломать замок, и они разбили стёкла в двух панорамных окнах выходивших на болото. Но залезть в избушку они всё равно не смогли, потому что на окнах стояли решётки. Тогда они столкнули в болото ящик, укреплённый у самой кромки воды. В этом ящике у Егорыча находились термометры и ещё какие-то приборы, для постоянно наблюдения за температурой и химическим составом болотной воды.

Услышав лай Буравчика, пьяные буровики бросились врассыпную. Двое убежали к посёлку, а один рванул прямо в болото. Через несколько метров он оступился с протоптанной Егорычем тропинки и рухнул в болотную жижу. Он мог ухватиться за ближайшее дерево, но с пьяных глаз ничего вокруг себя не видел и только голосил – «Помогите!». Когда пришёл Егорыч, он неторопливо выкурил сигарету, словно любуясь буровиком, которого засасывало в болото, и только потом протянул ему свою палку, с которой не расставался, когда ходил по болоту. Вытянуть буровика он не смог, поэтому велел ему держаться и сходил за верёвкой. Когда буровик по приказу Егорыча крепко обвязал себя верёвкой, он услышал шум вездехода. Это Егорыч позвонил в посёлок и вызвал машину, которая вытянула буровика на сушу. Протрезвевший буровик попытался уйти, но Егорыч его не отпустил, привязав к дереву. Потом Егорыч разделся и, обвязав себя верёвкой, привязанной к вездеходу, полез в болото. Он нырял не меньше десяти раз, пока не нашёл свой лабораторный ящик. Потом махнул водителю вездехода, и тот на самой малой скорости вытянул Егорыча из болота. Только теперь Егорыч отпустил буровика и вездеход, оставшись в своей избушке, чтобы заколотить досками окна.

Дело было осенью, и Егорыч жестоко простыл, ныряя в холодную воду за своим ящиком. Его доставили вертолётом в Тюмень, где он провёл на больничной койке два месяца. Потом компания отправила его на обследование и лечение толи в Германию, толи в Израиль, и Егорыч вернулся на вахту как огурчик. И вот тут начались настоящие чудеса, никак не связанные с высочайшим профессионализмом Егорыча. Он обрёл дар предвидения. Его не послушали дважды. В первый раз когда он предостерёг от бурения на одном из участков, и установленная вышка ушла в болото почти полностью. А второй раз он предупредил о том, что у новой, ещё не собранной установки заводской дефект, который проявится после того, как буровая заработает. Он рекомендовал отправить установку поставщику оборудования, чтобы заменили её на другую.

Я сам слышал, как начальник партии кричал на Егорыча, что он хренов Ихтиандр ясновидящий, после того, как на новой установке полетел буровой насос из-за короткого замыкания. На что Егорыч спокойно ответил: «Может и Ихтиандр, может и ясновидящий. Слушать меня надо было вовремя».

А летом Егорыч привёз с собой старый рыболовный трал, закинул его в болото рядом со своей избушкой и, привязав к вездеходу, медленно поехал вдоль кромки воды. Водитель вездехода шёл рядом, не понимая, чего Егорыч затеял. Вдруг Егорыч резко развернул вездеход и поехал в сторону от болота. У водителя вездехода глаза на лоб полезли, когда из болота показались три человеческих тела.

– Я их увидел, когда нырял за своим ящиком. – Рассказывал Егорыч милиции. – Стоят себе, руки вверх, целёхонькие. Один в эвенской одежде, двое в современной, по виду буровики. Здесь вода не мутная, по периметру болота полно подземных ключей, которые и питают эту часть болота, трясина дальше начинается. Поэтому я полез за ящиком, жаль было терять мои старые приборы. А нашёл утопленников. Я всё думал, как их вытащить, чтобы похоронить по-человечески. И как видите, сумел. Понимаете, у меня лаборатория рядом, а тут покойники. Неприятно как-то…

Проведённая экспертиза показала, что эвенк погиб больше ста лет назад. А буровиков, которых считали пропавшими без вести двадцать и семь лет назад, опознали родственники. После этого Егорыч вставил стёкла в окна своей лаборатории и зажил как прежде.

Снова из кабины вышел пилот и попросил всех пристегнуться, самолёт пошёл на посадку. Егорыч первым вышел из самолёта и, спустив Буравчика с поводка, уселся прямо на взлётно-посадочную полосу. Потом повернулся к буровикам и сказал:

– Обманул, гад болотный. Он сказал, что в последний раз я до дома не долечу живым.

– Какой гад? – Спросил я.

– Да, видел я в болоте царя болотного. Он, пока я нырял за ящиком, от меня не отставал и всё приговаривал: «Не могу я тебя забрать, не мой ты. А вот когда задумаешь оставить мой болотный край, до дома живым не долетишь».

Егорыч больше на вахту не вернулся. Начальник партии сказал, что у них со старухой появился долгожданный внук, и они купили дом на Тамбовщине, где родились. И теперь наш Егорыч внука растит, заделался садоводом, и яблоки у него знатные, лучшие во всём селе. А я это и без него знал, потому что перезваниваюсь с Егорычем каждую неделю, а если нужно, то и чаще. И в отпуск к нему в гости ездил, своими глазами ихтиандровский сад видел и его яблоки ел. Ведь теперь я живу в его вагончике, и слежу за показаниями датчиков на оборудовании буровой, но на звание опытный мастер не претендую.