Читать книгу Балканы. Тайна Мидхарской россыпи - Ольга Терякова - Страница 5

Тучи хмуро проплывали в окне. Ветви деревьев трепал разгулявшийся весенний ветер. Эта весна была на редкость холодной. Мало солнечных дней, целыми днями дул холодный пронизывающий ветер. Даже яблони не торопились пока зацветать, боясь утренних заморозков.

Шакир Рамеев задумчиво смотрел в окно своей Балканской резиденции. Для её строительства братья Рамеевы привлекли лучших иранских и немецких архитекторов. Западная основательность в нём переплеталась с восточной роскошью. Дворец, построенный в мавританском стиле, сиял своей белизной, напоминая дворцы французских богачей. Каждый входящий во двор должен был пройти по устланной каменными плитками дорожке, которая располагалась вдоль ухоженной аллеи молодых деревьев. А по бокам и позади дворца был разбит большой парк, где высажено множество плодовых и декоративных деревьев.

Огромное широкое крыльцо беломраморного подъезда поражало изящностью перил. За массивными дубовыми дверями, которые открывал услужливый швейцар, находилось огромное пространство для ожидания. В конце этого холла на второй этаж вела двусторонняя лестница с широкими, отделанными также белым мрамором ступенями, на которых лежали богатые персидские ковры. Дворец имел более десяти богато отделанных парадных залов и комнат. На втором этаже располагался открытый балкон. Он находился в рабочем кабинете Шакира Рамеева.

Сейчас Шакир стоял у окна своего кабинета и смотрел, как садовники обрезают старые ветки деревьев и кустарников. Прошло почти двадцать лет, как умер его отец – Мухаметсадык, оставив золотые прииски своим сыновьям – Шакиру и Закиру. К этому времени во владениях Рамеевых было уже больше двадцати самых золотоносных приисков Урала. И сыновья не только не разбазарили нажитое отцом, но и приумножили богатство. Надо сказать, что при большом отличии братьев друг от друга, в деле они действовали слажено, а иначе и не добились бы таких результатов. Шакир больше склонялся к технической стороне дела, а вот Закир к гуманитарным наукам.

Мухаметсадык позаботился о хорошем образовании своих сыновей. Образование братья получили хорошее, европейское, но с национальной татарской ориентацией. В детстве воспитанием и образованием детей занималась мать Ханифа. Будучи из благородной княжеской семьи, она была человеком образованным, поэтому сама занималась с детьми, пока они были маленькими, не доверяя глупым гувернанткам. Но когда сыновья подросли, их отдали в медресе, а дальше отправили учиться за границу. Причем Шакира отправили в Европу, а Закира в Турцию.

После смерти отца, когда братья вступили в наследство, Шакир уехал в Европу. Он хотел подучиться золотоискательскому делу, да и заодно закупить новое оборудование. Рамеевы, в отличие от некоторых золотопромышленников, заботились о техническом оснащении приисков. Они не только следили за последними новинками в золотопромышленной отрасли, но и сами были инициаторами многих разработок.

О новшествах, которые Рамеевы внедряли на своих приисках, печатали в специальных изданиях в России и Германии. Шакир Рамеев зарегистрировал три патента, их тогда называли привилегии. Вращающийся бурат для просеивания муки, круп и цемента, дифференциальный амальгатор для улавливания мелких частиц золота и золотопромывальная чаша с вращающимися пестами – всё это были личные изобретения Шакира Рамеева, которые потом торопились внедрить и другие золотопромышленники.. Закир Рамеев увлёкся политикой и искусством. Он стал представителем от мусульманской части Оренбуржья в III Государственной Думе. Обучался он в Стамбуле. В Оренбурге он открыл первую национальную типографию и библиотеку. Стал издателем национальных газет «Вакыт» («Время») и журнала «Шура» («Совет»). Закир также был известным поэтом. Его лирические стихотворения были популярны в среде татарской интеллигенции того времени. Переводы его стихов, которые он иногда печатал в газетах, делал Фёдор Тютчев. Печатался Закир под псевдонимом Дэрдмент, что значит поэт грусти.

В этот день Шакир Рамеев был озабочен происшествием, случившемся в соседнем селе – Требии. Никогда, сколько он тут живёт, не было в деревне таких страшных убийств. Сегодня он пригласил следователя Савельева, чтобы разузнать об обстоятельствах дела.

В окно он увидел, как на повозке, управляемой писарем Акопом, подъехал следователь. Через некоторое время швейцар, служивший на входе в резиденцию, оповестил о визите гостя. Шакир велел пригласить следователя в свой рабочий кабинет. Савелий Петрович вскоре зашёл, вежливо поздоровавшись. И интересом поглядел на известного золотопромышленника, одетого в дорогой костюм европейского кроя. Шакир Рамеев пригласил гостя присесть в кресло, присел сам.

Кабинет Шакира, где он принимал гостей и решал рабочие вопросы, был отделан с изящной, не бросающейся в глаза роскошью и со вкусом. На полках дубового шкафа с резными завитушками на дверцах стояло множество книг. Савелий Петрович успел разглядеть труды известных древних и современных философов, технические книги по промышленной добыче золота и даже художественную литературу. Шакир Рамеев производил впечатление высокообразованного и интеллигентного человека.

– Не скрою, пригласил Вас для того, чтобы узнать, как продвигается расследование происшествия, – после вежливых вопросов о здоровье и семье перешёл к теме разговора Рамеев.

– Пока преступник не найден, но следствие склоняется к версии, что женщина и дети были убиты отцом семейства, – ответил Савелий Петрович.

– Я тоже слышал об этом, – кивнул Шакир. – Но так ли на самом деле? Неужели нет никаких сомнений?

– Сомнения, конечно, есть всегда, мы опрашиваем соседей, всех, кто хоть что-то может рассказать. Пока никаких других зацепок нет, – следователь задумчиво потёр руки. – Возможно, если откроются какие-нибудь иные обстоятельства…

– Это, конечно, очень неприятное происшествие, – Шакир встал и задумчиво тал ходить по кабинету. – Никогда в у нас не было такого, люди жили мирно, почти не ссорились. То есть, ссоры, конечно, были, как мужикам без этого. Бывало и баб поколачивали. Но до смертоубийства никогда не доходило.

– На моей практике это уже четвёртое серьёзное убийство, но три из них произошли в Верхнеуральске. Всё-таки уездный город с населением более двухсот тысяч человек, там много подозрительных личностей проживает, а у вас здесь небольшое село. Тысячи – две три душ наберётся, наверное.

– Около четырёх, – уточнил Шакир.

– Но всё равно для села это нонсенс! – Савелий Петрович развёл руками. – Здесь сложившиеся веками казачьи устои, отношения строятся на взаимном уважении.

– До недавнего времени было так… Но кто знает, как отразятся на деревне столичные веяния, когда ни во что не ставят даже…

Он не успел закончить фразы. В дверь постучался швейцар.

– К господину следователю срочно просится атаман казаков! – доложил он.

– Впусти.

Через некоторое время по коридору раздался топот ног. Торопливым шагом вошёл атаман Василий Танаев.

– Разрешите доложить!

– Говорите, – махнул рукой следователь.

– Нашли тело Фёдора. В овраге лежал. Тоже топором убит! – доложил Василий.

Накануне следователь попросил казаков прочесать соседние леса и овраги, вдруг изверг не ушёл далеко, спрятался там. Но такого поворота событий он не ожидал.

– Охрану выставили? – спросил следователь.

– Как положено! – приложил руку к фуражке атаман.

– Выезжаем! – следователь попрощался с Рамеевым, вышел из кабинета. Сев в свою пролётку, он велел атаману показывать дорогу.

Вскоре пролётка следователя в сопровождении казаков подъехала к лесу. Берёзовые леса густо росли около села. Они были часто посещаемы местными жителями, которые собирали здесь и ягоды, и грибы, сшили их впрок, делая запасы на зиму. Поэтому множество тропинок было протоптано в лесной чаще.

– Дальше не проедем. Пешком, – атаман Танаев пошёл в чащу, показывая дорогу.

Шли довольно долго, лес стал густым, молодая поросль закрывала путь, приходилось продираться сквозь заросли молодой густо разросшейся вишни. Наконец атаман остановился.

– Вот здесь, – показал он впереди себя.

Савелий Петрович увидел лежащее на пожухлой листве в густом вишовнике тело мужчины, прикрытое ветками. Видно его хотели тщательно спрятать. Если бы не поиски, что вели казаки, то оно так и осталось бы здесь навеки. Казак, охранявший тело, приподнял ветки. Савелий Петрович наклонился, чтобы повнимательнее разглядеть. Хотя и издалека уже было видно, что голова Фёдора рассечена мощным ударом топора. Лицо его было искажено гримасой, но похоже не от страха, а от какой-то лютой злобы.

– Вот такие пироги! – развёл руками следователь. – Значит убивец кто-то другой…

Он тщательно осмотрел тело, вывернул карманы. Но ничего нового не обнаружил.

– Грузите! – махнул он рукой казакам. Те, положив тело на шинель, понесли его из леса.